Проект П Заморозка

Заморозка



   Двое молодых людей покачивались в автозаке. Трое охранников угрюмо молчали по другую сторону прутьев. Для них это ежедневная работа – сопровождать людей к месту наказания. Хароны на земной тверди, перевозчики душ. Лица осоловели от жары, всем троим уже здорово за тридцать. Судя по загорелой и обветренной коже, которая у воротника переходит в бледный цвет, все трое заядлые рыбаки. Может, поэтому сейчас не переговариваются, а сидят, уставившись в никуда? Будто смотрят на солнечных зайчиков, прыгающих по водной ряби.

    Заключенные тоже молчали. Каждый думал о своём. В зарешеченном фургоне было дьявольски жарко, пот струйками стекал по спине. Пахло блевотиной и удушливым запахом хлорки, бензиновые ароматы довершали ароматы неволи. Игорь то и дело утирал пот рукавом, сосульки слипшихся волос раздражали кожу на лбу. Анатолий откинулся назад и при каждой выбоине на асфальте бился затылком о металлическую стенку фургона.

  Люминесцентные лампы освещали две обшарпанные скамьи, на левой доске нацарапана надпись: «Здесь ехали свободные люди!» Игорь задумчиво водил по буквам пальцем. Что дальше ждёт? Судьба замороженной свиной головы, что печально смотрит из морозильной камеры в ожидании, пока её разделают на куски? «Здесь ехали свободные люди!»

   - Ай сссс… Ну и вляпались же мы, по самое не хочу, - выругался Боец, когда на особенно крупной яме ощутимо приложился затылком о стену.

    Игорь вздрогнул, выдернутый из собственных тягостных дум. Зеленоватые рыбьи глаза уставились на сидевшего напарника. Тот смотрел в ответ, смотрел тяжело и мрачно, так, бывало, глядел напившийся отчим, перед тем, как Игорь начинал своё «падение с лестницы». Фара поежился от нахлынувшего воспоминания, передернул плечами – в душном фургоне повеяло холодком.

   - Чего ты очкуешь? Может, всё обойдется?

   - С нашей-то прухой? Да только уши на свободу и выползут! – ответил Анатолий и потер рукой зудящий затылок. Больше он не рисковал прислоняться.

   Мысли Игоря были заняты другим, они ворочались тяжеленными китовьими тушами на мелководье, словно уже подверглись криогенной обработке. Однако среди огромных мрачных дум сквозила разноцветная ленточка веселой мысли.

   - Зато мы живы, а не… - Игорь склонил голову набок, высунул язык и задергался в конвульсиях, словно уже восседал на электрическом троне.

  Трое полицейских подняли головы и прислушались к разговору. Вяло, инфантильно, без интереса. Скорее по выработанной привычке, чем из любопытства. Хотя по этому маршруту они ехали впервые, но никаких происшествий по дороге не ожидалось. Слишком уж мелкие карасики попались, рыба крупнее как обычно плавала на свободе. Всего лишь нудная работа, такая же, как у слесаря, который несет из магазина прокладку на финский кран.

    - Смотри, уже и уши греют, может поугораем напоследок? – еле слышно прошептал Анатолий.

   Игорь украдкой бросил взгляд на охранников и подмигнул.

    - Эх, а заначка-то медным тазом накрылась. Вот же блин, досада какая, а я уже почти на половину квартиры накопил, - пожаловался Боец Фаре так громко, чтобы уши у охранников повернулись к ним и напряглись.

    - Да ладно, потом выйдем и проценты снимем. Садимся бомжами, а выйдем богачами, - поддержал Фара.

   Нет, не до развлечений как-то. Не задевал развод охранников. Думалось о другом – о грядущем. Да и они тоже покивали головами, ухмыльнулись друг другу. Сразу видно, что калачи тертые и не впервой выслушивать подобные откровения.

    - Да ну вас, злые вы, уйду я от вас, - махнул рукой Боец и отвернулся к стене. Минуту поизучал её и повернулся обратно. – Дайте сигарету, что ли?

   Охранник с мясистым носом повернулся к заключенному и, лениво растягивая слова, пробурчал:

   - Миндзрав уже запарился предупреждать, что курение вредит вашему здоровью!

    Двое оставшихся охранников хохотнули. Один из них, с соломенными волосами и набухшей нижней губой, не смог удержаться от поддержки коллеги.

   - Хосподам нужно, чтобы вы были как можно здоровее, так что поберегите ваши легкие для какого-нибудь старпера.

    - Жлобы, - сплюнул Фара, и вязкая ниточка слюны протянулась от шлепка на полу до пересохших губ.

