Золушка в Заполярье

Когда я был еще юным и полным энтузиазма мэнээсом, мне приходилось месяцами болтаться на Кольской АЭС, проводя свои эксперименты. В послерабочее время общаться с коллегами-аборигенами в гаражах или на свободных хатах изначально было  интересно, но потом стало как-то скучновато и обременительно для печенки.

Поэтому я в ельнике у отельчика, где обретался, однажды во время оттепели сваял из снега Сандрильону, впервые попавшую на бал -- вот она только входит в  зал, шлейф платья еще тянется через порог, а у нее чуть приоткрылся рот от легкого культурологического шока, и приподнялась грудь от нехватки кислорода, обусловленной дополнительным выбросом адреналина.

К ней я и приходил каждый вечер, чтобы побыть -- ну, пожалуй, в каком-то промежуточном состоянии: и не совсем одному, и не в удручающей своей однообразной прямолинейностью мужицкой компании. Северное сияние, морозец, немножко с Золушкой помолчали-поболтали, отдышался, и можно жить дальше.

Ее было видно из окон отельчика, так что иногда со скромной гордостью демиурга я слышал отзывы обитателей, дескать, какая же прелесть, как она украсила ландшафт! Естественно, мне хотелось стукнуть себя копытом в круп и заорать, мол, это я такой гениальный, но здравый смысл, а также врожденная и благоприобретенная скромность все же удерживали.

Ну, а дальше -- легко угадать.
Однажды вечером я нашел свою Сандрильону растоптанной сапогами 45-го размера. Возможно, был у меня какой-то элемент пигмалионизма, потому что я не смог к этому отнестись так, будто растоптали просто кучку снега: для меня это значило больше.

В этот же вечер я отправился в гостиничный ресторан, куда давно не ходил по причине скудости бюджета после второго месяца командировки. Поскольку хотелось выглядеть как-то посвежей, я выпросил ножницы у дежурной тети Вали, известной в кругах отечественных атомщиков под прозвищем "жопа-чемодан" по очевидной причине уникальности телосложения, и отрезал протертые рукава пуловера.

В этом кабаке уже второй вечер ужинала съемочная группа ТВ, снимающая репортаж о делах АЭС, к которым я имел непосредственное отношение.  Сколько могу припомнить, я в этот вечер поставил последнюю копейку ребром, поил телевизионщиков почти смертельной для непривычного организма настойкой "Защитник Заполярья" и братался с ними, рассказывая, какая смертельно-опасная у нас с ними работа. 

Кроме этого плясал вприсядку, неприличными жестами указывая на свои отсутствующие рукава и выкрикивая в такт (или не в такт) разухабистой музыке: -- Гуляй, душа, без кунтуша! -- мне в тот момент это казалось остроумным и актуальным.

...Мой кардиолог, закончив осмотр и повесив фонендоскоп на шею, сказал:
-- А кроме приема назначенных препаратов, я советовал бы вам вырабатывать в себе когнитивную толерантность.

-- Это похуизм, что ли? -- с натужно наигранной наивностью поинтересовался я.
Ну-у, -- задумчиво протянул доктор, -- пожалуй, что в наших условиях это именно он. И без него  у нас не выжить.