Судьба Жупар

               

        (Опубликован в литер. альманахе "Башня" за 2012 г.).


               
     Эту историю об удивительной судьбе его бабушки мне рассказал Емберген Тасыров, сорокапятилетний житель села Покровка. Услышанная ещё в детстве, жизненная исповедь близкого человека настолько глубоко врезалась в память впечатлительного мальчика, что пересказать её во многих подробностях он мог и уже в зрелом возрасте.
     Звали его бабушку Жупар, родилась она в самом начале двадцатого столетия в одном из дальних уголков Казахстана, являвшегося в ту пору окраиной Российской империи. Отец её, потомственный бай, владел большим количеством скота: овцами, лошадьми, верблюдами, коровами. Кроме Жупар в семье имелось ещё несколько детей.
     Спокойное существование байской семьи было нарушено революцией Октября 1917 года и последовавшей вслед за этим гражданской войной. Однако бурные события в стране, сменившиеся затем НЭПом, не смогли существенно повлиять на жизнь бая, он по-прежнему оставался крупным владельцем скота. Казалось, что ничто не в силах было повлиять на это, веками сложившееся положение вещей. Но проходило время, а обстановка в стране постепенно изменялась. Изменялась не в лучшую для бая сторону…
     1928 год. Программа масштабной индустриализации страны ставит перед сталинским руководством задачу перекачки средств и рабочей силы из сельского хозяйства в промышленность. 3 февраля на заседании Омского Окружкома, Сталин санкционирует чрезвычайные меры в ходе хлебозаготовок, открывавшие путь насильственному изъятию зерна у крестьянства. 26 августа того же года ЦИК и СНК Казахстана, сообразуясь с избранным руководством страны курсом, выпускают собственный декрет «О конфискации и выселении крупнейших байских хозяйств и полуфеодалов…»

     Пасмурным осенним днём к их аулу подъехали на лошадях всадники. Они грубо ворвались в юрту и, наскоро зачитав бумагу, увели с собой отца. А вскоре та же участь постигла всё семейство. На повозке в сопровождении незнакомых людей их отвезли в город и там разместили в тесном помещении, где уже находились другие, объединённые схожим несчастьем люди. Здесь им суждено было в последний раз быть вместе: отсюда её с одним из младших братьев перевели в местный детский дом. Но пребывание в детском доме оказалось для девочки недолгим, вскоре её ждал путь к новому месту назначения. Именно тогда, по пути следования к месту, с Жупар случилась история, явившаяся причиной одного из резких поворотов в её судьбе…


                Побег.

