Из сборника Не спрашивай о смерти - Мёртвые не кус

               
               
Из сборник рассказов о призраках, монстрах, смерти,
потустороннем мире и прочем.
               
                Мёртвые не кусаются

   Тридцать первого марта, в десять часов вечера, а точнее, в двадцать два часа, над городом разразилась настоящая гроза.
Аня стояла у окна и, открыв рот от изумления, смотрела, как тёмное небо прорезывают яркие всполохи молний, расцвечивая снега золотистыми зигзагами. Грянувший раскат грома заставил Анечку вздрогнуть и едва не уронить на пол чайник. При втором ударе Аня отскочила от окна и торопливо сунула вилку в розетку. Крепкий чай, вот, что ей сейчас нужно! Она выпьет крепкого чая и пойдёт спать.    

  Вновь сверкнула молния, да такая, что показалось, свет на кухне потускнел. Аня отдёрнула руку от чайника. Она боялась прикасаться к электроприборам во время грозы. Ну и что, что окна закрыты, а сам чайник «Tefal» пластмассовый и с заземлением. Мало ли…
Всякое может случиться!
 Словно подтверждая, что случиться и впрямь может всякое, тело вдруг начало покалывать. Словно мурашки побежали.
Аня поёжилась, но ощущения не прошли. Наоборот, и руки, и ноги, и даже голову вовсю кололо невидимыми, острыми булавками. Аня выдернула шнур чайника из розетки и в панике кинулась в спальню. Едва она вышла из кухни, как боль пропала.
Плюнув от злости, Анька плюхнулась в постель, начихав на вечернюю помывку и чистку зубов.

  -Первое апреля! Никому не верю! – радостно орали ребятишки, устраивая друг другу всякие мелкие пакости и шутки. Аня вздохнула, отряхнула с куртки несуществующий мел - сегодня она попалась на этом приколе три раза, - и вошла в подъезд. День прошёл как обычно: на ногах за прилавком, с приклеенной к лицу вежливой улыбочкой. Килограммы, литры, коробки -  печенья, колбасы, молока, и ещё бог знает чего!
Хорошо, что сегодня Первое апреля, магазин закрылся на час раньше в честь такого «Великого» праздника.

  Открыв дверь, Аня внезапно почувствовала себя плохо. Да так, что не вошла, а едва ли не ввалилась в коридор своей квартиры и села прямо на грязный пол, прислонившись к стене. Перед глазами плясали цветные мячики, точечки, кривлялись какие-то рожи. А по всему телу расплывалась ноющая тяжёлая боль.
- Телефон! – пришла спасательная мысль, сквозь мешанину ощущений. Хватаясь за стену, Аня поднялась на ноги и, не разуваясь, заковыляла к телефону. Пальцы сами набрали номер, скорее на ощупь, потому что ярко-алые и оранжевые кляксы, которые бились перед глазами и резали как ножи, не давали ничего увидеть. Боль раскатилась везде ежастыми клочками, и теперь они взрывались, заставляя стонать от боли.

  - Мама, - почти прохрипела Аня, едва на том конце провода подняли трубку. – Умираю…
И, оглушённая горячей волной, повалилась на пол. Выпавшая из пальцев трубка ударилась о тумбочку и тонко запищала.
Десять минут апрельский холод проникал в открытую дверь, обдавая собой лежащую на полу девушку. Но вот дверь хлопнула, и в квартиру ворвалась полная женщина в синем пуховике.

  - Аня! – закричала она, бросаясь к телу. – Боже мой! Доченька!
- Что, мам? – неожиданно пробормотала «умершая», открывая глаза и пытаясь сесть. Охнув, мать схватилась за сердце. Секунды две она, не мигая, смотрела на дочь, а потом открыла рот, и оттуда полились ругательства.
- Сука бесстыжая! – орала женщина, неуклюже поднимаясь с колен. – Совести у тебя нету! Идиотка! Кто такие шутки шутит, дрянь?! Я чуть инфаркт не получила, думала – труп! Умерла моя доченька! А она п…Стерва, пошутить вздумала?! С первым апреля, тебя, мамочка?!
- Но я…- Аня попыталась вклиниться в словесный поток, но бесполезно. Выпалив в адрес дурной дочери ещё несколько ругательств и отвесив ей тяжёлую оплеуху, мать Ани выскочила из квартиры.
 
