Щупальца гнева. Глава 1

     Аннотация.
     Вы хотели бы заглянуть в будущий век, не сходя с книжных
страниц? Не торопитесь с ответом, вооруженный знаниями Человек
непобедим. В век научно-технического прогресса, люди рушат
тысячелетиями установленный мировой порядок. Теперь настает
очередь Природы испытать Человека на прочность.
Объем произведения 9,5 авт. листов (19 глав). 06.- 11. 2007 г.             




     Холодные цементные стены – все, что они видели перед собой. Мрак поселился здесь навеки, изредка уступая место блеклому свету карманного фонаря, чей миниатюрный квантовый генератор обеспечивал безотказную работу. Свет олицетворял собой день, тьма – ночь, паутиной сковывающей не только движения, но и мысли. Хотелось, есть, но приходилось экономить каждый сухарик. Сколько ей с детьми еще придется здесь просидеть, неизвестно. А если придется остаться в подземелье навсегда, стоит ли жить?
-  Я хочу пить, - детская ладошка коснулась ее руки.
-  Потерпи немного.
Тихий вздох послужил согласием. Бедный мальчик, все, что в ее силах - утешать его. Владимира гладила спутанные волосы ребенка, когда почувствовала на себе взгляд. Иветта, в отличие от брата, не задавала вопросов, полагаясь на судьбу. Девочка боится, вот только чего, Владимира не знала. Самое страшное уже случилось. Они оказались замурованы под землей, без всяких надежд на будущее.
-  Мира, ты  разговариваешь сама с собой.
-  Хочешь есть?
Девочка едва заметно кивнула головой. Повернувшись назад, Владимира открыла рюкзак и среди аккуратно сложенных теплых вещей нащупала небольшой бумажный пакет. -  Держи.
Иветта мгновенно впилась зубами в черствый кусок черного хлеба. Медленно пережевывая, девочка крепко держала свое сокровище. Владимира сглатывала слюну. Кончится еда, и их ждет голодная смерть.
-  Я тоже хочу, - маленький Мстислав с жадностью смотрел на сестру.
Чтобы не видеть, как быстро исчезает сухарь, Владимира, захватив с собою кружку с бутылкой, отправилась к источнику. Карманный фонарик она взяла с собой, хотя знала дорогу наизусть. Мечтая о горячем душе, набрела на тонкий ручеек ледяной водицы. К холоду она постепенно привыкала, не было сил бороться с голодом. Скорее всего, она покорилась бы смерти, если бы не двое детей, встреченных ею в подземном лабиринте. Как они попали сюда, непонятно, вероятно, какой-то добрый человек спас их, а сам избежать беды не успел. Неужели, они единственные, кому удалось пережить весь этот ужас? Подхваченные ветряной воронкой, летали по воздуху вырванные с корнем деревья, автомобили, были раскиданы словно игрушки после незавершенной детской забавы, железобетонные столбы, гаражи-ракушки, куски металлоконструкций, но самое страшное – лежащие повсюду труппы людей. Их было так много, что Владимире казалось, будто она попала на оскверненное чьими-то нечистоплотными руками кладбище. Нельзя привыкнуть к смерти. Всякий раз, сталкивалась с чужим горем, она не могла сдержать слез. Ранее не подозревала в себе такой безудержной сентиментальности, разве, что когда потеряла в один момент дорогих сердцу людей.
Пришла. Вот она, тонкая витая ленточка, ради которой Владимира оставила детей одних. Зачерпнула. Пила залпом, чтобы не распробовать металлического вкуса воды. Человек должен в сутки выпивать два литра живительной влаги. Должен-то, должен, все может быть, только где ее взять? Чуть больше литра на троих собирается в каменной нише. Наполнив пластиковую бутылку под завязку, Владимира огляделась. Каждый раз она надеялась увидеть, что ручеек хотя бы не станет уже. Цементные стены отсырели, а воды не прибавилось.
Возвратившись, она застала пробуждение Мстислава.
-  Пить, - слабым голосом попросил мальчик.
-  Сейчас, - Владимира застыла с бутылкой в руках. Кружку-то она забыла. Если дать мальчику бутылку, его уже не остановишь, это значит, что им с Иветтой воды не останется.
-  Воды, - Мстислав умоляюще смотрел на нее.
