Фрагмент из книги - судьба солдата

                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Шел шестой год этой непонятной для меня войны в Афганистане. Сейчас уже никто не говорил об исполнении интернационального долга - ни генералы, ни простые солдаты. Каждый нормальный человек, оказавшись здесь, мечтал выжить любой ценой, и все разговоры солдат крутились вокруг одного вопроса – возвращения домой.
 Я ехал в кабине машины и вглядывался в настороженные лица попадавшихся мне навстречу афганцев.  Многие из афганцев при виде нашей военной автомашины прижимались к стенам домов и отворачивались, чтобы мы не видели их искаженные злобой лица. Другие же просто пытались скрыться в первом попавшемся переулке, прячась от наших настороженных взглядов. Никто из нас не знал, о чем думали эти люди. Некоторые из них не скрывали своих дружеских улыбок, другие же мечтали вонзить в наши спины свои остро отточенные ножи.
Жизнь в Афганистане была похожа на цветное лоскутное одеяло. В отдельных провинциях процветала мирная жизнь. Там наши военные строители строили дороги, тянули трубопроводы с питьевой водой в некогда засушливые районы. В других же провинциях шли упорные бои за контроль над дорогами. Тот, кто осуществлял этот контроль, тот и был истинным хозяином данной провинции, района и города.
Официальные власти Кабула осуществляли контроль лишь в крупных городах, в которых размещались гарнизоны Советских войск. Вся же остальная территория страны находилась под контролем моджахедов, или, как их называли официальные власти, мятежников. Сейчас это понимали все и  громкие слова об интернациональной помощи были просто всеми забыты. Война стала приобретать для нас совершенно другой характер, и этим характером была месть. Солдаты мстили за своих погибших товарищей и друзей, за свои искалеченные войной судьбы. Постепенно все пришло в состояние равновесия, они убивали нас, видя в нас захватчиков, мы же убивали их, как я указывал выше, за гибель наших товарищей.
Машина резко затормозила. Я не ожидал этого и сильно ударился лбом о лобовое стекло автомашины.
- Что, дрова везешь?! – со злостью спросил я водителя.
- Да вон мальчишка чуть под колеса не угодил, – ответил мне водитель и пальцем показал на мальчика пяти-шести лет, босоногого, одетого в рубашку до колен. Дети, игравшие на улице, вскочили на ноги и, крича какие-то обидные для нас слова  на  не понятном  нам  языке,  устремлялись за нашей машиной, бросая вслед  камни.
- Вот зверьки-то, – произнес водитель автомашины. Видно, правильно люди говорят, сколько волка не корми, он все в лес смотрит.
- Ты знаешь, Васильев, куском хлеба этот народ не купишь. Они около ста лет воевали с англичанами за свою свободу. Им свобода намного важнее нашего хлеба.
- Вот, тогда скажите, товарищ старший лейтенант, – обратился он снова ко мне, - что мы  делаем в этой стране, если они против нашего здесь присутствия. Только не нужно говорить, что мы здесь выполняем свой интернациональный долг. Да и Вы, наверное, уже давно в это не верите. Я как-то спросил об этом нашего замполита, но тот послал меня подальше с этим вопросом и ничего мне не ответил.
- Ты знаешь, Васильев, есть такое слово, как присяга. Вот она и заставляет меня быть здесь.  Я человек военный и не привык обсуждать приказы своих  командиров. Несмотря на то, что я ваш командир, могу сказать тебе одно, что я не владею всей информацией, позволяющей мне судить, правильно или неправильно мы тут находимся. Если  Родина послала нас с тобой  сюда, значит ей это нужно, чтобы мы с тобой были в Афганистане, а негде-то в другом месте. Понял?
Мы быстро добрались до расположения штаба нашего парашютно-десантного  полка. Оставив машину около ворот контрольно-пропускного пункта, я быстро вбежал на второй этаж небольшого двухэтажного здания. Насколько я знал со слов офицеров, в этом здании ранее находился какой-то административный отдел местной правящей партии. Пройдя по коридору, я  остановился около выкрашенной белой краской двери. Сделав два глубоких выдоха, я толкнул дверь и вошел в небольшую комнату, в которой  за столом сидел капитан и что-то стучал одним пальцем по клавиатуре пишущей машинки.
- Привет! Батя здесь? – поинтересовался я у капитана.
- А, это ты, Крылов? – спросил он у меня, словно впервые увидел. - Давай заходи, они уже давно ждут тебя. Не удивляйся, у него представитель штаба дивизии. А что так долго?
- Да, местные дехкане перекрыли дорогу,  пришлось стрелять, чтобы проехать.
- Я так и думал. Скоро они нас вообще заблокируют в этом городе.
Я глубоко вздохнул и  постучал в дверь. Услышав голос командира полка, я открыл дверь и вошел в его небольшой  кабинет. В помещении, помимо командира полка, находились еще два человека – один был в полевой форме генерала, второй - полковника.
- Товарищ генерал! Разрешите обратить к командиру полка, – произнес я, вытянувшись по стойке «смирно».
- Обращайтесь, – произнес генерал, внимательно рассматривая меня.
Я доложился командиру полка о своем прибытии. Командир полка, в звании полковника, представил меня генералу и незнакомому мне полковнику.
- Значит, это вы, старший лейтенант, сейчас исполняете обязанности командира специальной разведывательной группы полка?
- Так точно, товарищ генерал! – четко отрапортовал я.
- Тогда присаживайся к столу и слушай меня внимательно. Тебе поручается особое задание, старший лейтенант, – начал он.
Я внимательно посмотрел на генерала. Передо мной сидел мужчина в возрасте около пятидесяти лет. Его светлые редеющие волосы были зачесаны назад. Судя по складкам рта, это был волевой и властный человек. В его серых небольших глазах стоял холод, от которого становилась как-то не по себе.  Он расстелил на столе карту и, взяв из стоявшей на столе гильзы остро заточенный карандаш,  начал ставить передо мной задачу.
Задача была довольно сложной и опасной.  Я с отрядом численностью в двадцать человек должен был десантироваться в глубокий  тыл  моджахедов, в пятнадцати километрах от границы с  Пакистаном. Там, среди гор, кишевших моджахедами, мы должны были найти и доставить в штаб дивизии особо важный груз, а если точнее, представителя  Главного политуправления Советской Армии полковника Грачева.
