Щупальца гнева. Глава 4

               
Сидеть в темноте было страшно. Подозрительные звуки, которые он слышал позади себя, походили на пыхтение невидимого помощника. Может, это – Мира пытается добраться до него или Крей зи роет подземный ход? Привыкшие к отсутствию света глаза разглядели углубление, которое благодаря чьим-то заботам, постепенно увеличивалось. Нет, пожалуй, это – не Мира, за то время, пока он ждал освобождения, она давно бы бросила спасать его.
-  Крейзи! – позвал Мстислав дважды. Вопреки его надеждам воцарилась тишина. Она пугала больше, чем возня. Мальчик повернулся назад, взгляд его уткнулся в земляную насыпь. Горсть за горстью он швырял себе под ноги. Однообразное занятие после вынужденного бездействия заставило позабыть о страхах. Проснулся азарт, ведь по другую сторону насыпи у него появился добровольный помощник. Мстислав теперь копал из последних сил. Он вздрогнул, когда запястье его полоснули острые когти. Зажав ладонью кровоточащую руку, мальчик отпрянул, на него уставилась пара блестящих глаз. Полосатая черно-белая морда неизвестного зверя показалась Мстиславу симпатичной, но ребенок не спешил познакомиться с ним поближе. Зверь и мальчик смотрели друг на друга, это продолжалось около полуминуты, после чего обладатель блестящих глаз внезапно исчез. Отверстие в насыпи, расширенное бессловесным копателем, являлось входом в нору. Любопытство взяло вверх над осторожностью, Мстислав отправился в гости без приглашения. Подземный лабиринт постепенно становился шире, через минуту мальчик очутился на поверхности, но радости от случившегося испытать не успел. Недавний знакомый, который при ближайшем рассмотрении оказался довольно крупным, повел себя агрессивно, сделав несколько выпадов в направлении растерянного мальчика. Ему приходилось уклоняться, лавируя из стороны в сторону. Пятясь, Мстислав спрятался за толстым стволом дерева, здесь он почувствовал себя в безопасности. Наблюдая за своим обидчиком, он сделал удивительное открытие. Возле взрослого животного кружило несколько детенышей. Они с писком тыкались ему в живот. С интересом любуясь, с каким удовольствием маленькие барсучата чмокают, Мстислав вспомнил, что он сам давно не ел. Травинки, которые он тут же положил себе в рот, имели вяжущий вкус. Прожевав, Мстислав потянулся за следующими, но инстинктивно отдернул руку. Мелькнувшая в траве пестрая лента, испугала мальчика. Он был знаком с ползучими гадами со слов своей учительницы, реальная опасность, которой ему только, что удалось избежать, заставила его на время позабыть о голоде. Более всего он желал встретить какого-нибудь, пусть даже совсем незнакомого человека. Он звал Миру, прося о помощи. Эхо разносилась по лесу, но ответа ни от кого не последовало. Вечер принес новое разочарование, Мстислав по-прежнему тяготился одиночеством. Сидя на стволе поваленного дерева, он плакал, размазывая слезы по щекам. Красавец с черно-белой мордой засеменил по тропинке. Мстислав, задержавшись на несколько секунд, отправился за ним следом. Забывая смотреть себе под ноги, мальчик не упускал из виду своего проводника, за что едва не поплатился, споткнувшись о муравейник. Хорошо ориентируясь в лесных зарослях, зверек ни разу не свернул с выбранного пути. Наконец, впереди, в лучах заходящего солнца, блеснула зеркальная гладь водоема. Мстислав оказался на берегу. Зверь что-то копал, комья земли летели в разные стороны. На стороннего наблюдателя животное не обращало никакого внимания. Похоже на то, что барсук что-то искал.
Уткнувшись носом в вырытое, зверь подцепил большого червя и, с аппетитом уничтожил его. На этом поиски съестного не прекратились. Следом за первым, в пасти хищника оказались еще две жертвы. Последняя его добыча – юркая ящерица. Запомнив место, где были обнаружены охотничьи трофеи, Мстислав сглотнул. Некоторое время после бегства насытившегося барсука, мальчик выжидал. Голод гнал его к земляной насыпи, одновременно страх перед неизвестностью удерживал от решительных действий. Вокруг, кажется, никого. Присев на корточки, Мстислав осторожно ковырнул палочкой уже разрытое углубление. Пусто.
