Цветение сиреневой вишни 11

                15

    В понедельник утром Денис шёл на остановку с одним долгожданным желанием увидеть её в этот день. Три дня между четвергом и понедельником не показались вечностью, ибо произошло такое событие в его жизни, что не поверить никому ни за что на свете. Одно вот это событие сильно сократило это время ожидания. Выходные также оказались плодотворно насыщенными, когда он тайком от всех, считая родных близких, испытывал подарки от новых друзей, пытался понять их соль, их истину. О, он ныне обладатель, властитель над такими вещами, которым нет аналога в мире! Вещи сутью волшебства!   

    Долгожданный микрик наконец-то плавненько подкатил к остановке. Целых пять минут он ждал на остановке, с надеждой увидеть её, как в тот раз, когда случилось такое самым неожиданным образом. Окинул взглядом весь салон. Но нет, её не было. Значит это, что откладывается ожидание, увидеть её. И грустью заволокло душу…
    За окошком микрика протянулась вереница автомобилей, сплошь иномарок, в утренний час пик. Все заспешили с утра, засуетились. Огромный человеческий муравейник, но в отличие от муравьёв не слажено, как единый механизм каждый со своей положенной обязанностью. Нет, в его родном городе, как и во всех городах его родного мира у каждого свои отдельные обязанности, каждый по своим отдельным делам.

    Что ж, глядя на мир, на утреннюю суету за окошком стоило подумать ещё об одном, что так толкало его однажды по интернету, будто его повели найти и прочитать. То увидел он сначала снимок, сделанный космическим аппаратом Вояджер-1 с окраины Солнечной системы, с эксцентричной орбиты Плутона на расстоянии в 5 миллиардов 900 миллионов километров. От объектива камеры обращённой к Солнцу и выявился снимок планеты Земля как Pale Blue Dot, та самая бледно-синяя точка. На фото сразу он не разглядел родную Землю, но внизу в углу фото была подсказка, и тогда прочитав её, он увидел едва приметную соринку, пылинку, как бывает тогда, когда, от чего-либо, вздымается пыль, и при свете дня увидишь какую-либо отдельную пылинку, соринку при взгляде очень пристальном. Так и здесь на этом фото в разрезе солнечного луча планеты Земля как соринка, пылинка в холодной пустоте космоса. И трогательно замечательный, знаменитый комментарий, такие волнительные, искренностью овеянные слова Карла Сагана – великого американского астронома, астрофизика современности, и голос диктора на английском, и голос переводчика на русском особенной тональности, как взволнованное соответствие тихо трепетного момента сопереживания.

  «Взгляните ещё раз на эту точку. Это здесь. Это наш дом. Это мы. Все, кого вы любите, все кого вы знаете, все, о ком вы когда-либо слышали, все когда-либо существовавшие люди прожили свои жизни на ней. Множество наших наслаждений и страданий, тысячи самоуверенных религий, идеологий и экономических доктрин, каждый охотник и собиратель, каждый герой и трус, каждый созидатель и разрушитель цивилизаций, каждый король и крестьянин, каждая влюблённая пара, каждая мать и каждый отец, каждый способный ребёнок, изобретатель и путешественник, каждый преподаватель этики, каждый лживый политик, каждая «суперзвезда», каждый «величайший лидер», каждый святой и грешник в истории нашего вида жили здесь – на соринке, подвешенной в солнечном луче.
    Земля – очень маленькая сцена на безбрежной космической арене. Подумайте о реках крови, пролитых всеми этими генералами и императорами, чтобы, в лучах славы и триумфа, они могли стать кратковременными хозяевами частички песчинки. Подумайте о бесконечных жестокостях, совершаемых обитателями одного уголка этой точки над едва отличимыми обитателями другого уголка. О том, как часты меж ними разногласия, о том, как жаждут они убивать друг друга, о том, как горяча их ненависть.
    Наше позёрство, наша воображаемая значимость, иллюзия о нашем привилегированном статусе во Вселенной – все они пасуют в окружающей космической тьме. В этой грандиозной пустоте нет ни намёка на то, что кто-то придёт к нам на помощь, дабы спасти нас от нас же самих.
    Земля – пока единственный известный мир, способный поддерживать жизнь. Нам больше некуда уйти – по крайней мере, в ближайшем будущем. Побывать – да. Поселиться – ещё нет. Нравится вам это или нет – Земля сейчас наш дом.
    Говорят, астрономия прививает скромность и укрепляет характер. Наверное, нет лучшей демонстрации глупого человеческого зазнайства, чем эта отстраненная картина нашего крошечного мира. Мне кажется, она подчёркивает, наш долг быть добрее друг с другом, хранить и лелеять бледно-синюю точку – наш единственный дом».