Накануне вертолет, в котором летел этот полковник, попал под сильный и плотный огонь крупнокалиберных пулеметов моджахедов, загорелся и вынужден был совершить аварийную посадку недалеко от границы с Пакистаном. Летчикам кое-как удалось удержать  машину от падения и посадить горящий и не управляемый вертолет среди гор. Единственное, что было известно штабу армии, это координаты посадки, которые успели сообщить летчики сбитого вертолета.  Высланный сегодня на рассвете за ними вертолет тоже не вернулся на аэродром. Что случилось с его экипажем, никто не знал. Смог ли он найти сбитых летчиков и полковника Грачева, никто не знал. Проведенная  авиационная разведка обнаружила остатки двух сбитых машин и  около одного из вертолетов засекла происходящий бой.
Генерал отложил карандаш в сторону  и посмотрел на меня.
- Крылов! – обратился ко мне генерал. - Тебе будет нужно прочесать весь этот район. Я пока считаю, что экипажу удалось оторваться от моджахедов и уйти в горы. Другого пути у них там просто не было. Если это так, то они могли двинуться лишь в одну сторону, это вот сюда, на юго-запад.
Он снова взял в руки карандаш и отметил на карте место возможного их нахождения.
- В километрах ста пятидесяти от этого места проходит старая дорога на Кандагар, которую контролируем мы. Больше им идти некуда, здесь Пакистан, а здесь непроходимые горы, в которых без соответствующей подготовки не пройти.
Я внимательно следил за карандашом генерала и изредка бросал  взгляд на свою карту, на которой я автоматически отмечал  предполагаемый путь отхода летчиков. Неожиданно, грифель карандаша сломался. Генерал раздраженно швырнул его в сторону и снова посмотрел на меня.
- Вот здесь, видишь, Крылов, речка делает крутой поворот и этого места им никак не избежать. Это хорошо знаем и понимаем  и мы,  и моджахеды, и поэтому я думаю, они обязательно организуют на этом месте свою засаду. Они будут гнать наших туда,  чтобы легко их захватить. Здесь их и нужно встречать или ждать. Вы должны их найти, старший лейтенант и живыми доставить сюда, в штаб дивизии. Полковник Грачев не должен попасть им руки. Вы поняли меня?
- Так точно, товарищ генерал! -  громко ответил я и вскочил с табурета.
- Сиди, старший лейтенант, не дергайся. Я надеюсь на тебя, – произнес он тихо. - Ко мне обратился очень уважаемый мной человек, имя которого я бы не хотел называть и попросил меня спасти этого полковника любой ценой. А я прошу это сделать тебя. Как твои люди, готовы они выполнить это задание?
- Так точно, товарищ генерал. Люди в группе надежные, не раз были на «дороге», имеют большой боевой опыт в горах. Я в них уверен, как в себе.
- Это хорошо, что ты в них веришь. Как долго воюешь, старший лейтенант? – поинтересовался он у меня.
- Более двух лет, товарищ генерал.
-  А орден за что получил? – спросил он меня, рассматривая на моей груди орден Красной Звезды.
- За уничтожение крупного каравана, товарищ генерал.
Он подошел ко мне и внимательно посмотрел мне в глаза.
- Вернешь Грачева, получишь орден, я тебе лично это обещаю, старший лейтенант. Еще одно: верни своих бойцов их матерям и женам. Лишние потери нам не нужны.  А теперь самое главное. Пока ты не найдешь полковника, не возвращайся. Насколько нам стало известно из сегодняшних радиоперехватов разведки, спецслужбы Пакистана и США уже в курсе всех этих событий. Они почему-то считают полковника Грачева представителем Генерального штаба и сейчас предпринимают определенные меры к его розыску. Ты его должен найти раньше, чем они.
- Я постараюсь оправдать ваши надежды, товарищ генерал, – ответил я.
- И еще. Выход в эфир - только в определенное время. Никакой самодеятельности, которая может отразиться на результатах действий твоего отряда.
Генерал молча пожал мне руку, давая понять, что аудиенция закончена.
- Можно один вопрос, товарищ генерал? Скажите, пожалуйста, полковника Грачева случайно зовут не Антоном Сергеевичем?
Генерал оторвал свой взгляд от карты и удивленно посмотрел на меня.
- Да. А ты его, откуда знаешь, Крылов?
- Да мы  вместе с ним служили в Витебске.
- Если это так, тогда мне не нужно тебе  объяснять, почему ты должен разыскать этого полковника. Ты наверняка и без меня все знаешь?
 Я положил карту в летную планшетку и направился к двери. Около двери меня перехватил начальник узла связи.
- Крылов! Вот возьми, – произнес он и протянул мне небольшой кусочек бумаги. Это твои новые частоты, позывные и время выхода в эфир. Старайся говорить меньше, чтобы они не засекли вашу группу. Надеюсь, у тебя в группе опытный радист?
- Есть говорить меньше, товарищ майор.  А радист у меня - Бог в своем деле.
- Вот и хорошо.
Я молча  приложил руку к панаме и, развернувшись через левое плечо, вышел из кабинета.
«Кого брать на эту операцию?» – подумал я, доставая из кармана пачку сигарет. 
Я прошел мимо часовых, стоявших у ворот, и направился к ожидавшей меня автомашине.
- На базу – приказал я водителю.
 Машина, поднимая клубы серой пыли и пугая местных длинноногих кур, помчалась по улице города.

***
Я сидел рядом с водителем автомашины и, не обращая внимания на снующих по дороге афганцев,  вспоминал свою прошлую жизнь, разделенную этой войной на ту мирную и настоящую. Я хорошо помнил тот день и тот час, когда Антон Сергеевич Грачев не вошел, а скорей ворвался в мою жизнь, уничтожив в ней все, чем я когда-то так дорожил.
 Я встретился с ней  случайно на танцевальной площадке парка имени Горького.  Тогда я был курсантом Рязанского воздушно-десантного училища, а она - студенткой четвертого курса Казанского медицинского института. Девушка была яркой и красивой, очень похожей на какую-то иностранную актрису. У нее было все, что делает женщину неотразимой - черные, как смоль, густые волосы и почему-то голубые глаза. Несмотря на ее броскую красоту, она стояла, одиноко прижавшись к забору танцевальной площадки, и следила за своими танцующими подругами.
