Синдром Клерка Леви Кристеско

               
  И все же мне удалось  избавиться от назойливого пациента М., впервые за день я добрался  до родного отделения реанимации. С утра пораньше  проводя  обход по отделению хирургии, как  анестезиолог готовя пациентов к плановым операциям, нарвался на него в коридоре и был этому совершенно не рад…
   Но теперь, в ординаторской меня ждал крепкий черный чай и сигарета. К черту все! Листы назначений, переводные эпикризы, истории! Потом… все потом.
   Заходя в знакомые двери, увидел табличку «ШОКОВЫЙ ЗАЛ», подмигнул ей. Мысленно спросил – Поработаем сегодня?
Я люблю это место, святая святых нашего отделения. Именно там сходятся в схватке жизнь и смерть, именно там бригада работает как единый механизм, именно там ты чувствуешь кайф от выброса адреналина,  когда под твоими руками заводится чье - то сердце и на мониторе появляется синусовый ритм. И именно там, усталый врач произносит холодные слова, - Время смерти…
    Проходя дальше, я дежурным взглядом осмотрел залы интенсивной терапии, изменений не было со вчерашнего дня. Двое тяжелых на ИВЛ, их прогнозы под вопросом. И мужчина готовый к переводу в терапию после алкогольной комы. Все спокойно… Хорошо.
   Зайдя в ординаторскую, с удовольствием уселся в мягкое кресло, нажал кнопку на чайнике, закурил. Коллеги анестезиологи сейчас давали наркозы на плановых операциях, дежурный реаниматолог Анна Ивановна спокойно спала на кожаном диване. Девочка двадцати пяти лет, красивая, смелая, инициативная.  В ее руке остался открытый справочник по анестезиологии, была видна глава «ИВЛ и респираторная поддержка», я улыбнулся.
Заварил чай, приятный аромат бергамота начал заполнять помещение…
В этот момент что – то  внутри изменилось, что – то пошло не так. Я знаю это чувство, когда в груди появляется щекотка и кажется, что вдыхаешь холодный воздух, обостряются все анализаторы. Детали, запахи, звуки, все ярче! Сознание включает автоматизм алгоритмов и подбирает команды.  Это шоковый… Он заработал!
   Аню я понимать не стал, знал что проснется секунд через десять и уже через пятнадцать окажется рядом. Вылетая увидел, как бригада скорой закатывает в «шок» каталку, понял что времени в обрез. На каталке лежало маленькое, бледное тело… лет шести, значит завернули к нам по экстренным показаниям как в ближайшую реанимацию.
   Скоропомощники работали слаженно, один пытался раздышать ребенка масочной вентиляцией, второй проводил непрямой массаж сердца. Уже в зале мы без слов переложили девочку на стол, я начал отдавать команды.
- Бригада! По местам стоять, готовимся к интубации и центральной!
Наши сестры, молодцы, делали все быстро, четко, молча. Как я и ожидал, Анна Ивановна… Аня, была уже рядом. Еще заспанная на вид, но вся напряженная и собранная внутри. Безумно красивая в такие моменты. Она одним движением подкатила столик для пункции центральной вены и взяла на себя массаж сердца.  Я должен был интубировать первым, перевести девочку на ИВЛ, а потом ее выход.
   В момент реанимации многие вещи происходят без команды врача.  На грудь уже наложены датчики ЭКГ, манжетка тонометра на плечо, пульсооксиметр на палец, включен кардиомонитор, который мерцает красными цифрами и сигналом «ALARM».
    Все готово к интубации, ларингоскоп макентош привычно лег в руку, мысленно – С Богом! Вошел, свет указал на голосовые связки, медсестра надавила на гортань. Время замерло… стало холодным, плотным, я задержал вдох. Есть! Трубка на месте, работаем в «AIR» режиме, теперь массаж и вентиляция легких идут совместно, их не нужно чередовать, руки свободнее.
   Пока я интубировал, Аня дала несколько команд, сестры показали высший пилотаж и вошли в периферическую вену. По системе уже вливались струйно вазопрессоры, ушел адреналин, атропин, преднизолон. Реакции не было, но сдаваться никто из нас и не думал… Аня ставила центральную. В голове крутилось одно и то же… еще есть время, есть шанс.
Продолжение следует.