Владимира протянула мальчику бутылку, а сама отправилась к источнику за кружкой. Дети, единственное, что удерживало ее от отчаянного шага. Всю жизнь экспериментируя, в том числе и над собой, но когда-то надо было поставить точку. Различные оттенки серого цвета окружали ее со всех сторон, ранее Владимира и не подозревала, что серость может быть столь отвратительна. Когда она закрывала глаза, видела одну и ту же картину -  зеленеющий под весенним солнцем газон с травой. Упасть бы в молодую поросль лицом, вдыхая пьянящий аромат юной жизни.   
-  Отдай. Славик, не пей больше, - к уговорам Иветта присоединила активные действия.
Потасовку Владимира заметила по мере приближения к их временному пристанищу. Иветта не унималась, - Тебе плохо будет. Ну, чего присосался, словно маленькое дитя?!
-  Тебе плохо будет, - вторила Владимира.
По подбородку мальчика струились ручейки. Вырванная, почти пустая бутылка очутилась в руках у Иветты.
Мстислав улыбался, - Мира, а когда наступит лето?
-  Честно говоря, не знаю. Когда-нибудь мы поднимемся наверх …
-  Я хочу сейчас, - настойчиво произнес Мстислав.
-  А я хочу, есть, - присоединилась к брату Иветта. 
-  Я тоже хочу.
-  Я хочу заснуть и проснуться в своей кровати, - сестра не отставала от брата.
-  Я хочу …
-  Замолчите оба! – вмешалась Владимира, - Я тоже много чего желаю, и если бы не вы, хлопот у меня поубавилось. Вы лучше подумали, как мы теперь будем жить дальше?
Сдерживаемый шепот был похож на предсмертное дыхание, - Я не хочу умирать.
Кто из них двоих это сказал? Оба не сводили с нее пристального взгляда. – Опять эти «хочу, не хочу». Надоело! У меня тоже имеются собственные желания.
-  Мира, не ругайся, мы и так никому не нужны.
Она горько улыбнулась, - Такого не бывает, чтобы человек не был хоть кому-то нужен. Скоро наступит лето, и снова будет светить солнце. Мы будем собирать цветы, купаться в речке, пить сладкий чай с пирожками, лишь потерпите еще немного, - Владимира проглотила комок, подступивший к горлу.
-  Ты плачешь? Придется идти за водой. Хочешь, я схожу?
-  Мы вместе можем сходить прогуляться.
-  Я не пойду, - в ответе Мстислава читалось равнодушие.
Из-за нежелания одного, они остались все вместе.
-  Расскажи что-нибудь, - попросила Иветта.
На мгновение Владимира прикрыла глаза. Может, поведать детям о себе? -  В большом городе жила девочка. Родители ее занимались наукой и желали, чтобы дочь продолжила семейные традиции, но девочка имела свои взгляды на будущее. Она хотела играть, гулять с подружками, ошибаться, то есть делать все наперекор взрослым.
-  Почему она не хотела их слушать?
-  Наверное, потому, что они все решали за нее.
-  Что было дальше? – нетерпеливо спросила Иветта.
-  Девочка, назовем ее Гликерия, стала плохо учиться, и ее отчислили из школы. По совету директора ее определили в интернат для трудных подростков. Ну и там Гликерия не унялась, и делала все, чтобы взрослые продолжали считать ее плохой. Драками, разборками в спецшколе никого не удивишь, и, несмотря на непредсказуемый характер, юная хулиганка пришлась не ко двору. В интернате существовала строгая дисциплина, за малейшую провинность наказывали публично, но независимо от этого его воспитанницы оставались детьми. Гликерия обрела там подругу по несчастью. Их судьбы были чем-то схожи. Злата много раз убегала из дома, пока родители не пристроили ее в интернат.
-  Мне надоела эта история.
-  Погоди, Славик, далее будет интереснее.
-  Расскажи сказку.