  Ночью Ане не спалось. Лёжа под тёплым одеялом, она прислушивалась к своим ощущениям. Ничего не болело. Ужасная боль, напугавшая девушку вечером, исчезла. Правда, было холодно. Не просто замёрзли руки и ноги, а заледенело всё. Ане казалось, что даже кончики волос и ногти покрылись льдом. Она попыталась согреть ноги, растирая их, но руки были такими же холодными, и теплее не стало.
Аня поплотнее закуталась в одеяло. Завтра на работу, надо постараться уснуть. Закрыв глаза, Аня стала считать – старый испытанный способ. Не помогло. Тогда она стала уговаривать саму себя: - Спокойно, у меня всё хорошо, ничего не болит. Я лежу в мягкой постели, сейчас я согреюсь и усну. Соседи сверху не буянят, и мне приятно засыпать в тишине. Хорошо, что не играет их дурацкая музыка. В комнате тихо и не слышно ничего, кроме стука моего сердца.

  Успокаивая себя таким образом, Аня почти заснула, если бы не одно «но...»
 Подумав «стук моего сердца», она положила руку на грудь и прислушалась. Стука не было. Была лишь ледяная ладонь на не менее ледяной коже, и гулкая пустота в груди.
-Не там слушаю, - Аня переместила руку. Стука не было. Внезапно накатила волна леденящего ужаса.
-Сердце не бьётся! Да нет, чушь! Просто оно тихо стучит, и я не могу услышать!
Такая мысль немного успокоила, но всё равно руки тряслись от непонятного страха. А может, от холода? И, перевернувшись на бок, Аня сунула руки под подушку.
Утром она шла на работу, плохо соображая, что к чему. Всю ночь она провалялась, то пялясь в темноту комнаты, то в такую же темноту перед закрытыми веками. Не было ни мыслей, ни чувств, и Аня не понимала - спит она или нет.
Сейчас, прислушиваясь к гулу улицы и своим шагам, Аня пыталась расслышать биение сердца. Но его не было. Не было и страха. Он ушёл, уступив место полной апатии.
 
  Прошло два дня, но лучше не стало. Стало хуже. Аня окончательно разругалась с матерью, которая не верила, что дочь больна.
-Разве что на голову! – ворчала мать.
На работе не было сил любезничать с покупателями, а сменщица и другие продавцы стали морщить носы и заявлять, что Ане не мешало почаще мыться и пользоваться дезодорантом.
 
  Пятого апреля Аня не пошла на работу, позвонив заведующей и сказавшись больной. Та поворчала, но отгул дала.
Стоя перед зеркалом, Аня разглядывала себя самоё. У неё пропал аппетит, и за несколько дней крошки во рту не было. Зато воду девушка пила в огромных количествах, не утруждая себя задуматься, куда девается эта вода, если в туалет совсем не хочется. Да, вид был не самый цветущий: лицо приобрело унылое выражение, щёки ввалились и глаза какие-то тускло–сухие. Вдобавок ко всему, кожа стала белой с желтоватым оттенком и словно выцвела. А уж запах! Запах был ужасно неприятный. Конечно, не такой уж сильный, как говорили эти дуры на работе, но всё же...
  Запах мертвечины – неожиданно пришло в голову, и Аня вздрогнула от ужаса, хотя вот уже несколько дней не испытывала никаких эмоций вообще.

  Волну паники прервал стук в дверь. Аня непонимающе уставилась в коридор. Какой идиот стучит, если есть звонок? Стук повторился. На этот раз более требовательный.
-По башке, что ли, дать? – апатично подумала Аня, но дверь открыла. Взгляд упёрся в пустоту.
-Не пялься так высоко, я здесь! – раздался голос.

  Опустив голову, Аня увидела ребёнка. Мальчик. На вид лет пять – шесть. Он стоял на пороге и смотрел на хозяйку квартиры довольно нахально.
-Долго смотреть будешь? Хоть бы войти пригласила, - сказал ребёнок и юркнул под рукой Ани в квартиру.
-Что за наглость? – Аня захлопнула дверь и пошла за ним.
Мальчик уже устроился на диване.
-Какого чёрта тебе надо? Это моя квартира! – Аня собралась взять непрошеного гостя за шиворот и выкинуть за дверь.

