Ллойд

Девяностые - это годы ожиданий, сломанных судеб, успешных стартапов, время поиска, время взлетов и падений. В бывшие советские республики зачастили иностранные эмиссары. Разные среди них попадались клиенты: серьезные, шарлатаны, наивные, дерзкие, и ехали они в тревожную неизвестность, годами созданных клише, из водки, самоваров, медведей, матрешек, КГБ с одной целью - запустить щупальца капитализма в целомудрие семидесятилетней девственницы. Боялись все: мы - еще старой атмосферы тотального контроля, они - обычной опасности, которая подстерегает при встрече с непонятным.
Такая делегация прибыла и в Беларусь, с представителями финансовых структур Великобритании. Приглашение было оформлено на самом высоком уровне, поэтому сомневаться в "серьезных" намерениях представляющих сторон сомневаться не приходилось. Был среди них и резидент всемирно известного рынка страхования Ллойд.
Гостей разместили в лучшей гостинице Минска. На следующий день были анонсированы ознакомительные поездки, доклады, обмен мнениями и, естественно, только входивший в моду вечерний фуршет.
Юрий Владимирович, тридцати пяти лет от роду выглядел вполне солидно. Дорогой темно-синий костюм, галстук в ненавязчивую полоску, рубашка с легки голубым отливом, лакированные туфли под кожу крокодила. Был он плотного, вполне гармоничного телосложения, лысеющий, но, в отличие от некоторых мужчин, не скрывающий этого недостатка, с небольшим проявлением начальственного животика и с эффектно дополняющей общую композицию, золотой печаткой на мизинце. К тому времени он уже ушел из министерства, создал свою страховую компанию, не без помощи папы-пенсионера, бывшего функционера республиканского "совмина" и представлял на форуме частную инициативу.
Программа была насыщенная, а Юрий Владимирович считал себя человеком вполне занятым, поэтому от поездок по достопримечательностям города отказался, а приехал ближе к концу скучных речей и докладов. Осторожно пройдя в арендованный лекционный зал гостиницы, чтобы не потревожить внимание слушателей, он уселся с краю и начал выискивать знакомые лица бывших сослуживцев. Сам министр отсутствовал, но его замы были в наличии. Они важно восседали в первых рядах вместе с иностранными гостями, изредка обмениваясь друг с другом доверительными улыбками и небольшими репликами. За ними расположились чиновники рангом пониже - начальники управлений их замы и далее шли всякие знакомые и совершенно неизвестные товарищи, мелкие чиновники и приглашенные гости. В общем, кворум был представительный и международное мероприятие было в самом разгаре.
После окончания официальной части и обмена взаимными любезностями все переместились в банкетный зал с накрытыми столами, суетящимися официантами и непринужденной музыкой.
Юрий Владимирович, как специалист в области страховых операций сразу взял на заметку представителя Ллойда. Размениваться на мелкую "рыбешку" и малоизвестных зарубежных клерков не имело смысла. Если вести переговоры, то только с теми, кто, по его мнению, представлял наибольший вес в западном мире. Во всяком случае, Ллойд был у него на слуху хотя бы из всевозможных фильмов и прочитанных детективов, а здесь такая приятная оказия. С английским языком было у него слабовато. Когда-то в школе он его конечно изучал, но поскольку тогда никто не предполагал, что наступит то время, когда с живым англичанином можно будет вот так, запросто, перебрасываться словами за рюмкой водки в глубине мягких диванов, то пробелы ощущались основательные. Он с трудом вспоминал оставшиеся в голове иностранные слова, пытаясь сложить их в какие-нибудь сносные комбинации. Но очередная попытка вызывала в нем лишь раздражение и злость. Предложения были неубедительно короткими с попытками вклинить в них всякую звучную чепуху, заползающую мохнатыми тарантулами из иностранных бестселлеров, в виде - "плиз", "фак ю", "ауфидерзейн" и прочего словесного мусора. Выручила переводчица, которую он осторожно "украл" из под носа у одного из зам министров, очень извиняясь и заставляя последнего также обратиться к забытым когда-то урокам иностранного языка.