-  Как раз это я и собиралась сделать. Однажды две подружки убежали. Исчезновение их никто сразу не заметил. Гликерия и Злата укрылись в городском парке, который из-за жары был почти безлюден. Хотелось искупаться в рядом расположенной речке, но их могли обнаружить. Девочки присели на скамейку в тени большого дерева. Неожиданно свет померк. Все вокруг окуталось плотной, абсолютно непроницаемой темнотой. Злата испугалась и заплакала. Гликерия крепко прижала ее к груди, стараясь успокоить. Темнота не проходила. Куда-то исчезли шум улиц, запахи цветов и деревьев, голоса птиц. Девочки боялись пошевелиться. Им казалось, что это состояние продлилось не более четверти часа. Темнота пропала так же внезапно, как и появилась. Наступил вечер, и опять стемнело. Подул резкий, холодный ветер, в парке зажглись фонари. На бульваре прогуливались несколько влюбленных парочек. Не желая более испытывать судьбу, Гликерия и Злата опрометью бросились к интернату. Их встретили перепуганные воспитанницы и воспитатели: оказывается, девочки отсутствовали три дня! Их искала милиция, добровольные помощники, перевернув вверх дном весь городок, парк буквально обшарили по сантиметру, но никого не обнаружили. Девочкам не верили, когда они рассказывали о свалившейся на их головы темноте.
-  А что с ними случилось потом?
-  Они выросли и навсегда остались подругами. А вы кем хотели стать в будущем?
Первой откликнулась Иветта, - Я буду работать в службе прогноза погоды.
-  А я стану … волшебником или изобретателем, - поделился сокровенным Мстислав.
-  Мира, а ты помнишь, как попала сюда? 
-  Я знала о существовании подземных ходов, и сразу же, как начался смерч, поспешила укрыться от непогоды здесь. Вам страшно? – спросила Владимира, уловив испуганные детские взгляды.
-  Мне кажется, мы никогда отсюда не выберемся.
-  Нет, выберемся! Вот кончится еда и …
-  Она уже кончилась, когда ты за водой ходила.
-  Не за водой, а за кружкой. Что мы будем теперь делать?! – Владимира еле сдерживала себя.
Иветта ответила за двоих, - Пойдем навстречу лету.
Ее не надо было уговаривать, раз нашелся повод. Через час- два они выйдут из темницы и увидят, как колосятся хлеба, на деревьях растут яблоки, груши, киви, папайя … салями, ветчина, по полям бегают шашлыки. Владимира до крови прикусила губу.
-  Впереди тупик, мы что, потерялись? -  вопрос Мстислава отвлек ее от бесплотных мечтаний.
Владимира огляделась, но она могла этого и не делать, вокруг по-прежнему царила закованная в цемент бесконечность. – Кажется, да. Погодите, я припомню, куда идти.
Она быстро оценила ситуацию. Они заблудились. Когда в МЧС распорядились о строительстве катакомб, никто не предполагал, что наступит время, и они кому-то понадобятся. Ей, Владимире, планировка подземных ходов была хорошо знакома, будучи архитектором, она принимала непосредственное участие в их проектировании. Тупик, опять стена. Дети начали уставать, она беспокоиться. -  Надо вернуться.
-  Почему?
-  Забыли рюкзак.
-  Он не понадобиться, наверху лето.
Хотелось в это верить, а вдруг они окажутся во власти вечной ночи?
-  Кажется, фонарь погас.
Иветта, наверное, нажала на выключатель. Движение пальцем, и вновь с ними свет. -  Вспомнила, мы придерживались правой стороны, а нужно было идти прямо. Потерпите еще чуть-чуть. Если устали, отдохните, я одна буду искать выход, - ответа на предложение не последовало, - Хотите, я расскажу вам о  пирамидах, эти катакомбы чем-то походят на них.
-  Я хочу наверх,- упрямо твердил Славик.
-  У меня голова кружится, - Иветта прислонилась к стене.
-  Тебе плохо? Сейчас, - обняв девочку за талию, Владимира помогла ей опуститься на пол.
-  Только не бросайте меня, пожалуйста.  Я немного отдохну и пойду дальше, - в глазах девочки читалась мольба.
-  Мы не оставим тебя. Думай о чем-нибудь хорошем, тебе станет лучше.
Голова девочки легла на ее плечо. Сидеть на цементном полу было холодно, чтобы хоть как-то согреться, Владимира попеременно растирала свои и ее руки. Мстислав больше не хныкал, он присел рядом и замер. Задремала и она сама. Снилось, что они втроем попали в огромную залу с расписным потолком. Кроме Владимиры и детей здесь находились четверо гостей в вечерних нарядах. Неизвестный ей голос пообещал, что после торжества в ее честь, начнутся танцы. Тембр ли голоса либо его интонация показались виновнице вечера напряженным и неестественным, внезапно она увидела, как неподвижные пальцы одного из гостей неловко сжимают бокал, из которого льется вино. Взяв свечу, Владимира осмотрелась. Шестеро, включая окружающих ее детей, походили на монстров. Белые лица с мертвыми глазами … Веки абсолютно белые, как будто обожженные кислотой. Она закричала. Кто-то изо всех сил тряс ее за плечи.