  -Ну и ну! – вместо ответа, мальчик окинул её взглядом, и покрутил головой. – Ну и вид у тебя! Давно умерла?
-Кто умер? – не поняла Аня.
-Да ты! – пояснил мальчик.
-Ты сдурел? – Анечка хотела возмутиться, но получилось довольно вяло. – Я жива!
-Да неужели? – ехидно осведомился мальчик. – Сердце бьётся?
-Мне не слышно, - призналась Аня.
-Ешь что-нибудь? Спишь? А как насчёт чувств? Страшно? Весело? Жарко? Холодно?
-Нет,- вынуждена была признать Аня. – Ничего такого... из того, что ты перечислил,  я ничего...
-Зато есть противный запах и... Ты в зеркало смотрелась? Мумия ходячая! – мальчик поёрзал на диване. – А ещё говоришь, что жива!
-Я же не… я что? – голос у Ани сорвался, а кожу вокруг глаз защипало.

  -Хочется плакать, да? – неожиданно мягко спросил мальчик. – Да ты не расстраивайся, ещё не всё потеряно.
-Что не всё?
-Ты ещё можешь ожить, а я вырасти.
-Вырасти? – Аня непонимающе вылупилась на странного гостя.
-Вот именно – вырасти! Думаешь, я ребёнок? – мальчик усмехнулся, - Дудки! Мне уже под тридцать!

  Аня хотела удивиться, но душа, если таковая у неё ещё была, оставалась спокойна. Мальчик вздохнул и пояснил:
-Существует такое явление – арогеноаномальная гроза. Проще говоря – это гроза тридцать первого числа любого месяца, изменяющая человека, который в момент удара молнии держит в руках включенный электроприбор.
 
  Двадцать четыре года назад он, Василий Веткин, тогда ещё пятилетний мальчик, держал в руках обычную настольную лампу, намереваясь залезть с ней под стол, поиграть в «норку». Лампа была включена и гроза сделала своё дело – остановила рост и внешние изменения мальчика на пяти годах. Такая же гроза сделала Аню кем-то вроде зомби.

  -Ясно тебе? – мальчик по имени Вася внимательно наблюдал за Аниным выражением лица, хотя на том ничего не отражалось.
-Я держала чайник, - пробормотала девушка, с трудом отклеив слишком мягкий язык от нёба. – Что же я теперь, так и буду мёртвая?
-Нет, - Вася нахмурился, - Тебя надо оживить как можно скорее. Кстати, - он вдруг, кажется, слегка испугался, - Тебя не тянет.. ммм... скажем, отгрызть кусочек чьей-нибудь руки или спины?
-Дурак, - вяло отозвалась Аня. – Нет, не тянет.
-Значит, ты всё же умерла, хорошо, - Василий потёр руки.
-Да что здесь хорошего?! – взвыла Анна, представив, как она начинает разлагаться.

 -Хорошо, что ты живой мертвец, а не наоборот, - просто ответил Вася.
-А бывает наоборот? – Аня уже слегка обалдела от этого ребёнка.
-Бывает, - серьёзно ответил он. – Мёртвый живчик – это такая тварь, которая жива физически, но душевно умерла. Живчик – каннибал. Ему нужна человеческая плоть, чтобы поддерживать своё гадкое существование.
-А я думала – наоборот, - Аня по привычке почесала затылок. – В фильмах ужасов всегда показывают, что ожившие мертвецы всех грызут.
-Да что они понимают, в этих фильмах? – проворчал Вася. – Опасны только живые, а мёртвые не кусаются.
Аня слабо улыбнулась: - Ну, и как меня оживить?
-Так же, - Вася шмыгнул носом. – Клин клином вышибают, слыхала такое?
-Слышала. И что?
-И то! Гроза тебя убила, гроза тебя и оживит.
-Мне теперь грозу ждать?
-Не совсем чтоб ждать... – Вася спрыгнул с дивана. – Слушай, у тебя пожевать ничего не найдётся?