- Саша! Кто эта девушка в голубом платье?
Сашка, мой приятель по школе и двору молча пожал плечами.
- Откуда я знаю. Я в этом году впервые пришел  на танцы. А что, понравилась?
- Да. Я за ней вот уже полчаса наблюдаю и никак не пойму - всех ее подруг приглашают на танцы, а ее почему-то нет.
Сашка снова взглянул на нее, и словно подводя итог нашему разговору, произнес:
- Не знаю, но я бы тоже не подошел к ней. Она наверняка отказала бы мне в танце.
- А я рискну. Если откажет – не умру, но попытаться - попытаюсь.
На танцевальной площадке снова зазвучала медленная музыка. Я, расталкивая танцующие пары, устремился к ней.
- Девушка, можно вас пригласить на танец? – спросил я ее и протянул руку.
Она оценивающе оглядела меня с ног до головы и шагнула мне навстречу. От внезапно свалившегося на меня везения я на какой-то миг растерялся. Я никогда не считал себя красавцем и под ее оценивающим взглядом  почувствовал себя каким-то  пигмеем.
- А вы неплохо танцуете, – прижавшись ко мне всем телом, произнесла она. - Где вы так хорошо научились танцевать? Сейчас редко кто из ребят умеет вальсировать.
- Я когда-то в детстве занимался бальными танцами. Думал, что все забыл, а оказывается, ноги сами все делают за меня. Видно, правду люди говорят, что талант не пропьешь.
Она громко засмеялась, блеснув красивыми белыми и ровными зубами.
- Скажите, как вас зовут? – первой поинтересовалась она у меня. - Меня звать Екатериной, а вас?
- Красивое у вас имя, царское. А меня Александр.
- У вас тоже непростое имя. Скажите, Саша, я что-то я вас не припомню. Вы, наверное, впервые на этой площадке?
- Вы угадали, Катя. Я действительно первый раз в этом году на этой площадке. Обычно я на танцы не хожу, но сегодня  меня затащили сюда мои друзья. Я учусь в Рязани, в военно-десантном училище, и сейчас я  на каникулах.
- Как интересно. Самолеты, голубое и бездонное небо, захватывающие дух прыжки с парашютом. И на каком вы сейчас курсе, Саша, если это не секрет?
- Закончил четвертый. А вы  учитесь или работаете?
Она немного смутилась, а затем, сверкнув своей очаровательной белозубой улыбкой, произнесла как-то слишком привычно и обыденно:
- Я учусь в медицинском институте. Закончила, как вы четвертый курс, буду терапевтом.
- По-моему, у вас шестилетний курс образования?
- Да, пять с половиной лет.
- Выходит, я быстрей окончу училище, чем вы институт.
Весь этот танцевальный вечер мы провели с ней вдвоем. После окончания танцев, я проводил ее до подъезда дома.
- Катя! Давайте встретимся завтра? – предложил я ей, в душе не надеясь на ее согласие.- Может, сходим куда-нибудь?
Она на секунду задержалась у двери подъезда и повернулась ко мне.
- Хорошо, я не против завтрашней, а, скорей всего, уже сегодняшней встречи. Давайте, встретимся в пять часов вечера. Приходите к дому, я вас буду ждать.
Я стоял, словно заколдованный. Мне не верилось, что я мог чем-то увлечь такую красивую и эффектную девушку. Она вошла в подъезд и исчезла, словно видение.

***
Машина резко дернулась и остановилась. Пересекая  дорогу, шла   колонна наших войск. Танки и боевые машины пехоты, поднимая пыль, шли в голове колонны. Я пристально вглядывался в запыленные лица солдат, стараясь угадать, о чем могли сейчас думать эти молодые здоровые ребята. Наверняка, каждый второй думал о доме, мечтал лишь об одном, чтобы целым и здоровым  вернуться с этой никому не нужной войны.
Пропустив мимо себя колонну, наша машина медленно двинулась вперед, петляя  по узким улицам Кандагара.  Незаметно стало темнеть. Городской шум стал затихать.
- Ты что, быстрей ехать не можешь?  Плетешься, словно старый ишак.
- Да я и так стараюсь, товарищ старший лейтенант, – ответил водитель и, нажав на педаль газа, заставил машину увеличить скорость.
Вскоре показались желтые электрические огни  базы.
- Товарищ командир! Личный состав отряда построен на плацу. Дежурный по отряду рядовой Артемьев.
Я встал из-за стола и, поправив на себе куртку, вышел на плац. Послышалась команда моего заместителя - лейтенанта Белоусова, и строй замер по стойке смирно. Я молча прошел вдоль строя, вглядываясь, в знакомые лица своих бойцов. Вот мои глаза встретились с глазами Быстрова, затем с открытым взглядом казаха Кунаева. Со всеми ими я уже не раз бывал на «дороге» и был уверен в них, как в самом себе.
- Бойцы! Перед нашим отрядом поставлена новая сложная задача. Мы должны десантироваться на границе с Пакистаном, это почти в двухстах километрах отсюда. Задача трудная и опасная.  Со мной пойдут опытные и проверенные бойцы. Всем, чей срок службы составляет меньше шести месяцев, выйти из строя.
Из строя вышли шесть человек и вопросительно посмотрели на меня.
- А теперь пусть выйдут из строя те, кто готовится к осенней демобилизации.
Из строя вышло еще пять человек.
- Все вы остаетесь здесь, в расположении старшины базы. Остальным готовиться к маршу. Вылет группы в двадцать два часа.
Распустив бойцов из строя, я направился к себе, где снова начал изучать предстоящий маршрут движения отряда.
Раздался легкий стук в дверь. Я оторвался от карты и посмотрел на дверь.
- Заходите, – произнес я.
Дверь открылась, и в кабинет вошли Быстров и Горохов.
- Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться.
- Что у вас?
- Разрешите идти в рейд.
- Вы что? Я же сказал, что дембеля в рейд не идут. Хватит, вы уже свое отвоевали, пусть теперь повоюют молодые бойцы.
- Ну, товарищ командир, – заныл Быстров. - Мы же сами хотим идти, мы же с Гороховым как добровольцы. Я могу быть и пулеметчиком.
Я смотрел на них, не зная, какое принять решение.
