Отрезвление

Виктор Матюк

Отрезвление

После новоселья началось похмелье, та же пьянка, но только с утра,
Всё одно и то, что было вчера, да и компания вся та, с ней одна маета!
Делаю предположение, что вновь придётся пережить унижение, но хватит ли терпения
Не увязнуть по уши в искушении! Как распрощаться с чувствами и близкими тебе людьми,
Если они сидели с тобой весь вечер в кафе, не коротали вечер наедине, были под лёгким шафе,
Но не все, иные млели от счастья, целовали женщинам пальцы и запястья, на дворе - ненастье,
Дождь прошёлся по улочкам узким, в городе на четверть русском! Я был в фетровой шляпе
И старомодном драповом пальто, в таком даже в кино уже не ходит никто,
Замерзало худое нутро, время уходить подошло, не торопил никто,
Но всё равно надо отрывать ягодицы от удобного стула, высокая культура осталась за окном,
Издал прощальные звуки крошечный саксофон, ему в унисон весь вечер играл тромбон!
Чем-то обескуражен он, мы пришли туда без баб, то есть инкогнито, на мозги не давил никто,
Было приятно и хорошо, но всё - не то, здесь сегодня собрались люди свободные,
Ничем не отягощённые, в меру развращённые, но прощённые небесами,
Привыкшие к стыду и сраму, с виду - не хамы, здесь без рекламы не обошлось,
Как всем нам собраться вместе в одном приличном месте удалось? Этот вопрос сошёл на нет,
Когда стал пьяным баритоном в кафе петь наш пожилой сосед! Ему лет за шестьдесят,
Он любитель баб, сам слаб на передок, укусил бы локоток, но не достать, кто-то из молодых баб
Начал на ухо ему приятные слова шептать, спьяну их смысл не трудно понять: вся жизнь - бардак,
Была бы кровать, а остальное само утрясётся, прошлое назад уже никогда не вернётся!
В день непогожий редкий прохожий тебе улыбнётся, внезапно раздаётся телефонный звонок,
Звонит младший сынок, я хотел, чтоб юный отрок пару умных фраз изрёк, взгляд упёрся в потолок,
А перекошенный рот был закрыт на большой амбарный замок! Гуляка и повеса долу нос повесил,
Не ради интереса он едва выбрался из-под семейного пресса, ему хотелось приятно отдохнуть
В мужской компании, в стране – разброд и шатание, всеобщее негодование
По поводу и без повода, ветер обрывает провода, по мостовой шумит дождевая вода,
Улеглась суета сует, денег на такси в карманах нет, жалкая снедь осталась на столе,
Моё портмоне при мне, там пустота – ни травинки, ни куста! В женских глазах – мольба,
Мне, кажись, труба, иду от столба до столба, кружится голова, она седа, всему виной года,
Подпалены два белоснежных крыла, судьба в узкий переулок завела, пошли на поправку дела,
С небосвода упала полночная звезда, подняты якоря со дна морского, не осталось ничего святого
За бортом, хотя есть жена и отчий дом, но о нём потом, когда до следующего переулка дойдём!
Грянул гром небесный, на исходе день воскресный, человек грешный закутал голову кашне,
Ему кажется, что он в тепле, но наедине с природой, ум шальной пытается спорить с судьбой,
Немощный и хромой, к тому же с дырявой сумой муж седой едва добрался домой!
Крик и ор послышались из-за штор: «Какой позор, какая пьянь в такую рань упала на диван!»
