Летними каникулами

Была у нас корова. Ведь деревня же… Был у нас и ишак. Многие держали это животное, а как же без него,– сила тяглая и очень ответственно-безотказная.
Мы с братом Василием в семье были последышами. Старшие поразъехались учиться. В конце сороковых учился я в 6-м классе. Классом старше – Василий.
Вернемся к корове, а ей очень нужно сено. Это все знают. И ишаку без сена – не жизнь. Во время летних каникул наша с братом обязанность- запастись на зиму кормом для коровы. А как при этом без ишака?
Считалась в наших краях заготовка сена в каком-то роде занятием рискованным. А все потому, что вся земля вокруг колхозная и косить траву на ней запрещалось. А ее-то, траву, никто никогда и не скашивал. Осенью она высыхала и превращалась в бурьян. Но не дай Бог попадешься объездчику,- отберет и телегу, и ишака в придачу. Выход один - вставать утром пораньше, задолго до восхода солнца, чтобы избежать нежелательной встречи.
Так вот…Будила нас с братом мама. Мама нас жалела, но свою жалость скрывала в себе… Пройдут годы, и она скажет об этом. Скажет с дрожью в голосе и слезами в уже старческих глазах. Тогда она была молодая… Красивая… Жизнью она, правда, побита была здорово…
Как старший, Василий запрягал ишака. И вот тут нужно было следить в оба, поскольку весьма опытный и сообразительный ишак при выезде из ворот норовил увильнуть не в ту сторону, – знал, что за другим поворотом ему уготована трудная работа. Нельзя не признать - хитроватый был Вася, мы так его звали…
По пути к сенокосу, прикорнувши, дремали. Знали, Вася не подведет. И он не подводил, не ошибался. Медленно перебирал своими тонкими копытцами, но дорогой шел верною.
Косили на обочине, по оврагам, по неудобьям, на хорошие сенокосные угодья не покушались, понимали - нельзя… Но объездчика все-таки опасались.
Косил всегда брат, боялся он вручать мне, неопытному, острую косу. Если кто косил когда-либо, знает, как трудна эта работа. А Василию-то было всего лишь 15 лет. Мне предназначалось подбирать скошенную траву и укладывать ее на телегу. А это значит - таскать на вилах босиком по острой стерне тяжеленные охапки сырой травы. Тоже, надо признать, не легкое надрывное дело. И скажется оно на мне потом, позднее, очень даже неприятными недугами. А то, что ноги постоянно были в ссадинах и занозах – это все пустяк, заживало…
При малейшем подозрении на объездчика, а за него принимался любой проезжающий, мы пытались спрятаться в ложбинке или спускали ишака с телегой в овраг. И с какой потом потугой вытягивал Вася груженую телегу по крутому склону оврага! Жалея ишака, мы, сколь хватало сил, упираясь ногами в пыльную дорогу, помогали ему…
Постоянно, при тяжелой и жаркой работе нас одолевала жажда. Кушать тоже хотелось… Но пить… До сих пор не могу понять, почему воду не брали с собой, а потому приходилось пить из луж или из глубокого арыка. Брр… Удивительно, как нас обходила стороной какая-либо зараза… Бог миловал…
Поражали нас никогда не забываемые моменты. Абсолютный восторг испытывался в тот миг, когда еще не родившееся солнце покрывало вершины Тарбагатайских гор малиновым цветом, а затем появлялся его край, и он буквально на глазах превращался в огромный, пожаром охваченный шар. Становилось светло и прохладно, становилось как-то особенно трепетно. А кругом все зелено, а кругом густое разнотравье, а кругом цветы полевые. В этот миг мы останавливались, переводили дух, осматривались и позволяли себе минуту отдыха…Один Вася ничего не замечал, он просто щипал свежую траву… А по росе-то, по росе косилось гораздо мягче и приятнее.
Такое же светлое чувство посещало нас, когда уже лежа на возу с терпко пахнувшей травой, мы смотрели на синее небо с проплывающими облаками. А облака по чистому небу, меняя свое очертание, являли взору нашему невиданные фантастические картины.. . Мы дурачились и Бог знает о чем-то болтали. Мы испытывали невыразимое чувство радости оттого, что возвращаемся домой, что страшная встреча с объездчиком нас миновала…И мне сейчас невыносимо жаль, - этому уже никогда не повториться…
Дома нас ждала мама, ждала с затирухой или галушками, забеленными молоком. А что она могла нам еще предложить в те не особенно сытые годы? Ждали и новые, порой вовсе не детские, заботы. Но мы ими себя не озадачивали, мы были просто в детстве, мы жили той жизнью, которая нам была дана. Иной мы просто и не ведали…
А вечером на разбросанном по двору для сушки сене стелилась постель, и мы, утомленные дневными заботами и опьяненные дурманным запахом, мигом погружались в сон, прерванный ранним утром прикосновением маминой руки: пора, дети…