- Хорошо. Так и быть, готовьтесь.
Они радостно заулыбались и, развернувшись, направились к двери. Не успело пройти и полминуты, как в дверь снова постучали.
- Ну, что еще нужно? – раздраженно произнес я, думая, что это вернулись  Быстров и Горохов.
 В  кабинет вошел Белоусов и, настороженно глядя на меня, подошел к столу.
- Командир, какова задача группы? – поинтересовался он.
- Необходимо спасти сбитых вертолетчиков – ответил я. - Там находятся два наших экипажа.
- Ты что-то не договариваешь, командир. Может, ты мне не веришь?
- Об этом не может быть и речи. Если бы я тебе не верил, Белоусов, то  давно бы отчислил тебя из отряда. Ты прав, дело вовсе не в летчиках, как ты догадался. Перед группой стоит конкретная задача - найти и доставить живым полковника Главного политического управления Советской Армии Грачева, если, конечно, он жив. Он был в составе экипажа первого сбитого вертолета. По данным штаба дивизии, им интересуется не только наше командование, но и спецслужбы Пакистана и США.
- Неужели это такая  важная фигура?
- Нет. Но они считают его сотрудником Генерального штаба, а не политуправления и тоже предпринимают все попытки выйти на него и взять его живым.
- Вон оно что. Выходит, этот полковник дорого стоит, если наше командование на его спасение бросает нашу группу.
- Скажу тебе только одному. Не знаю, насколько это соответствует действительности, но ходят слухи, что он является родственником начальника Главного политуправления нашей армии Епишева. Поэтому командование и подняло такой большой шум вокруг его фигуры.
- Ты что, знаешь его, Крылов? – напрямую поинтересовался он у меня. Я же вижу, что вы с ним знакомы? Чего темнишь?
- Ты прав. Я хорошо знаю этого человека. Он два года назад увел у меня жену.
- Что? Не может быть!
- Что слышал. А сейчас иди, я хочу побыть один. Нужно привести в порядок свои мысли.
Он вышел из кабинета, оставив меня наедине с моими воспоминаниями.

***
 В середине июня я окончил военное училище и приехал в Казань. Через месяц мы с Катей сыграли свадьбу. Проведя медовый месяц в Крыму, я уехал в Витебск, где был расквартирован наш парашютно-десантный полк. Катя осталась в Казани, ей оставалось учиться еще около года.
Однажды, несмотря на позднее время, я спустился в дежурную часть и, с разрешения дежурного офицера, позвонил в Казань своему другу Терехову Саше.
- Саша! Не знаю почему, но меня охватило какое-то нехорошее предчувствие. Ты мою маму давно видел? Как она?
- Я ее сегодня днем видел. Вроде бы она на здоровье не жаловалась. Ты меня извини, но сердце у тебя болит по другому человеку. Я не хотел тебе об этом рассказывать, но раз ты сам мне позвонил, слушай. Ты знаешь, я сейчас работаю в горкоме ВЛКСМ, и за последние полтора месяца трижды встречал твою жену в обществе второго секретаря Советского райкома комсомола. Судя по разговорам, они довольно близки между собой.
- Ты что говоришь, Саша?! Может, ты ошибся, и это была не она? Скажи мне честно, что ты пошутил!  Оскорбляя ее, ты оскорбляешь и меня. Я не верю тебе, тезка. Моя Катя не может так поступить! Этого просто не может быть! Она меня любит!
- Ты не кричи на меня, я тебе не жена. Я знал, что ты так отреагируешь на эту новость. Если не веришь мне, то позвони Волкову, и Славка тебе подтвердит мои слова, он тоже ее видел с этим мужиком.
Я психанул и бросил трубку. Меня стало трясти от этой новости.
- Крылов, что с тобой? – поинтересовался у меня дежурный офицер.
Я махнул рукой и молча направился в свою небольшую комнату при части. Открыв дверь, я повалился на койку и, закрыв голову подушкой, зарыдал от обиды.
«Как он посмел так говорить о моей жене. О той женщине, которую я любил больше своей жизни, – думал с негодованием я. -  И кто мне это сказал? Сашка, которому я так верил!»
Сказать, что я ничего не предпринимал, значит, ничего не сказать. Я писал, я звонил, но нужного мне ответа, который мог удовлетворить меня или просто успокоить, я ни от кого не получал. Тесть загадочно молчал, теща  обвиняла меня в сборе каких-то слухов, очерняющих ее дочь. Сама Катя молчала, делая вид, что она глубоко обижена моими подозрениями.
Прошло недели две с того момента, как Терехов Сашка сообщил мне о моей жене. Вечером в мою маленькую комнатку зашел командир батальона.
- Чего не спишь? Ты хоть иногда смотрись в зеркало. Ты на кого стал похож, ходишь темнее тучи.
Я сидел за столом и молча слушал его. Что я мог сказать ему? Пожаловаться на неверность жены? Стать очередным рогоносцем в части я просто не мог.
- Вот, что Саша. Есть возможность съездить домой, я имею в виду, в Казань. Как ты на это смотришь, если мы откомандируем тебя в Казань за молодым пополнением?
- Спасибо, товарищ майор. Я буду вечно вашим должником.
- Вот и хорошо. Тогда собирайся и оформляй командировку.

***
На другой день меня откомандировали в Казань за пополнением. Несмотря на громадное желание позвонить жене, я пересилил себя и не стал ей звонить. Прибыв в Казань, я прямо с вокзала поехал к своим родителям. Вечером, когда я собрался ехать к жене, меня остановила в дверях мать.
- Сынок! Может, тебе не стоит ехать к ней? – тихо произнесла она.
- Почему, мама? Ты можешь мне что-то пояснить?
- Я, Саша, все знаю, и тебе ничего не нужно от меня скрывать. Я мать, а ты мой сын и мне очень жалко тебя. Ты ошибся в выборе, сынок. Тебя, похоже, пленила ее красота? Запомни мои слова, с лица воду не пить. По рукам пошла твоя жена.
- Вы, что сговорились все здесь в Казани? Да не может этого быть. Я  верю Кате, и пока  не увижу все это своими глазами, никому  не поверю.
Мать замолчала и  ушла на кухню, а я быстро оделся и, купив по дороге букет  цветов, поехал к Кате на такси. 