   - Может поучить их напоследок? – снова подал голос охранник с соломенными волосами, глядя, как утирается  Игорь.

    «Мясистый нос» презрительно хмыкнул и кивнул. Его лицо выражало крайнюю степень апатии к этой несовершенной жизни. Ему бы сейчас на Шабровский пруд, да закинуть удочку, послушать комариный писк и далекое кукование, выловить пару подлещиков на жареху… А приходится по жаре сопровождать недомерков к месту пребывания. Эх, жисть-жистянка.

    - Не нужно их сильно мять, вдруг не примут «некондицию», - он протянул ключи охраннику с соломенными волосами.

   Дань традиции – ключи. Никак не могут отвыкнуть от шаблонов и устоявшихся штампов – если есть дверь, то должен быть ключ. Если есть охранник, то должен быть заключенный. Если заключенный позволяет себе вольности, то он «падает с лестницы».

    «Здесь ехали свободные люди!»

   Били вяло, так же как и жили, как работали, поэтому ни Боец, ни Фара особенно не пострадали. Разбитый нос, ссадина на щеке и синяки на ребрах – весь результат учебы. Охранники мешали друг другу, размеры помещения не давали пространства для молодецкого замаха. Заключенные только прикрывали головы от тяжелых кулаков.

    Мужчины вышли обратно и сели на места. Хлопнула дверь, и прозвенели ключи. Дань традиции. Дальше ехали в полнейшей тишине, желание зубоскалить и поддразнивать пропало начисто. Ребята погрузились в думы о будущем. Игорь трогал языком шатающийся зуб.

    Дорога продолжала стелиться под колеса фургона, так же покачивало и не хватало воздуха. Долгая дорога, но заключенные мечтали, чтобы она никогда не заканчивалась. Уж лучше так, в душном фургоне, с ударами охранников, зато живые, чем в криогене ждать пока кому-то из богатеньких понадобится новая рука. Лучше? На тот момент Игорю показалось, что так и в самом деле лучше. Неизвестность будущего всегда страшит, а тут и будущее представляется самым мрачным…

    Фургон взвизгнул тормозными колодками, словно пожаловался на трудную работу в полиции. Три надзирателя дождались, пока снаружи откроют дверь, и «мясистый нос» выпрыгнет наружу. Инструкция. Двое оставшихся после окрика: «Давай!» скомандовали заключенным выходить по одному. И снова стальные обручи наручников охватили запястья, жесткие ребра впились в кожу. Под ноги кинулась пыльная земля.

  Анатолий и Игорь оказались перед серым неприметным зданием. Подобные тысячами возводятся на предприятиях и заводах. Направо и налево протянулись такие же здания, не предназначенные для жилья. Игорь с Анатолием даже не представляли, что подобная зона есть в Екатеринбурге, хотя изъездили его вдоль и поперек. До половины здания закрывает высокий забор, способный без труда выдержать встречу с летящим на полной скорости танком. По верху щедрой рукой навиты спирали колючей проволоки. Тягостное зрелище, ещё более тягостное, чем серое здание. Безликие стены, окна-бойницы под самой крышей. У металлических ворот застыли двое охранников с новенькими «Калашниковыми». Рожи дубовые, как у Шварценеггера из старинного фильма «Терминатор», да и по фигуре мало чем уступают бывшему губернатору Калифорнии. И тишина... Даже птиц не слышно, хоть какой бы полудохлый ворон каркнул… Мертвая тишина, как на заброшенном кладбище зимой.

    - Куда же нас занесло? – спросил Игорь.

   - В нашу новую квартиру, чур, я занимаю место у окна, - вяло пошутил Анатолий.

   Сдвоенный толчок в спины, скорее удар, а не толчок, заставил ребят придвинуться к воротам. Анатолий обернулся.

    - Мразь, ещё раз толкнешь, я…

    Договорить он не успел, кулак «мясистого носа» воткнулся в губы, словно затолкнул слова вглубь глотки. Боец скривился от боли, помедлил секунду и прыгнул на охранника. Широкий лоб въехал в ненавистную рожу, в картофельный нос, в презрительно кривящиеся губы. В стороны брызнули капли крови, упали на широкие листы подорожника и скатились грязными шариками на землю. Толстый надзиратель отшатнулся и непременно свалился на землю, как мешок с удобрениями, если бы не поддержали коллеги. Охранники у ворот не шелохнулись, словно их совершенно не интересовала судьба надзирателя. «Живые ли они?» - пронеслась мысль в голове Игоря.

    - Шшшука, да я тебя шейшаш, - вместе со словами вылетели осколки желтых прокуренных зубов.

