Маршал Победы

    Историю эту я услышал от бывшего полковника ВДВ, хотя говорят, что бывших полковников, как и бывших десантников, не бывает.
    Служил он в ту пору начальником штаба Омской, в прошлом Гайжюнайской дивизии. В феврале 1995 года, в канун 50-летия великой Победы, в честь знаменательного события и по многочисленным просьбам ветеранов, открывали в Омске памятник Георгию Константиновичу Жукову. По этому поводу было принято решение пригласить на торжества Михаила Александровича Ульянова, неоднократно воссоздавшего образ великого полководца в отечественном кинематографе.
    Вместе с актером прилетела съемочная группа. Памятник открыли в центре города, были произнесены речи и произведены необходимые съемки. После чего военные пригласили Михаила Александровича  к себе в дивизию на 23 февраля.
    Морозным зимним утром полки, за исключением артиллерийского, который дислоцировался в Тюменской области, выстроились на плацу. Еще раньше возник вопрос, как приветствовать Ульянова, и кто-то посоветовал – как в кино: «Товарищ маршал Советского Союза».
    На плац вышел настоящий Жуков, в белом, затянутом в ремни полушубке, бурках, папахе. Строй замер в ожидании.
    - Здравствуйте товарищи красноармейцы!!! – разорвал тишину неожиданно мощный голос.
    - Здравия желаем товарищ маршал Советского Союза! – рявкнула в ответ дивизия.
    - Поздравляю вас с праздником Советской Армии и Военно-морского Флота!
    - Ура! Ура! Урааа!!! – разлетелся по плацу многотысячный выдох, уплотняя разреженный морозный воздух.
    Потом он немного рассказал о себе, о своих ролях и после раздачи многочисленных автографов был приглашен офицерами на праздничный обед в уютную полковую баню. Командир дивизии, будущий командующий ВДВ, человеком был избирательно - щепетильным и пил только хорошее вино и коньяк. Все это в изобилии присутствовало на столе, вместе с деликатесными закусками в непривычной армейскому глазу сервировке. Выпили, закусили и комдив незаметно шепнул начштаба, что пора ему дела делать. В этот момент Михаил Александрович поднялся и сказал:
    - Убирайте к все эти рюмки и давайте по - фронтовому.
    Принесли стаканы, выпили еще. Гости, глядя на маршальский мундир, задали актеру вопрос:
    - Михаил Александрович, как к Вам лучше обращаться?
Немного подумав, Ульянов ответил:
    - Ну, коли так, зовите меня просто, Георгий Константинович.
После чего поднялся и спросил:
    - Кто здесь комиссар?
Встал замполит дивизии.
    - Можешь быть свободен. Иди, занимайся личным составом.
    - Комдив! Тоже иди, у тебя дел полно. Вот начштаба мне понравился, оставляй его.
    Гости разошлись, остались еще зампотыл и командир комендантской роты. Михаил Александрович облегченно вздохнул:
    - Так, убирайте  все это на хрен, давайте по – фронтовому. Самогон, кружки солдатские, лук нечищеный, сало, селедку, хлеб ломать будем…
    - Да все же есть, Георгий Константинович…
    - Все, я сказал!
Ротный метнулся исполнять, остальные пошли в парилку. При выходе он отверг заготовленные тельняшки.
    - Нет, ребята, давайте кальсоны и рубашки с завязками.
    Ну, кружки еще нашли, а белье-то нижнее, где взять тех времен. Зампотыл сел на телефон. Где-то в закромах, на армейских складах, отыскали все-таки и через час участники мероприятия, дымясь от свежего пара, сидели за столом в нулёвом белье с распущенными завязками.
    - Эх, сейчас бы капустки квашеной, да соленостей, - мечтательно произнес великий мастер, и ротный опять тихо исчез за дверью.
    Недалеко была деревня и часа через два около бани визгливо заскрипели полозьями деревянные дроги. Мохнатая лошаденка с седой от инея бородой бодро пофыркивала, пуская ноздрями плотные струи пара. Из саней были извлечены и выставлены на стол несметные богатства – самогон, сало, капуста, помидоры, огурцы и т.д. В дверном проеме маячила замотанная в платок деревенская баба в тулупе и валенках.
    - Как тебя зовут? – обратился к ней Ульянов.
    - Евдокия.
    - Значит так Дуся, это все тебе, забирай, - он махнул рукой в сторону сваленных в кучу деликатесов. А там сыры, колбасы, рыба, коньяк…
    - Ты еще сможешь нам самогонки привести?
    - Могу.
И началось – баня, за стол, баня, за стол… Тетя Дуся регулярно курсировала между объектами. Силы уже заканчивались, когда начштаба решил схитрить, дабы дать предсмертный отдых погибающей печени.
    - Георгий Константинович, пора и мне, документы надо подписывать, печати ставить…
    - Звони, пусть сюда все несут, - отмазка не пролезла.
    Вскоре позвонил комдив.
    - Ну как там у вас?