Слава богу, что не в бурьян, я сам вошёл в огромную квартиру, отмыл грехи в сортире,
Небрежно вышел в общий коридор, и не подпирал покосившийся забор час иль два,
Но жена вещи уже, кажись, собрала, словно объедки со стола, в спальню без крика ушла,
В квартире - гробовая тишина! Что сулит мне людская молва? Из-за двух капель вина
Сцена ревности произошла, в городе старом никто не ходит по разбитым тротуарам,
На трамваях ездят даром, то есть на шару, дома - розни, ссоры и скандалы! Нет жизни в идеале,
Звенят за углом столетние трамваи, строители забивают в замёрзшую землю бетонные сваи,
Удары «бабки» считаю и тут же вспоминаю, как пытался упущенное время наверстать,
Прежде чем соколом стать, на ровном месте запинался, падал, когда спотыкался,
Ездил в маршрутке, переводил в шутку любую беседу с местной проституткой,
Она не сеет и не пашет, но живёт намного краше, чем те, кто кровь проливал на войне,
Нет порядка в богом забытой стране, из её жопы пар идёт, она неустанно двигается вперёд,
Но воз и ныне там, где нет места даже чумацким волам! Одним дано: грех искоренять,
Строить и разорять, другим – созидать и насаждать, а третьим – давать взятки в конверте,
Четвёртые готовы гореть в огне, имея склонность к пьянкам и гульбе, имея любовниц на стороне,
А пятые живут так себе, тащатся во тьме за светом следом, они склонны губить и разрушать,
У них этого не отнять! Дни летят, для них нет весомых преград, не бойся их – прожитых лет своих,
Ты многое постиг, но из уст твоих досужая мысль во вселенную летит, ей нельзя запретить:
Укоротить собственный язык, он и правду велик! Похмелье возникает от безделья,
Когда нет чётко обозначенной цели! Мы не воскуряли фимиам чужим и своим богам,
Лишь платили дань врагам, поклонялись делам рук своих, и в этот миг душевный крик
Своего апогея достиг! Грех велик, молчит старик, он идёт по безлюдной пустыне,
Но чтит православные святыни, содрогнулись и ужаснулись небеса, наземь упала роса,
Прослезились глаза у сухощавого на вид старика! Сгустились над ним грозовые облака,
Во всём видна господняя рука, бог в миг единый прогнул его спину до земли, его мысли сползли
По склону реки до самой воды, боже, встань и спаси нас, всему - своё время, всему – свой час!
Перед глазами святой резной иконостас, Христос пострадал из-за нас, ветер веет, душу не греет,
Она вскорости опустеет, сироты и вдовы пролили немало собственной крови, их дом стал пустым,
На полу валяется кровоостанавливающий зажим, ну и хрен с ним! Пастырей уносит ветер,
Их путь был тягостен, но светел, его взгляд в будущее устремлён, народ пристыжен и посрамлён,
По прихоти времён спокойно спит речной затон! В нём соблазнов много, рядом - ложная дорога,
Невдалеке младая дева вертится на одном каблуке, яблоко раздора она держит в правой руке,
А на языке – слащавые речи, едва мерцают догорающие свечи, грехи человечьи напоминают явь,
Как множество приправ к еде, что со вчерашнего вечера стоит без дела на скоблёном столе!
Морщины на челе, холодно и одиноко мне, утешиться нечем, покой в душе не вечен,
Уже не вечер, но и не глубокая ночь, каждый с младой девой согрешить не прочь
И только бестолочь будет до утра воду в ступе толочь, но и это не беда, а вот года
Напоминают о себе практически всегда! Они, как талая вода уходят бог весть куда,
Кончается обетованная среда, голова моя седа, хотя душа молода, болят глаза,
Ноги ходят по лезвию ножа, узкая стезя вблизи едва видна, проходит жизнь моя вблизи ручья,
Но никогда не кончается в нём ключевая вода, житие простое изредка душу и плоть беспокоит,
Пришлось и мне к старости усвоить правело земное: проходит время золотое
И ты становишься изгоем! Тебе не под силу веселиться с жиру, страсти остыли,
Напряжены жилы, когда молоды мы были, то верили в себя, нынче другая стезя,
Глубже стала её колея, немощнее становлюсь я! Мне ли на жизнь роптать?