     Началось всё с того, что она услышала от кого-то из вагонных соседей тревожные, сразу остро запавшие в сознание слова: «Нас, наверно, везут на гибель, поэтому если кому-то получится бежать – бегите, может, хоть кто-то сможет спастись…»
     Во время одной из остановок эшелона сопровождавший группу охранник указал пальцем на нескольких человек, в тои числе на Жупар, и велел им сходить с ним за водой на станцию. Внезапно поднятая с места, девочка почувствовала, как учащённо забилось в груди сердце и, разбуженная, взбудоражено заметалась в голове мысль: "Надо бежать! Надо бежать! Это время настало..." Сойдя по подножной лестнице с вагона, она вслед за другими дошла до станционной колонки и стала дожидаться своей очереди. Стараясь действовать неспешно, последней набрала воды в чайник и, улучив момент, когда охранник отвернулся, мгновенно юркнула за угол. Лишь со скрипом начавшего движение эшелона, поджидавший у вагона охранник закричал, заметался по станции. Но было уже поздно…
     После отхода составов Жупар вышла из укрытия. Теперь перед её глазами был лишь опустевший железнодорожный путь, а вокруг стояла такая непривычная слуху тишина… Отныне она была свободна, она добилась того, о чём так мечтала совсем недавно!.. Но радость от успешно завоёванной свободы неожиданно быстро улетучилась, уступив место другому, всё более нарастающему и нестерпимо щемящему чувству – чувству одиночества… Она вдруг отчётливо и ясно осознала, что осталась совершенно одна – одна среди пугающей тиши незнакомого места, без совета и помощи близких людей, Одна перед сурово раскрывшей перед ней своё истинное лицо окружающей реальностью… Но отступать назад было уже поздно и, на ходу вытирая выступившие на глазах слёзы, Жупар побрела к окраине станции. Добравшись до края, она свернула на узкую просёлочную дорогу, и пошла по ней, сама не зная куда…
     Рано наступившие осенние сумерки застали её вблизи какого-то большого, привлекавшего ярким светом огней селения. Под заливистый лай выбежавшей навстречу низкорослой белой собаки, она ступила в село и пошла прямо по улице. Непривычные глазу, перед ней чередой проходили разделённые между собой длинными оградами большие и малые  бревенчатые дома, у домов сидели тут и там на лавках люди. Настороженно поглядывая по сторонам, прошлась Жупар взад-вперёд по покрывшейся вечерней теменью улице, но ни к кому из увиденных по пути людей подойти, чтобы попроситься на ночлег, так и не решилась. Очутившись снова на краю села, девочка почувствовала, что сильно замёрзла, что не в силах больше переносить этот ледяной, насквозь пронизывающий тело ветер… И тогда в воспалённом отчаянием мозгу девочки вынырнула спасительная мысль: ведь где-то неподалёку, по пути сюда, она видела стога сена, за которыми можно было бы укрыться от ветра! Подстёгиваемая внезапно явившимся решением, Жупар побежала по дороге и уже скоро разглядела впереди знакомые тёмные очертания. Когда добежала, зашла на подветренную сторону стога и, после, медленно опустилась в его шершаво-колючую глубь. Избавившись от пронзающего веянья стужи, девочка понемногу стала приходить в себя. Потерев друг об друга озябшие холодные ладони, она снова спрятала руки в карманы. В карманах, привычно прощупываемые пальцами, находились всякие нужные и ненужные мелкие вещички. И среди них небольшой  спичечный коробок – коробок, которому до этого времени не придавала никакого значения. Но сейчас её вдруг осенило – ведь с помощью спичек можно развести костер, можно согреться!.. Окрылённая неожиданной догадкой, Жупар вскочила с места и принялась лихорадочно отрывать от стога клоки сена и собирать их в отдельную кучу. Когда топлива в куче набралось достаточно, она достала из кармана спички и стала разжигать её. Не сразу, после нескольких попыток девочке удалось поджечь сено. Вспыхнувшее пламя, поначалу небольшое, за мгновения разросшись, ярко осветило окрестность, опалило лицо горячим жаром и дымом. Протянув к огню окоченелые ладони, Жупар ощутила, как блаженное живительное тепло сладко растекается по телу, постепенно возвращая его к жизни… Сухое сено прогорало быстро, поэтому пришлось раз за разом доставлять всё новые охапки к угасающему костру. Присев в очередной раз перед костром и на минуту задумавшись, она не заметила, как от сильного порыва ветра змейки пламени перекинулись на стог, и тот заполыхал огромным ярким заревом. Напуганная происшедшим, Жупар растерянно застыла на месте, а потом отбежала в сторону. А со стороны села послышался шум, разнеслись громкие приближающиеся голоса – это бежали к пламени люди. Вскоре кто-то из прибежавших разглядел в темноте девочку и вывел на освещённое огнем место.
     Явление на свет поджигателя в виде щупленькой, насмерть перепуганной девчушки вызвало удивление среди собравшихся, и негодование, преобладавшее в толпе до этого, быстро сменилось любопытством: кто она такая, почему это сделала? Попытки расспросить девочку ни к чему не привели – та лишь испуганно озиралась и молчала. Беспорядочный гомон толпы притих, когда в центре её появился сухощавый сурового вида мужчина в фуражке – председатель местного сельского Совета. Окинув Жупар пристальным взглядом и выслушав объяснения человека, задержавшего её, он спросил:
     – Ты кто такая?
     Ответом на его вопрос было всё то же молчание и страх в глазах девочки.
     – Да она по-русски, наверно, не понимает! – раздался голос откуда-то сзади. – Её по-башкирски надо бы спросить!
     Стоявший неподалёку от председателя чернявый паренёк повторил тот же вопрос по-башкирски, но поджигательница в ответ снова не проронила ни слова. Возникшее замешательство неожиданно разрешила вышедшая в центр круга преклонных лет женщина, известная в селе под именем Олен. Со словами: «Погодите, а может быть, эта девочка – казашка?» – она обратилась к Жупар на казахском языке:
     – Кто ты, девочка, как тебя зовут?
     – Моё имя Жупар, я сошла с поезда и заблудилась.
     – А есть ли у тебя родители?
     – Нет, я одна.
     – А зачем ты подожгла сено?
     – Я замёрзла и разожгла костёр, что бы согреться, но не заметила, как вспыхнуло всё сено. Я не хотела…
     – Что же ты думаешь делать дальше, девочка?
     – Не знаю…
     Когда женщина перевела сказанное окружающим, вокруг воцарилось молчание, прерываемое лишь перешёптываниями стоявших сзади людей. Затем, нарушив тишину, Олен обратилась к председателю:
     – Послушай, председатель, оставь ты мне эту девочку, пусть живёт у меня. Ведь я уже немолодая, одной хозяйствовать трудно, а тут – вдвоём. И мне и ей лучше будет…
      В ответ, немного подумав, председатель ответил:
     – Ну-у, ладно, бабка… Разрешаю оставить, забирай эту девочку к себе, да смотри, чтобы никуда не убежала…
     – Да нет, не убежит. Да и куда ей бежать?..