-  Мне страшно, - на Владимиру в упор смотрел Мстислав.
Ей самой было не по себе. Тело девочки послушно лежало в ее ногах холодным грузом. Лоб, ее руки, шея были словно неживые. Владимира позвала Иветту, лежащая не отзывалась. Она приложила ухо к ее груди. Сердце девочки молчало.
-  Мира, что с тобой?
-  Ничего, - механически отозвалась она.
-  А что с Веткой? Мира, что с ней? – повторил Мстислав свой вопрос.
Очнувшись, после минутной паузы, Мира ответила, - Она уснула.
-  А, ну тогда пускай, спит, а мы пойдем искать путь наверх.
Уходя, Мира оглядывалась. Может быть, надо было взять Иветту с собой, похоронить по-человечески? Но Мстислав вскоре разрешил ее сомнения. Спустя четверть часа пути восьмилетний мальчуган начал жаловаться, - Мира, я устал.
Пришлось взять его на руки. С грузом в двадцать с лишним килограмм идти нелегко. Она собиралась присесть отдохнуть бессчетное число раз, но машинально продолжала двигать ногами далее. Скоро завод кончится, и трупов прибавится. А как хорошо было бы откинуться своей уставшей головушкой и ощущать ласковые прикосновения родных рук.
-  Пусти, дальше я сам пойду.
-  Славик, уже, наверное, ночь наступила.
-  Пойдем.
-  Если бы я знала, куда … - Владимира вздохнула.
-  Я не хочу здесь больше. Мира, вставай, пойдем! – мальчик изо всех оставшихся сил тянул ее за собой.
Разные желания лезли в голову, но более всего хотелось спать. Забыться в глубоком сне, и так, чтобы не помнить пережитого горя.
-  Я пить хочу, Мира, ты слышишь меня? Я пить хочу.
-  Нет больше воды. Знаешь, что, Славик, постарайся представить, что ты уже напился воды.
-  Как это?
-  Послюнявь платочек и не вынимай его изо рта.
-  У меня нет платка.
-  Возьми мой.
Повезло, что здание, в котором она работала, имело двадцать этажей и мощный фундамент. А если бы смерч застал ее дома? Башни в сорок этажей рвутся в небо, на балкон выйти страшно, голова кружится. Не довелось ей увидеть гигантскую вихревую воронку с высоты своего тридцать второго этажа, а то бы сиганула вниз. В тот злополучный день, задержавшись на работе дольше обычного, Владимира решила переждать разгул стихии, инстинктивно она искала спасения под землей. Предусмотрительно захватила с собой двух литровую бутылку минеральной воды и теплый свитер, кофту, которые, как она первоначально посчитала, ей, вряд ли, понадобятся, ведь в катакомбах имеется система вентиляции с подогревом воздуха, благодаря чему воздушные слои равномерно перемешиваются. Непостижимо, отчего именно в тот предвыходной день, остаток которого она решила посвятить сборам для грядущей загородной поездки, Владимира никак не могла оставить незавершенным свой чертеж? Может быть, опасалась, что в таком виде он некому уже не понадобится? Согласно прогнозам метеослужб никаких природных катаклизмов не предвиделось, что лишний раз доказывает несовершенство человеческого разума. Как сильно заблуждались люди, решив, что им удалось подчинить себе Природу! Настало время платить по долгам. Парниковый эффект, о котором так настойчиво предупреждали ученые в ХХ веке, уже диктует свои условия, и это только начало. Разум перестал быть таковым, в тот момент, когда разучился предвидеть. Новейшие технологии работали на человека, вступая в противоречие с окружающей средой, а пожинать плоды давнего конфликта приходилось им, людям ХХ11 века.
-  Мира, не помогает, мне все равно хочется пить, - жалобным голосом произнес Мстислав.
-  Потерпи, пожалуйста, еще.
-  А сколько?
-  Еще немного.             