Иному не бывать, как пить дать! Зрю в пустоту, время теряю попусту, жизнь в земном аду
Не научила грешника почти ничему, он до сих пор искушает судьбу и пялится во тьму,
Ему страшно жить самому! Жена сама по себе, она крест поставила на своей судьбе,
А ты заметаешь свои едва заметные следы, уходя от грядущей беды,
Увы, неисповедимы Господние пути! Кто тебя сполна оценит? Нет ни почёта, ни денег!
Хоть бери в руки старый веник и в общей прихожей пол мети, как хочешь, так и живи,
Только жилы напрасно не рви, хочешь – уходи, но голову никому не морочь,
Ты – отъявленная сволочь, любишь воду в ступе толочь всю ночь! Она холодна,
Полночная звезда не видна, молчат уста, вдалеке – пустота, не видно ни черта!
Своих поступков не стыдись, безгрешной не бывает жизнь, с духом соберись,
На колени встань у алтаря, только не беснуйся зря, любовь продажней не бывает,
Если кто-то об этом забывает, того свирепый ветер до земли небрежно прогибает!
Небо затянуто мглой, ты никого не сможешь удивить собственной сединой,
Постой, не спиши осуждать свои грехи! Нет у тебя прежнего оружья,
Чтобы войти в заветное полукружье между статных женских ног,
Но ты ищешь весомый предлог, чтоб сделать нырок туда, где почти всегда холод сменяет жара!
Вот так всегда к тебе благоволит судьба, но иногда и ты получаешь пинок под зад,
Потом бредёшь наугад и ничему уже не рад! Голова болит, затрапезный вид совесть стыдит,
Тебе бы выпить и закусить, а стыд - очи не застит, авось, Господь простит за вчерашний вечер,
Был промозглый ветер, его ты даже в тот миг не заметил, изменил жене, оставил клеймо на челе,
Она же мать твоих детей, одно тряпьё висит на ней! Когда-то ходила в платье белом,
Но никогда не торговала собственным телом, хотя из половой щели то и дела вылетал огонь,
В нём соль земли, но этого не поняли полупьяные мужики, они мимо прошли, вот и пришлось
С другими целоваться взасос, она привыкла к утратам, к былому нет возврата!
Всё, что было когда-то  бесследно ушло, его следы время быстро замело,
Теперь не видно ничего! Кто былое призовёт, если прерван души полёт?
Только идиот, но он – не в счёт! Одним – почёт, другим – хула, вот такие, братец, дела,
Меня повели к молодым путанам по переулкам странным почти на аркане,
Совесть спрятана в чемодане, я поверил судьбе на слово, теперь чувствую себя хреново!
Что сказать в оправдание своё? Люблю я планов наших громадьё, и больше никого,
Проходит всё, жизнь превращается ни во что! В словах моих нет места для судеб людских,
Хватит кивать головой в сторону других, коль сам ты истину до сих пор ещё не постиг!
Отрезвление пришло по щучьему повелению, у кого просить прощения?
Друзья разбежались, мимолётная мужская шалость с недугом смешалась!
Немного пообщались и разошлись, таков каприз земного бытия, грешен я
И грешна моя душа, но не виновен я, вокруг одна и та галиматья, нет приличного житья,
Нет пути другого, как дать самому себе слово: праведно жить, часто не пить и не уходить
От обязанностей мужских, ветер за окном затих, установилась тишь такая,
Что земная жизнь кажется раем! Все мы угасаем, и даже не предполагаем, что и к чему?
Велика склонность к греху, вот возьму скальп со своей головы двумя руками сниму,
Жену нежно обниму, к сердцу прижму, тяжко одному пялиться в кромешную тьму!
Будущее в дыму, слышу ружейную пальбу, глаза как бойницы, им предстоит с бесами биться,
Им бы не возгордиться и в полушаге от похмелья остановиться, так жить не годится, но как?