    В его родном мире лишь тысячная, а то и миллионная доля от одного процента всего населения земного шара воспримет так близко к сердцу, как Карл Саган. И даже немногие прочитавшие его комментарий к этому уникальному снимку, сделанному аппаратом Вояджер-1 с окраины Солнечной системы. И даже немногие, прочитав, услышав магически взволнованные голоса диктора и переводчика, могли ли взволноваться так, как он – знаменитый популяризатор науки, астроном, астрофизик. И вот здесь, в салоне микрика, кто-либо из едущих по своим делам, и там за окошком в веренице автомобилей сплошь иномарок задумается ли о крошечности нашего мира, сердцем ли проникнется к его словам беречь друг друга, любить друг друга?

    А в интернете всегда и всегда приникнут к компьютерным играм, к фильмам, к песням, к всевозможным социальным сетям, и если к новостям, то выставляясь и выставляясь особенностью своих комментариев, в которых с лихвой хватает всякого рода оскорблений друг друга. Какой уж там призыв Карла Сагана!

    Перципиент, перципиент…, это он был тогда таковым. А кто ж индуктор? И на это есть ответ – они, рожденные под лучами таинственной звезды KIC 8452852, его новые друзья Аристотель и Семела. Но знает он, что теперь он не перципиент, ибо дана ему полная свобода, ему, не подозревавшему тогда, что находится под колпаком, что ведут его. Да, ему дана полная свобода, ему вновь рожденному в саркофаге, ему, чей организм развивается и развивается в сторону уникальности, феноменальности, чьё тело развивается и развивается в сторону феноменальности проявления всех физических движений, что становится он сродни мастеру спорта международного класса по всем представленным видам спорта на современной Олимпиаде. И вдобавок феноменальная память «человека дождя», как неистовый дар от властителей могущественности.

    Во время одной из бесед в тот отрезок времени с вечера 8 октября на утро 9 октября он спрашивал у Аристотеля по одной тематике из области фантастики, столь муссирующейся, столь насаждённой в кино, прежде всего, в кино Голливуда:
  - Легко ли будет завоевать вам, да и другим пришельцам нашу родную планету Земля?
  - Легко, – ничуть не смутившись отвечал инопланетянин именем Аристотель для него, Дениса, затем, после недолгой паузы, над которой нависла и тишина, и смятение Дениса, продолжал далее таким философским тоном, уж точно как тот великий Аристотель – учитель того же великого Александра Македонского. – В вашей мировой истории в первую очередь приходит на ум испанский конкистадор Эрнан Кортес, за три года завоевавший империю ацтеков. Но, конечно, ты понимаешь, что случись такое вторжение инопланетян на планету Земля, то оно по форме, по содержанию было бы далеко, очень далеко от военный действий Эрнана Кортеса. А почему говорю «легко», да потому, что есть такое правило во Вселенной – кто пришёл первым, тот сильнее, намного сильнее.