    Анатолий набычился, на коже лба выступила кровь из ссадины. Струйка скользнула по переносице. Он смотрел, как окровавленный обладатель большого носа отстегнул от пояса «ухват» и крутнул регулятор мощности. Красная черточка остановилась на пределе – от получения заряда такой силы зафиксированы случаи смертельного исхода. Боец скривил разбитые губы – какая разница, где погибать? Либо за забором разделают как корову на скотобойне, либо умрет здесь, на свежем воздухе.

     - Остановитесь! – прозвучал в воздухе властный голос.

    Надзиратель опустил шокер. Анатолий обернулся, чтобы встретиться взглядом с пожилым человеком в белом халате. Он ожидал увидеть кого-либо из киношных героев, типа сумасшедшего ученого со стрижкой под Эйнштейна, но никак не седовласого академика из старых советских фильмов про космос. Фигура не расплылась, как у многих сидячих работников, которые меняют физический труд на работу мозга. Холодные светло-голубые глаза прирожденного убийцы осмотрели заключенных. Игорь поежился, словно его окатили холодной водой после выхода из жаркой сауны, рот моментально наполнился вязкой слюной. Вот он, их будущий «прокуратор Понтий Пилат».

   - Отведите пациентов в зал «Б». Пусть ждут, - мужчина даже не обернулся на стоявших позади охранников.

   Один из «терминаторов» тут же подошел и встал между разъяренным надзирателем и заключенными. Живым щитом отделил прошлое от будущего. Лицо не выражало совершенно никаких эмоций, стволом автомата он повел по направлению ворот.

    - Вперед! – голос звучал глухо, как из дубовой бочки.

    Анатолий и Игорь больше не стали испытывать судьбу на прочность и пошли по указанному маршруту. Второй охранник даже не взглянул на них, когда они проходили через приоткрытые ворота. Сзади раздавалось шипение и матюки надзирателя. Игорь показал фигуру из трех пальцев, так любимую на загнивающем, но никак не сгниющем Западе. Вряд ли надзиратель её увидел за спиной идущего охранника, но на душе стало чуть легче.

    - Давайте документы, - прозвучал за спиной голос человека в белом халате.

    На разогретом асфальте не оказалось обычного для предприятий мусора. Не было ни лежащих поддонов, ни металлических конструкций, ничего, даже пожухлые листья стеснялись падать на ровную площадку. Серая стена дома. Окна под самой крышей. И на протяжении пятидесяти метров одна дверь, выглядящая посторонним предметом на гладкой поверхности.

   Чтобы не ожидало ребят за этой дверью, но пока ощущения были на уровне плинтуса. Даже червячок радости, оттого что живы, тихо свернулся колечком глубоко внутри и поглядывал блестящими глазками из-под огромного шара тревоги. Заключенные шаркали подошвами тяжелых ботинок, старались как можно дольше задержаться на улице и вдохнуть как можно больше свежего воздуха. Как можно дольше не шагать в мрачную неизвестность.

   Эту заминку увидел охранник и подтолкнул в спину Игоря. Тот запнулся, но смог удержаться на ногах.

    - Тебе тоже вмазать? – окрикнул охранника Анатолий.

    - Со мной у вас такое не пройдет. Двигайтесь быстрее, - таким бездушным голосом мог говорить тостер, извещающий о готовности тостов.

   Заключенные переглянулись и не решились проверять сказанное. Со скованными руками вряд ли свалят такого быка, а лишние «падения с лестницы» грозили переломами. Они подошли к белой двери, а та, с вальяжностью раскормленного дворецкого, распахнулась перед троицей. Внутри оказался белоснежный тамбур два на два метра. Очень похоже на грузовой лифт в высотных домах, только нет кнопок, и чернеют решетки вверху и внизу. Приговоренные к заморозке опасливо ступили на решетку пола, охранник шагнул следом. Дверь также неторопливо закрылась.

   Три стука сердца и из отверстий решеток со змеиным шипением ударили струи пара. От неожиданности заключенные шарахнулись к стенам, но твердые руки охранника удержали их на месте. Ещё три стука и пар исчез также неожиданно, как и появился. Ладони на шиворотах разжались, и молодые люди встали прямо, ощущая дрожь в коленях от выброса адреналина.

    Лифт оказался очищающей камерой. Игорю даже почудился легкий запах хлорки. Стенки камеры плавно разошлись, и троица вступила под высокие потолки лаборатории. Иначе это помещение и не назовешь – кругом столы с нагромождением колб, мензурок и переплетами прозрачных шлангов. Возле каждого стола находится человек в белом халате, по стенам расположены лестницы с железными площадками. С каждой площадки взирает крепкий охранник с автоматом в руках.

