Невестка

Надежда Семеновна вернулась из райцентра расстроенная. От автобусной остановки до своего дома шла медленно по главной улице Сосновки и продолжала обдумывать перестроечные новшества, о которых рассказывал на совещании начальник отдела по образованию. Но постепенно яркие краски августовского дня переключили ее внимание на окружающую природу. Она любовалась цветами, благоухавшими в палисадниках, простором леса, который раскинулся за Битюгом. Вдохнула запах нагревшейся под солнцем хвои и подумала: «А не махнуть ли мне на кордон к деду Пете?! Все же завтра выходной. В понедельник и буду думать, как перекроить часы по биологии и кому предложить информатику»…
- Надюша, ты уже свой дом прошла! Или так назаседалась, что и дорогу домой, забыла?! – заставил ее вернуться к действительности голос мужа.
Сергей Васильевич стоял, опершись на калитку. Надежда Семеновна удивилась:
- Это, по какому случаю, ты меня с букетом встречаешь:
- А вот по такому! – Сергей Васильевич показал телеграмму. – Видишь, черным по белому написано: «Встречайте. Скорый пятьдесят шестой, вагон три. Готовьтесь к свадьбе. Дима, Люда»,
- Какая свадьба?! Какая Люда?!
Димка недавно был в отпуске и о женитьбе ни слова, - заволновалась она.
- Какая Людка, какая… Женится наш сын. Давай-ка лучше, мать, к встрече готовиться: до прихода «скорого» всего три часа осталось. Я сейчас Зину позову, пусть тебе поможет.
Но Зинаида Васильевна уже сама спешила к их дому с большой сумкой. Сергей Васильевич распахнул перед ней калитку.
- Проходи. Чем ты там, сестра, нагрузилась?
- Двумя тушками гусей да мясом, братик. Почтальонка сказала, что мой крестник женится. Вот и пришла помочь…
Когда Сергей Васильевич привез молодых со станции, Надежда Семеновна поспешила навстречу. Дима расцеловал ее и смущенно сказал:
- Мама, знакомься – моя жена Люда.
Стройная молодая женщина в белом брючном костюме шагнула к Надежде Семеновне:
- Здравствуйте, мама!
Взгляд больших карих глаз заставил Надежду Семеновну вздрогнуть. Он был ей знаком и напоминал о том, что она так старалась забыть и прятала в глубине души больше четверти века…
Вечеринка шумела: гости пили, ели, кричали «горько». А Надежда Семеновна смотрела на веселье и вспоминала.
Она приехала работать по распределению в Сосновку в августе. Поселилась в общежитии для учителей вместе со старшей вожатой Олей.
Дни стояли жаркие. После работы они ходили купаться на реку Битюг. Однажды недалеко от них остановилась «Волга». Из нее вышел мужчина средних лет. Его стройная спортивная фигура привлекала внимание.
- Это директор нашего совхоза Юрий Петрович, - зашептала Ольга. – Жена у него – ни кожи, ни рожи. Надо ж, такого молодца отхватила! Говорят, не расписанные живут. У них дочь лет пяти, на него похожа.
Надя слушала и не слушала подругу. Она заметила, что директор остановил на ней взгляд, и невольно взглянула ему в глаза. Они были большие, карие. Она будто в омут провалилась. Ольга надела сарафан и обратилась к ней:
- Ну, что, Надь, пойдем к моей тете обедать? У нее сегодня твои любимые вареники!
- Нет, ты иди, а я еще позагораю. А поесть – у меня бутерброд с собой.
Юрий Петрович возился в моторе машины. Как только Ольга ушла, он подошел к Наде:
- Здравствуй, Надюша! Я тебя сразу узнал. Ты меня помнишь: год назад в Воронеже у моей тети…
- Юра, Вы?! – удивилась Надя.
- А почему не «ты»? – улыбнулся он и открыл дверцу машины.
Они уехали вглубь соснового бора. На залитой солнцем поляне он нарвал ей букет цветов:
- Помнишь ту ночь, Надя?