Везде бардак, тьма и мрак! Божьих заповедей около десятка, в грехах нет недостатка,
В кармане завалялась измятая двадцатка, бабы на деньги падки, но не моя,
Она сквозь медные трубы прошла и жива, здорова и не больна! Милая, уважь мужика,
Налей на дорогу бокал вина, и тогда он напомнит тебе былые времена, роль молодого скакуна
Ему не потянуть, о прошлом, милая, забудь, жуть вокруг, нет ни дворецких, ни слуг,
Замкнутый круг перед нами дома и в божьем храме! Дрожит огонь впотьмах,
Словно баба на сносях, догорает свеча в женских руках, всё – тлен, всё – прах,
Люди ждут перемен, ничего не получая взамен! Свеча вываливается из слабеющих рук,
Темно стало вокруг, и только странный звук теребит грешную душу чуть-чуть!
Телесный зуд тускл и неярок, запоздалый подарок от судьбы для молодых доярок,
В этот час что-то коснулось нас, явление странное оставило едва заметные следы на стене,
Потом уселось на трухлявом бревне и стало наедине морочить поседевшую голову мне,
Мысль утонула в красном вине, небось, с непривычки хлебнула бесовское зелье
Вместо колодезной водички, а потом встал вопрос ребром: плоть пронзило копьем безделье,
Оно в самый раз пришло в минуты похмелья! Женщина в корсете стала давать девице советы,
Жизнь без просвета и зимой, и летом из последних сил борется с тьмой и светом,
Тёмной ночью убеждаюсь воочию я, как летят клочья от измятого земного бытия!
Странное явление влияет на наши убеждения, всё приходит в движение, нет воодушевления,
Зажав волю в узду, засыпаю на ходу, едва ползу, даже бабу не хочу, не охаю, не ахаю,
Живу между мечом и плахою, небо в клетку, жизнь как конфетка, счастье улыбается редко,
Когда в гости заходит молодая, шальная, сумасбродная и пробивная соседка - ни баба,
А конфетка! Она на передок слаба, легко преодолевает все терны и преграды!
Одной бутылки – мало, одной бабы – много, на всё есть воля бога! Пот на загривке,
Достаю последнюю мелочь с глиняной копилки, не хватает денег на бутылку,
Вчера не сэкономил, разбил термометр, едва не помер, не похмелившись, вот это был бы номер,
Тут же убедившись, что жив, в позе лотоса застыл, голову судьбе вскружил, и сразу о ней забыл!
Мысли трубят сбор, но никто никого не видят в упор, дует ветер восточный,
Голову омыл водой проточной, сижу без порток, словно на нарах бывалый брянский волк!
Для последнего рывка не хватает пару литров холодного пивка, нет сил у старика, болит рука,
Хромает одна нога, беспокойные мысли летят и тащат плоть назад, ничего вслух не говорят,
Тупо молчат, мне непонятно, почему мысли стремятся вернуться обратно? В прошлом проку нет,
Был дешевым хлеб, я радостно жил, баб любил, их боготворил, бог в мои уста силу слога вложил,
Нынче я о тех временах практически забыл, теоретически можно вспомнить, прервав нить бытия,
Петляет стезя среди дыма и полымя, по привычке выпил из кадки холодной водички,
Допил рассол и медленно пошёл в сторону уходящей электрички, снова вернулся к калитке,
На земле нашёл две подписанных мелким почерком открытки, прислонился к забору,
Глянул в гору, уста закрыты на все запоры, а перед глазами серые шоры!
В ту предрассветную пору замолкали разговоры, тишина катилась по равнине,
Так происходит и поныне, ближе к утру жизнь приходит в движение,
На задний план уходит сновидение, душа ищет прощения, но в природе царит полное забвение!
Ночь кончается, светлый день начинается, грешникам не возбраняется слегка опохмелиться,
Трудно святости в них прижиться! Кричит с утра вторая половина:
«Набрался вчера, кусок кретина, как последняя скотина,
Куда подевалась твоя мужская гордыня? Конченый барбос пошёл в разнос!
Мудак, не хочешь ты понимать никак, что вот так ты, подлец,
Тупишь собственный конец! Мои чувства к тебе не вернутся,
Пусть другие бабы твоей спермой захлебнутся!»