    У дальней стены один на другом громоздились странные параллелепипеды, словно старые холодильники положили на бок. Возле каждого «холодильника» ютятся бочонки серого цвета, по круглому боку идет черная полоса с желтой надписью. Из-за расстояния надпись невозможно прочесть.

    - Какой себе выбираешь? – спросил Игорь.

    - Я сказал же у окна, ещё бы туда девочку горячую и весь срок как один миг пролетел бы, - хмыкнул Анатолий.

   Неразговорчивый охранник кивнул стоящему у выхода напарнику и велел заключенным подождать. Вновь потянулись тягостные минуты ожидания. Ребята осматривались по сторонам, ведь здесь им предстояло провести ближайшие двести лет. Очень долгий срок.

    Семенящей утиной походкой к ним подбежал юркий мужичок, какие десятками пасутся у метро и сшибают мелочь «на проезд», но у этого мужчины был белый халат и бейджик с голограммой «Проект П». Блеклые глазки воровато бегали из стороны в сторону, добавляя сходство с теми, у кого не хватило на метро. Анатолий по привычке хотел послать его на три буквы, но потом вспомнил, где находится и сдержался. Не захотел проверять реакцию охранника…

    - Где Константин Сергеевич? – голосок дребезжал как стакан в подстаканнике.

    - Оформляет документы, сейчас будет! – ответил охранник.

    - Это и есть наши доноры? Молодые какие, - покачал плешивой головой мужичок. – Проводите их к моему столу, пожалуйста.

    Охранник коротко кивнул, будто черный ворон ударил клювом в землю, и троица прошла мимо столов с колбочками, мензурками и цветными мониторами, где кружились различного вида спирали. Они остановились у хромированного верстака химика, что сопровождал их своей подпрыгивающей походкой. Забавный мужчина. У Игоря пронеслось в голове, что будь воля этого чудика, то он сразу же отрезал бы им ноги и примерил себе, вместо своего подволакивающегося левого копыта.

   Несколько толстенных колонн удерживали рифленый потолок, среди балок питонами скользили толстые канаты кабелей. В потолке несколько рядов окон из оргстекла, света давали немного, но и не пропускали солнечные лучи. Огромные светильники располагались строго над столами ученых. Такие же прожектора стояли на тюремных вышках.

   Растрепанный человек в синей униформе посмотрел на проходящих ребят с неожиданной ненавистью. В руках он сжимал рукоять швабры, и по дрожанию пластмассы было видно, что ещё чуть-чуть и древко сломается. Анатолий нахально сощурился в ответ и сделал губами куриную гузку, словно намекая на поцелуй. Желваки на лице мужчины заходили сильнее, крылья носа раздувались как у испанского быка на корриде. Кого-то он напоминал, но вот кого? Другие люди не обращали на заключенных ни малейшего внимания. Привезли очередное мясо.

    На блестящей столешнице, в которую можно было смотреться как в зеркало, рассыпаны папки с бумагами – тоже дань традиции по истреблению деревьев. В век компьютерных технологий вся эта гора бумаги могла уместиться на микросхеме размером с рисовое зернышко. «Бюрократия неистребима и без бумажки ты букашка» - подумал Игорь.

  - Так-так-так, - закудахтал мужичок. – Вы уже знаете, к чему приговорены?

   - Нам сказали, что дадут литр вискаря и бутылку колы. Больше ничего не говорили, - оскалился Анатолий.

   - А мне ещё и абонемент в бубли… бабли… библитеку обещали, - поддержал напарника Игорь.

   Страшно было до жути, оттого и старались скрыть страх за смехом. Вроде когда смеешься над страхом, он и не такой уж грозный…

   - Шутить изволите? Это хорошо, при гипотермии чувство юмора поможет согреться. Раскуйте их, пожалуйста, - обратился мужчина к охраннику.

   - Отказ. Правый разбил нос надзирателю даже с наручниками, - отрезал охранник.

   Мужичок в халате хлопнул себя по плешивому лбу и открыл одно из маленьких отделений стола. Оттуда показался пластмассовый пистолетик, вроде тех, которыми дети играют в войнушку. Игорь инстинктивно сделал шаг назад – вряд ли мужик в белом халате собрался бегать по залу с криками: «Пиф-паф, ты убит!».

  - Не нужно бояться, это всего лишь успокаивающее, чтобы вы не навредили, в первую очередь себе. Доноров беречь нужно.

   Игорь с Анатолием никогда не видели подлее и ехиднее улыбочки, чем та, которая играла на губах мужичка, а уж повидать они успели многое за свою недолгую, но бурную жизнь. Человек в белом халате навел на Игоря пистолетик, прицелился в ноги. С трех метров трудно не попасть в такие мишени и небольшие дротики вонзились в икроножные мышцы заключенных так быстро, будто доктор в прошлой жизни был завзятым ковбоем и всегда выигрывал дуэли из-за быстроты реакции. Игорь охнул, а Анатолий поморщился на укол.