Я сидел на лавочке и курил одну сигарету за другой. Дом потихоньку засыпал, и во дворе становилось все темнее и темнее. Я посмотрел на часы, шел второй час ночи. Вдруг из-за угла дома вывернула черная «Волга» и медленно поехала вдоль дома. Дверь машины открылась, и на улицу вырвалась громкая музыка. Сердце, словно автомат, моментально отреагировало на появление этой машины и громко застучало в моей груди.
«Неужели она?» – подумал я.
Я, не отрываясь, смотрел на машину, стараясь разглядеть в салоне свою супругу. Наконец, из машины вышел мужчина в возрасте около тридцати лет. Он был небольшого роста, лысоватый, с заметным брюшком.  Мужчина открыл заднюю дверцу машины и протянул внутрь  руку. Катя вышла из автомашины и, обняв мужчину, стала целовать его в губы. Кровь прилила к моей голове, и мне показалось, что я потерял способность соображать. Все, происходящее в этом дворе, было больше похоже на сон, чем на реальность. 
Катя сразу узнала меня и попыталась оттолкнуть от себя мужчину, который крепко держал ее в своих объятьях и, похоже,  не хотел никуда ее отпускать. Наконец, ей удалось вырваться из его крепких объятий. Екатерина отскочила от него в сторону и испугано посмотрела на меня.
- Кто это? – спросил ее мужчина, увидев меня. - Что вам нужно, молодой человек?
- Муж, – коротко ответила она за меня и шагнула мне на встречу. - Саша, ты не подумай ничего плохого. Просто это мой школьный товарищ. Он  проводил меня до дома и ничего более.
- Шлюха! Мразь! – тихо произнес я и швырнул ей под ноги букет.
- Ты, почему оскорбляешь при мне эту женщину? Может, ты хочешь, чтобы я тебя наказал за это, – произнес мужчина и сделал два шага в мою сторону.
Он схватил меня за рукав пиджака и попытался оттолкнуть  в сторону. Сильным и точным ударом в челюсть я опрокинул его на пыльный асфальт. Он быстро вскочил на ноги и снова попытался схватить меня за полы моего пиджака. Очередной мой удар заставил его снова упасть на асфальт. В этот раз он уже не пытался подняться с асфальта и закричал своим тонким и противным голосом:
- Помогите! Убивают!
 Я развернулся и молча направился прочь от этого чужого мне дома.
- Саша! Саша! – закричала Катя, пытаясь остановить меня.

***
Время летело, и душевная рана, нанесенная женой, стала понемногу затягиваться. Я старался, как можно меньше думать о ней, однако вечерами, когда я оставался один на один с собой, я снова и снова возвращался мыслями к ней.
Однажды, во время моих занятий, мне позвонил дежурный офицер и попросил меня прибыть на контрольно-пропускной пункт.
- Что случилось? – спросил я его. - У меня занятия.
- Оставь сержанта и дуй сюда. К тебе приехал родственник из Казани.
Оставив за себя сержанта, я направился на КПП. Каково было мое удивление, когда в этом человеке я признал своего тестя.
- Здравствуй, Саша! Как у тебя дела, как служба?
- Здравствуйте, Владимир Павлович, – поздоровался я с ним. - С чем пожаловали? Не думаю, что вы приехали сюда поинтересоваться моим здоровьем и успехами в работе.
То ли мой ответ прозвучал слишком холодно, но он моментально сник и виновато посмотрел на меня. Он явно не ожидал от меня такого холодного приема. Он укоризненно посмотрел на меня.
- Хорошо, Саша, ты с ней поругался, но я-то в чем виноват? Почему ты молчишь? Я хочу сегодня вечером встретиться с тобой и поговорить как мужик с мужиком. Я понимаю, что мы все виноваты перед тобой и, как говорят в народе, разбитую чашку не склеишь, но я все же хочу попытаться это сделать.
- Не знаю, Владимир Павлович, стоит ли это делать или нет. Просто я даже в самом страшном сне не мог подумать о том, что  она мне изменит.
- Почему ты решил, что она тебе изменила? Ты, что  застал её в постели с чужим мужиком?
Стоявший не так далеко от меня дежурный офицер, как мне показалось, стал с интересом прислушиваться к нашему разговору. Заметив это, я кивком головы указал тестю на офицера.
- Давайте вечерком поговорим на эту тему. Здесь не стоит об этом говорить.
- Хорошо. Я заканчиваю в семь вечера. Подходите к части, я вас буду ждать.
Вечером, как мы и договаривались, он встретил меня у ворот воинской части и пригласил  поужинать  в ресторан. Мы сели  в такси и поехали в центр города. Похоже, что столик в этом дорогом ресторане он заказал еще днем, так как обслуживали нас довольно быстро. Выпив две рюмки коньяка, тесть перешел к разговору, из-за которого  он и приехал ко мне.
- Саша! Ты должен правильно понять мою дочь. Ты здесь, в Витебске, а она там, в Казани. Вы оба молоды, в вас играют гормоны, – начал он свой монолог.
Я прервал его на полуслове.
- Извините меня, Владимир Павлович, но не она меня поймала с женщиной, а я Катю с мужчиной. Заметьте, это большая и существенная разница. Я здесь армейскую лямку тяну, отправляю ей в Казань половину своей зарплаты, а она, вместо благодарности и верности, тратит эти деньги на мужиков и рестораны, так получается?
Я замолчал и, впервые за все время нашего знакомства с тестем, взял в руки бутылку коньяка и налил себе половину бокала. Пока он удивленно смотрел на «непьющего» зятя, я залпом выпил содержимое бокала и стал закусывать холодной говядиной.
- Саша! Ты прости ее. Она молодая, красивая и избалованная женщина, требующая к себе постоянного внимания. Раз тебя нет с ней рядом, значит, кто-то другой попытался сделать это за тебя. Она и сама очень переживает все это, ведь она любит тебя и дорожит твоим вниманием.
- Это только ваши слова, и не более. Люди правильно говорят, что любовь проверяется разлукой. Так вот, ваша дочь не прошла эту проверку и все ваши слова о ее любви ко мне, не соответствуют действительности. Вы знаете, как я любил ее?
- Что значит  - любил? Ведь ты ее до сих пор любишь, иначе не стал бы со мной встречаться.
