Весеннее обострение

http://ольгабеловаписатель.рф

(ПРОИЗВЕДЕНИЕ ОТРЕДАКТИРОВАНО)

Котька метнулся в угол комнаты. Наверное, глупо вот так вот вздрагивать от каждого дребезжания и сломя голову лететь на первый зов, тем более что за ним последует второй, третий, четвертый... уж об этом-то он позаботился. В комнате Котька был один, не считая распластанной на ковре Бетси, делать можно было всё что угодно, однако внутри почему-то всё равно сидела тревога. Пролетев два шага с зависанием, молодой человек едва не зацепил рукой оставленную на журнальном столике чашку, ловким маневром обошел угол шкафа, который уже не раз оставлял отметины на его жиденьком теле, в прыжке перемахнул через Бетси. Бетси – мягкое, мурлыкающее создание – за долгие годы своей бесконечной кошачьей жизни чего только не перевидала, живя бок о бок с Котькой. По наблюдениям Бетси, в последнее время в доме наметилась нездоровая тенденция, всё вокруг пронизывали электрические струны, дрожащие от снующего по ним тока; от этого напряжения Котька стал бегать чаще, и Бетси приходилось то и дело убирать с его пути свой загляденье-какой-пушистый хвост. Недовольство сквозило в стальном взгляде кошки, но едва ли проникало вглубь бездонной кошачьей души. Припрятав свое пушистое сокровище, Бетси перевернулась на другой бок – то, что Котька не первый год живет с ней рядом, конечно, не давало ему права нарушать её личное пространство, беспокоить, когда ему вздумается, беспардонно вторгаться в сладкие кошачьи сны… что бы там ни происходило в его бестолковой человеческой жизни!

– Заглядывал бы лучше почаще в паспорт! – недовольно мурлыкнула Бетси. Документ, подтверждающий её происхождение, хранился в ворохе бумаг, на верхней полке шкафа. – Чтобы помнил, с какими кошками живет рядом!

Молодой человек перемахнул через Бетси, не потревожив ни единого волоска на её и правда чудесной шкурке, кошка закрыла глаза – дальнейшие действия сожителя её не интересовали. С утра ей в миску положили «Куриные радости», следовательно, об этом дне можно было не беспокоиться, о том же, что будет завтра, она подумает тоже завтра – Бетси всегда восхищалась Скарлетт, хотя и держала это в тайне. Перед тем как сомкнуть глаза, кошка постаралась предать своей физиономии и усам еще более безмятежное выражение, получилось очень похоже на то, как это делала на экране О’Хара.

Сон, Нега, Блаженство – только красавицы могут себе это позволить, на то они и красавицы!

Завершив полет, Котька зацепился рукой за кончик стола, встал, как вкопанный, свободной рукой схватил дребезжащее устройство и поскорее приложил его к уху. На другом конце прозвучал мягкий, но слегка встревоженный голос.

«Богиня», – тут же нарек невидимку Котька.

Почувствовав соперницу, Бетси открыла глаза, ревниво зыркнула на молодого человека, но, оценив его еще раз, успокоилась. «Никуда не денется!» – прикинула она.

Бетси отвечала за каждое свое «мяу» и никогда не делала беспочвенных выводов.
«Да, на такого вряд ли кто позарится», – вздохнула она, и даже непонятно, чего в этом вздохе было больше: самодовольства или раздражения.

Прищурив глаза, Бетси вдруг вспомнила дачного Мурзика, с которым её свела судьба летом.

«Если поставить соперников рядом, то…» – Один глаз пристально разглядывал Котьку.
У обоих её кавалеров было много общего: оба поджарые, жилистые, у того и у другого длинные лапы, вид у обоих благородно ободранный. Хотя нет, у Котьки – больше ободранный, а у Мурзика – скорее благородный. Ободранность Мурзика была сродни мужественности и говорила о переизбытке событий в его бьющей фонтаном кошачьей жизни (Бетси ревниво вильнула хвостом, она не раз замечала, как этот пожиратель сердец таскается на край дач к местной мымре). Ободранность Котьки, напротив, чем-то напоминала помятость, а помятость эта, как ни странно, происходила от недостатка событий в его жизни. Отсюда и вся эта суетность, эти нескончаемые «алло»…

Да, Котька во многом проигрывал Мурзику: прикид у него был вечно замызганный, джинсы, хоть и вытертые, но немодные, кожа бледная, с неприятными пятнами, проступающими от малейшего волнения. Этот срам, конечно, можно было бы прикрыть шерстью, но у бедного Котьки не было даже шерсти.

