Дорога

Вот уже пятый час Евдокимов гнал машину без остановок. Как только на рассвете,он сменил своего напарника Женьку, не вылезающего из-за руля почти всю ночь, тот, справив малую нужду, перелез на спалку и тут же затих, как умер. А теперь Саня сам начал уставать, что-то неважно себя чувствовал. Но решил, пусть Женька еще поспит, до дома оставалось километров двести, еще часик можно потерпеть, а там смениться.
На этот раз съездили удачно, без приключений, не то, что в прошлый, когда во время остановки, перед самой Москвой, в кабину с обеих сторон залезли крепкие ребята. Один сунул Евдокимову в бок пушку, после чего недвусмысленно намекнул о том, что неплохо было бы поделиться.Саня тогда сильно разозлился, глядя на круглую как арбуз, бритую башку "шакала", увенчанную тупой, не тронутой интеллектом, наглой рожей.
Бритая башка вызвала короткое воспоминание. Лет пятнадцать назад, тогда еще совсем молодой Евдокимов служил в Тульской придворной дивизии ВДВ, в одну из задач которой входило освобождение правительства и захват Кремля в случае возникновения нештатных ситуаций. Во время тренировок они даже прыгали на смоделированные в учебном центре кремлевские постройки. Отслужив 1,5 года, он стал старшиной роты спецназа и вот однажды, во воремя очередной показухи, посвященной приезду высокопоставленных военных чиновников из союзнических армий стран Варшавского договора, случилось непридвиденное. Разыгранный как по нотам спектакль, неоднократно отработанный, подходил к концу, уже отпрыгали, отбегали, отстреляли, отметали, разбили все что можно и теперь, в ограниченном секторе прапорщик,инструктор-рукопашник, метелил превосходящего противника в ближнем бою. Вот сбитый боковым ударом ноги в стену красиво впечатался очередной нападающий, следующий распластался на песке, высоко вылетев вверх после броска упором стопой. Эффектно встав разгибом, инструктор сделал короткий кувырок в сторону, одновременно выдернув из песка как-бы случайно оставленную здесь саперную лопату и тут же рубанул с разворота. Все было отрепетировано, но молодой боец почему-то поздно среагировал и не успел уйти с линии атаки. Удар пришелся по голове и чуть не надвое развалил стриженный череп, хлынула кровь. На трибуне обозначилось сильное оживление, задвигались высокие гости, пораженные натуралистичностью действия. Запахло скандалом. Выручил "замок" 2-го взвода Березин, здоровенный 2-х метровый парень. Схватив ручной пулемет и дав длинную очередь, он на мгновение перекрыл своей мощной фигурой место трагедии, затем, продолжая отвлекать внимание, врубился чугунным плечом в сложенную в кирпич стену. Связанные известковым раствором камни с грохотом посыпались, подняв облако пыли, а сержант, подхватив у кого-то второй "ручник", дико заорал и, перекосив рот в страшной гримасе, вращаясь на месте, открыл огонь с обеих рук. Зрелище было впечатляющим. Гости зааплодировали русскому рэмбо, солдата под шумок вытащили, а им потом объяснили, что кровь была имитирована специальной жидкостью. Парень выжил и после госпиталя был комиссован пожизненным инвалидом.
Картина эта запечатлелась в мозгу бывшего десантника на всю жизнь. И сейчас, желание, чтобы маячившая перед ним стриженная тыква предстала в таком же виде, стало настолько сильным, что Саня еле сдержался. Весомый аргумент в виде упирающегося в ребра ствола, вернул его в тоскливую действительность.
Женька в этот момент демонстративно вывернул карманы, рассыпав по сидению мелочь, а затем, оглупив лицо высоко поднятыми бровями, плотно сложил губы, слегка выпятив нижнюю, и издал звук сильно напоминающий треск, возникающий при исходе из человеческого организма отработавших газов. А Евдокимов вдруг с мукой выдохнул:
- Да задолбали вы все уже, какие "бабки"?
- Видишь, порожняком идем за материалами, по безналу все получаем, вот последний стольник остался, домой доехать! - почти прокричал он, размахивая руками, и сунул бритому под нос купюру.Тот неуверено повертел бумажку в руках, озадаченный возбужденным тоном и, прищурившись, обвел глазами салон. Они пошарили в бардачке, сумках, прощупали шмотки, спальник. Почувствовав в их поведении слабину, со словами: "Да отдай стольник-то!" - Евдокимов выдернул деньги из руки мордастого. Тот от неожиданной наглости не нашел что ответить, но не стал мелочиться, и бандиты покинули кабину. Напарники, не ожидая продолжения, дали ходу, два "лимона" лежали в атласе автодорог на самом видном месте, прямо на торпеде.