         
                Повороты судьбы.      

     Село, в которое попала Жупар, называлось Астрахановка, и находилось оно в Башкирии. Женщину, приютившую её, звали Олен. Она происходила из семьи казахов, что издавна проживали в здешних местах. В молодости, выйдя замуж, Олен переехала жить в село к мужу. Однако их семейная жизнь оказалась недолгой – её нарушила начавшаяся Первая мировая война: мужа забрали на фронт, откуда ему не суждено было вернуться. Овдовев, Олен жила в доме одна. Нежданное обретение новоиспечённой приёмной дочери внесло свежее дыхание в жизнь пожилой женщины, ведь отныне в доме появилась помощница, взявшая часть хлопот по хозяйству в свои руки, сглаживающая своим присутствием тяготы неумолимо подступавшей старости…
     Год за годом прожили они так вдвоём лет семь. Жупар было уже за двадцать, когда однажды за утренним чаем приёмная мать завела важный разговор.
     – Давно тебе это хотела сказать, девочка, да всё никак не решалась, но сейчас скажу. Жупар, ты уже выросла, стала вполне взрослой, другие в твоём возрасте кучу детей имеют. И потому я решила: пришла пора и тебе собственную жизнь устраивать, замуж выходить… Подыскала я тебе хорошего жениха из соседней деревни – Юсупом его зовут, сам характером спокойный, работящий, думаю, что с ним ты будешь счастлива… А за меня, девочка, не беспокойся, я уж как-нибудь сама обойдусь… А как появятся у тебя детишки – присылай их ко мне – будут мне внучатами. Ты ведь пришлёшь их ко мне, правда?
     – Конечно, бабушка… – растерянно ответила Жупар.
     Так, совсем не ожидая того, Жупар вышла замуж за Юсупа Кыйсыкбаева – жителя соседней деревни.
     Брак их, как и предсказывала Олен, оказался удачным: пятерых детей заимели они к тому времени, когда началась война с Германией. Юсупа через полгода призвали на фронт, и на плечи Жупар легла нелёгкая доля одной поднимать детей на ноги. Эти военные годы, когда женщинам суждено было заменить в тылу ушедших на фронт мужчин, когда голод и холод превратились в постоянных преследователей, оказались самыми тяжёлыми в жизни Жупар… И, наверно, не выжить бы ей в тех суровых условиях, если бы не помощь со стороны других людей… С особенной благодарностью вспоминала она брата Юсупа – Сейиткалия, спасшего однажды семью от голода…
     На личности Сейиткалия Кыйсыкбаева, этого в некотором роде незаурядного человека, стоит, пожалуй, остановиться подробнее. Сейиткалий был дезертиром, скрывавшимся от отправки на фронт в густых чащах местных лесов. Оттуда время от времени он выбирался и промышлял скотокрадством. О недюжинной силе и удальстве Сейиткалия по округе ходили легенды. Вот, к примеру, одна из них, впрочем, больше походящая на правду.
     Однажды во время очередной облавы по поимке дезертиров, Сейиткалий Кыйсыкбаев был схвачен и отправлен на конной повозке в сопровождении двух конвоиров в районный центр. Дорога, по которой его везли, долго петляла по открытой местности, пока не свернула в лес. Оказавшись среди лесных зарослей, Сейиткалий неожиданно сжался, заохал и стал просить конвоиров развязать руки, чтобы он смог справить нужду, а иначе грозился проделать это прямо в телеге. Поддавшись уговорам, охранники развязали ему руки, а тот внезапно набросился на них и за считанные мгновения обезоружил. Затем, привязав конвойных к телеге, Сейиткалий вскочил на лошадь и с захваченным оружием скрылся в лесу.
     В конце войны Сейиткалий Кыйсыкбаев был вновь задержан и по решению суда приговорён к двадцати пяти годам лишения свободы. Отбыв положенный срок, в начале семидесятых годов он вышел на свободу. По словам Ембергена, до самого конца жизни старик оставался бодр и подвижен…