Он замолчал и, взяв в руку бутылку,  разлил коньяк по рюмкам. Мы молча выпили, словно на похоронах, и стали закусывать.
- Ты знаешь, я никогда и никого ни о чем не просил в этой жизни, а вот сейчас, пересилив себя и плюнув на все свои принципы, приехал сюда и прошу тебя простить ее. Вы оба молоды, красивы. У вас все еще впереди. Ты только представь, какими красивыми могут быть ваши дети. Мне трудно говорить за нее, но это правда. Она очень переживает, что у вас так получилось.
Он сделал паузу и посмотрел на меня.
- У меня жена сейчас слегла из-за этого. Пожалей нас, перед тем, как рубить, подумай. Сломать всегда проще, чем что-то построить. Вы еще с Катей ничего не построили. Вы только заложили фундамент своих отношений. Прости ее. Она и сама теперь очень жалеет о своем поступке и хочет приехать к тебе сюда, чтобы построить вместе с тобой счастливую жизнь.
- Отец! – я впервые назвал так тестя. - Вы знаете, что с момента нашего разрыва она ни разу не позвонила мне. Не попыталась объясниться, извиниться, а Вы мне говорите, что она очень переживает наш разрыв. Я не верю ей, и сейчас жалею, что испортил жизнь не только себе, но и ей.
Я замолчал, так как сам тогда еще не знал, как мне жить дальше. Мне было тяжело осознавать ее измену, но еще тяжелей было переживать ее отсутствие рядом с собой. Я снова потянулся за бутылкой коньяка, реально осознавая, что все это я делаю чисто автоматически, чтобы выиграть какие-то секунды. Я разлил коньяк по рюмкам и, подняв глаза на тестя, тихо произнес:
- Хорошо. Считайте, что вы меня убедили в ее верности и любви ко мне. Пусть приезжает ко мне сюда. Время лечит. Посмотрим, сможем ли мы забыть это.
- Спасибо, – произнес тесть, вставая из-за стола. - Ты настоящий мужчина, который может прощать обиды ради самого главного на Земле  - любви и будущих детей.
Мы выпили. До отхода его поезда оставалось чуть более часа. Расплатившись с официантом, Владимир Павлович забрал свои вещи из гостиницы и поехал на железнодорожный вокзал, а я направился к себе в маленькую, но уютную комнату.

***
  Через две недели после встречи с тестем, я встречал свою жену на небольшом железнодорожном вокзале города Витебска. Нумерация вагонов почему-то у поезда была нарушена, вагон, в котором ехала моя жена, оказался в конце состава.
 Катя вышла из вагона и стала удивленно оглядываться вокруг. Народу на перроне было много, и она не сразу заметила меня. Наконец, она увидела  и  приветливо помахала мне рукой. Наконец, мне удалось пробиться сквозь толпу встречающих, и мы остановились напротив друг друга. Нас разделяло метра полтора, и каждый из нас не мог переступить этот своеобразный невидимый  барьер. Наконец, она бросилась мне на шею и стала целовать меня в губы.
- Ты даже не представляешь, Саша, как я рада нашей встрече, - шептала она мне в ухо. - Я так по тебе скучала все эти дни, когда ты, не разобравшись в ситуации, ушел. Спасибо папе, что он смог все это тебе объяснить. Ну, и как ты здесь без меня? Скучал?
- Трудно сказать, – неопределенно произнес я. - А ты и в правду скучала?
- Да! – коротко ответила она и крепко прижалась ко мне. - Ты прости меня, Саша. Я очень тебя люблю и ценю наши с тобой взаимоотношения.
Я посмотрел на нее, так как не почувствовал искренности в ее словах. Мне тогда показалось, что она говорит какими-то заранее придуманными и заученными  фразами. Я еще раз посмотрел на нее, стараясь убедить себя в том, что  мне это показалось. Заметив мой пристальный взгляд, она улыбнулась мне.
- Саша! Ты так и будешь стоять на этом пустом перроне? Не знаю, как ты, но я очень озябла, поехали домой.
Я словно очнулся от ее слов и окликнул носильщика, который стоял в стороне и наблюдал за нами. Он быстро погрузил  чемоданы на свою тележку, и мы все направились  к выходу с вокзала, где меня ждала служебная автомашина. При выходе из здания железнодорожного вокзала меня остановил замполит нашей части майор Грачев.
- Товарищ лейтенант! Вы, почему не приветствуете старшего по званию офицера? - спросил он строго,  и перевел свой взгляд с меня на мою жену.
- Простите, товарищ майор, не заметил, – ответил я и приложил руку к голубому берету.
О майоре Грачеве ходили легенды в нашей части. Кто-то утверждал, что он какой-то дальний родственник начальника политотдела Советской Армии Епишева, и только благодаря  этому в свои неполные двадцать восемь  лет ему удалось занять эту должность и получить два досрочных звания. Другие же говорили о том, что он был сослан в нашу часть за то, что был любовником дочери одного из членов ЦК КПСС. Не знаю, почему, но он не вызывал у меня ни малейшей симпатии. Он был очень красивым от природы человеком, с тонкими, словно у женщины, чертами лица. У него были светлые густые волосы, которые его здорово молодили и многие люди, впервые увидевшие его, редко давали ему двадцать восемь лет. Он всячески устранялся от тяжелой работы, которая иногда бывает в воинских частях, предпочитая смотреть на работающих офицеров со стороны. Его не уважали за это, в том числе и  я. Я вообще не любил красивых мужчин. Не знаю, почему, но все эти красавцы   больше походили на капризных женщин, чем на волевых и сильных мужчин.
Не обращая никакого внимания на меня, он продолжал пристально рассматривать мою жену. В его глазах все сильнее и сильнее разгорались огоньки похоти.
- Скажите,  лейтенант, кем приходится вам эта красивая женщина?
- Женой, товарищ майор, женой.
- Вам сильно повезло, лейтенант. Не каждый из нас может похвастаться такой красивой супругой, – ответил он и улыбнулся Кати. - Я думаю, что она точно станет бриллиантом в нашем сером военном быту.
Я промолчал, еле сдерживая себя от внезапно накатившегося приступа ревности. Жена моя, словно ожидая подобного комплимента из уст этого красивого мужчины, слегка покраснела и кокетливо опустила свои глаза в землю. В гарнизоне ходил слух, что Грачев разошелся со своей женой и в настоящее время живет один и, якобы, он сейчас не пропускает мимо себя ни одной женской юбки. Он еще раз улыбнулся моей жене и проследовал дальше.