-  Плохо ищешь.
Человеческий голос, так внезапно разорвавший вечернее затишье, явился для Мстислава полной неожиданностью. Оглядываясь, ему не удалось никого заметить, пока неизвестный снова не обнаружил себя. -  Тут орудие помощнее надо, - чуть поодаль от мальчика зашевелились заросли травы. Через секунду перед Мстиславом очутился стоящий на четвереньках человек со всклокоченной бородой и спутанной шевелюрой. Более всего в новом знакомом удивляла его необычная поза.
Настороженность Мстислава уступила место любопытству, - А почему ты стоишь по-собачьи?
-  Мне так больше нравиться.
-  Не-а.
-  Хочу оказаться с тобой на равных. Веришь?
Мстислав неопределенно кивнул головой, - Мне есть хочется.
-  Смотри, - бородач растопыренной пятерней вонзился в развороченную землю. Комья полетели в разные стороны. То ли от искателя отвернулась удача, то ли вся доступная добыча переваривалась в желудке когтистого зверя, любоваться Мстиславу пока было не на что, - Ничего, будет тебе еда.
Мстислав сидел на берегу, обхватив руками колени, пока его новый знакомый, прямо в одежде копошился в иле. А дядя ничего, находчивый, и вовсе не страшный, каким он вначале показался. Спустя полчаса дядя Генрих, так звали бородача, вытащил из догорающего костра запеченную на углях беззубку и объяснил Мстиславу, как с ней управляться. 
-  А она стоящая, - поделился впечатлениями изголодавшийся ребенок, - Научишь меня ловить их? - две створки, скрывающие нежное мясо, были отброшены в сторону.
-  Ага, ешь еще.
Мстислав не торопился отправить в рот протянутое лакомство, - А ты? Я уже съел две, а ты только одну.
-  Я не голоден.
-  Спасибо, - глаза Мстислава светились благодарностью. Третью беззубку, прежде, чем съесть, он внимательно изучил, даже попытался сосчитать кольца на раковине. – Ей, наверное, было больно, когда ее положили на угли?
-  Может, так уж устроен мир. Сильный распоряжается жизнью слабого.
-  А мы разве сильные?
-  По сравнению с моллюском, да. Ну-ка расскажи, как ты очутился в лесу один?
-  Я потерялся, сейчас собираюсь искать свою сестру. Поможешь мне найти ее?
-  Боюсь обещать заранее. На четвереньках далеко не уйдешь.
-  А ты встань на ноги, - Мстислав провел рукой по влажным брюкам, стараясь выжать из них лишнюю влагу. От внимания мальчика укрылась болезненная гримаса на лице его спасителя.
-  Попробую.
-  Ты совсем разучился стоять на ногах?
-  Я разучился ходить, как все.
Мстислав, не отрываясь, смотрел за тем, как извивался дядя Генрих, снимая брюки. Когда взору мальчика открылись покрасневшие, будто надутые икры, он поморщился. Из-за одного неловкого движения по оголенным лодыжкам мужчины засочилась мутная, вязкая жидкость. Дядя Генрих до крови прикусил губу.
Мстислав не выдержал, - Не надо! – не в силах более смотреть на чужие страдания, мальчик упал навзничь. Плечи его едва заметно вздрагивали.
-  Все нормально, мы с тобой сильные, - не то, утверждая, не то, вопрошая, промолвил Генрих. - Давай решим: где будем ночевать? Слышишь меня?
Собирать ветки у него получалось плохо, а ломать их с растущих кустов или небольших деревьев, дядя Генрих ему не позволил. Пришлось пучками рвать траву, складывая ее, выравнивать, ради придания удобной формы. Подушка была готова. В сгущающихся сумерках Генрих ловко плел одеяло. Занятие отняло у него достаточно времени, наконец, он остался доволен результатом. -  Держи, - протянул он Мстиславу.