А недавно Саня встретил бывшего коллегу, работали раньше вместе. Тот рассказал, как его в Москве обули. Приехал, разгрузился, приобрел, давно обещанный детям, музыкальный центр, купил на вечер бутылку и встал на стоянку. Клиента нашел быстро и на какой-то оптовой базе взял под завязку трейлер аппаратуры. Он уже спокойно двигал домой, когда на очередном светофоре кабина открылась и тоже с обеих сторон залезли молчаливые ребята, один из них бесцеременно сдвинул водителя на центральное сидение и сел за руль. Водила открыл было рот для вопроса, но встретившись взглядом с соседом справа, воздержался. Попетляв по городу, Камаз остановился в каком-то безлюдном месте.
- Значит так, - сказал тот, который рулил, - будешь себя хорошо вести, все будет нормально.
- Чья "машинка"? - он ткнул пальцем в музыкальный центр.
- Моя, домой купил.
- Забирай.
Из бардачка вытащил бутылку, криво улыбнулся своим мыслям.
- Держи, чтобы не скучно было, машину заберешь завтра утром,- он назвал место.
Утром бедолага прибыл по указанному адресу, Камаз был цел и невредим и даже разгружен, клиент пропал. Знакомый опять встал на стоянку к землякам. Вечером нагрянул наниматель с ментами, обвинил в сговоре с преступниками. Потаскали немного, а чего докажешь, за охрану он не отвечает, его дело баранку крутить, хочет хозяин пусть платит и автоматчика сажает. Отпустили. Друган так и не понял, кто тут кого обдурил, ладно сам выкрутился.
Опасно стало ездить. Да что далеко ходить, месяц назад Женька влетел. Ехать было некому, пристали: "Давай, давай, срочно груз из столицы надо забрать, платежки, накладные, все готово". Ну и поперся один на "козе". Выехал вечером, к полуночи на полпути заночевал на посту, поспал часика три и дальше. В пять утра был в Балашихе, заехал заправиться, встал у колонки, вокруг никого, пошел платить и уже у окошка краем глаза увидел подъехавшую иномарку, в салоне два "зверя" - кавказцы, один подошел сзади, как бы случайно обзор перекрыл, тут кассирша сдачу протянула, а тот спросил что-то, сел в машину, да уехали они. Женька вернулся, заправился, полез в кабину, а сумки-то и нет, а там права, на машину документы, платежки, накладные, денег 900 штук. Да деньги хрен с ними, полный бак залил и в кармане полторы сотки, доехал бы. Он в машину прыг, до ближайшего поста, а гаишники - это не по нашей части, завернули его в местную линейку, приехал, а там никого, рабочий день еще не начался, дежурный сказал: "Жди начальство, чем я тебе помогу?"
В девятом часу начали появляться. Начальник отделения, капитан, выслушал историю, да вздохнул только: "Ну и что ты от меня хочешь? Ни примет, ни номеров, ни марки машины. Толдычишь вам, толдычишь, запирайте машину, да не ездийте по одному. Тут каждый третий промышляет. Вчера у двоих салобонов пятнадцатилетних ствол изъяли, и чего? Отпустили. Нашли, говорят, сдавать несем. А взрослые еще и заявление не ленятся писать на каждый день. Поймаешь кого с пушкой, а у него бумажка, нашел мол, иду сдавать, число, подпись. Вот так-то." Правда выписал капитан  по Женькиной просьбе справку, что документы отсутствуют в результате совершенного преступления, а принадлежность транспортного средства подтверждается сделанным запросом. На прощание он сказал:"Документы всплывут наверняка, подбрасывают обычно."
К вечеру Женька был дома. А через день в контору дозвонились земляки-дальнобои, сообщили, что документы подкинули на стоянку. Через час они с другом опять ушли на Москву на конторской "блохе". Женька из Балашихи от ментов дозвонился по фирмам, благо телефоны были в записной книжке, предупредил о возможной попытке получения товара посторонними. А мужики на стоянке рассказали, что вчера поздно вечером подвалил к ним облезлый бомж, сказал, что нашел документы, по адресу мол ваш земляк, рассчитывал наверное на "полбанки", а ребята не растерялись, где говорят три "лямки" тут еще было? Бомж мигнул пару раз испуганно да в темноте растворился.