Подземный лабиринт становился уже, или ей только казалось, что стены льнули друг к другу? Кто отстроил эту каменную западню, ведь на чертежах все выходило проще. Наверное, им никогда не выбраться наверх. Отчаявшись, ничего не чувствуя, кроме смертельной усталости, Владимира опустилась на пол. Прикрыв глаза, она будто провалилась в пропасть. Неизвестно, сколько времени она провела в беспамятстве, в себя пришла, ощутив ноющую боль в спине – результат лежания на голом цементе. Глаза можно было не открывать, вокруг была такая же темнота, как и в придуманном ею рассказе. Она окликнула своего спутника, ответа не последовало. Владимира звала его снова и снова, надрывая до хрипоты голос, никакого результата. Мстислав исчез вместе с источником света. Она бы заплакала, да слез не осталось. В бессилии, кусая губы, мучительно соображала: что делать? Пальцы рук настолько окоченели, что стали ей чужими. Растирая кисти, Владимира заметила слабое свечение, исходящее с верхней части безымянного пальца правой руки. Недоумевая, она приложила  большие усилия для восстановления кровообращения в бесчувственных конечностях. Слабый свет распространялся не далее, как на метр, но этого оказалось достаточно для того, чтобы попытаться отыскать дорогу. Владимира положилась на свою интуицию, и она ее не подвела. На первом повороте искательница столкнулась с Мстиславом. Увидев спасительницу, мальчик бросился ей навстречу, и прижался к ней всем вздрагивающим телом. Сквозь всхлипывания ребенок громко шептал, - Я хотел сам … но потерялся.
У нее не было сил даже на то, чтобы успокоить его. Отчего им никак не удается выбраться на внешний радиус, где находился выход? С детства Владимиру влекли нераскрытые тайны китайских пирамид. По их подобию архитекторами  был разработан проект подземных ходов. Оригинальность воплощенного в действительность нашла оправдание в сомнениях по поводу необходимости сотворенного. Руководитель проекта как-то заметил ей: «Катакомбы должны быть построены на века с расчетом на большое количество людей». Так и вышло, прогадали строители лишь с числом спасенных. Внутри не было ни одного указателя, почти, как в образце для подражания. Человек, впервые очутившийся здесь, пожалуй, растерялся бы, не имея представления, куда и когда свернуть? Сколько раз мысленно она представляла, как двери перед ними распахнуться, однако, очутившись перед обыденной реальностью, спасовала. 
-  У тебя палец светится.
-  Ты забрал фонарь, а я боюсь темноты.
В замечание мальчика читалось удивление, - А я думал, что ты ничего не боишься.
-  Я – ужасная трусиха. В детстве я боялась мышей, привидений, мертвецов, зубного врача и отвечать у доски.
-  А мы в школе отвечаем учителю виртуально, на подсказку рассчитывать не приходится. А еще нам обещают, что скоро дети будут учиться дома, отправляя ответы на задания учителю по электронке, хотя мне по правде больше нравиться разговаривать, чем переписываться.
-  До встречи с тобой я считала, что современные дети живут в сети.
-  Современные дети умирают без сети.
-  Может, я сейчас с трупом разговариваю? – Владимира поняла, что шутка ей не удалась, после того, как Мстислав в обиде отвернулся. -  Прости, сама не знаю, что говорю.
-  Мира, ты сказала, что боишься мертвецов, а они почти, что трупы. Пока я здесь ходил, мне ни одного не встретилось.
-  Считай, что тебе повезло.
-  А они какие?
-  Кто?
-  Приведения.
-  Просто ни живые и ни мертвые люди.
-  А они страшнее мертвецов?
-  Не знаю. Славик, подними фонарь повыше, ничего не видно.
-  Тебе  фонарь не нужен, у тебя палец светиться.
-  Уже не светиться, - Владимира спрятала руку за спину.
-  Покажи.
-  Отдай фонарь.
-  Сначала покажи палец.
-  А больше тебе ничего не показать?
-  Покажи мне приведение.
-  Их не бывает, их выдумали взрослые для того, чтобы пугать ими непослушных детей.
-  Мне кажется, что я видел одно.
-  Похожее на меня? – усмехнувшись, спросила Мира.
-  Нет, похожее на Ветку. Могу показать.
-  Не надо, Славик. Иветта просто заснула.
-  А ты видела когда-нибудь гуляющих во сне?
-  Она …
-  Там впереди, пойдем, - просящее выражение на лице Мстислава сменилось изумлением, - Чего ты хохочешь? Я правду говорю.