-  А как же ты?
-  Мне не холодно. Я уже привык, тем более, ночи теперь короткими стали. Ложись, не успеешь закрыть глаза, как уже рассветет.
Лежать на зеленом ковре, укрывшись одеялом из травы, было прохладно, но Мстислав решил не сознаваться в этом. Глаза он закрыл намеренно, чтобы дядя Генрих думал, что он спит. А все-таки здорово, что они встретились. Дядя Генрих надежный и не оставит его, как Мира, вот только бы Иветту им отыскать. Тогда они втроем вернуться в город.
-  Не надоело притворяться? - на него, улыбаясь, смотрел дядя Генрих.
Улыбнуться в ответ для Мстислава ничего не стоило, - Я мечтаю.
-  О чем?
-  Я хочу найти сестру и вернуться домой.
-  И это все?
-  Я хочу строить город на Луне. Дома в моем городе будут напоминать консервные банки, вкопанные в землю.
-  А космическое излучение, как с ним быть?
-  Если дом вкопан в грунт, излучение ему не страшно. Первое время жители Луны будут ходить в специальных, отражающих излучение костюмах.
-  А потом?
-  Со временем, через несколько поколений, люди привыкнут к определенному газовому составу воздуха и к перепадам температур.
-  Откуда ты все это знаешь?
-  Из Интернета.
-  А я думал ты предпочитаешь книги.
-  Записанные на носителях, - Мстислав раздумывал: открыться дяде Генриху или лучше повременить, и выбрал последнее. -  А что ты делал в лесу?
-  Отдыхал от городской суеты. Здесь меня и застала катастрофа.
-  Ты имеешь в виду метеоритный дождь?
-  Да. А разве произошло еще что-нибудь ужасное? – ответил Генрих на вопрос вопросом.
-  Нет, но если случиться ужасное, ты меня спасешь… ты – сильный, добавил Мстислав.
-  Я тоже могу погибнуть. Между жизнью и смертью узкая грань. Я говорю это не для того, чтобы напугать тебя. Предвидение продлевает жизнь, а пустые надежды – наоборот. Устал?
-  Нет, я боюсь засыпать. Я, мама, папа, Иветта вечером легли спать, а когда с неба начали падать камни … мамы и папы не стало, - тихий вздох докончил за Мстислава недосказанное.
-  Я уснул на поляне, не дойдя совсем немного до избы, и о метеоритном дожде, прошедшем над городом, лишь догадался. Мне кажется, природа жестоко мстит человечеству. И если люди не перестанут ставить над ней эксперименты, ХХ111 век может не наступить.
-  Тогда мы перейдем в зеркальный мир. Мы живем, пока нас видит во сне черный король.
-  Понятно, ты привык мечтать во сне.
-  Во сне мне снится прошлое, а лунные города это - будущее, которое я хочу приблизить.
-  А я в детстве мечтал сбежать из ненавистной школы, вообще, мне нравилось знакомиться с миром самостоятельно.
-  Мне тоже больше нравиться без училки. Она не дает нам делать то, что хочется. Чего ты смеешься?
-  Освободиться от диктата учителей – мечта каждого поколения школьников. Дети желают, быстро вырасти, а когда это происходит, жалеют, что детство не вернуть.
- Ты жалеешь?
-  Глядя на тебя, да. Если бы я мог … а, ладно, - избегая расспросов, Генрих занялся своими брюками.
-  А почему ты очутился в лесу один?
-  Отдыхал.
-  Ты сбежал от людей?
-  Скорее, от технических новшеств. Человек слишком рано возомнил себя богом.
-  А кто это такой? – Мстислав не сводил вопросительного взгляда со своего приятеля, у которого, казалось, на любой вопрос был готов ответ, но только не сейчас. Наконец, мужчина изрек, - Астронавт, который решил не возвращаться на землю.
-  Он живет на Луне?
-  Наверное, даже дальше. Понимаешь, он не живет на одном месте, он путешествует, поэтому о нем знают люди, живущие на разных континентах. Он служит единению людей.
