Глава 23. Грыжа, роды и кесарево

- На острове мне нравится более чем в горах! Меня бы даже он устроил. За все мои труды праведные, я его забираю в личное пользование. Другие территории и земли на данном этапе новостройки меня не интересуют. Я хорошо поработал. В кастрюльках варится курьё в предвидении лёгкой жизни. Места разобраны. И мне следует отдохнуть. Устроить эдакий бардельеро в интимных тонах. Если тебе угодно, можешь отбыть на свой Олимп.
Кстати, вот Лебонз проявил фотографии. Заметь, на них мы не одни! Чёрт – те откуда взялись эти лики, сфинксы, чуть ли не египетские пирамиды! Эти призрачные женские лица на снимках прямо-таки растравляют мне душу! Надо будет что-нибудь предложить девочкам в этом роде!
Что-то я становлюсь сентиментальным! Прямо даже слёзы на глаза наворачиваются! Как ты думаешь, Феодор, если эти существа видят только камеры, не означает ли это, что их нет? Или они всё же есть и могут даже воздействовать на нас, хотя бы мы этого не ощущали и не понимали?
- Философ! Какая разница есть они или нет? Ты же, всё-таки, их физически никак не ощущаешь! Если они опять будут допекать меня глюками, я снова устрою им электрический стул, а если они перейдут в плотную материю – тогда посмотрим! Кстати, Караваева я вернул. Он, может проболтаться, и натворить каких-нибудь дел, кто знает, может, нас стали бы искать в данном направлении и нашли бы безвременно рано! Говорят, что открытия через энное количество времени повторяются. У нас хоть одни гуманитарии, а на земле полно техников!
- А вот это вот, действительно-то, совсем некстати! Валечка и без него, сама по себе, хороша, и представляет даже большую ценность, чем он!
- Потому что самка?
-И не только! Как остроумно! Она живой человечек, не поддающейся никакой критике, способный жить вопреки всем и вся! А чего ты собственно опасаешься ещё? И поконкретней?..  Кроме того, что кто-то повторит твой гениальный эксперимент через пару тысяч лет?
Гриф нахмурился.
- Ну, ладно! Не будем о грустном! Я вот тут кое-что набросал! Будь добр, выполни по пунктикам!И сам присоединяйся! Прекрасно проведём время! Инка! Селёдку кликни!
-Тут Лебонз!
- А, господин фотограф! Как вам в новой должности владельца лавок?
- Базар! Вот ещё фотографии! Тут тоже нечто ангелоподобное! Эти лица! Они божественно прекрасны!
- Оставьте! На это нельзя долго смотреть, если не хочешь спятить! Этот базар мы закроем! Что они вам? Или вы их как-то чувствуете? Кроме того, что видите на снимках? Они прекрасны, конечно…
- Вот именно! Они…
- Я имею в виду снимки. Прекрасные снимки! Всё кружится и вертится и несётся кувырком! Жить не мешают, если их не видишь! У вас прекрасный домик! А будет ещё прекраснее! Садик! Магазинчик!.. А вот фотографии придётся вернуть! Не захотите – придётся изымать насильственными методами! Это очень легко и безболезненно будет сделано, как вы понимаете! Общение с потусторонними силами, в том числе и визуальное строжайше запрещено! Отныне это первое не писанное правило империи Грифонии! Дайте-ка мне всё! Не стоит портить доброе сложившееся отношение к себе! Я экспроприирую их! Оставлю пока себе! Вы что не понимаете, если вы будете с ними носиться, как курица с яйцом, отец Феодор им снова устроит штормовую взбучку с громом и молниями! Если вам их жалко, лучше о них просто забыть!
- Мне как-то неловко, откровенно сказать, стыдно! У них такие глаза, словно смотрят в глубь тебя…
- Забудьте о них! Их не было, и нет! И никому не говорите! Мне придётся ваш фотоглаз тоже забрать! Отдайте лучше добровольно! – Лебонз какое-то время тянувший фотоаппарат к себе, с сожалением выпустил его из рук. – У вас будет, чем заняться без фотоаппарата! Осваивайте новую Землю, чёрт возьми!
- Странно.
- Тут Караваев! – крикнула Инка.
- Запускай! – и Саня уже повернулся в сторону нового  путешественника.
- Какого чёрта – дьявола! Ёлки – палки! Вы меня бросаете из одной фантастики в другую! Я давно понял, чьи это шутки! Стриптизсодомия! Фантомы!