Однако – и с этим можно было смириться – одни лишь дурочки падки на усы, морду и хвост.

«В коте куда важнее внутреннее содержание! – Бетси хотела было добавить – “внутренности”, – но от этого слова попахивало потрохами и это несколько сбивало с толку. – Вряд ли еще можно найти два настолько несхожих характера, – закрыла глаза Бетси. – Кремень! Мачо! Самец! – это, конечно, Мурзик и… Совсем не Бельмондо – Котька!» (Для Бетси в последнее время мало кто мог сравниться с Мурзиком.)

Если кто-то подумает, что Бетси заснула, то он мало знает женщин, она на всякий случай стала подслушивать.

– Алло, – ответил Котька невидимой богине. Дальше пошел ряд неизвестных символов.

– Тридцать семь, синий, но больше зеленый, высокий... – Котька, стараясь не тараторить, растягивал слова, но, как бы он ни тянул, поток вопросов на том конце провода вскоре иссяк и невидимая собеседница положила трубку.

Даже не раскрывая глаз, Бетси поняла, что Котьке хотелось, чтобы разговор продолжался вечно! Для того чтобы это понять, не нужно быть кошкой! Снова раздался звонок. Бежать уже было не нужно, и Котька ответил с бОльшим достоинством.

Последовал тот же ответ, те же беспорядочно разбросанные цифры, уже другие цвета.
«Что это за цифры? Что за цвета? – Бетси быстро дернула ухом, корябнула мысль о том, что и она может чего-то не знать, но она быстро, как мышь, придушила нахалку и опять дернула ухом. – Красивой женщине ни к чему быть слишком умной! Для этого существуют мужчины, пусть они выводят свои алгоритмы, теоремы Пифагора, запускают спутники и тарелки, которые толком никто не может приземлить на Марсе… – Бетси самодовольно ухмыльнулась. – Чем бы дитя ни тешилось… лишь бы только всякую дрянь домой не водило!» – стукнул об пол хвост.

Бетси, конечно, была взбалмошной эгоистичной особой, и сердце бы ее, наверное, разорвалось на части, если бы Котька пригрел на груди какую-нибудь худосочную помоечную рвань, но это совсем не значит, что она не хотела для Котьки счастья, просто не так давно произошел Инцидент.

Бетси старалась забыть этот случай, но он никак не шел из её хорошенькой головки. Котька привел домой девицу. На пальчиках показались острые коготочки. Девица была до жути вульгарна, и только такой болван, как Котька, мог этого не видеть! Бетси опять дернула хвостом. Ей тогда стоило огромных усилий сдержаться и не выпроводить эту шкуру тут же из дома, но она стерпела, и всё бы, возможно, прошло без приключений, если бы эта лахудра не вымыла голову её бесценным шампунем…
Кто-то думает, что этого недостаточно, чтобы между женщинами вспыхнула ненависть, тот никогда не был кошкой.

После непростительного прокола с шампунем Бетси и все остальное не смогла простить гостье. Её понесло. От девицы пахло какой-то цветочной дрянью, аналогов которой нет в природе, она беспрестанно разбрызгивала вокруг себя мерзкую липкую гадость, наконец, разлила флакон со странной жидкостью, в которую Бетси, конечно, вляпалась. Естественно, она бросилась всё это вылизывать, и её тут же стошнило. Последней каплей стало то, что Котька прыгал вокруг девицы (которая была даже не похожа на кошку), как помешанный!

«На какие унижения может пойти человек, чтобы удовлетворить свои низменные потребности? – Бетси блеснула желтыми зрачками. – Да разве б Мурзик так опустился?! Да будь перед ним хоть сама Бордо!!!»

Воспоминания о том дне всегда заканчивались глубоким вздохом: Бетси была чуть-чуть виновата перед Котькой.

«Но и они хороши!!! – вспыхнула она. – Выставить меня из моей же избушки! И когда! Когда у них всё завертелось! – Бетси, всё ещё чувствуя за собой вину, пыталась хоть как-то себя оправдать. – Да разве б я помешала?! Сидела б тихонечко, молчала в тряпочку… Интересно же, как это происходит у братьев по разуму…»

Дальнейшее поведение Бетси уже ничто не могло оправдать, но и тут она не нашла, в чем себе упрекнуть.