 Аня пожала плечами. По причине отсутствия аппетита она ничего не готовила. Вася вздохнул и шмыгнул на кухню. Аня пошла за ним.
-Что же мне теперь делать? – спросила она снова. – Ведь неизвестно, когда ещё будет гроза.
-Известно, - отозвался Вася. Он вынырнул из недр холодильника, держа в растопыренных пальцах четыре яйца и локтем прижимая бутылку с маслом. – Гроза будет через три дня. Но за эти три дня нам предстоит сделать одно дело.
-Что за дело? – Аня смотрела, как ловко он разбивает яйца на шипящую сковородку, и не удержалась:
-Ты ещё и готовить умеешь?
-Тьфу, блин! – Вася закрыл сковороду крышкой, - Не забывай, что я старше тебя!
Аня, выпятив нижнюю губу, рассматривала свою ладонь.

  -А дело такое, - мальчик водрузил на стол подставку для горячего, - Нам с тобой нужно найти третьего.
-Какого... третьего? Зачем? – оторопела Аня.
Вася вздохнул.
-Понимаешь, подружка, тут такое дурацкое явление: первый раз измениться или там умереть, можно лишь тридцать первого поодиночке, а вот вернуться в нормальное состояние в любой день во врем грозы... но втроём! Составив треугольник из трёх человек с включенными электроприборами в руках. Вот так!
 И пока хозяйка, с ошалело-спокойным видом, переваривала информацию, Василий принялся за яичницу.
 
  Некоторое время слышалось только удовлетворённое чавканье и сопенье.
-Ты как там? – осведомился мальчик, удовлетворённо вздохнув над пустой сковородой.
-Нормально, - Аня опять почесала затылок. – А как будем искать?
-А вот! – Вася оживился и, достав что-то из кармана штанов, протянул ей.
-Пейджер, - констатировала Аня.
-Сама ты... - Вася покраснел от досады, но быстро вспомнил, что он взрослый, и взял себя в руки. –Это не пейджер. Это специальный прибор, реагирующий на аномальные явления. Из пейджера я его только собирал. С помощью этого прибора мы найдём того, кто нам нужен. Готова идти?
-Прямо сейчас? – Аня уныло оглядела пыльную кухню. Ей, в общем-то, было всё равно, что делать. Или не делать.
-У нас мало времени, - твёрдо заявил этот взрослый ребёнок. – Я-то просто не расту. А вот ты постепенно теряешь интерес к жизни. Нужно оживить тебя, пока совсем не окочурилась. Идём!
И он ринулся из кухни.

  Вышли, однако, не сразу, а минут через десять. Вася заставил Анну одеться, так как, не чувствуя холода, она собралась выйти в домашнем халатике. Ещё он вылил на несчастную умершую полфлакона духов. Запах стоял невыносимый, зато начавшуюся трупную вонь вроде бы отбило.
И вот поиски начались.

 Два дня пролетели, как одно мгновенье. Аня почти не помнила, где они были и что делали. Моменты мелькали, словно кадры киноленты, постепенно сливаясь в мутный поток, и исчезали из памяти.
Вот они идут по улице, запищал пейджер, сообщая, что рядом аномалия. Поиски. Пара привидений («Им уже не помочь, - печально сообщил мальчик, - Они не могут ничего взять в руки».) Русалка, женщина неопределённого возраста, замёрзшая в ледяной апрельской воде. Они опоздали, и русалка умерла почти у них на руках.
(«Воспаление лёгких», - определил Вася.)
Нечто страшное в тёмном подвале старого дома, попытавшееся сожрать потревоживших его людей.
   
  Вечером они возвращались к Ане, и уставший мальчик валился на диван. Аня садилась на стул и сидела так всю ночь, уставившись в одну точку. Спать она не хотела.
На третий день знакомства Вася был мрачен. Выпив чай и помыв кружку, он сердито шмыгнул носом.
-Сегодня ночью будет гроза, - сказал он.
Аня стояла у двери, размазывая по ладоням крем. Сегодня утром она обнаружила, что высохшие чешуйки кожи отпадают с рук, усыпая пол рядом с ней.

  -Мы так и не нашли третьего подходящего человека, - Василий потянул с вешалки шапку. – Я ждал двадцать четыре года! Неужели я опять останусь маленьким?
-Почему ты ничего не делал раньше? – Аня бросила опустошённый тюбик в мусорку. Ладони её блестели от крема.
-Я не сразу понял, что со мной, - пояснил Вася. –Да и кто бы понял? В десять лет, когда я окончательно убедился, что не буду расти дальше, я начал соваться во всевозможные источники информации, чтобы узнать, что со мной случилось. Поверь, это было нелегко. Долгое время, пока я учился в школе, а потом у частных репетиторов, меня обследовали в больнице, почти что изучали!
Это был кошмар. К тому же мне было чрезвычайно трудно поступить в институт – ведь на вид мне пять лет! Можешь представить, как я намучился?!