-  А ты его видел?
-  Во сне, это было недавно, когда я едва не умер.
-  А как он выглядит?
-  Как обычный человек, вокруг головы у Бога светится нимб, и лицо доброе.
Мстислав закрыл глаза и попытался представить услышанное. Доброе лицо было у его папы, лишь нимба вокруг головы не было. Папа входил в отряд астронавтов, который собирался лететь на Марс. Высадка на красную планету планировалась в 2154 году. Слушая рассказы папы о полетах к ближайшим планетам, Мстислав пытался представить небо над четвертой планетой, из-за частых пылевых бурь, приобретшее необычный розовый цвет, когда трудно бывает определить: день сейчас или ночь? В орбитальном блоке, совершающем облет вокруг поверхности планеты, трудно рассчитать точный квадрат посадки. Папа рассказывал о сбивающих с курса метеоритных дождях, нередко пронизывающих атмосферу Марса. Теперь Мстислав знает, что это такое, и оказалось, неслучайно сильная тряска разбудила его.
-  Поднимайся быстрее.
-  Что такое? – спросил Мстислав спросонья.
-  Буря, нам надо укрыться.
Разошедшийся ветер швырял в лица путников листья, мокрый песок, комья земли. Мстислав задыхался, дядя Генрих что-то кричал ему в ухо, но крик его терялся в воздухе. Внезапно нечто большое накрыло худое тельце мальчика. Беспокойство улеглось только, когда рядом раздался глухой крик, - Я с тобой, лежи тихо.
Казалось, буря продолжалась целую вечность. Мстислав попробовал шевельнуться, давление сверху не проходило. Дядя Генрих, словно громадный шкаф, был, не сдвигаем. Отталкиваться от него было легче, чем от скользкой земли. Вдыхая через нос, одновременно отплевываясь, Мстислав ощущал во рту металлический вкус. Против воли он наелся земли. Смешанная со слезами, она глоталась без труда. Временами он не понимал того, что делает. Дядя Генрих сильный, очень сильный, но отчего он не помогает ему? Земля, земля и снова земля со скрипящим на зубах песком. Вслед за одной напастью свалилась еще одна. Хлынул дождь, а дядя Генрих, из-под которого Мстиславу удалось выбраться, даже не шевелился. Мстислав, лишенный укрытия, вымок до нитки, вдобавок перемазался грязью с ног до головы. Выбрав местечко повыше, он сел, уткнув голову в колени, обхватив их руками. Вспомнилось о доме и теплой постели, но теплее от этого не становилось. В полудреме, окоченев, мальчик коротал время до рассвета. После дождя в воздухе пахло свежестью. Почувствовав, что опасность миновала, Мстислав бросился к своему спасителю. Легонько тронув того за плечо, мальчик позвал его по имени. Дядя Генрих, лежал все в той же позе, уткнувшись лицом в грязную жижу.
-  Хочешь, я тебе водички из пруда принесу?
Какую глупость он спрашивает, вокруг огромные лужи, хоть ванну принимай.
Намокшие ветви деревьев приобрели необычайную гибкость, отчего ломались не с первого раза. Охапку хвороста Мстислав собирал долго. Подсунув под голову дяде Генриху пружинящую подушку, мальчик попытался перевернуть его на спину. Не получилось. Мстислав кричал ему в самое ухо. Никакого результата. Разве можно так крепко спать?
Краем глаза мальчик видел, как между деревьями мелькнула чья-то тень, почти сразу же слуха сидящего на корточках достигло протяжное тявканье. Собака!   Она смотрела не на него, а на дядю Генриха. Мстислав выжидал, пес привыкнет, и подойдет к ним. Тогда он может согреть своей серой шубкой окоченевшее, неподвижное тело лежащего.
-  Иди ко мне, собачка. Ты ведь потерялась, значит, тебе тоже плохо.