«Но и этой лахудре можно было вести себя повежливее! Да её просто вынудили! Сыграли на её инстинктах!» – Бетси только сейчас сообразила, что она, оказывается, не только не виновата во всей этой истории, она еще и жертва! Ну, конечно, именно жертва, и именно поэтому она тогда затаилась, дождалась, пока у них там начнется вась-вась и из-за дверей станет доноситься мышиная возня, – и псык-псык-ля-ля в сапог незваной мерзавке…


«Ах, что потом было! – поежилась Бетси. – Крики, вопли, угрозы, полное нарушение прав кошек!» Попадись она им тогда в руки – Бетси в ужасе зажмурилась, – места бы живого на ней не осталось! Как она тогда носилась – как реактивная женщина-кошка! Иногда она все же попадала в цепкие лапы Бэтмена, но тот быстро и как бы нечаянно её отпускал. Котька, милый Котька, он бы никогда в жизни не допустил, чтобы какая-то шелупонь задала трёпку его необузданной фурии!

«Куда им было поймать ту, в чьих жилах течет кровь тигрицы!» – самодовольно мурлыкнула Бетси, тут же забыв о том, что избежала взбучки только благодаря благородному сердцу Котьки.

Опять раздался звонок. Котька дернулся.

– Пять тысяч. Итальянские… Буду ждать… – пригласил он.

Раздался опять звонок, на этот раз звонили в дверь. Котька подошел к двери, посмотрел в глазок, потом метнулся в комнату, рывком открыл шкаф и закинул телефон наверх, туда, где лежал паспорт Элизабет Бьютифул, для некоторых – просто Бетси, и несколько коробок с новенькими прелестными башмачками. Раскидывая, как цапля, ноги, молодой человек помчался обратно в прихожую.

Ирина Алексеевна, мама Котьки, распахнула дверь. Всё вокруг стало маленьким и незначительным: однокомнатная квартирка, в которой жили Котька и Бетси; прихожая, в которой с трудом могло поместиться два человека; Котька, несмотря на то, что был длинный, как каланча.

Была только одна сила, которая могла противостоять этой силе! И это была Бетси!!!
Кошка неспешно встала с подушки, выгнула спину, потянулась, мягко ступая лапами, сделала шаг, ни больше ни меньше, ровно столько, сколько требовали приличия.
Женщины переглянулись.

«Обойдемся без нежностей», – промурлыкала не любившая фамильярностей кошка.

«Обойдемся», – согласилась Ирина Алексеевна и тут же переключилась на сына.

– Константин, – загудел голос Ирины Алексеевны.

Котька вытянулся по струнке и приготовился слушать.

Ирина Алексеевна завелась с полоборота:
– Хоть бы пальто помог снять матери! – Сумки грохнулись под ноги, женщина внимательно всё ощупала своими цепкими глазками – следов девиц вроде не было.

Из глубокой пещеры шкафа раздался звонок.

Котька обмер.

Мать как будто только этого и ждала.

Бетси вздохнула: «Ну, до какой же степени нужно быть бестолковым, чтобы опять забыть выключить звук…»

– Опять за прежнее принялся? Весеннее обострение?! – Ирина Алексеевна замахнулась, но больше для эффекта. – Опять объявлений понадавал?! Опять кто ни попадя в дом таскаться будет?! – строчила мать.

Котька так и стоял не шелохнувшись.

«Артистка», – ухмыльнулась кошка, присаживаясь на подушку.
Ирине Алексеевне нужно было спустить пар, и незачем было отказывать ей в этом удовольствии.

Еще некоторое время женщина то и дело срывалась на крик и наконец стала сбавлять децибелы.

– Дурень! Скорей бы уж женился!

– А если пока не хочется? – мурлыкнула вместо Котьки Бетси.

– Ух ты ж!!! Такая же!!! – прикрикнула Ирина Сергеевна уже на Бетси, видно припомнив, чем закончилась её прошлогодняя любовь с Мурзиком.

Бетси пропустила всё мимо ушей и удовлетворенно вздохнула, Ирина Алексеевна, похоже, закончила выступление.

– Сумку разбери, – скомандовала она, уже хлопая дверью. – На обратном пути зайду!
Бетси проводила Ирину Алексеевну безмятежным взглядом, та исчезла так же быстро, как появилась.

«Осеннее обострение, – передразнила её кошка, когда дверь уже закрылась. – Фу! Как грубо! Женщина вроде неглупая, с кошками разговаривает, а элементарных вещей не понимает… – Перед глазами проплыл образ хулигана Мурзика. – Это же просто расплескивающаяся через край нежность…»