    - Как, как? Помираю. Приди хоть смени меня что ли, пусть нутро отдохнет…
    - Нет, ты давай уж сам. За документы не беспокойся, разберемся.
    - Домой хоть позвоните, сообщите жене, что жив, хотя и не совсем здоров. А то второй день уж празднуем, она и не знает, где я, на службе или…
    В конце второго дня, после очередного рейса, с некоторой долей великодержавной гордости тетя Дуся удивленно констатировала:
    - Крепкие вы, однако, мужики. Сибиряки поди…
    Время размазалось в своих границах вместе с чувствительностью органов пищеварения. Первач шел уже как вода.
    Утром третьего дня, очнувшись после глубокого сна, Михаил Александрович услышал стрельбу.
    - Это что за пальба у вас?
    - Полк стреляет на полигоне, Георгий Константинович.
    - Хочу поехать посмотреть, как ребята молодые стреляют.
    - Так не вопрос.
Стреляли в тот день из БМД. На встречу два бойца, удивленно таращатся на необычную форму.
    - Как отстрелялся, сынок? – спрашивает Михаил Александрович.
    - Нормально, - отвечает один, не зная как называть незнакомого начальника.
    - А ты как? – задает он вопрос второму.
    - Отлично! – отвечает наводчик-оператор.
    - Молодец! Награждаю тебя часами и пятью сутками отпуска.
Перед этим Ульянову выдали комплект командирских часов с символикой дивизии для поощрения личного состава.
    - Начштаба, распорядись!
Слух быстро распространился по полигону и самые смекалистые, которые, как правило, являются и самыми разгильдяями, как будто случайно стали регулярно попадаться на встречу. Следовал традиционный вопрос:
    - Как отстрелялся?
    - Отлично, товарищ командарм! – вытягиваясь в струну, лихо отвечал очередной счастливец и тут же получал часы и отпуск. Почему-то именно командармом окрестили бойцы незнакомого щедрого начальника.
    - Смотри полковник, я проверю. Дай команду, пусть сюда везут отпускные и печать.
    Наконец достигли смотровой вышки, откуда мой рассказчик связался с комдивом.
    - Товарищ генерал, что тут творится! Часы кончаются, скоро пол батальона в отпуск уйдет, что делать?
Но, слава богу, внимание актера удается переключить на то, что происходит в поле. А не далеко от вышки, еще какое-то время продолжали толпиться опоздавшие на праздник жизни. Михаил же Александрович уже лично желает принять участие в полигонных мероприятиях.
    - Можно мне попробовать?
    - Да в принципе можно. Комполка, давай организуй.
    - Только мне не надо чтобы мишени сами падали. Давайте  сюда начальника стрельбищной команды.
Прибежал запыхавшийся майор.
    - Ты майор давай, чтобы все по-честному. Не попал, значит не попал, никакой липы.
Подкатила БМДэшка и уже довольно не молодой артист, да еще стесненный полушубком ловко юркнул в открытый люк. Военных беспокоило только одно, как бы башню не развернул случайно, да не шарахнул по своим. Но представившееся взору зрелище происходило на удивление четко. Боевая машина на секунды замирала, и очередной выстрел сваливал мишень. Наконец, слегка качнувшись, БМД застыла у каменной постройки, и Ульянов вошел в помещение.
    - Ну как я отстрелялся?
    - Да вроде мишени поражены, сейчас позвоню на пульт, уточню, как выполнено упражнение.
    - Мишени поражены, оценка отличная, - сообщил наблюдатель.
    - Георгий Константинович, да как же Вам удалось?
    - Ты что же думаешь, я первый раз с этой машины стреляю? Я ж в скольких фильмах снялся, и из танка стрелял и из БМП, у меня знаешь какой опыт? Спросил только механика-водителя, как командовать? Он говорит: «Короткая. Или голосом, или ногой». Ну, я его ногой тихонько, он стоп машина, мишень в прицел и залп.
Механику уходят последние часы и отпускной билет.
    - Теперь пошли на вождение.
    - Да Вы что? Мороз тридцать градусов. Не пойдем Георгий Константинович.
    - Тогда в баню, - и сознание начштаба тяжело помутилось.
Около бани, рядом со своей морозоустойчивой лошаденкой, в ожидании топталась тетя Дуся.
    - Дуся, ты мне с собой организуй три четверти напитка, - обращается к ней Ульянов.
Четверть – три литра. Тетя Дуся обещает. А в бане по прежнему распорядку – парная, за стол, парная, за стол. Организм полностью перестроился на новый продукт, и неочищенный первач льется как вода.
    Комдив сообщил, что звонил командующий ВДВ и интересовался, куда запропастился его ИЛ-76 и отправленная на нем команда. В десантном транспортнике был выгорожен отдельный кубрик для вип-персон. Вместе со съемочной группой он привез кое-какой груз, а на обратном пути должен был прихватить продукцию Омского шинного завода. Группа сопровождения жила в городе и участников описываемых событий особо не беспокоила, периодически справляясь о положении дел по телефону. Но самолет без дела торчал на аэродроме уже третий день и командующий не безосновательно обеспокоился. Начштаба с облегчением доложил комдиву, что вылет запланирован на завтра и тот предложил собраться у себя в кабинете на прощальный фуршет.