Теперь желтые глаза неотрывно смотрели на Мстислава. Тому стало не по себе от этого пристального взгляда. Когда желтых глаз стало в четыре раза больше, мальчик испугался. Это были волки, и они явились не спасать дядю Генриха. Мстислав начал медленно пятиться назад, но расстояние между ним и хищниками не увеличивалось. Дяде Генриху более никогда не подняться, он умер. Это открытие потрясло растерянного мальчика, беда одного спасет жизнь другому. В роли жертвы оказался дядя Генрих. Волки рвали его тело, терзая как тряпичную куклу. Оторопевший от ужаса, мальчик отступал. Лишь, когда четверка людоедов осталась, едва заметной, Мстислав дал волю чувствам. Опять один, как это страшно, как это больно.
-  Не хочу! У всех кто-нибудь есть …у елок – сосны, у травы должны быть грибы, а у человека - друг. Кто-нибудь, приди ко мне! – Мстислав кричал так громко, что порой заглушал кваканье лягушек. Что это он разревелся, как девчонка? Пруд же рядом. Тропинка была вся в лужах после прошедшего урагана. Снова пошел мелкий дождь, а небо над головой стало розовым, почти, как над Марсом. Поблизости квакали лягушки, но на глаза не попадались. Хотелось согреться, но как разжечь костер без спичек? В одной очень старой книге рассказывалось о девочке, которая обладала способностью зажигать взглядом огонь. Она смотрела, и вокруг нее начинали дымиться вещи. У него тоже должно получиться, надо только очень захотеть. Рядом нет ни одного сухого клочка земли. Дядя Генрих говорил, что в лесу у него стоит изба, та, в которой они с Мирой были. Вот только знать бы, как туда добраться? Ну почему у него никак не получается выловить хотя бы одну раковину, он все делает, как объяснял ему дядя Генрих. Погружает руки в скользкий ил, не беда, что он противный, зато беззубки вкусные, их можно есть сырыми. Вот невезенье! Раковина потерялась, а другая пока не попадалась. Есть! Мстислав со всей силы сжал пальцы, в которых была зажата лягушачья лапка. Квакша трепыхалась в его руке. Наконец, он утолит голод, и спички отыщутся. Вот, что искать не надо, так это – камень, их здесь, на берегу достаточно. Этот кругляш подойдет, а другим, с острыми краями, охотник успокоит добычу. Скользкое на скользком, главное – не промахнуться. Рука с камнем застыла в нерешительности. Нет, жертве будет больно, но а, если на него, Мстислава нападут волки, разве они пожалеют его? Сильный распоряжается жизнью слабого. Сильный это – он, а лягушонок – слабый, жаль, что он об этом не догадывается, поэтому настойчиво сопротивляется. Нет, пусть живет. А как стремительно лягушка улепетывает, обратно в пруд. 
Ступая по лужам, Мстислав уныло брел в чащу леса. Волки ему более не страшны, у него появилось орудие защиты – огромная суковатая палка, и камень с острой гранью. Чтобы скоротать время, Мстислав считал по пути. Не сразу он уловил рев встревоженного животного. Звук то нарастал, заглушая монотонный счет, то становился глуше. Пытаясь избежать опасности, мальчик путал следы. Чутье неизвестного зверя не подвело, он медленно приближался. Наудачу Мстислава по пути он увидел высокую сосну. Спасение можно было искать на дереве. Палка была брошена, а ее недавний обладатель, не обращая внимания на посиневшие от холода пальцы, на ботинки, в которых хлюпала вода, полез на дерево. Ствол был гладок, карабкаться по нему было неудобно. Нижние ветви ломались при попытке оттолкнуться от них. Глас голодного животного  подстегивал беглеца, макушка сосны с каждой секундой маячила все ближе. Внизу бродил огромный медведь, кружа вокруг дерева, не делая попыток забраться наверх. Очутившись на высоте более десяти метров, Мстиславу удалось разглядеть бредущую навстречу своей гибели Владимиру. Зверь замер, поводя носом по ветру.
-  Мира, не ходи сюда! – дважды громко прокричал Мстислав.
В ответ прозвучал радостный крик, - Славик, где ты?