   Боли не было, но внутренние страхи ушли, на их место прилетело чувство полной апатии ко всему происходящему. Захотелось сесть и сидеть до тех пор, пока не жизнь не уйдет из тела. Пусть за стенами этого здания воруют, убивают, лгут и любят, здесь же будет маленький островок спокойствия и умиротворения для двух закадычных друзей.

  - Вот теперь можете снять наручники, заключенные не опасны, - доктор выдернул использованные дротики и бросил их в мусорное ведро.

    Игорь проследил взглядом, как прозрачные стерженьки кувыркнулись в воздухе и стукнулись о пластмассовую стенку черного пакета, надетого на ведро. Почему-то полет дротиков в этот миг показался важнее, чем дальнейшее будущее. Наручники звякнули, и молодые люди принялись растирать запястья. Краем глаза Игорь заметил вышедшего из «предбанника» представительного мужчину, который их встречал. Походка уверенная, словно он шел по гостиной родного дома. И вновь Игорь натолкнулся на неприязненный взгляд уборщика, который потупился, когда встречающий прошел мимо него.

   - Константин Сергеевич, транквилизаторы введены, доноры готовы к заморозке, - суетливо отчитался мужичок, когда представительный мужчина остановился около них.

    - Чудесно, Михаил Анатольевич, если бы так ещё с бюрократическими проволочками дело обстояло. А то миллион подписей нужно проставить… Ладно, отведите их в лаборантскую, анализы, полная дезинфекция, в общем, всё, как обычно, - скомандовал Константин Сергеевич и повернулся к охраннику. – Вы свободны, можете вернуться на место.

     Охранник кивнул, развернулся и пошел к выходу. Опять никаких эмоций. Киборг.

     Суетливый Михаил Анатольевич взял ребят за руки и потянул за собой. Игорь и Анатолий послушно пошли следом, словно несмышленые телята отправились на убой. Работающие за столами люди не обратили на них никакого внимания, скользнули взглядами и тут же забыли, поглощенные своей увлекательной работой по заморозке живой плоти.

    Недалеко от лежащих «холодильников» расположилась пластиковая коробка без окон, по размерам она напоминала один из тех вагончиков, где ютятся приехавшие на заработки эмигранты. Внутри перемигивались и зудели неизвестные ребятам аппараты и устройства. Мониторы глядели бездушными огромными зрачками, в них перекатывались те же самые разноцветные спирали, которые струились по экранам других ученых. У дальней стенки обнаружилось белоснежное кресло с мягкими на вид подлокотниками и подставкой для ног. Михаил Анатольевич щелкнул незаметным тумблером и за подголовником кресла выехал ещё один монитор. Получилась этакая смесь кресла из кабинета стоматолога и электрического стула маньяка-эстета.

    - У и фифа сипе! – промямли Анатолий и осекся.

    Язык казался таким неповоротливым, словно к нему привязали кирпич и заставили говорить скороговорку. В размерах он не увеличился, но мышцы ослабли настолько, что трудно даже кончик упереть в нёбо.

   - Я знал, что вам понравится, - улыбнулся доктор. – Кто из вас первым сядет на наш «трон»?

  Ни один из парней не выказал желания приземлиться на «электрический стул». Подобно баранам из старой пословицы они непонимающе смотрели на белую кожу кресла. У Игоря получилось немного преодолеть апатию, и он попытался выйти наружу. Липкие пальцы доктора щупальцами осьминога приклеились к его локтю. Игорь вяло дернулся и послушно пошел к креслу. Кожа скрипнула под весом, руки удобно легли на подлокотники. Сквозь черную ткань тюремной робы Игорь ощутил, насколько холодным было кресло, словно сел в мягкий снежный сугроб.

   - Так, хорошо. Теперь ноги ставим сюда, умница. Плотнее прислонись к спинке, да-да, вот так, - крутился рядом доктор.

   Игорь вяло наблюдал за отошедшим доктором. Тот нажал несколько клавиш на клавиатуре, по экрану монитора заскользила ломаная линия. По коже Игоря огромным табуном пролетела орда мурашек – из-под скрытых отверстий подлокотника и подставки вылетели пластиковые ремешки в два пальца толщиной. Ремешки плотнее притиснули руки и ноги к креслу, моментально взмокший лоб обхватил мягкий обруч. Игорь испугался. Сквозь транквилизатор пробилось то дикое чувство страха, которое испытывает дикий зверь, когда его ловят охотники. Чувство страха и дикой агрессии. Он готов кидаться на доктора и охранников, как крыса кидается на огромного и страшного человека, который загнал её в угол и поднимает топор для последнего удара. Игорь забился в кресле, но ремни держали крепко.