- Мы и так поняли, что вы поняли, именно поэтому и убрали вас временно с острова, но… что с вами, уважаемый?
- Я был на Земле?!
- Правильно! Быть понятливым не помогает здоровью! Матушка ещё дышит?
-Она … задыхается!
- Так я и думал! А этот рай!..
- На землю вторгается ад!.. Это невидимая реальность! Вот снимки!
- Что это?
- Это Сатанинский Бал Полнолуния или Бал Ста Королей! Но этих деталей здесь не было, когда мы снимали старых девушек, изображающих из себя молодых вакханок! Вы видите, что висит у неё на шее? А это? Оно схватило её за ногу!
 - Это копыто?
- И рога! И это на многих и многих фотографиях! Невидимый глазом фантом!
- Который видит фотоаппарат! – закончил Лебонз. - Посмотрите! Эти снимки сделаны здесь! Какие непередаваемо благородные лица!
- Фантастика!
- Это не подделка!
- Не сомневаюсь! Но я ни за что не поверил бы, если бы не перенёс кое-что на собственной шкуре!
- Я вижу, вы зря время не теряли, Рыцарь! Вы спасали землю?
-Ё! Что-то в этом роде! Если в наш земной мир вторгаются силы зла, то мы, похоже, с вашим Федей вторгаемся в акваторию Рая! Чёрт! Сдаётся мне, что это неправильно! Вместо того, чтобы удерживать свой плацдарм там, мы отступаем!..
- Скажите пожалуйста, как можно всё по-другому подать! Недавно мы радовались прорыву человечества!
- Мы тесним тех, кто призван нас вдохновлять, являясь музами и дуновеньем мечты желанной!..
- Лебонз! Забудьте то, что вы сказали! Господин Караваев, я вижу на вас наши воспитательные меры не произвели должного впечатления! Вы рискуете, господин Караваев! Вы опять слишком понятливы!
- Нет! Это вы помогли мне кое-что понять!
- Что именно?
- Необходимы срочные меры оздоровления, вплоть до госпитализации отдельных личностей!
- Не забывайте! Все болевые операции гуманное общество должно производить под наркозом или хотя бы местной анестезии!
- Вы ошибаетесь, есть операции, которые запрещено производить под наркозом, ради будущего здоровья потомства!
- Что именно?
- Роды! Рождение нового мира, новой человеческой психологии!
- Не слабо! Значит, господин Караваев видит себя в роли акушерки, как соизволил написать один плеснючий поэт: «Принимая, Отчизна, твои неудачные роды!»
- Тут Селёдкин! – крикнула Инка.
- Давай всех! До кучи! Только о поэтах… вечно жить поэты будут! Мы с ним вместе до какого-то дуба с резиновым прибором докалывались, - у того, что ни строчка – то по Фрейду, хотя сигарета иногда может обозначать и просто сигарету!
- С прибытием, господин Караваев! И с рождением нового мира! Может, по чарке медовухи? – приветствовал Караваева Селёдкин в новом своём качестве – дворцового распорядителя, по ходу отвесив двойной поклон Дону Марту и Грифу. Щёлкнул пальцами, и режиссёрша Артанс в костюмчике «под Шехерезаду» выплыла с подносом в руке, на котором красовались резные ковши «под старину», полные пенящейся влаги.
- Мы опять расходимся в рецептах, гражданин Селёдкин!
- Отличный рецепт! От всех болезней! – воскликнул султан Март.
Вошла в непревзойдённом костюме очаровательной колдуньей наимудрейшая Бану Алёна: «А! Чтобы пелось и пилось!» - обронила она.
Дон Март подмигнул ей и закончил: «Чтоб хотелось и моглось!»  Стали «сушить» чарки. Все – кроме Караваева. Лебонз закашлялся, толи  от того, что не умел пить, толи от того, что засомневался, - может, ему следовало поддержать Караваева? Март крякнул. Алёна томно протянула: «О-о-о!» У Селёдкина загорелись глаза и мелко задрожали руки. Среди общей паузы, Караваев произнёс:
- Касторка и йод! И скальпель!
- И  ещё огурец! – дурашливо хохотнул Март.
- Зачем огурец?
- Чтобы закусить! А зачем скальпель?
- Грыжу вырезать!
- Под наркозом? А как же роды? Рожайте уж лучше с грыжею!
-Разве с грыжею можно рожать?
- Кесарево! – махнула рукой Алёна.
- Послушайте, Караваев, раз уж у вас мания лечения, я вас назначаю придворным врачом и аптекарем! Лечите нас на здоровье!