Мысли, не торопясь, вертелись в голове Евдокимова, и он почувствовал, что окончательно засыпает. Надо встряхнуться. Впереди замаячил облагороженный сарай с громким названием "Бистро", и Саня решительно свернул с трассы.
Длинный фургон остановился, разогнав кверху потревоженную пыль, громко пшикнул ручником, и водитель спрыгнул на землю. На просторной площадке никого не было, только метрах в двадцати стоял одинокий "Запорожец" с опершимся на крыло грустным хозяином.
Саня влил в себя стакан дешевого растворимого кофе. "Кислятина"- мелькнуло в голове и, прихватив пару местных хотдогов, вышел на улицу. Он уже взялся за ручку дверцы, когда кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, увидел смущенного мужика лет пятидесяти, да это же тот с "Запорожца". Мужик с надеждой вглядывался в его лицо.
- Ребята, выручайте, катушка сгорела. Два часа уже загораю, никто не берет, а я по номерам вижу по пути нам.
- Да ты чего, такой дурой твоего "мустанга" волочить"?
-Может как-нибудь? - вздохнул мужик, прощаясь с очередной надеждой.
Сане стало жалко земляка, надо выручать, в конце концов ничего страшного, пойду километров 70, не развалится, осталось уже сотня верст.
- Ну ладно, тормоза-то работают?
-Да ,- товарищ оживился,- трос есть.
- Ну давай, цепляй.
Евдокимов сдал назад, зацепились.
- В случае чего сигналь или фарами моргни.
Плавно тронувшись, фургон вырулил на трассу и, набрав 70 километров, Саня опять погрузился в собственные мысли. Кофе хватило не на долго, через полчаса опять потянуло в сон, а тут и Женька проснулся, перебрался на соседнее сидение.
- Слушай, да ты засыпаешь, давай ка я поведу.
Евдокимов не заставил себя упрашивать, съехал на обочину и, остановившись, перелез на спалку, совершенно забыв предупредить напарника о болтающейся сзади на привязе машине.
Выспавшийся Женька притопил посильнее, торопясь домой. Стрелка спидометра плавно подобралась к цифре 90. Неожиданно в зеркале заднего вида показался "Запорожец". "Странно", - подумал Женька, вроде сзади никого не было, прозевал что ли?" Легковушка похоже собиралась обгонять. "Ну уж нет" - усмехнулся он и надавил на "тапочку". На спидометре была сотня, когда "Запорожец" вновь высунулся из-за фургона и поморгал фарами, явно требуя уступить дорогу. "Во дает!" - удивился Женька, - "ладно" и от души добавил газа. И опять легковушка выныривая из-за Камаза отчаянно моргала фарами и сигналила, не отставая ни на метр. "Вот чертов "запор", реактивный что ли?" Стрелка задергалась в районе 120. "Да, что он привязанный? - тут-то и закрались в душу первые сомнения. Опять услышав непрерывные сигналы, Женька сбросил скорость и прижавщись к обочине, остановился. Сзади с металлическим визгом тормозил "Запорожец". И вот уже к спрыгнувшему на землю Женьке, размахивая руками, бежал немолодой мужик со странно вздыбленной прической и глазами идеально круглой формы.
- Да ты че, озверел что ли совсем? - крикнул он, подбегая, и тут же осекся. Водила то не тот. Некоторое время они недоуменно смотрели друг на друга. Затем первые признаки догадки коснулись возбужденного сознания обоих, а после того, как из открытого окна показалась заспанная евдокимовская физиономия и произнесла: "Чего стоим?", ситуация прояснилась окончательно. Всю компанию на 10 минут поразил вирус нервного хохота.
- Он мне моргает, чтоб пропустил, а я топлю, оторваться пытаюсь и не хрена... - силился что-то объяснить Женька, когда во время коротких пауз отпускало сведенный смехом живот.
- А я думаю, издевается что ли или уснул? - давился хриплым хихиканьем хозяин "Запорожца".
Они подошли к машине, ушастое чудище густо воняло сожженными тормозными колодками.
- Никогда в жизни так быстро не ездил,- признался мужик.
Успокоившись наконец, разошлись по местам и поехали теперь потихоньку, добрались без приключений.
Саня трясся на правом сидении, откинув голову на высокую спинку. Плохое самочувствие ушло, он расслабился, шевелиться не хотелось, и не было даже сил перебраться в середину, чтобы отдохнуть от трясучки. Он сидел и думал о полезно-лечебной силе смеха и юмора, а также о том, что ни за что не поменяет свою работу, о ее опасной романтике, и непонятной, бесконечно зовущей притягательности.