    Сквозь яростные эмоции Игорь далеким краем подсознания отметил укол. По телу вновь пролилась волна спокойствия, расслабленности, даже неги. Через пелену на глазах Игорь смотрел, как в мусорное ведро отправился очередной дротик транквилизатора.

    - Какие хорошие показатели, - хмыкнул доктор, - редко кому удавалось пробиться через блокаду. Тебе бы бойцом с краповым беретом быть, а не убийствами, да воровством заниматься.

  Игорь хотел ответить, но язык так и оставался привязанным к кирпичу косноязычности. В подушечки пальцев на руках остро кольнуло и тут же по ним разлился холодок обезболивающего. Игорь ойкнул и почувствовал, как ремни скользнули по коже. Он свободен. Липкие щупальца доктора вытащили его из кресла. Трон занял Анатолий. На этот раз обошлось без транквилизатора – Анатолий видел, что с его напарником ничего не случилось. По экрану монитора скользили уже две ломаные линии. Синяя и красная.

   - Хорошо, очень хорошо. Вы прекрасный материал для будущего донорства, - потирал руки Михаил Анатольевич. – С тех пор, как заморозили Джеймса Бедфорда, наука продвинулась очень далеко. Не бойтесь, ребята, через двести лет выйдете наружу, не факт, что целиком, но выйдете. Передадите привет от меня прекрасному будущему.

   - Угу, - смог выдавить из себя Анатолий.

   Как по ним, то лучше передавать привет прекрасному настоящему, но карты легли иначе. Михаил Анатольевич надавил на клавишу, и из принтера выползла змея бумаги. Одна, затем вторая. Они хотели свернуться кольцами на полу и уснуть, но доктор ловко подхватил их и не дал коснуться ламината на полу.

   - Пойдемте, - коротко бросил доктор и вышел наружу.

   Словно послушные зомби за колдуном вуду, ребята двинулись за ним. Игорю попались на глаза подушечки пальцев – небольшие пятнышки обозначили места уколов. На подлокотниках кресла не было видно никаких иголок, вообще ничего – вышли, укололи, вернулись на место. Тонкая струйка слюны протянулась из расслабленного рта и образовала мокрое пятнышко на груди. Награда. Своеобразная медаль за все прошлые заслуги.

    - Константин Сергеевич, доноры осмотрены. Данные потрясающие, если бы можно, то забрал бы себе часть их органов.

    Вот! Игорь не ошибся в своих предположениях относительно хромающего доктора! Если бы заключенный мог, то злорадно бы улыбнулся, а так лишь новая струйка слюны скользнула на то же самое место. Пятно на робе расплылось ещё больше и приобрело форму Африки. Представительный мужчина неспешно подошел к ним. Люди в белых халатах всё также не отрывались от своих рабочих столов. Странного уборщика нигде не было видно.

    Хорошо, тогда поместите их в контейнеры С-3578 и С-3893. Через две минуты после отмашки начнем заморозку, - неторопливо падали слова, так мог цедить мясник на рабочем перекуре в компании таких же мясников.

    Ребята безвольно взирали на то, как два человека раздели их. Будто продавцы в магазине сняли одежду с каучуковых манекенов. В это время железная рука-захват опустилась на верхние «холодильники» и электроталь поставил на пол один за другим два контейнера.

    «Вечный эцих с гвоздями!» - мелькнула в голове Игоря фраза из старого кинофильма.

    Техники неспешно подошли к контейнерам и начали присоединять к контейнерам шланги от спущенных той же электроталью серых бочек. «АЗОТ ОПАСНО» гласила желтая надпись на черном ободке. Техники проверили аппаратуру и отошли прочь, вполголоса беседуя о вчерашнем футбольном матче. Им тоже было наплевать на замораживаемых. Всем было плевать на замораживаемых.

     - Всё функционирует как надо, можем запускать рыбок в аквариумы, - улыбнулся Михаил Анатольевич.

     Больше никто не поддержал его шутку. Константин Сергеевич коротко кивнул, глаза не отрывались от монитора. По экрану также скользили красная и синяя ломаные линии. Обнаженные ребята покрылись гусиной кожей, в лаборатории ощутимо похолодало. Охранники на возвышениях бесстрастно осматривали зал – для них стало уже привычным наблюдать за заморозкой живых организмов. Возможно, так же фашистские надзиратели привыкали наблюдать за людьми в газовых камерах.