Я правдой и верой служил жене, был сопричастен року и судьбе, ехал по жизни на коне,
И вот на тебе: приехал домой на осле! Пришлось крестные муки безропотно принять,
Баба не пожелала себя к мужской груди прижать! Её скорбь сильна, жизнь солона и горька,
Как и нижележащая строка! Болит голова, дают знать о себя побитые бока, нет в душе тепла,
Рушится семья – ни чужая, а моя из-за бутылки заморского вина! От пива ты сцышь криво,
Член едва шевелится, медленно едет на общей колеснице, он - невелик и едва проник в ущелье,
Еле-еле семенит ногами, я бы помолился в божьем храме и попросил прощения у небес,
Но мой интерес не в том, чтобы от греха очистился дом, он – в другом: стужа за окном,
Чувствую себя стариком, боль в бедре, ни хрена не надо мне! Достал из холодильника консервы,
Их со славой заготавливал Петр первый под Полтавой, я же связался с шалавой,
Едва не погиб в сраженье, извините за выраженье, когда она уселась на мой конец,
Мне пришёл ****ец, сомлели ноги и руки, небеса обрекли грешника на тяжкие муки!
Приморили суки, приморили, погубили молодость мою, а как хотелось пару часов пожить в раю,
Вот так и живу, ночами плохо сплю, головой по сторонам верчу, но не нахожу женщину ту,
Которая разморозит в груди вечную мерзлоту, но я ищу, но найду ли? Не знаю, лезу под пули,
Соседи стреляют поочередно, бытие – безысходно, живу благородно на зависть всем,
Много не пью и весь день ничего не ем, а зачем? Всё – тлен, всё – суета, не жизнь, а маета!
Вот достану из штанины рейтинг свой, все скажут: «Не мужик, а герой!»,
Хотя в душе я – демократ, беден и не богат, ростом маловат, и жидковат,
Люблю на баб орать, но им плевать, как ты их будешь обзывать, им бы раком встать
И подставить собственный зад под перец твой! Братец, надо думать головой,
Прежде чем вступать в кровавый бой с роком и судьбой! У каждой бабы особенная стать,
Она готова лечь и сразу встать, мужским умом баб трудно понять, они пытаются стонать,
На всю округу громко орать, только бы что-то вымолить у горемычной судьбы!
Блекнет сердца негасимый свет, прежних желаний давно уже нет, исчез их едва заметный след!
Хули толку, даже если пригреешь к сердцу молодую тёлку, прокатишь её на старенькой двуколке,
Подаришь бабе обновку, и сразу юный хмель тащит статную девицу в новую постель!
В душе - оттепель, а в сердце – метель! Все каноны поправ, она тащит член за рукав,
Оставь былой мечты воспоминанья, прими мои страдания наяву, склони голову ближе к бревну,
Что лежит на речном берегу, я на него присяду, пристроюсь к бабе то ли спереди, то ли сзади,
Ох, уж эти бабы, все они по большому счёту - ****и! С характером дерзким,
Норовом имперским, вместо того, чтобы тебя нежно обнять, они ищут опять
От стоящего члена увесистую рукоять! Молчать! Листья на деревья едва – едва шумят,
Плоть, разгоряченная, о чём-то тихо шепчется с ивой над рекой склоненной,
Ей досталось трудное наследие, но мысли о победе продлевают годы бытия!
Идёт людская молва по старому околотку, что бабы продаются за бутылку водки,
Крапает осенний дождь, все труды пошли под хвост коту, сам едва дышу, но жить хочу,
Будущее в тумане, все крестьяне и работающие горожане ищут счастье в стакане,
Пытаюсь свернуть обратно по дороге попятной, мне и вправду неприятно говорить одно,
А думать другое, время злое склонилось надо мною, как над изгоем! Приходится ходить строем
На работу и на пищеблок, чтоб не дай бог не свалиться  с ног, хрен его разберёт, в чей котелок
Надо лить крутой кипяток? Поджавши хвост, собираю сухой хворост, а молодая поросль
Стоит поодаль, смотрит на небо через горный хрусталь,
Но даль не видна из открытого настежь окна! Привет! Пока!