    - Георгий Константинович, сегодня отходной сбор, - сообщил он Ульянову.
    - В блиндаже? – последовал неожиданный вопрос.
    - Зачем в блиндаже? В кабинете.
    - Сбор в блиндаже, в бане, - резюмировал маршал.
Вечером собрались. Комдив с тоской оглядел стол с нехитрой фронтовой снедью.
    - Опять пить? – наклонился он к полковнику.
    - Надо, товарищ генерал.
    - И вот эту муть вы пили?
    - Вот представьте себе, как я выжил, и что теперь с моим организмом.
    Разлили по кружкам, и командир дивизии честно пропихнул в себя дозу, после чего сразу вышел.
    - Слабак, - шепнул Ульянов на ухо начштаба.
    - Да понимаете, у него со здоровьем проблема… - попытался тот выручить командира.
    - Полетели со мной в Москву, служить будешь там, где захочешь.
    - Спасибо Георгий Константинович, мне и здесь не плохо.
    В Омске недавно открыли пивоваренный завод и на следующий день, набрав с собой «золотой короны» и «вампира», компания подалась на аэродром. Там уже ожидал весь административный бомонд. Михаил Александрович попрощался со всеми, и они с полковником, которого он не отпускал от себя, поднялись на трап.
    - Заходи в самолет, на посошок.
    - Георгий Константинович, может еще кого пригласить?
    - Давай губернатора и командира дивизии.
В кубрике накрыт столик – коньяк, нарезка. Выпили, закусили.
    - Ну что, полетишь со мной?
    - Да нет, спасибо Георгий Константинович.
    - Ну как хочешь…
    - Так, а где четверти с самогоном? – вдруг встрепенулся он.
    - Да здесь, уже загрузили, и рыбки вот Вам с собой.
Ему показали бутыли и пакет с мороженной иртышской стерлядкой. На столе уже стояло фирменное местное блюдо – «сыроежка». Мороженую рыбу нарезали тонкими ломтиками, как строганину, добавляли перец, соль, лучок, и помещали под небольшой гнет. Через пятнадцать минут, пока разливают напитки и режут колбасу, закуска готова, пальчики оближешь. И тут он вспомнил про тетю Дусю.
    - Не простившись, не полечу, - отрезал Михаил Александрович и командир комендачей уже мчался в деревню на комдивском «бобике», благо она была рядом.
    Заволновалась областная элита, опять какая-то заминка. А когда из машины вышла деревенская баба в тулупе, платке, валенках и громадных рукавицах и, поднявшись по трапу, исчезла в чреве фюзеляжа, богема обалдела окончательно. Что она здесь делает и кто она такая? Тетя Дуся впервые была в самолете. Народный артист расцеловал ее, пригласил за стол, дерябнули еще коньячку, потом спели последние песни, которых за эти дни было перепето море. Михаил Александрович оказался большим любителем этого дела и обладал приятным, сильным голосом. Затем он показал ей самолет, сводил в кабину к пилотам, где командир корабля, за спиной у гостей, страшно выпучивая глаза, красноречиво водил ребром ладони себе по горлу.
    - Ну, Дуся, прощай. Спасибо тебе за все. Вы здесь смотрите ее не обижайте, - напутствовал своих гостей полководец. И уже когда спускались по трапу, снова окликнул полковника:
    - Начштаба, зайди…
Летчики сжигали последние нервы.
    - Слушай, ты тете Дусе помоги. Я ей обещал, что дров привезут, пусть бойцы наколют…
    - Не беспокойтесь Георгий Константинович, сказано – сделано.
    - Ну чего он там еще? – заволновалось начальство, когда полковник, наконец, спустился на поле.
    - Сказал все нормально, приняли хорошо, особенно командир дивизии.
    На следующий день позвонил начштаба ВДВ.
    - Ты чего там натворил?
    - Да ничего не натворил. Звал он меня с собой в Москву, я отказался.
    - Он только прилетел, первым делом позвонил, говорит, чтобы тебе благодарность объявили. За что тебе там благодарность?
    - Не знаю, наверное, встретили с комдивом хорошо. Только начальника политотдела он выгнал, не любит он их.
    - Да это мы знаем. Ну ладно, молодцы, в общем.
    Так Михаил Александрович в очередной раз, но уже не в кино, сыграл роль железного маршала, при этом в жизни оказавшись человеком мягким и душевным.
    Над тетей Дусей взяли шефство и каждый сезон привозили ей дрова, кололи, чистили снег и помогали копать огород. У послужившего причиной этого события памятника, ежегодно проходили парады на 9 мая и смотры строевой песни.
    А тетя Дуся была практически канонизирована при жизни, став местной достопримечательностью…