-  Уходи! Здесь медведь, - мальчик с ужасом наблюдал, как дикое животное, поднявшись на задние лапы, направилось в сторону Владимиры.
-  Славик, отзовись, где ты?
Он лишился дяди Генриха, но не допустит, чтобы не стало Миры. Не представляя, что он станет делать, Мстислав спускался вниз. Вдруг ушей его достиг истошный вопль, мальчик разжал руки, и тут же полетел на землю. Ушиб при падении был настолько сильным, что Мстислав потерял сознание. Беспамятство уберегло его от жестокой расправы. Очнувшись, мальчик долго приходил в себя. Ныла поврежденная нога, левая рука повисла плетью. Гудела голова, но Мстислав, прихрамывая, шел вперед, в чащу леса. Последствия жестокого убийства он встречал на каждом шагу. Видимо, Мира пыталась убежать от зверя, что лишь вызвало у него приступ свирепости, в неистовстве он рвал ее на части. На кустах, в лужах виднелись клочки одежды, пучки волос. Кровь, смешанная с дождевой водой, бледно алыми лужами указывала направление погони. Мстислав, будто заговоренный, шел по следу. Ночь зажигала на небе редкие звезды, того было достаточно, чтобы видеть узкую тропку. Дважды одинокий путник присаживался отдохнуть, но страх перед темнотой и случайной погоней гнал его вперед. Невдалеке ухала сова, и будто провожатая держалась где-то рядом. Когда позади мальчик услышал волчий вой, он ускорил шаг. Как бы хорошо было обмануться в своем предположении, но  желтые огоньки глаз с маниакальной настойчивостью преследовали его. Чем более он торопился, тем ближе к беглецу подбирались звери. Поврежденная нога отказывалась слушаться, спасение опять придется искать на дереве. На это раз он взобрался невысоко, так, чтобы хищники не могли добраться до него. Обхватив правой рукой ствол, мальчик пытался разглядеть своих врагов, но темнота и ветки надежно скрывали их. Усталость взяла свое, Мстислав задремал, но как оказалось, ненадолго. Под давлением пристального взгляда он открыл глаза. С соседней ветки, вращая головой во все стороны, на Мстислава воззрилась сова. Птица не посторонилась, когда он протянул к ней руку, наоборот, она как будто подставляла голову навстречу перепачканной ладони. -  Ты – хорошая, жаль, что ты не разговариваешь, а видишь ночью, наверное, лучше меня. Ты побудешь со мной, ладно?
Птица слушала его, щелкая крючковатым клювом.
-  Почему животные больше не бояться людей? Медведь и волки первыми напали на Миру и дядю Генриха. Разве они не испугались, что их убьют? Вот ты меня боишься? Нет? Правильно, мы могли с тобой подружиться.
В знак согласия сова заухала, расправив крылья, она пару раз взмахнула ими и медленно спланировала вниз. Мстислав с грустью смотрел, как удаляется его глазастая приятельница. Не прошло и минуты, как он последовал за ней. Близился рассвет, а с ним проходили страхи, главный из которых – не остаться одному. Сова перелетала с одного дерева на другое, пока Мстислав прихрамывая, шел за ней. Земля успела впитать лишнюю сырость, ботинки более не проваливались в грязевую жижу. Ныла левая рука, но Мстислав чувствовал ее, значит, та еще послужит своему обладателю. Впервые за то время, когда ему удалось вырваться из каменного подземелья, мальчик знал, чем будет заниматься, важно не отстать от крылатого проводника. Кажется, сова летела определенным маршрутом. Когда первые лучи солнца скользнули по верхушкам деревьев, взору путников предстала уже знакомая Мстиславу изба.
-  Лети сюда,- он гостеприимно распахнул перед птицей двери, и ничуть не удивился, когда гостья выбрала себе в качестве посадочного места стол.
