Их не разделить

Триг толок пестиком в фарфоровой ступке листья эвкалипта. В освещенной факелом комнате пахло эфирными маслами. Зелиус тем временем перемешивал несмешивающиеся масло и воду в стеклянном экстракторе.
- Послушай, Зелиус, а почему ты дожил до такого почтенного возраста, но у тебя нет ни детей, ни внуков? И портрета возлюбленной я ни разу не видел.
По щеке старика потекла одинокая слеза. Воспоминания – как раны: затягиваются, но шрамы без следа не исчезают никогда. Стоит немного надавить в нужном месте, и снова прорывается боль, что через год, что через двадцать лет с прежней силой. Тупая боль, не такая, как в первый день потери, но от этого не менее неприятная.
Любовь с первого взгляда – сказка для смазливых девиц. Настоящее крепкое чувство рождается через месяц, а то и через год ежедневных общений. Графиня Лиза Тэтчер была старше барона Луиса Сандалла на десять лет. В пятнадцать лет Луис грезил лишь естествознанием и поэзией. Но Джон Сандалл, чтобы избежать позорного разорения, заставил сына жениться на Лизе. Первое время Луис не хотел даже разговаривать с женщиной, вдовой богатого графа. Но она, как оказалось, тоже пылала страстью к наукам. Лиза научила его премудростям алхимии. Но семья Сандаллов совершила страшную ошибку, поставив не на того кандидата во время гражданской войны в Вельзувике. Когда на трон взошёл король Трилон, всех сторонников младшего принца Комплексона прилюдно казнили. Инквизиция обвинила Лизу в ведьмовстве и чернокнижии. Её сожгли на Площади Согласия. А Луис едва успел скрыться от преследователей. С тех пор он носит имя Зелиус.
- Наука – вот моя жена, - сказал раздражённо Зелиус. – И других мне не нужно. А вот в этих флакончиках мои дети и внуки. Давай оставим этот вопрос.
- Ладно, - Триг продолжил измельчать листья в ступке.
- Скажи, а что за странное имя – Триг? Оно больше бы подошло гному из Золотой Пустыни, но не сыну кузнеца из близлежащей деревни.
- Мой дед был гномом, - Триг опустил смущенно глаза.
- Нечего стесняться родства. Родители – единственные люди, которые не предадут, что бы ни произошло.
- Расскажи мне ещё раз об атомах!
- Тысячу раз уже рассказывал.
- Просто у меня в голове никак не укладывается. Как может существовать что-то такое, чего не увидишь невооружённым глазом.
- Ты когда-нибудь ел шоколад?
Триг даже причмокнул губами, вспоминая сладость.
- Да, отец однажды купил на ярмарке, когда мне исполнилось десять вёсен. Разделили плитку на всю семью.
- В том-то и вся штука, Триг, что плитку шоколада можно разломить. Иногда даже на квадратики делят, чтобы удобнее ломать было. Но когда остаётся последний кусочек, можно его при желании разделить между братьями. В лучших кондитерских готовят торты, которые покрывают шоколадной стружкой, размолов сладость в пыль.
- Это же преступление! Разве можно продукт переводить? – Триг чихнул.
- Но однажды ты можешь достигнуть такого измельчения, когда на меньшие кусочки разделить нельзя. Ты не увидишь эту частицу…
- Даже если воспользуюсь Вашим микроскопом?
- Даже самый мощный микроскоп не способен увидеть атом. И никогда человек не изобретёт такого, что способен будет увидеть атом.
- Что-то не верится мне, - сказал Триг, - что столько различных вещей, которые окружают нас, состоят из одних и тех же маленьких частиц. Посмотри на кота Змеелова, и на глиняный кувшин, в котором мы храним молоко. Неужели, они могут состоять из одинаковых кирпичиков? Ведь они совсем не похожи!
- Атомы редко бывают одинокими, в отличие от людей. Чаще они собираются в прочные союзы, которые называются молекулами.
- Эти связи – как семейные узы?
- Крепче. Человеческие связи разорвать проще. Браки рушатся, жёны уходят к соседям, а мужья могут изменить. Но химические соединения сложно изменить, такова их природа.
Зелиус впал в раздумья.
- Люди – они как атомы. У атома есть, скажем, восемь электронов и восемь протонов. И как он не будет пытаться это скрыть, да хоть через собственную голову переступит, но останется атомом кислорода. Есть люди-восстановители, и они готовы бесконечно отдавать всё, что у них есть, всё до копейки. А люди окислители этим постоянно пользуются, придумывая всё новые способы обогатиться( ну, электронами, само собой, ведь мы об атомах!). Мы нередко собираемся в группы себе подобных, но лишь до тех пор, пока не найдём, с кем создать прочное соединение, прочную связь… Но есть и те, кто, как благородные газы, всегда по жизни одиноки, но виноваты в этом сами, что не хотят уступать ни в чём и никому. Все мы уникальны, но, тем не менее, очень предсказуемы. Может это хорошо, а может, не очень. Но люди – как атомы.
- Скажи, Зелиус, откуда ты всё это знаешь? Ты же сам говорил, что ни один человек не способен увидеть такие маленькие частицы?
- Для учёного неочевидные вещи становятся видимыми в результате математических расчетов и рассуждений.
- А эти самые, электроны, они кружатся над ядром, как мухи над…
- Я бы лучше сравнил электроны с планетами, которые вращаются вокруг Солнца.
- А разве не Солнце крутится вокруг Земли? Это же так очевидно! – Триг выглянул в окно и указал на солнечный диск. – Сейчас светило находится вот здесь, а через несколько часов закатится за горизонт. А земля на месте, под ногами, а солнце продолжает вертеться.
- Брось мне эту дурость! – Зелиус топнул ногой. – Скажи ещё, что земля плоская, и играет солнцем в пинг-понг, как теннисным мячиком!
- Я приблизительно себе так и представлял всё!
Зелиус насупил брови.
- Выбрось эти глупые идеи из головы. Жрецы не хотят, чтобы люди изучали науки. Им проще управлять глупым стадом. А ты ученик алхимика, тебе пристало быть мудрее.
- Ладно, учитель, я верю вам. Но почему же эти электроны не падают на ядро? Я бросал камни в пруд, и они никогда не зависали в воздухе! Рано или поздно оказывались в воде, с какой бы силой не кидал!
Зелиус поднял перст вверх.
- Ни один человек не способен с такой силой кинуть камень. Но электроны самим Творцом подброшены с такой силой, что вращаются очень быстро, и не способны упасть. А когда упадут, то настанет Конец Всего. Надеюсь, что мы не застанем тех грустных времён. Ладно, давай науки оставим на завтра. А сейчас продолжай измельчать эвкалипт.