    - Поместите доноров в камеры! – бросил Константин Сергеевич, не отрываясь от монитора.

    Михаил Анатольевич взял за плечо Игоря и тот вновь ощутил, какие у него липкие пальцы. Будто купаешься в пруду и к коже прикасаются скользкие водоросли. Брр! Доктор заметил передергивание Игоря и улыбнулся. Скорее всего, отнес это к страху перед заморозкой. Покивал плешивой головой, мол, любишь кататься – люби и рассчитаться.

     Игорь остановился перед камерой. Блестящие металлические щиты с отверстиями укрывали стенки камеры, очень похоже на морозильник, куда хорошие хозяйки складывают мясо для дальнейшего хранения. У «Северных волков» в морозилках всегда хранилась дорогая водка. Теперь Игорю предстояло узнать – что же чувствует бутылка, когда её помещают в холод. Только если водка хранилась при -18° по Цельсию, то людям предстояло испытать все -180°. Для лучшего сохранения товарного вида…

   Пальцы доктора подталкивали к камере, но Игорь нашел в себе силы оглянуться на Анатолия. Тот смотрел на него безучастным взглядом, но вдруг правый глаз дернулся и сомкнулся. Получилось такое подмигивание а-ля «не ссы, прорвемся». Игорь коротко кивнул – даже двойная доза транквилизатора не смогла с ним справиться.

    - Не задерживай, ложись, - бубнил доктор и подталкивал Игоря в контейнер.

   Холодный металл обжег кожу, Игорь улегся и доктор вытянул руки и ноги вдоль тела. Осмотрел будущего донора и прищелкнул языком. Похоже, ему нравилась его работа. Затем доктор исчез, оставив Игоря смотреть в рифленый потолок лаборатории.

   Через пять минут донеслось покашливание и громкий голос Константина Сергеевича:

    - Начинаем заморозку! Закрыть криогенные камеры!

   Игорь безучастно смотрел на потолок, краем глаза зацепил подошедшего человека – это был тот самый уборщик. Человек в синей униформе смотрел на Игоря жгучим ненавидящим взглядом, а парень пытался вспомнить – где же видел эти знакомые черты. Всего несколько секунд, а после крышка с легким шорохом закрылась и наступила темнота.



   Запись 2

   Теплов Игорь.

   «Сиводня первый день тринировки, припалзли дамой убитые напрочь. Антоха залупнулся и из-за ниво пришлося отрабатывать лишний час. Сивирным валкам пригадилось бы тутошнее оружие, я научился стрилять с двух рук, как обдолбанный кавбой. Жрачка-говно»
   Бойцов Анатолий
   «Я два разка харашенька накернил инструктару, чо этот чмырина из сибя крутова строит? И не таких борзых апускали. Будет ищо рыпаться ваще завалю. Бабы здесь ничивошные, я бы вдул беленькой»

   



    Немного истории

   Вам тоже хочется узнать – каково это? Как происходит процесс заморозки, куда деваются толчки сердца, в какие дали уплывают мысли? Возьмите и попробуйте сами. Ощутите всю прелесть моментального перехода от состояния «огонь» до состояния «лед».

    Ощутите, как холод накидывается на кожу и кровь кидается к внутренним органам, чтобы защитить их от переохлаждения. Это не зависит от вас, так устроен организм, и он так устроен у всех – перед холодом все равны. Тело забьется в конвульсиях, чтобы хоть чуть-чуть согреться, чтобы тряской выбить искру для разжигания огня в крови. Пульс застучит с частотой бешеного барабанщика, вдох и выдох будут чередоваться один за другим. И так будет до тех пор, пока температура тела не начнет опускаться ниже тридцати пяти градусов…

   Вы начнете засыпать… Откажут почки… Мышцы расслабятся и если вы не успели перед заморозкой сходить в туалет, то после разморозки вас будет сопровождать запах древнего дерьма. Да и сами вы в глазах размораживателей будете всего лишь древним дерьмом. Человеком, который захотел обмануть время. Курица из морозильника…

   Прежде, чем потеряете сознание, вам захочется раздеться. Да, вы уже обнажены, но вам станет так жарко, как в раскаленной сауне моднице в норковой шубе. Это кровь прильнет к коже и обожжет ледяную корку. Сердцебиение начнет затухать – тяжело станет моторчику гонять ледяные шарики. Дыхание замедлится, внутри начнет скапливаться угарный газ. Когда температура тела падает до двадцати двух градусов – сердце останавливается.