Первым делом мальчик скинул с себя всю одежду, бросив ее на скамью, на смену надел теплые вещи из стоящего около печи рюкзака. Шерстяной свитер доходил мальчику до колен, но сейчас горе-путешественнику было не до смеха. В печи стоял котелок с похожими на картофель плодами, но где раздобыть спички или зажигалку, для того, чтобы разжечь огонь, Мстислав не знал. В рюкзаке ему удалось обнаружить томик стихов русских поэтов, толстую тетрадь с самопишущей ручкой, и к радости мальчика – пакет сухарей, на которые изголодавшийся тут же набросился. Насытившись, он вспомнил о птице. Предложенный им сухарь она отвергла, и на глазах у оторопевшего мальчика, метнулась на пол, почти сразу же раздался предсмертный мышиный писк и победное совиное уханье. Куда же Владимира спрятала оружие, способное уничтожить много живого?
В окно светило солнце, пока Мстиславу хватало дневного света, но вечером будет темно и страшно. Пока прочь печаль, когда за окном так хорошо! Наконец, он любуется ярким голубым небом, цвет которого нравился ему гораздо больше, чем сказочное розовое. На поляне мальчику удалось найти много ягод, вполне съедобных на вкус. Вернувшись в избу, которую он стал считать своим домом, Мстислав пролистал единственную бывшую в его распоряжении книгу, но лирика не вызвала у восьмилетнего ребенка интерес, тогда он занялся рисованием. На листе в клетку появился ровный строй сосен, а над ними – летящий человек. У него была борода, в руках – орудие, которое тщетно пытался отыскать Мстислав, а вокруг головы – нимб. Если бы нарисованное стало реальностью, дядя Генрих был бы жив. Земные люди могут летать подобно птицам, если бы ни сила земного притяжения, вот на Марсе оттолкнуться от поверхности и взлететь, не представляло труда. Плотность атмосферы там в сто раз меньше. Папа давно говорил ему, что стоит чего-нибудь очень сильно захотеть, и не сидеть, сложа руки, как желаемое сбудется. Но даже, если Мстислав научиться летать, этого ведь никто не увидит, кроме птиц и Бога. Он может вернуть Мстиславу родителей. Дядя Генрих утверждал, что Бог все может, надо только попросить его. Все люди просят, но не все в состоянии признаться в собственной слабости. И Мира сказала, надо верить, и Бог обязательно поможет.
Всякое утро, когда Мстислав просыпался, он обращался к небесному властителю.
Может быть, благодаря ему, отыскалась зажигалка, удочка, так, что мальчик мог ловить в пруду рыбу. Удивительно, тот необычный картофель, посаженный в землю, через неделю - полторы давал урожай в несколько раз больший, чем ожидал Мстислав. Водой и едой маленький отшельник был обеспечен. Дни сменяли один другой, солнце – Луну, но ничего в его жизни не происходило. Мстислав беседовал с Богом, тот отвечал голосом дяди Генриха. Толстая тетрадь быстро заполнялась рисунками, когда до ее окончания оставалось всего несколько незаполненных листов, Мстислав начал вести дневник, где записывал все происходящее за день. Лето 2151 года: «…Я сегодня видел стаи перелетных птиц, пролетающих над лесом. Наверное, скоро наступит осень, станет слякотно, холодно, а значит, добраться до города будет невозможно». «Я люблю гулять, но более всего – рисовать, только, вот бумага кончается…». «Теперь я не могу летать, а когда мне было страшно, мог. Я хочу вернуться к людям, а Бог не пускает меня». «Сегодня ночью был град. Грохот стоял такой, казалось, что небо разбилось вдребезги. Утром я обнаружил на оконном стекле трещины в виде креста, возле избы валялись крупные льдинки, размером почти с мой кулак. Они не таяли на солнце. Жаль, что со мной нет мальчишек из моего класса, можно было бы поиграть в войну».
Сидя как-то на берегу пруда, Мстислав бросал камушки, по водной глади расходились круги, похожие на траектории движения планет. Пытаясь заметить, куда упадет очередной пущенный им снаряд, мальчик уставился на воду. Из зеркального мира на него смотрело незнакомое лицо. Взрослый вид сидящего по ту сторону действительности, испугал его еще больше, чем сама действительность. В воде отражался он сам.