- Конечно, помню: до зари прогуляли, а у меня экзамен был в девять. Ох, и досталось мне тогда от Веры Наумовны!
- О, тетя Вера – женщина строгая! Ты ушла в институт, а она все спрашивала меня, не было ли у нас чего. Сказал, что всю ночь проговорили. Так не поверила, все повторяла: «Ох, смотри, шалопай, ты женат, не крути девушке голову!». И выпроводила меня, не разрешила даже проститься с тобой….
Под утро, когда они лежали, обнявшись, и смотрели на звезды, Юрий Петрович предложил:
- Надя, выходи за меня замуж.
- А как же они?! – встрепенулась она.
- Дочке помогать буду. А жену я никогда не любил. Сошелся с ней из благодарности. Ты же знаешь историю моего нравственного падения.
- Знаю, ты рассказывал: женился еще студентом на дочери квартирной хозяйки. На восемь лет она была старше тебя? Потом, после нескольких лет супружеской жизни запил, загулял. Так? А вот что во второй раз женился, не сказал.
- Не успел, Надюша. Прости. Все надеялся, что смогу объяснить тебе это при встрече.
- Это, каким образом? Разве ты знал, куда меня распределят?
- Знал! Я на тебя запрос в облоно попросил направить.
- Ах, вот оно что?!
Надя теперь поняла возглас директора школы в кабинете заведующего районо, где получала направление в Сосновку:
- Так, где тут наша протеже?
Юрий Петрович закурил:
- Пойми, имею же я право на счастье?! Я люблю тебя! Ты для меня единственная женщина на свете, самая прекрасная, самая чистая.
- Хорошо, Юра, я подумаю.
- Через два дня я жду тебя на берегу Битюга. И мы уедем с тобой. Меня директором совхоза переводят в другой район.
Вернувшись, домой, Надя рассказала всю правду Ольге об ее отношениях с Юрием. Та внимательно выслушала и с грустью заметила:
- А я-то на него виды имела… – Но за тебя я рада! Уезжай, Надь с ним. Не ты, так другая все равно его уведет.
На второй день Надя пошла на почту. Она знала, что Юрий Петрович жил неподалеку в щитовом доме. Подходя к нему, невольно замедлила шаг и вдруг почувствовала, что кто-то смотрит на нее. Повернулась и увидела девочку лет пяти. Это была его дочь! И что-то оборвалось в душе Нади. Она проплакала всю ночь.
На следующий день не пошла на Битюг, а из учительской позвонила своему коллеге Сергею: он давно и безуспешно ухаживал за ней. Даже направление на работу взял в Сосновку из-за нее.
Через час на машине молодой человек приехал за ней и увез на квартиру. Вскоре они расписались. Ольга плакала на ее свадьбе и наедине сказала:
- Дура – дурище ты Надь! Что же ты наделала?!
Ее воспоминания прервал сын. Он подошел и обнял ее:
- Мам, смотри, какая у меня жена и не заметно, что на пять лет старше. Правда?
- Правда, сынок. И красивая.
Людмила обратила внимание, что они смотрят на нее, и тоже подошла. Димку окликнули друзья, и он отошел к ним. Надежда Семеновна обняла невестку, и у нее невольно вырвалось:
- Доченька, как же ты похожа на… - спохватившись, замолчала. А Людмила спросила:
- На него?
Они расплакались. Подошел Сергей Васильевич.
- Это что еще за слезы?! А ну-ка, мать, пойдем танцевать! – и увел ее в круг танцующих гостей….
Молодожены уехали через три дня. Людмила ничего больше не говорила. И Надежда Семеновна успокоилась, думала: «Что прошлое-то ворошить».
Вскоре пришло письмо от Людмилы. Она писала: «Димка уехал на месяц в командировку. Я жду ребенка. У малыша будет два дедушки и одна бабушка. Не удивляйтесь этому сообщению, мама. Отец вырастил меня один. Моя мать сбежала от нас с его шофером через неделю после нашего переезда из Сосновки. А ваш портрет висит до сих пор над письменным столом моего отца …»