  - Я понимаю, понимаю, вы пришли первыми, вы оказались у нас, а не мы у вас, – говорил тихо Денис, немного ли уязвленный за родной мир.
  - В 1987 году впервые покинул родную звёздную систему ваш космический аппарат, но если точнее, то аппарат США, «Пионер-10», затем за ним покинул родную звёздную систему другой одноимённый аппарат «Пионер-11», несущие на борту пластинки с символическим посланием к гипотетическим инопланетным цивилизациям. После них родную звёздную систему покинул «Вояджер», несущий на борту катушку с фотоплёнкой и запись с электронно-закодированной информацией о планете Земля Солнечной системы Галактики Млечный Путь, о землянах. Пение птиц, музыка, приветствие на шестидесяти языках. Да, они за пределами окраин Солнечной системы встретили посланцев гипотетической инопланетной цивилизации.
  - Они встретили вас, – всё так же был тих в смятении голос Дениса, таким образом подтвердив понимание случившегося факта. 
  - Мы просканировали все три аппарата. Так вот, они до ближайших звёзд Проксима Центавра, Альфа Центавра, куда лучи Солнца световой скоростью достигают за три года три месяца, долетят за сотни тысяч лет. А что будет через сотни тысяч лет на планете Земля?
  - Даже не могу вообразить, – отвечал Денис с ещё более смятением в голосе.
  - Мы просканировали все библиотеки вашего мира, постоянно мы посещаем ваш планетарный интернет. Мы отлично осведомлены о вашей, действительно, прекрасной планете, о вашей, действительно, многострадальной истории. И потому могу привести один пример по одному, не художественному, документальному фильму такого фантастического толка, где подробно описываются, показываются военные действия инопланетян против планеты Земля, точнее одного инопланетного звездолёта против землян. Сначала они забрасывают в воды Мирового океана такие массивные предметы, отчего воды Мирового океана поднимаются намного выше обозначенного уровня, затопляя все прибрежные районы, неся колоссальные потери землянам. Но, конечно, терпя и терпя поражение за поражением, земляне каким-то чудом умудряются сбить на орбите Земли вражеский инопланетный звездолёт. И земляне празднуют победу. Конечно, это совсем по голливудски, по голлливудски.
  - А как может быть на самом деле – вторжение, военные действия авангарда могущественной инопланетной цивилизации, вашей цивилизации, завоевание…? – спрашивал Денис на этот раз тоном голоса преисполненным жутью любопытства.
  - В журнале «Эхо планеты», а ты теперь знаешь, что мы просканировали все библиотеки вашего мира, опубликована статья Виталия Правдивцева «Магия взгляда», вот отрывок из неё, где автор пишет: «Да и как не поверить в магическую силу взгляда, если это «суеверие» то и дело подтверждается реальными событиями. «Магический взгляд» хорошо известен в мире животных. Особенно среди змей. Французский естествоиспытатель Леволлан не раз имел возможность убедиться в этом в джунглях Индии. Так, в одном случае его внимание привлекло странное поведение пёстрого дятла. Сидя на дереве, он дико кричал и корчился в судорогах. Причина выяснилась сразу: на расстоянии метра от него на ветке расположилась довольно большая змея. Не двигаясь, она уставилась на птицу своими сверкающими глазами. Неравный «поединок» закончился быстро: дятел свалился с дерева мёртвым. При его осмотре не было обнаружено ни малейших повреждений. Не раз Леволлан был свидетелем и того, как от змеиного взгляда цепенели мыши и лягушки…»

    Денису во всей многоцветности индийского кино преобразились перед взором девственно дикие джунгли всегда магически таинственной Индии, он живо представил пёстрого дятла столь беззащитного, дрожанием страха сидящего на дереве и змею, извивом тела, холодной кровью хищника замершую в изготовке и эти бездонные вместилища адского зла, что есть глаза змеи. Вот такое вторжение, вот такие военные действия, вот такое завоевание. И стало ему не по себе…
  - Денис, мы не звёздная империя Зла, и на орбите Земли наш звёздолёт, затаившийся в густоте чёрной материи, куда бессилен взгляд телескопа, никогда, никогда не нанесёт вам зла. Ибо мы и есть звёздная империя Добра, – поспешил тогда успокоить его Аристотель тоном голоса отеческим, от которого и повеет добром, что спустя немного времени Денис пришёл в себя, вздохнув бодро, может и оттого, что наделён отныне от технологии новых друзей иным организмом, иным телом, вознесшим силу на ступень высокую. 

    Понимал Денис, и не нужно даже включать интуицию, что если и случится какое-либо вторжение от гипотетической звёздной империи Зла, то его воинство не будет сортировать землян по военным блокам, по государствам, расам, национальностям. Всех без разбору в жернова…

    Микрик, в пылу этих воспоминаний фрагмента одной из бесед, слегка дребезжа, плавно подкатил к остановке, что недалеко от университета, возвратив его в реальность данного бытия. Выходящие поспешили покинуть салон, и он вместе с ними окунулся в прохладное октябрьское утро, и бодрым шагом направился в сторону альма-матер. На этой неделе немного изменено расписание. И сегодня, и завтра намечены общие лекции. А это значит…, и, вздрогнув от этой мысли, застучало сердце бешено.

    На лекцию, что была второй парой, Денис шёл с приподнятым духом. Он не видел её три дня, целых три дня. Он сегодня увидит её. И знал, что надо делать что-то дальше, нежели просто жить с одной лишь надеждой, что кроется в том, что увидит её. И что предпринять?
    На подступах к лекционной аудитории к нему уже вовсю подходили сокурсники, чтобы отметиться рукопожатием, чтобы прикоснуться к славе, чтобы знали, что и он на одной ноге с самим мастером единоборств, как решили все, и в этом была не только доля, а суть истины. О, да тут помимо первокурсников и старшекурсники подобрались, эти старшекурсники, что всегда смотрят на первый курс свысока, и подошли они, и поздоровались за руку, отчего весь первый курс и обомлел. И девушки туда же, кое-кто не в единственном числе приветствовали, кое-кто не в единственном числе и стрелу кокетства устремили, одним словом, звезда первого курса, гордость первого курса, супермен.