Англичанин выглядел слегка уставшим, видимо сказались перелет и высокая активность принимающей стороны, но его точный светло-серый костюм с непривычными цветовыми комбинациями рубашки и галстука, утонченное лицо с крупными роговыми очками, выдавали в нем благородство и респектабельность. В любом случае, именно с таким образом олицетворял личное будущее Юрий Владимирович. С переводчиком дело пошло веселее, и завязалась вполне непринужденная беседа с тостами и легкой закуской. Больше всего радовало то, что для языкового посредника не составляло большого труда трансформировать сложные финансовые термины в обоих направлениях и они от души беседовали на совершенно понятном для них языке, с каждой минутой сближая понимание между бывшими враждебными лагерями.
Боясь разрушить вдруг возникшее взаимопонимание и чувствуя, как английский язык с каждой выпитой рюмкой становится все доступнее не только для слуха, но и в попытках речевого воспроизведения, Юрий Владимирович решил блеснуть особым "русским" гостеприимством. Поблагодарив переводчицу, которую разрывали на части другие участники встречи, он увлек собеседника в соседний бар, для иностранцев, где разливали "Джек Дэниэлс", "Мартини", где возле стойки сидели вальяжные проститутки, закинув ногу на ногу, и "золотые мальчики" лениво потягивали пиво. Тысяча американских долларов беспокоила портмоне новоиспеченного бизнесмена, а гордость за себя, свое отечество, удавшуюся жизнь и вера в большое будущее, распирали рубашку до оголения в отдельных местах нательной поросли. В этот момент Юрий Владимирович понял, что англичанин должен увидеть все, по настоящему, от начала и до конца. Не в телевизоре, не в кино, не в политическом шоу, пропитанном духом недоверия и пропаганды, а узнать о широкой славянской душе, о хлебосольности, о необычной расточительности и бесконечных возможностях возрождающейся Феникса, скрытых доселе железным занавесом, узнать здесь и сейчас.
 Два по сто виски с содовой. Нет, эта киношная фишка не для него.
- Бутылочку, пожалуйста, самого дорогого, - он небрежно ткнул пальцем в сторону заморских напитков.
Бармен суетился, безошибочным взглядом выделяя нужных клиентов и понимая, что звездный час с отличными чаевыми созревает на его глазах. Черная икра, красная икра, шампанское, виски, балыки, осетр, музыка - все смешалось в этой атмосфере праздника. А  беседа? Она становилась все доступнее и свободнее. Сложные предложения сокращались до самых простых слов, улыбок и кивков головы. Юрий Владимирович видел, как его визави стремительно пьянеет, наливал английскому джентльмену поменьше, исключительно из глубокого уважения, а сам опрокидывал по полной, показывая боевой дух и удаль, поясняя происходящее всевозможными жестами и дружески хлопая иностранца по плечу...
Под утро дежурная по этажу, делая традиционный обход помещения, заметила чью-то фигуру, жалко скрутившуюся на коридорном диване. В попытках разбудить странного мужчину,  тот сопротивлялся и бурчал что-то невразумительное на непонятном языке. Срочно был вызван ночной менеджер, с помощью которого незнакомца кое-как сумели привести в чувство и узнать место его дислокации. Когда открыли номер, где числился постоялец, то увидели мужчину, широко раскинувшегося на кровати в брюках и туфлях. Рубашка была расстегнута, а пиджак и галстук валялись на полу. Небольшой столик был уставлен початыми бутылками дорогого алкоголя, а о солидности бывшего пиршества говорила обычная столовая тарелка, доверху наполненная красной икрой.
Когда Юрия Владимировича сопроводили на улицу, было около пяти утра. Город еще спал, лишь редкие машины пробегали мимо. Заглянув в портмоне, он не обнаружил ничего, даже паршивых рублей. В карманах тоже было пусто. На остановке он уселся на лавочку. Чувствуя утренний холодок и похмельную дрожь, поднял воротник и скрестил на груди руки. В голове вдруг возникли образы жены и пятилетнего сынишки, мирно спящих в глубине домашних постелей. Если бы он взял такси, то пришлось бы их будить, суетясь с деньгами и расчетами. А этого делать не хотелось, как и вспоминать прошедшую ночь. До первого троллейбуса оставалось чуть более получаса.