- Саша! Кто этот красивый мужчина? – спросила она меня.
- Замполит нашей части майор Грачев. Что, произвел неизгладимое впечатление? Это еще тот бабник, ни одной юбки не пропустит мимо себя.
- Это вполне естественно с такими данными, как у него. Ему в кино сниматься, а не торчать здесь, в этой дыре.
Она загадочно улыбнулась и посмотрела вслед удаляющейся фигуре Грачева, чем вызвала у меня очередной взрыв ревности.
- Ты идешь или нет? – спросил я ее и, не обращая внимания на жену, последовал к выходу с вокзала.
Мы вышли с ней на привокзальную площадь и направились к  машине, которая стояла недалеко от выхода из вокзала. Погрузив чемоданы, мы поехали ко мне домой.
- Саша, нам еще далеко? – спросила меня жена, рассматривая из окна небольшие дома, стоящие вдоль дороги.
- Уже нет. От силы еще минут десять - пятнадцать – ответил я и крепко обнял за плечи.
- Саша, а чем здесь занимаются жены офицеров? – поинтересовалась она у меня. - В этом городе есть куда сходить, или, кроме армейского клуба, ничего нет?
- Все узнаешь, милая. Поговоришь с женщинами, они тебе все расскажут.
Она замолчала. Похоже, мой ответ не удовлетворил ее любопытство. Ее сочные и красивые губки надулись, как у обиженного ребенка и она отвернулась от меня в сторону. Через десять минут мы были уже дома.

***
После обеда меня вызвал к себе майор Грачев.
«Что ему от меня нужно? – раздраженно подумал я про себя. - Сейчас опять начнет читать нотации о дисциплине».
 Я осторожно постучал, а затем толкнул дверь  и вошел.
- Здравия желаю, товарищ майор. Лейтенант Крылов прибыл по вашему приказанию.
Грачев сидел за большим столом и, не отрывая своих глаз от бумаг, лежавших у него на столе, молча указал мне рукой на стул. Я сел на стул и стал  с нескрываемым интересом осматривать его рабочий кабинет. Помещение было не очень большим и было все заставлено стеллажами и шкафами, в которых плотными рядами стояли тома Ленина и других выдающихся работников Центрального комитета КПСС. Наконец он оторвался от бумаг и посмотрел на меня.
- Как служба, Крылов?  Как Ваша супруга? Обживает новое место?
-  У меня и у моей супруги все хорошо, товарищ майор. Спасибо за беспокойство.
Он ухмыльнулся моему ответу. Его большие голубые глаза, которыми он буравил меня, были холодны, словно лед. От его пристального взгляда мне стало не совсем комфортно, я невольно заерзал на стуле.  Он взял со стола пачку сигарет «Интер» и, достав из нее сигарету, закурил.
- Я вот зачем тебя пригласил, лейтенант. Судя по Вашей анкете, ваша жена Екатерина Владимировна окончила Казанский медицинский институт. Вы знаете, у  нас в санчасти освобождается место терапевта. Бывший терапевт Хромова уезжает служить в другой гарнизон. Вот я и решил помочь вам и вашей жене с работой. Как вы сами на это смотрите?
Данное предложение было столь неожиданным для меня, что я не сразу смог понять его смысл. Насколько я знал, на эту должность уже претендовало несколько жен офицеров нашей части, имевших медицинское образование.
- А это удобно? По-моему, на это место претендует жена командира второго батальона. Что скажет она?
- А мне плевать, что скажут или что подумают эти люди. Я это решение уже согласовал с командиром части.
Я посмотрел на него, стараясь угадать, что я буду должен ему за это предложение, так как хорошо знал, что майор Грачев ничего не делает, если не видит в этом своего интереса. Перехватив мой взгляд, он снова слегка ухмыльнулся и посмотрел на меня, словно догадавшись, о чем я думал в этот момент.
- Вы что так на меня смотрите, лейтенант? – тихо спросил он меня. - Может, вас не устраивает мое предложение или есть более достойные предложения?
- Спасибо, Антон Сергеевич – поблагодарил я его, впервые назвав его по имени и отчеству. - Просто все так неожиданно для меня. Ведь вы меня практически не знаете, и вдруг такая помощь в трудоустройстве моей жены.   Я передам Ваше предложение  моей супруге, пусть думает.
- Вот и хорошо. Если она согласна, то пусть завтра придет ко мне. Мы вместе с ней сходим в медсанчасть и там все обстоятельно обговорим. А то, что мы с вами практически не знакомы, это неправда. Я все о вас знаю.  Даже то, что вы так тщательно скрывали от своих товарищей и командиров.
Я удивленно взглянул на него, не понимая, о чем он говорит.
- Да, да. Я все знаю, в том числе и о ваших похождениях в Казани. Что вы так на меня смотрите? Я око партии, а партия должна знать все о каждом ее члене.
- Разрешите идти? – спросил я у него.
- Идите. Я вас больше не задерживаю.
Я молча развернулся и, открыв дверь,  вышел из его кабинета. Этот разговор заставил меня совершенно по-другому посмотреть на этого человека.
- Выходит, что все то, что я так тщательно скрывал от командования части, известно этому человеку – подумал я. – Интересно, кто ему это все рассказал?

***
  Однажды вечером я зашел за женой в санчасть, чтобы вместе с ней идти домой. Втайне от нее, я купил два билета на вечерний сеанс в кинотеатр и сейчас, открывая дверь ее рабочего кабинета, я заранее предвидел ее радость по этому поводу. Кабинет был закрыт на ключ. Отсутствие жены на рабочем месте меня просто обескуражило. Я с ней разговаривал в обеденный перерыв, и она даже словом не обмолвилась, что задержится на работе или уйдет с нее раньше времени.
- Валечка! – обратился я к дежурной медсестре. - Вы не подскажите, где у нас Екатерина Владимировна?
- Не знаю, товарищ лейтенант. Два часа назад за ней зашел майор Грачев, и они вместе с ним куда-то ушли.
- Вы случайно не знаете, куда она они пошли? – поинтересовался я у нее. - Может, она вам сказала, куда пошла?