Она смеялась до тех пор, пока не подавилась. Откашлявшись, Владимира поинтересовалась, -  С какой стороны это «впереди»? Славик, твое счастье, что ты ничего  не понимаешь. Нам ни-ког-да отсюда не выбраться, а приведений скоро прибавится.
-  Ты сошла с ума, я понял. Наша учительница, когда ей неверно отвечают, всегда так говорит, причем на весь класс. Хвалит за правильный ответ, виртуально, а ругает при всех. Обидно.
-  Если бы я сошла с ума, меня больше ничего не беспокоило … но знаешь, я кажется, близка к тому.
-  Опять смеешься?
Ее смех неожиданно прервался,  - Не плакать же мне.
-  Лучше давай искать выход. Держи фонарь.   
Блуждая по лабиринту, путники заметили, что коридор стал шире. Парочка, не сговариваясь, прибавила шагу.
-  А все-таки, Мира, отчего у тебя палец светился?
-  Я и сама не знаю, наверное, из-за темноты, я ведь – трусиха.
-  Я боюсь навсегда остаться здесь.
-  Запомни на всю жизнь, если человек верит во что-то, оно непременно сбудется. А палец у меня светился благодаря тому, что любому живому организму свойственно, как бы тебе это понятнее объяснить …вообщем, у всех людей имеется электричество.
-  И у меня есть?
-  И у тебя.
Мстислав внимательно посмотрел на свои руки, - А пальцы у меня не светятся.
-  Когда надо, будут светиться. В человеке заложено много нераскрытых способностей. Ученые люди ищут чудеса, но не там ищут: по Америкам всяким, Европам. Человек – вот истинное, но так до конца и неразгаданное чудо Природы. Ты и я, Славик, своих возможностей не знаем. Ну, чего молчишь?
-  Ты так интересно говоришь, - восхищенно промолвил мальчик. -  А ты умеешь летать по воздуху? Было бы здорово, если ты полетела и взяла меня. Мы бы не уставали.
Владимира не ответила, устремив задумчивый взгляд вдаль. Не видела она более ни опостылевших серых стен, ни побелевших от холода детских ладошек, сжатых в кулачки. Наконец, они вышли на финишную прямую. Улетучилась усталость, страх неопределенности более не терзал ей душу.
-  Мира, я за тобой не успеваю.
Выход близко, она знала это, а что она станет делать со свободой, будет думать, потом, когда вырвется из заточения. А вдруг ее взору откроется голая пустыня?
-  Почему они не открываются?
Тонкая, разделительная черта, отмечающая правую и левую половины, замерла. Автоматический барьер так и не был преодолен. В отчаяние Владимира из последних сил ударила по бездействующим створкам. -  Скорее всего, светочувствительный элемент вышел из строя, - она была готова пасть на колени и молиться на несговорчивую дверь.
-  Жаль, что его нельзя заменить, - Мстислав не смог сдержать вздоха.
Он ждал, что станет делать она, пытаясь не пропустить малейшие изменения на ее лице, сейчас походившим на маску. Медленно опускаясь на пол, она готова была сдаться.
-  Пойдем, Мира, пойдем.
Цементные стены наступали, и ради того, чтобы избавиться от их атаки, она прикрыла глаза. Но покой не приходил, напротив, какая-то неведомая сила внедрялась в ее сознание, рождая ощущение дискомфорта. Хотелось вырваться на свободу, да плен был неосязаем, вдобавок, ощущение жжения в пояснице  и ягодицах, возникшее внезапно, лишь усиливалось. Участилось дыхание, стало душно. Только оказавшись на ногах, Владимира почувствовала себя лучше. – Славик, где ты?
-  Тут, я никуда не уходил, ждал, пока ты отдохнешь.
Больше Владимира не пыталась вспомнить дорогу, понадеявшись на собственную интуицию. Всякий раз, когда ее начинали одолевать сомнения, она гнала их прочь, и вскоре поймала себя на мысли, что идти стало легче, будто кто-то подталкивал ее вперед. -  Где-то здесь должен быть запасной выход.
-  А если и там светочувствительный элемент не сработает? – запоздалый вопрос Мстислава растворился в радостном крике Владимиры. Она уже бежала, оставив мальчика далеко позади. Через несколько секунд ее ушей достиг еле слышимый звук отворяемых дверей, и тут же странница окунулась в холодную пустоту ночи.