из переписки с коллегой 163

В книжном магазине.

Пожилой дядька, краснорожий и громогласный, обращается к молодой девушке (по-латышски):
- Вы латышка? По лицу вижу!
- Да.
- И вы в русском книжном магазине... Вам нравится читать по-русски?
- Вобщем, да.
- Давайте, поговорим о русской литературе! Или о латышской! О мировой!
- Извините, но мне надо идти... писать свои книги. Я сама - писательница.
- О! Так я тоже писатель. Я пишу на исторические темы (называет свою фамилию). Не слышали?
- Нет.
- Я лучший латышский исторический писатель!.. А вы о чем пишете?
- О любви.
- О, тогда я прочту вам любовное стихотворение! Не свое, Блауманиса. Я-то про любовь не пишу. Я исторический писатель.

Ушли из магазина вместе. Дядька громко декламировал на ходу


**

Клиентка обращается ко мне, ее интересует Чак Паланик, ничего еще не читала, с чего бы ей начать. В магазине с десяток книг Паланика, я говорю, начните с "Бойцовского клуба", это самое известное у ЧП, и, поскольку клиентка улыбается мне и даже строит глазки, я плавлюсь и, размягченный, сознаюсь, что читал ЧП очень давно, и прочел только пару романов и даже не помню, каких.

Клиентка откидывает прядь волос назад, изгибает левую бровь и смотрит томно, прищурив правый глаз:
- Ну и что ж вы так плохо подготовились ко мне?!
Я отвечаю ей в тон:
- Дайте мне еще один шанс, и я подготовлюсь к вам лучше


**

Мне довелось побывать в Северо-Казахстанской степи летом.

В степи серо-голубой бесконечный простор, днем дикие кони скажут наискосок, поднимая завесу из пыли, а ночами сухая растрескавшаяся поверхность земли, кажется, шевелится из-за ползающих по ней густо гадов, грызунов, членистоногих и жесткокрылых

**

Почему-то не люблю слишком длинных рассказов. Хороший объем для рассказа - как у Хемингуэя, Буковски, Борхеса, Бротигана, Чехова, Довлатова. Рассказ длиной в 30 страниц напрягает, а в 50 - раздражает. Так же как и газетная статья на весь разворот или стихотворение, не умещающееся на книжной странице.

Хотя длинные романы мне нравятся. Как и эпические или драматические произведения в стихах. Дело во внутренней структуре и внешней форме. Нельзя из коротких стихов слепить поэму, нельзя из коротких рассказов слепить роман. То есть, можно, наверное, но придется переписать все заново. Потому что даже стиль рассказов и стиль романов у одного и того же автора чем-то трудноуловимым отличается. А если не отличается, то тогда мы говорим: 1) вот рассказы у Х хорошие, а романы фигня фигней или 2) вот романы у Z хорошие, а рассказы фигня фигней.

Потому что, переходя от длинной формы к короткой и обратно, авторы должны менять инструменты. Отбойный молоток на тонкий резец, малярную кисть на перо для туши. И если авторы не понимают этого или не имеют в арсенале достаточно инструментов, тогда они сильны только или как рассказчики или как романисты.

Так вот, слишком длинные рассказы или стихотворения, это как бы ни то ни се: повести и баллады. Тут нужен вообще какой-то третий набор инструментов. И его имеют вообще редкие из редких

**

Как раньше гнали километры посредственного ямба, так сейчас гонят километрами верлибры, совершенно одинаковые, авторов не отличить.

"Ямбовые" бездари сочиняли так: брали расхожие образы: облака, луна, березки, слезы, бархат, купола, и тэпэ и бла-бла-бла.... все это кое-как зарифмовывалось.

"Верлибровые" бездари сочиняют так: 1) верлибристы-реалисты, эти унылые персонажи, они что видят, то и поют, то есть нормальную такую дневниковую заметку, ЖЖ-бложечку, разбивают в столбик и типа это у них стихи теперь; и 2) более сложный вариант: с капелькой (или с половником) сюрреализма, или шизухи, или метафизики, или еще какой-нибудь странноватой лабуды....

Но верлибристы обоих видов оставляют читателей в дураках. Так как бедные читатели не имеет с таких стихов ни фига: никаких эмоций-чувств не пробуждается, ассоциации не возникают и в памяти ровным счетом ничего не задерживается.

Верлибр, это, увы, ямб наших дней - убежище для посредственностей, желающий поиграть в поэтов.

Вот Сушеному Грибу из литературного объединения "Бублик" дико нравится роль поэта (а поэт он никакой, даже хуже, чем Злобный Карлик (хотя, казалось бы, куда уж хуже?), да еще и малограмотный (падежи в тексте не может согласовать), да и фотограф он хоть и профессиональный, но так себе (таких много)).

Играет он поэта жутко манерного, эдакого женственного, надменного и капризного дрища с челкой. Впрочем, роль эта для него не особо напряжная, ибо он и есть капризный и манерный дрищ

**

С интеллигентными людьми приятно общаться, но читать романы об интеллигентных людях очень скучно.

Потому что интеллигентные люди не совершают (и не могут совершать, раз они интеллигенты) таких действий, за которыми было бы интересно следить