Валечка, не скрывая усмешки, посмотрела на меня, словно перед ней стоял не я, а какой-то идиот.
- Вы уж извините меня, товарищ лейтенант, но она мне не докладывает об этом. Вы  бы сами поинтересовались у нее, куда она так часто ходит с майором  Грачевым.
Ее слова, словно плеть, безжалостно хлестнули по моему лицу. Я моментально почувствовал, как к моему лицу прилилась кровь. Теперь мне стали ясны все эти постоянные ее задержки на работе. Я был просто не только подавлен этой новостью, а скорей раздавлен. Поблагодарив Валечку, я оставил ей два билета в кино и, повернувшись,  медленно побрел к выходу из санчасти.  Дома я достал из шкафа граненый стакан и наполнил его до краев водкой. Впервые в жизни мне захотел смертельно напиться и умереть. Не раздеваясь, я лег на диван и стал ждать возвращения домой своей жены.
Катя пришла домой около десяти часов вечера. Она была явно навеселе. Ее большие голубые глаза сверкали от какого-то внутреннего счастья. Я встал с дивана и попытался обнять ее.
- Извини, Саша. Я очень устала на работе, и мне сейчас не до этого.
Обнимая ее, я уловил запах дорогого мужского одеколона. Я моментально вспомнил этот запах. Этим одеколоном пахло в кабинете майора Грачева.
- Ты где была, Катя, и почему от тебя так пахнет мужским одеколоном? Я заходил к тебе после работы, но тебя на месте не застал.
- Ты знаешь, Саша, я была на выезде. Заболела жена командира первого батальона, и мне пришлось ехать к ней домой.
- И как она? Надеюсь, ничего страшного? 
- Почему ты меня об этом спрашиваешь? Раньше тебя почему-то это не интересовало. Ты что, не веришь мне? – произнесла она и гордо вскинула свою красивую голову.
- Просто раньше ты мне так нагло не врала. Тебе не кажется, что тебе пора со мной объясниться. Почему я узнаю от посторонних людей, что у тебя в кабинете постоянно торчит замполит? Он что, хронически болен?
Я посмотрел на нее. Лицо ее пылало от негодования, от чего казалось еще красивее. Я не стал ее больше ни о чем расспрашивать и, сев на диван, включил телевизор. Разговор начала она.
- Саша! Тебе не кажется, что в таких условиях, как мы с тобой живем,  жить просто невозможно? Когда мы будем жить так, как живут нормальные люди. Вот сейчас я вошла в наш дом и сразу почувствовала все его убожество. Я раньше и не представляла, что когда-нибудь буду коротать все вечера в каком-то фанерном домике, уставившись в старый черно-белый телевизор.
 Она заплакала и укоризненно посмотрела на меня, словно от меня лично зависело решение, где нам жить. 
- Катя! Мы тоже когда-нибудь будем жить так же,  как и все нормальные люди. Ты же понимаешь, что это временные трудности. Насколько я знаю, на следующий год часть начнет строительство нового дома. Я завтра пойду в штаб части и напишу рапорт на получение квартиры.
Она перестала плакать и внимательно посмотрела на меня, словно сравнивая меня с кем-то.
- Ничего ты не понимаешь, Саша, – тихо произнесла она. - Ты напишешь эту бумажку, и она годами будет пылиться на чьем-то столе. Ты понимаешь, я сейчас жить хочу, а не потом, когда стану старой и страшной. Неужели ты совсем не понимаешь меня?
То ли от выпитой водки, то ли от очередного приступа ревности и обиды, я чуть ли не закричал на нее:
- Тогда объясни мне, что же я не понимаю? Ты же знала, за кого ты выходишь замуж. Я ведь ничего тебе не обещал, кроме того, что буду любить тебя вечно. Если тебе здесь так плохо, то можешь возвращаться обратно в Казань. По крайней мере, в меня никто не будет тыкать пальцем, и смеяться мне в спину, намекая на твои шашни с Грачевым.
Она сверкнула глазами, словно пыталась сжечь меня своей ненавистью.
- Ты понимаешь, Саша, я, в отличие от тебя, материалистка. Ты живешь интересами государства, а я - своими интересами, которые совершенно противоположны твоим. Ты живешь будущим, а я сегодняшним днем. А любовь, про которую ты так часто говоришь, это все слова, и не более. Ее специально придумали такие люди, как ты, идеалисты. Это они придумали, что с милым рай и в шалаше, чтобы ничего не Я встал со стула и, чтобы не ударить ее, вышел на крыльцо. Достав сигарету, я закурил. Вернувшись в комнату, я застал ее лежавшей на кровати.
Я лег рядом с ней и попытался ее обнять. Неожиданно для меня она скинула мою руку с себя.
- Не трогай меня, пожалуйста! Мне не нужны твои ласки, и будет лучше, если ты ляжешь на диван, - произнесла Катя, отталкивая мою руку в сторону. - Ты знаешь, Крылов, я тебе изменила. Да, да и не смотри так на меня. Да, изменила, и изменила тебе с этим красавцем Грачевым. Ты знаешь, он не такой как ты, солдафон. Он умеет ценить женскую красоту. Скажу большее, он сегодня сделал мне предложение - уехать с ним в Москву, и я ему не отказала. Его переводят  служить в Главное политуправление Советской Армии. Это не шутка, Крылов. Я говорю это вполне серьезно. Сегодня ему присвоили очередное досрочное звание подполковника, и он меня пригласил отметить с ним свое назначение в ресторане. Затем я поехала к нему домой. Там все и произошло. Ты можешь устроить сейчас скандал, даже убить меня, но я не вру. Завтра я уйду от тебя, и временно буду жить в гостинице, а также подам в суд на развод. Я надеюсь на твою порядочность, что ты не будешь препятствовать этому процессу. Ты сам понимаешь, что драться из-за меня с Грачевым глупо, тебе еще долго служить в армии. Я уже все решила сама и ты меня ничем не остановишь. Не смотри на меня так. Да, я шваль, я шлюха, как ты говоришь, но, что сделаешь, если я вот такая. Ты же знаешь, я всегда хотела жить в Москве и я ни за что не упущу эту возможность. А в отношении любви, могу сказать одно. Я тебя, Крылов, никогда не любила. Надеюсь, ты понял меня?