     В ту вьюжную зимнюю ночь Жупар проснулась от негромкого стука в дверь. Полусонная, с трудом нащупав в темноте спички, она быстро разожгла керосиновую лампу и, подойдя  к двери, спросила:
     – Кто там?
     – Жупар, это я, Сейиткалий, открой,  – донёсся с обратной стороны знакомый голос.
     – Сейчас, – ответила Жупар и потянулась рукой к запору.
     Клубы холодного воздуха ворвались в помещение вслед за вошедшим. Быстро прикрыв за собой дверь и поприветствовав хозяйку, Сейиткалий стал стряхивать с себя снег.
     – Повесь одежду у плиты, – мотнув головой в сторону печи, посоветовала Жупар. – Что так поздно, да ещё в такой буран?
     – Сама знаешь, днём мне здесь появляться нельзя, – ответил Сейиткалий. – Вот решил проведать вас, узнать, как живете, что пишет Юсуп, какие новости в деревне. Ведь давно уже здесь не был.
     – Да всё по-старому, – позевывая, проговорила Жупар, направившись к стоявшему на печной плите чайнику. Долив в чайник воды, она подбросила в ещё не успевшую погаснуть печь дрова. Затем, покопавшись среди разложенной в углу утвари, извлекла оттуда небольшой мешочек и стала высыпать из него мелкие зёрнышки пшена в закопчённый казанчик, Отсыпав с половину мешочка, Жупар положила его на место. Это было единственное, чем она могла попотчевать гостя.
     Время, пока готовилась пища, прошло незаметно – в разговорах. Когда коже в казане поспело, Жупар переложила его в чашу и поставила перед гостем.
    – Ешь. Проголодался, наверно, в дороге.
    – Спасибо,– кивнул головой Сейиткалий, и взяв в руки ложку, приступил к еде.
     Какой-то неясный звук, донесшийся сзади, заставил его резко обернуться. Сейиткалий увидел высовывающиеся из-под одеял лица проснувшихся детей. Они с жадностью вглядывались в стоящую перед ним чашу.
     – А что, дети не ели? – невольно вырвалось у гостя.
     – Да ели, ели … – на мгновение потупив взгляд, ответила Жупар, а затем, будто очнувшись, закричала, замахала руками: – А ну-ка быстро ложитесь спать! Что уставились? Никогда дядю своего не видели? А ты, Сейиткалий, ешь, не обращай на них внимания.
      Но у гостя вдруг пропал аппетит, и он спросил:
     – Скажи мне правду, женгей, что – в доме совсем нечего есть?
     – Нет… – с горестным видом призналась Жупар. – Тот мешочек пшена, что я приносила – последнее, что осталось в доме из еды. Даже не знаю, что будет дальше…
     – Вот как?.. – услышав ответ, сокрушённо закачал головой Сейиткалий.
     С минуту он просидел не проронив ни слова, после чего, чтобы завершить неловко затянувшуюся паузу, быстро перевёл разговор на другую тему – начал без перебоя задавать вопросы: прежний ли в колхозе председатель, есть ли у него лошадь, где находится конюшня, имеется ли там сторож… Жупар отвечала машинально, не придавая вопросам никакого значения: мало ли что может интересовать давно не бывавшего в селе человека? Наконец, проведя ладонями по лицу в знак окончания трапезы, Сейиткалий встал и засобирался в дорогу.
     – Куда  же ты в такой буран? Остался бы, переждал здесь непогоду, – предложила Жупар.
     – Нет, спасибо, я пойду, оставаться мне тут нельзя – если поймают, надолго в тюрьму посадят. Но-о-о… – Сейиткалий вдруг замялся, – я хотел бы попросить тебя об одном: если вдруг вернусь сюда ещё раз ночью и постучусь – открой, пожалуйста, дверь…
     – Хорошо, – согласно кивнула Жупар. – Удачи тебе. Да хранит тебя бог.
     Прикрыв за гостем дверь и уложив детей, она снова легла спать. Но сон почему-то не шел, и это странное состояние бессонницы продлилось довольно долго, вплоть до того момента, когда прерывая царящую в доме тишь, послышался стук в дверь. Это, безусловно, мог быть только Сейиткалий… Но почему он вернулся? Быстро поднявшись с места, Жупар поспешила к двери. Затем, подойдя, для верности спросила:
     – Кто там?
     – Это я, Жупар, открой, – донёсся из-за двери показавшийся немного вкрадчивым голос Сейиткалия.
     Впустив гостя, Жупар сразу обратила внимание, что тот пришёл не с пустыми руками, он нёс что-то очень увесистое.
     – Вот, женгей, принёс вам мяса, – объяснил  Сейиткалий. – Свари его детям, пусть наедятся досыта.
     На вопрос, откуда мясо, мужчина вынужден был признаться, что зарезал лошадь из председательской конюшни. Завидя испуг в глазах женщины, он заверил, что проделал всё очень незаметно. После, подробно объяснив, в каком месте запрятал конскую тушу, Сейиткалий наскоро попрощался и исчез во вьюжной ночи.
     В тот день впервые после долгого голода дети Жупар были сыты… Мяса же, принесённого из тайника Сейиткалия, хватило семье до самой весны…
     В апреле 1945 года, после полученного под Кёнигсбергом тяжёлого ранения вернулся с фронта муж Жупар Юсуп, и жизнь начала постепенно возвращаться в прежнее русло. Прошло время, подросли дети и один за другим стали покидать родительское гнездо. В 1955 году старшая дочь Илям вышла замуж за Куаныша Тасырова, жителя Октябрьского района Оренбургской области. Прожив некоторое время в Октябрьском районе, в 1958 году семья переехала на новое место жительства – в село Покровка Акбулакского района. Со временем, похоронив в 1962 году мужа, перебралась в Покровку и сама Жупар. Здесь, проводя остаток жизни в благостном окружении внуков, она и представить не могла, что судьбой ей будет уготован нежданный сюрприз…