    Она шла вместе с одногруппницами, и она видела сей момент славы, и когда приблизились, то подруги её так же, как и все, воздали почести во славу его такими взглядами, в которых всколыхнулись и огоньки кокетства, и интерес повышенный. Но обращал ли Денис на это внимание, когда под гулким стуком сердца дожидался приближения её, хотя, и не знал, что делать дальше. А что она? Красота вот эта девичья, и оттого ль прекрасная от первозданности ль искренней, что ещё сильней забилось, взбудоражилось сердце его, проходила, проходила мимо возвышенно отстранённым взглядом, будто полётом лебедя над двором птичьим. Какая там кокетливость, какое там воздание почестей, о, высокая мера собственной персоны, да и только! Вот так да! А её предупреждение через брата насчёт опасности?

    Конечно же, он не ожидал от неё никаких почестей во славу его, но лишь бы хоть толику того, как тогда дар девичий взглядом исподлобья и едва ль улыбка очарования. Ну, а если бы приветствие тоном голоса, как тогда нежно красивой мелодичности, что был впервые услышан, отчего и дух встрепенулся на полёт неистовости на крыльях радости неимоверной. Но она прошла, будто мимо лампочки у потолка.
    Да, он, то и дело мельком бросал взор в ту сторону аудитории, где она слушала лектора весь внимание. Но ведь было же когда-то, что неожиданно и вскинула взгляд на его взгляд, что он оторопел. Но нет, ничего не случилось.      

    На следующий день во вторник Денис также на остановке дожидался маршрутку, всё также лелея надежду о повторении той встречи. Но думал он и том, что вряд ли всегда постоянно дочь олигарха, а в том, что она из аристократических кругов, к которым всегда отнесут себя богачи современной эпохи, он, да впрочем, как и весь курс, ничуть не сомневался. Наверное, да скорей всего, роскошно солидный BMW X6 с персональным шофёром, к тому же с функцией телохранителя доставляет прямо к парадным университета. Хотя, это как-то не похоже на неё. Почему так думает? Не мог ответить себе. Сослаться на интуицию?

    За раздумьями не заметил, как подкатила маршрутка. Встав в очередь, кое-как протиснулся в салон микрика, и уже по привычке ли решил оглядеть кругом салон маршрутки, как остановился на полукружии и обомлел, и сердце почти взорвалось, разорвалось, удержаться ли биением частым, бешеным. И было отчего. Немного вбок в стороне у окошка сидела она, смотрела на вереницу автомобилей, иномарок по проспектам, улицам Улан-Удэ в утренний час пик, суетящихся, спешащих по своим делам иль на работу по разным офисам, фирмам, предприятиям… 

          16

    Это была радость, неуемная радость. О, сколько радостей в эти дни! И этот едва ль дребезжащий салон маршрутки показался ему таким уютным, несмотря на то, что кругом незнакомые люди, конечно же, кроме неё, несмотря на тесноту, на удобства весьма далёкие от салонов роскошных иномарок. И потому Денис сейчас вдыхал с упоением сам воздух, что окутывал всё это пространство далеко не новёхонького микрика.
    Заметила ли она его присутствие? Всё тот же взгляд прекрасных карих глаз в окошко, где никак не разворачиваются интересные события, где всё та же утренняя обыденность родного города. И он опять, как  тогда, и как всегда на лекциях курса, вскидывает и вкидывает взгляд в её сторону, будто ненароком. О, миг волнующий!