Да не дрогнет моя рука в момент тот, когда наземь прольётся алюминиевый котелок
И немного горячих вод в замерзающую землю тут же пройдёт! Опомнился насилу,
Когда пролил на белоснежную бумагу фиолетовые чернила, причудливее нет повести,
Чем повесть о капризах мужской совести! Плохие новости зажаты в горсти, от них никуда не уйти,
Мне бы душу от напастей спасти, а там бог всё расставит по своим местам! Накось-выкуси,
И дальше ползком ползи, неисповедимы Господние пути! Скрежещущий стук в старое окно,
Через него в своём глазу не видно бревно, мысль мозг поражает, что-то растит и тут же сажает,
Лезет на рожон, крики, писки и стон доносятся со всех сторон!
Божье творенье к утру пришло в оцепененье, боль и смятенье сменяют опьянение,
Но недолго длилось отрезвление, его сменило искушение, прошлое поглотило забвение,
После вчерашнего веселья, как уцелеть я смог, хотя стал незряч и убог,
А мозг стал похож на серый дым и чёрный смог! Неужто он занемог и вот-вот свалится с ног?
Шуршит под ногами мелкий песок, рот закрыт на замок, ветер с востока дует, он лютует,
И хмель из последних сил атакует! Мысли ломая, входит в дом судьба босая и к тому же хромая,
У неё старость впереди, едва слышен скрип сердца в чахлой груди, набекрень свихнулись мозги,
Не видно ни зги, куда хочешь, туда и бреди, но не буди кошмар былых воспоминаний!
Из прошлых мечтаний не осталось ничего, рядом хнычет одно больное естество,
Стон слышен через окно, он покоя жене не даёт, а кого это ****, душа просится в полёт,
Она на наживку не клюёт, ловит обрывки досужей мысли, мы же полжизни науку ночами грызли,
Но между землёй и небом повисли! Нет сна, ругается сварливая жена, она вроде бы не пьяна,
 Ни баба, а сущая Сатана! Перед нами треснувшая накануне стена, за окном шепчется листва,
Пот долу капает с высокого чела, в комнате жужжит пчела, я бы мысль свою прервал,
Если бы немного не приврал, вровень с ложью встал и закатил жене скандал! Было бы спокойней
Павшим героям после кровавой бойни, они погибли достойно, мы же люди – бесстыжие,
Привыкшие к изменам, всё – тленно, но грех неприметно прячется среди пахучего сена!
Не время возвращать свои мысли назад, слова, написанные невпопад, пошли гулять по округе,
Попались в руке супруге, наступили на ухо, пришла стужа, её сменил семейный разлад,
Трудно понять наших баб: что и как? Рядом кричат несколько моих малолетних внучат,
Их надо из беды выручать, уже колокола звонят, волосы на голове дыбом торчат,
Я же кручусь до последнего вздоха, выгляжу плохо, то ли кусают блохи, то ли кровоточат ноги,
Хромают слоги! Живу как медведь в берлоге: ни вздохнуть, ни перднуть,
Можно пару слов промолвить, а потом до утра вздремнуть! Забудь всяк сюда входящий
Своё имя настоящее, но слово намертво разящее несётся вскачь, хоть стой, хоть плачь,
Пусть тыща разных неудач сбивает мысль с праведного пути, но жизнь, как не суди и как не ряди,
Движется вперёд, переходит реки вброд, среди осенних шумных вод глухо орёт хмельной народ,
Никто тех слов не разберёт, а время к старости идёт! Из нас любой не пошевелит губой,
Пока он живой, держит хвост трубой, не мужик, а герой, но остановившись перед роковой чертой,
Тут же уходит в очередной запой, пытаюсь идти по линии прямой, но ветер штормовой
Дует за кормой, несёт пожухлые листья по булыжной мостовой, а мысли наперебой
О чём-то спорят с горемычным роком и судьбой! Слагаю себя по частям, но захожу в храм
И меняю отношение к властям! Только там прихожу в себя, во бля, на свечку нет ни рубля,
Грешна родимая земля, грешен и я! Живу то ли в городе, то ли в деревне, по обычаям древним
Редко думаю о скверне! Истина простая, как дорога столбовая, она свои думы излагает,
Пыль ногами поднимает, и редко свои грехи вспоминает! Что было, прошло, ноги свело,
Сквозит в окно, ещё темно, мне боязно, есть, где укрыться, не стану баб сторониться,
Ещё раз хочу убедиться в том, что пока не грянет гром за открытым настежь окном,
Мужик, даже если его грех и вправду велик, не перекрестится!