.                Встреча с братом   

     Началось всё с одного, казалось бы, незначительного события: дочь местного жителя Кунакбая Рамаданова собралась выйти замуж. А жених её был родом из Казахстана. Согласно заведённому обычаю, свадьбе предшествует сватовство – посылка сватов одной из сторон. В данном случае это была сторона жениха. Готовясь к приезду гостей, Кунакбай пригласил мужа Илям Куаныша принять участие в приёме сватов.
     В назначенный день на автомобилях гости подъехали к дому Кунанбая. После традиционных приветствий новоявленных сватов завели в дом и усадили за уже заставленный угощениями дастархан. За чаем, как и полагается в подобных случаях, полилась длинная беседа, в виде взаимных расспросов и обмена мнениями – чтобы лучше узнать другую сторону и, конечно, показать как можно выгоднее себя. В ходе беседы один из казахстанских сватов упомянул о жившем в их селе старике по имени Жумабек, потерявшем в годы коллективизации всех своих родственников. Имя старика показалось Куанышу знакомым. Став подробнее расспрашивать гостя, он пришёл к поразительному выводу: очень многое в истории старика и его тёщи совпадало! Куаныш поделился своей догадкой с окружающими, вызвав общее неподдельное удивление. Решено было немедленно сообщить разлучённым  судьбой людям об их местонахождении…
     Жупар из-за слабого здоровья не смогла поехать к брату, он приехал сам… Емберген не успел попасть к моменту их встречи, находился на работе. Вернувшись вечером домой, он застал обоих сидящими за дастарханом. Не отрывая счастливых глаз друг от друга, они вели бесконечный разговор – воспоминание о прошлом…
     Это случилось в 1985 году, а спустя четыре года Жупар ушла из жизни. И, скорее всего, этой удивительной истории так и суждено было бы забыться, если бы не внук Емберген, сумевший донести до нас этот отдалённый временем отпечаток трагических событий минувшего века…

               
                2008 год.