музыкант

    В свой выходной решила развеяться,  поехала в соседний городок  и , как там у поэта: «походить по базару, поискать кой какого товару».  Что хотела , да и что не  хотела, нашла. День пасмурный, чуть мороси,  времени до автобуса почти час, вот и засела на автовокзале.  Люди, как обычно толкутся у касс, бесцельно бродят по небольшому залу, притормаживают у киоска с кроссвордами… короче, все заняты…
     Я тут же достала свою электронную книгу и принялась читать. Люблю читать, а тут сам Бог велел, время в поездках пролетает не заметно.
     На него я обратила внимание сразу, как он вошёл в здание. Высокий очень молодой парень, хипповой внешности- джинсы, серый  свитер с высоким под шею воротником, красная фланелевая куртка, серая шапочка колпачком на длинных спутанных завитых химией тёмных  волосах. Среди однородной осенней массы людей он показался ярким солнечным пятнышком. За плечом в чёрном мягком чехле гитара,  к гитарному чехлу приторочена в футляре и чехле скрипка,  бубен, почему-то не укрытый от холода. Он купил билет и прошёл в малюсенький соседний зал с лестничными пролётами.
     Минут через пять послышались лёгкие гитарные звуки, может какая-то еле слышная мелодия, а может просто парень перебирал пальцами струны. Я поймала себя на мысли, что уже не понимаю, о чём читаю. Прислушиваюсь к мягким звукам и, кажется, что там разговаривают вполголоса. Странное ощущение…
      Подошло время, я с авоськами отправилась к посадочной площадке, а там и посадка в автобус. Народу не много, воскресенье,  и места заняты по одному человеку в ряду. Ну и я пошла в самый хвост.  Сидения оказались на двадцать сантиметров выше. Я водрузила на одно из них свои сумки, угнездилась сама и опять раскрыла книгу.
      А минут через  пять по салону идёт этот мальчик… о… мы попутчики!… У другой стороны тоже два свободных места, чуть впереди тех, где выше всех восседала я. Парень поднял на меня глаза и я отпала… представляю, что чувствуют молодые девчонки, если у меня сердце ёкнуло…  На красивом лице, с лёгкой щетиной, большие глаза цвета грозового неба в обрамлении длинных чёрных ресниц. Он улыбнулся и поздоровался. Открыто, светло. Причём это было так, будто мы знакомы давно. Я силилась вспомнить всю дорогу. Он точно не был моим учеником. Своих я помню в лица, хоть путаю  и забываю имена, столько их за тридцать пять лет прошло... Но он мог знать меня по выступлениям вокальной группы  в районном доме культуры, да и учителей в станице не так уж и много, все на виду.
    Он отвязал от гитарного чехла скрипку и посадил её у окна. Рядышком пристроил бубен. Устраивал, чтобы им  было удобно. Сел сам. Гитара осталась стоять у кресла. Я хотела предложить   положить её на свободное место сзади, но… почему-то не сказала… я случайно обратила внимание на то, КАК он её держал. Парень обнял её, как девушку... Она прижалась к нему грифом, а он мягко обнял её талию. Длинные красивые пальцы  подрагивали на её корпусе, успокаивая её,  нежно поглаживая всякий раз, как автобус преодолевал выбоину на дороге. Гитара стояла тихо, послушно, а его пальцы всё гладили и гладили её.   А слева у окна непослушные дети – скрипка с бубном норовили сползти и он, как родитель, поправлял их и улыбался.
     Всю дорогу невольно взгляд тянулся к его профилю . Правильные черты спокойного лица. Несколько отрешённый взгляд. Щетинка не делала его неряшливым, хоть я не жалую небритых мужчин. Спутанные кучеряшки волос падали на лицо, и он смешно откидывал их назад.  Этакий отголосок семидесятых… Почему-то мне показалось, что он очень хороший музыкант. Так любить и чувствовать свои инструменты может только очень хороший человек. Он дотрагивался до них, словно они были живыми. И инструменты просто обязаны быть самыми лучшими в таких руках!
     Дорога закончилась. Я поднялась, взяла свои пожитки.  А он посмотрел своими невероятными глазами и ещё раз открыто улыбнулся. Не удержалась. Пожелала ему удачи.