На всё воля Творца, Ему принадлежат наши души и сердца!
Выбросить бы из сердца постулат пошлеца, пока стрела сомнения не дошла до кости,
Боже, прости и грехи отпусти! Посмотри окрест, только здесь святое таинство есть,
Мы несём свой крест до конца, перед нами бежит проказница-судьба, пот катится со лба,
Я же вновь ухожу в бега! Там непроходимая тайга, холод, голод и вечная мерзлота,
Тлен и маета сковывают уста, видать по всему неспроста! О, да! Ветер обжигает глаза до слёз,
Тяжко нам будет жить врозь с женщиной той, что всегда считалась преданной женой,
Сбылась моя давнишняя мечта, вновь зазвонили колокола о призраке мирском,
Ему казалась, что судьба в душе зря копалась, много дней подряд она пыталась
Обнаружить солидный клад, преодолевая немало весомых преград, что-то говорила невпопад,
И вот всплыла причина, как оказалось, во мне уснул мужчина! В семействе - трещина,
Свой весомый голос сказала женщина, фактически промолчала, сняла с очей покрывало,
Такого раньше с ней не бывало и вот на тебе, богу трудно осознать, что счастливый брак
Намного труднее создать, чем у сатаны выиграть очередную рать! Уж лучше промолчать,
Чем что-то сказать жене невпопад! Я счастлив беспредельно, теперь от греха от греха отдельно,
Надоело жить бесцельно и глядеть на жизнь уныло, что было, прошло, ту стезю снегом занесло!
В доме невысоком заденешь судьбу ненароком, не моргнувши оком, прикоснешься к пороку
На миг-другой, и вновь прилично общаешься с семьёй! Не уйти бы в запой с головой,
Была измена, дрогнули стены в храме любви, было бурление гормонов в крови,
Но впереди не видно ни зги! Скажешь два-три слова и снова напоминаешь пса сторожевого!
Я плохо помню то чудное мгновение, когда женщина неугомонная вошла в мою жизнь втихаря,
Не было царя в голове, пришлось крест поставить на своей судьбе, но не тут – то было,
Отросли ангельские крылья, мысль преодолела расстояние и прервала долгое молчание!
Раскаяться никогда не поздно, главное - сделать всё возможное,
Чтобы бытие свернуло с пути ложного! То-то и всего, от тебя не надо больше ничего!
После такой передряги замолкли мирные дворняги и строки появились на клочке бумаги,
Но не сразу, а опосля, когда на поправку пошли семейные дела! К началу декабря студёная пора
Под стук увесистого топора дровосека вышла из холодного леса с раннего утра,
Чтобы старый повеса остудил собственный пыл и до конца не забыл, с кем он жил
И кого пылко и нежно так долго любил! Он свою жизнь едва ли в пытку не превратил!
Грех скрылся за холмом, жизнь наполнилась блаженством, ну вот забегал честной народ,
Чей сейчас черёд пристально вглядываться в звездный небосвод, чтобы посреди мириады звёзд
Найти свои непроторённые пути? Не суди и не судим будешь, не осуждай и праведно поступишь,
Прощай и прощён будешь! Что посеешь, то пожнёшь, откуда вышел, туда же придёшь!

г. Мариуполь
26 ноября 2016 г.
3: 57