   Игорь засыпал. Из молодого тела выливалась жизнь, или это лилась моча? Из отверстий в металлических стенках доносилось шипение, никакого запаха, кроме собственного. Темнота… апатия… уходящая жизнь… Перед глазами замелькали картинки, какие бывают при удушье…

   Говорят, что воровать первый раз страшно – Игорь чуть не обделался бетоноблоками, когда сунул руку в открытую сумку огромной женщины, что стояла в рейсовом автобусе. Холодный пот чуть ли не цвиркнул тонкими струйками на жирную спину и легкомысленную блузку в цветочек. Женщина размером с газетный киоск. Её и выбрали-то из-за размеров – на прокорм такой туши нужно потратить много шелестящих бумажек.

   Кожу царапала молния кожаной сумки, пальцы наталкивались на какие-то бумаги, косметичку, спутанные провода наушников, ключи, брелки. Наталкивались на что угодно, но не на упругий кошелек из «крокодиловой кожи». Анатолий подталкивал сзади, Игорь отмахивался и чувствовал, как между лопатками прощекотала теплая капля.

    Каким-то образом тетка заподозрила неладное и оглянулась назад. Ребята тут же сделали вид, что увлеченно смотрят какую-то картинку из соцсети. На картинке щерилась глубоководная рыба с фонариком на отростке и экскаваторной челюстью. Жуткое зрелище – кошмар аквалангиста. Тетка с явным неудовольствием оглядела небогато одетых молодых людей. Вместо того, чтобы по телефонам лазить, лучше бы на завод шли работать! Такое выражение лица ребята встречали у многих взрослых людей. У тех, кто никогда тяжелее карандаша в руках не держал.

   После побега из колонии, ребятам пришлось переехать из Нижнего Тагила в более крупный город. Им и стал Екатеринбург. Толчея, машины, люди – грех не затеряться двоим подросткам. Июльские ночи на удивление в этом году теплы и ласковы, вот только очень хотелось кушать. Отжали пару телефонов у двух лошков и на один поели, но это только разовая акция. Школьники подняли такой ор, что пришлось приложить пару раз в челюсть, а потом бежать от подоспевшей помощи в лице поддатого мужика.

  Тетка снова подозрительно оглянулась. Её заметили в магазине. Её и красный пухлый кошелек. Проводили до остановки. Опыта воровства нет ни у того, ни у другого, но жрать-то хотелось.

   - Ты вытащишь и передашь мне. В случае чего ты чист, а я выйду на остановке, - шептал Анатолий Игорю, когда они ждали автобуса и следили краем глаза за теткой.

   - Давай лучше ты вытащишь, а я выйду, - ответил Игорь.

  В этот момент подъехал автобус, и тетка тяжело пошла к дверям. Препираться некогда, ребята порхнули к автобусу. Час пик не разочаровал своей толкотней и огромным скоплением народа. Словно огромная баржа тетка заплыла внутрь автобуса, а ребята маленькими катерками скользнули следом. Игорь оказался к ней ближе и несмело потянул за молнию сумки. Сумка открылась, осталось дело за малым – вытащить красный кошелек.

   С Игоря пролилось сто потов, пока тетка успокоилась и вновь отвернулась. Глубоководная рыба на экране телефона подмигнула Игорю и тот решился. Ладонь лодочкой нырнула между крохотными зубчиками молнии. Пальцы наткнулись на гладкие клеточки и сжали кошелек. Пять долгих секунд, ещё одна капля пота по позвоночному столбу и кошелек перекочевал под рубашку Анатолия.

   Игорь выдохнул и наткнулся на колючий взгляд незнакомого парня. Скуластый, похожий на злого хорька с бегающими глазками, он смотрел прямо в лицо Игоря и улыбался. Улыбались только губы, показывая острые мелкие зубки, которые придавали ещё больше сходства с мелким хищником. Он осматривал двоих ребят приценивающимся взглядом, словно оглядывал свинину на рынке. Анатолий тоже увидел парня, нахмурился и показал увесистый кулак. Парень оглядел колотушку, задержал на секунду взгляд на царапине, понимающе кивнул и отвернулся к окну.

    За пыльным стеклом показалась серая остановка с надписью «Ост. Медгородок». Ребята начали потихоньку протискиваться к выходу. Пассажиры недовольно ворчали, мол, надо было раньше думать, ребята извинялись и пробирались дальше. В тот момент, когда они попали к дверям, в автобус потекла струйка новых пассажиров. Треск рвущейся материи, шипение сквозь зубы, матюки на головы непочтительной молодежи, и в лица пахнул свежий воздух. Даже щедро сдобренный бензиновыми выхлопами он разительно отличался от автобусного, в котором пахло застарелым потом и различными оттенками духов и одеколона.

    Ребята поспешили прочь, унося свою добычу, когда их окликнул веселый голос:

    - Эй, щипачи-неумехи, тормознитесь! Базар есть!