    За всё время езды она ни разу не вскинула взгляд, как в тот раз, когда он и вовсе оторопел. Нет, на этот раз такого не случилось. Так как, сел он в микрик позднее, то выходить ему в числе первых. И как тогда он решил повторить тот манёвр с газетным киоском, когда будто уставился на витрину в поисках газеты со свежими новостями. Но на этот раз, чтобы уподобиться действительно правдоподобию, купил газету «Спорт-экспресс». Мол, никакой это не манёвр с его стороны, мол, в перерывах между парами почитает свежие новости от спорта. Когда покупал, то боковым зрением видел фигуру её изяществом грации, её шаги в сторону университета. И опять, как в тот раз, у него преимущество обзора, и потому он уже упивался таковым. И, конечно же, память никогда не отпускала тот лучисто чудесный момент, когда он тогда решился на потрясающий экспромт, когда он ветром лихим так и взбежал по широким ступеням и будто пушинку, раскрыл перед ней массивную дверь, за что и был удостоен такого дара, как нежный взгляд из под лучей кокетства. И голос той же нежности, как выражение благодарности, тоже был как дар, ещё какой. Что ж, он повторит тот манёвр, ещё как повторит, притом ох как элегантно верхом галантности, как и в тот раз, ибо нарастает решимость…

    В прохладе октябрьского утра этот период времени был, конечно же дар, подарок ли судьбы, если так сказать с пафосом, когда он уже не вскидывал взгляд, как в микрике, в лекционной аудитории, а смотрел, взирал безотрывно на неё, идущую впереди, лишь несколько таких же пешеходов, в основном таких же студентов, спешащих в университет, затесались между ними по дистанции. Но так даже лучше для обзора. Ибо, в случае чего обеспечен прикрытие кое-какое. Что значит «в случае чего»? А это значит, что тогда она в один момент взяла, да обернулась, всего лишь миг на десяток долей секунды, что ввёл его в ступор. Тогда его сильные ноги супермена чуть не подкосились. Что ж, сегодня в эти минуты, если, что постарается взять себя в руки, и чтобы более никакого стопора.

    Случился поворот, такой дебют, такой ли ход в шахматной партии, мгновенно ввергшем его в какой-то там стопор, в цейтнот полнейший. Ибо развернулась она неожиданно и остановив походку грацией, и стала ждать, когда он подойдёт. В глазах её красиво карих тем временем промелькнул, просквозил едва ль огонёк задорности. Действие набирало оборот.
    Ноги его, налившись ватой, обречённо приближали его к той, о которой и грезит, и мечтает, и даже в гостях у новых друзей в доме уникально футуристическом в пылу впечатлений от далёких миров невероятных, мысль о ней временами атаковала, осаждала. И вот он близко, конечно же, не пройтись мимо, ибо однокурсники из одного факультета, ибо уже тогда шикарно элегантно проявил галантность, за что и был вознаграждён и благодарностью, и голосом её.
  - Здравствуй, – слегка кивнул Денис, конечно же, притормозив и без того вялый ход.
  - Здравствуй, – её приветствие прозвучало сладчайше нежной музыкой в прохладе осеннего утра, что и так настроение его, взлетевшее ввысь, устремилось и дальше в вышину.

    Она повернулась, видом подавая, что далее до университета идти им вместе бок о, бок. И двинулись дальше. И обозначилась тишина. Тишина, в которой он почувствовал себя ох как неуютно, тогда как она, именно она, проявившая инициативу, главенствующе заправила бал, мол, я начала, а ты продолжи. И так понятен ход, потому-то его мозги с арсеналом феноменальной памяти заработали лихорадочно. И тут краем взгляда успел подметить газету «Спорт-экспресс», им же купленную для отвода глаз при той маневренности у газетного киоска. Да, вот оно – спасение!

  - Да, вот газету купил, «Спорт-экспресс». Там обзор, анализ, комментарий к «Лиге чемпионов», – внятно ли, невнятно начинал он подхватывать игру ли, такую её затейливость, что сродни партии в шахматы под названием жизнь, и продолжил дальше ткать узоры витиеватости разговора, – после просмотра всегда читаю мнение специалистов. Но игры были, конечно, – выдержал паузу, будто придавая важность последующей информации, – да, футбол высшего уровня. Всё таки играли такие команды: «Бавария», «Реал» Мадрид, «Барселона», «Манчестер Юнайтед», «Манчестер Сити», «Ливерпуль», «Арсенал», «ПСЖ»… – казалось, что он уже приготовился перечислять команды, не только участниц «Лиги чемпионов», но и всей «старой доброй матушки» Европы.          
  - И ты после прочтения комментариев, анализа так хорошо играешь в футбол, – прервала ли она его, однако, тоном голоса, в котором превалировала кокетливость, когда он только сделал передышку в перечислении ведущих команд Старого Света.
    Но каков тон голоса в изумительности, мелодичной нежности своей! И всполохи огней кокетливости. И взглянула она взглядом исподлобья, и чуть отвернула профилем ох лика прекрасного на взлёте расцвета красоты неописуемой. И ещё более бешено всколыхнулось сердце его. Но надо, нужно держать себя в руках, не утонуть в бурливости реки эмоций вершинных, но какое там…
  - А что моя игра? – будто решил поскромничать, всё же под биением сердца бешеного, напустив ли дыму над уже пышно, игриво заливистым полем разговора, что всегда всколыхнётся в общении юноши и девушки.