  -Могу, - слишком вяло отозвалась Аня.
-В чём дело? – спросил мальчик.
-Да так...
-Говори немедленно!
-Цвет исчез, - призналась Аня. – Я теперь всё чёрно-белым вижу.
-Вот чёрт! – Вася подскочил. – Высыхают хрусталики и колбочки.
-Какие колбочки? – не поняла Аня.
-Колбочки и хрусталики, отвечающие за цвет, - мальчик поплотнее запахнул куртку. – Идём скорее, надо торопиться.

  Погода радовала весенним теплом. Чавкал под ногами тающий снег, чирикали воробьи.
-Ты уверен, что сегодня будет гроза? – Аня, задрав голову, смотрела на солнце.
-Уверен, - Вася вертелся в разные стороны, отыскивая «третьего».
- Сегодня точно будет гроза, и нам во что бы то ни стало надо отыскать того, кто завершит наш треугольник.

  Легче сказать, чем сделать. До обеда они обшарили полгорода, но безрезультатно. Пейджер молчал, как пришибленный.
К обеду погода испортилась. Поднялся ветер, небо закрыли свинцовые тучи.
-Не могу больше, - Вася, пыхтя, стягивал мокрые ботинки, сидя на полу в коридоре. Они вернулись домой передохнуть. Аня молча смотрела в окно. Сыпал мелкий снег, словно зима решила вернуться. Напялив сухие носки, Василий пошёл штурмовать холодильник.

  Аня рассеянно переводила взгляд с одного предмета на другой. Она вдруг обнаружила, что мысли её стали короткие и обрывистые, а язык потихоньку отказывается повиноваться.
Раздался звонок в дверь. Удивляться Аня уже не умела, поэтому просто открыла. Там стоял парень. Шапочка с кисточкой, синий пуховик и наглое выражение на лице.
«Это кто?» - мысли тупо ворочались в голове Ани. «Я его знаю? А, да! Сосед из восьмой квартиры.»

  -Что тебе? – спросила она вслух.
-Слышь, короче, - парень заискивающе улыбнулся, - Полтинник не займёшь до завтра?
Эта фраза заставила Аню вспомнить, что парня зовут Семён, и он довольно часто брал у неё в долг. Не всегда, между прочим, возвращая.
-Дай, а? – скорчив жалобную гримасу повторил Сеня. И добавил:
-Эй, тебе сообщение скинули!
-Скинули... - Аня тупо уставилась на коридорный столик, где захлёбывался писком пейджер. Прошла секунда... вторая...

  -Вася!!! – заорала вдруг Анечка невесть откуда взявшимся голосом.
Выскочивший из кухни мальчик мгновенно всё понял.
-Отлично! – воскликнул он, останавливая писк прибора. – Если гора не идёт к Магомету... хотя, кажется, это не совсем подходит в данном случае...  Заходи! – велел он испугавшемуся парню.
-Да я на минутку! - Сеня шарахнулся в сторону с явным намерением дать дёру от двоих ненормальных. Но цепкая ледяная рука ухватила его за куртку и втащила в квартиру. Дверь захлопнулась!
 
   Семён оказался тем самым «третьим», которого Аня и Василий безуспешно искали два с половиной дня. Тридцать первого марта, воспользовавшись отсутствием родителей, Сеня решил опробовать новую, очень навороченную отцовскую бритву. Гроза застала его в тот момент, когда, включив прибор, Сеня с упоением водил им по щекам. Теперь он «Горячий человек». Семён мог нагревать любой участок тела или всё тело разом до огромных температур. Он мог в ладони изжарить яйцо! И для треугольника он подходил идеально.