    Да, он хорошо играл в футбол до встречи с новыми друзьями, до саркофага, но после того момента, когда произошла операция, манипуляция в «мусорной ДНК», по некоторым оценкам составляющей 95 процентов, он стал играть, конечно же, намного лучше. Да, действительно его игра, талант отныне тянет запросто на уровень кандидата в мастера спорта, а, то и мастера спорта временами. Конечно же, его игра во время занятий по физкультуре, как вихревая, искристая игра супермена на взлёте славы не могла не привлечь внимание девушек, однокурсниц, занимающихся на соседнем поле. И потому он не удивлён такой оценкой его мастерства.

  - А ты где научился танцевать, так здорово танцевать, что даже приз лучшему танцору…?  – спрашивала она тем временем голосом звонким и нежно мелодичным одновременно.
    Да, в голосе её был целый спектр тональностей, в котором присутствовали и ироничность, и юмор добрый, да ещё такая тональность, как будто знакомы с давних пор, ещё со школьной скамьи, с младших классов. Но ведь знают друг друга совсем недавно, с семнадцати лет поры университета на ступени первого курса, только лишь зная, что однокурсники из одного факультета.  Хотя, тот случай на пирсе озера Ногон-нур. Но какое заливистое поле разговора, какой шарм?! Да, разве мог мечтать об этом! И дух юноши воспрянул.

  - Да, так, как-то, получается… – но отвечал он на самом деле с истинной скромностью, но ведь не сказать же про истину.
    Некоторое время шли, молча, он успевал мельком вскинуть взором в её сторону, увидеть её профиль отражением красавицы, как природы дар, дарованной с рождения. А она шла, немного опустив ли голову скромно, но проскальзывала иногда едва ль приметная улыбка, в которой пока и не углядеть кокетливости, хотя, как знать.
    В молчании не чувствовалось неловкости. Но что-то было в этом молчании, но что? И он не поспешил нарушить тишину внезапно прервавшегося поля разговора, над которым возобладала игра, вот такая партия. И торжествовала тактика, пока в умолчании стратегии. Да, игра, есть игра. И за кем следующий ход?

  - А вы там, на «камчатке», всё улавливаете, что говорит преподаватель. А то, бывает как-то шумно в ваших рядах. не раз вам делают замечание, – однако, она первой ринулась в атаку такой искромётной конницей, с оружием, что были сплетены в клубок единый и кокетливость, кое-какая звонкость голоса, и мелодичность та же, и взгляд мимолётный с огоньком всё то же кокетливости девичьей. 

    Да, конечно же, задние ряды, вот такая «камчатка» сплошь была территорией, которую прочно занимали одни юноши, которые могли не раз перекинуться словами, словечками, за что, действительно, получали в свой адрес замечания от преподавателей. И стихали на время, а затем, кто-то ненароком ли, но нарушал тишину лекции. Но если была интересная лекция, и преподаватель выдавал её должно интересным образом, то над аудиторией нависала гробовая тишина.
  - Да, как-то стараемся уловить знания. Хотя, и с близоты можно было бы, послушать… – отвечал Денис в том же духе. 

    Так за таким полем разговора не заметили, как подходили ко входу, который увенчался такой массивной дверью, на которой можно натренировать мускулатуру. На этот раз он не стал уподобляться спринтеру, как тогда, обгоняя на вираже, дабы элегантно шикарно раскрыть перед ней массивную дверь. Нет, на этот раз было всё чинно респектабельно, когда он важно вальяжным видом с напускной лёгкостью раскрывал перед ней в самых лучших традициях всегда нужной профессии швейцара. 
    За таким полем разговора по пути в университет, за таким действом перед массивной дверью они не замечали, да и зачем замечать, что в толпе спешащих студентов немало и из их курса. И если над парнями их курса нависало одно лишь удивление, то над головами девушек-однокурсниц ох как густо сгустились разноцветные облака всяко разных разговоров, которыми ох как богата женская, девичья натура. Что ж, скоро весь курс узнает…, ибо прекрасную половину человечества природа одарила…

                17

    Продолжение следует...