Только было одно маленькое «но»! Сеня ни в какую не хотел становиться обычным! На все уговоры и просьбы он крутил головой.
-Да вы чё, блин! – он в сотый раз подскочил с дивана. – Да чтоб я такие способности отдал!? Охренели, да?! Да я теперь крутой, как этот… как его там? А! Супермен!
-Да ты башкой своей поразмысли немного! – рявкнул Вася. – Остуди свои кипящие мозги и пойми, что долго так продолжаться не будет! Постепенно, со временем, в твоём организме произойдёт денатурация всех белков! От постоянных перемен температуры!
-И чё? – недоверчиво спросил Сеня.
-А ничё, - Вася устало махнул рукой. – Помрёшь, и всё тут!
-Она вон тоже померла, - ухмыльнулся Семён, кивая на Аню, - А вот бегает!

   Вася в бессильной злобе заскрипел зубами. Этот болван непрошибаемый. Несколько часов они бьются, а результат – ноль. Не желает Сеня меняться, и всё тут!
-Слышь, ты, горячий мальчик! А если кто узнает? – ядовито спросил Вася, беря с тумбочки изоленту и начиная обматывать ею руки. – Не боишься, что станешь подопытным кроликом? Изучать тебя будут...
-Фигня! – Сеня гордо напыжился. – Меня и взять – то не смогут! Я сварить могу любого! Я круче других! Я, может, на правительство буду работать, если они заплатят! Я... Я... - он даже запыхался к концу своей “величественной речи”.

  -Ну, хватит, - мрачно сказал Вася, держа в замотанных в синие варежки изоленты крепкую верёвку. – Держи его! – велел он Ане.
Последовала короткая свалка, в результате которой Сеня был повален на пол и связан.
-Вот так! – с удовольствием проговорил Вася, оглядывая пленника.
-А если он верёвку переплавит? – Ан безразлично смотрела на связанного “супермена”.
-Не переплавит, - усмехнулся мальчик. – Слышь, - он ткнул Сеню в бок, - Верёвка специальная, так что не напрягайся, если не хочешь оказаться в резиновом коконе. Понял?
-Придурки!- скулил парень, зло поглядывая на мучителей.  - Отпустите меня быстро!
-Попозже, - кивнул Вася. – Ну, взяли!
И пленника поволокли на кухню.

  Часы пробили восемь, и сейчас же, словно по расписанию, ударил гром.
Все трое “аномальных” людей, сидевших на кухне, повернулись к окну.
-Начинается! – Вася вскочил и взял со стола тостер. Аня включила чайник. А Семену привязали к рукам фен.
-Идиоты! – Сеня задрыгался, пытаясь избавиться от гудящего прибора. – Не надо! Я электричества боюсь!

  Гроза уже бушевала вовсю. Сверкали молнии, лил дождь. Стоя треугольником на кухне, двое людей держали включенные электроприборы. Завершая треугольник, на полу сидел третий с привязанным к рукам феном.
Снова прогрохотал гром, а следом молния расколола небо яркой вспышкой.
Семён взвизгнул от страха, Вася зажмурился от ставшего нестерпимо ярким света, и... вдруг заматерился и охнул, будто от боли. Тут же раздался непонятный треск. Аня не реагировала.

  Гром стих. По-прежнему лупил дождь, но гроза уходила.
В кухне было тихо. Уставившись в пол, Аня неожиданно поймала себя на том, что пол – жёлтый! Она растерянно перевела взгляд в сторону и обнаружила, что мир вокруг расцвёл красками. Вслед за этим последовал болезненный толчок о рёбра и стук... Стук сердца!
-Бьётся! - благоговейно прошептала Аня, ощущая, как жизнь наполняет её тело. – Бьётся! – выкрикнула она, бросая чайник. Повернулась к Васе и едва не упала в обморок...

   Перед ней стоял высокий мужчина, довольно симпатичной наружности... в разорванной, практически на клочки, одежде!
-Мда, не слишком приятные ощущения. Вот так-то! – с озорной улыбкой сказал он, ставя тостер на стол.
-У нас получилось?! – радостно и удивлённо выкрикнула Аня.
-Ты сомневалась?- Василий шагнул к Семёну и развязал его.

  Тот первым делом бросил фен. А потом грустно посмотрел на  Василия.
-Свиньи! – процедил он обижено. – Я мог от страха помереть! А если б меня током убило?! Ух, я б вас!... – И, с трудом поднявшись на ноги, он поковылял из кухни.
Вася и Аня посмотрели ему вслед.
-Как говорил один известный пират, “Мёртвые не кусаются!” – наставительно произнесла Аня, и оба зашлись в приступе дикого хохота...