Потеря. Потеря потерь...

Когда стемнело, она незаметно вышла на улицу. Цезарь нехотя встал, потянулся и, виляя хвостом, подбежал к хозяйке. Амадея привязала его веревкой к дереву. Не понимая происходящего,пес скулил, покорно заглядывая хозяйке в глаза. Ей стало жаль расставаться с ним, но она успокаивала себя тем, что уходит не навсегда.
 
Чтобы собака своим лаем не разбудила родителей, Амадея достала заранее приготовленного цыпленка. Кинула его Цезарю и со всех ног помчалась прочь.
Она бежала долго, пока не стала задыхаться. Лишь теперь девушка остановилась и огляделась.  Оказалось,  она уже почти добралась до реки, вдоль берега которой, рос хвойный лес.

Амадея знала, (отец не раз рассказывал ей), что если идти по лесной тропе, то примерно через сутки окажешься в городе. Времени у нее было достаточно.

Становилось холодно, девушка шла, вспоминая рассказы о разбойниках и диких животных. Чтобы отогнать от себя страшные мысли, она решила тихо петь. Так она брела всю ночь и уже под утро, когда начало светать, совсем рядом Амадея  услышала грубый мужской голос.

Вскоре, из чащи леса вынырнул усатый мужчина, и направил на нее старинный арбалет. Рядом с ним скалилась огромная собака. Разглядев девушку, охотник опустил оружие и прикрикнул:

– Фу, место! – и только что, “рвущаяся в бой” псина, завиляла хвостом и побежала к костру, который горел неподалеку.

Амадея, с детства не боялась н собак, но сейчас не на шутку перепугалась, хотя вида старалась не показывать.

Переведя дух, сказала:

– Я тут, знаете ли, гуляю, никого не трогаю…–  она слегка задумалась, а потом добавила – До свиданья! – и поспешила уйти.

– Стой! – промолвил человек, – Кто ты? И что делаешь в лесу одна в такую рань, ты, видимо, шла всю ночь?

Амадее, конечно, не хотелось рассказывать о себе, тем более о своей сокровенной мечте первому встречному, но так как врать она не умела, быстро ответила:

– Я иду в город, хочу купить краски и лаки.

– Это дорогое удовольствие, а деньги у тебя есть? – охотник хитро прищурился.

Перед глазами пронеслись ужасные картины, как этот человек убивает ее, забирает брошь. Она тревожно ответила:

– Нет…пока.

– А чем же, ты будешь расплачиваться, а? Красавица!? – при этом он посмотрел на нее так, что она вся залилась краской, но решила, что лучшая защита – нападение:


– Там меня ждет отец, он палач, он даст мне денег!

– Странно, конечно, –  он двинулся к ней навстречу, понизив голос. – Посылать дочь одну, да еще ночью.

– Он меня не посылал, я сама, а то купит не то или забудет вовсе.
Мужчина поравнялся с девушкой и заглянул в ее серые глаза.

– Глаза – зеркало души человеческой, они никогда не врут…
Амадея почувствовала, как по спине бегут маленькие мурашки.

– Я вижу тебе страшно? – в этот момент его лицо расплылось в нахальной гримасе.

– Да, – понизив голос, вымолвила она.

– Но ты честная и добрая девушка, а я злой одинокий охотник, что объединяет нас с тобой сегодня, сейчас?

Амадея молчала.

– Ночь! Только взгляни, как она прекрасна! Мне посчастливилось встретить тебя, я так давно брожу в лесу совсем один. Бывало раньше здесь много путников, а теперь подчас не с кем даже поговорить. Ты вся дрожишь, пойдем к костру я накормлю тебя свежениной! – его лицо стало мягче, он указывал в сторону костра.

– Нет спасибо, я не голодна, – вежливо отказалась девушка. – А вот у костра, пожалуй, погреюсь, а то вечером здесь совсем сыро, нужно просушить все это! – и она подняла с земли книгу, которую выронила от страха из рук.

– Наверное, ты, умеешь читать? – настороженно поинтересовался охотник.

– Немного, но это куклы, я их сделала сама и хотела раскрасить.

Она достала свои творения и показала охотнику, сказав, что он первый человек, который их увидел. Хоть мужчина  ничего не смыслил ни в книгах, ни в куклах, все же был тронут  доверием прекрасной юной особы. В благодарность на ее откровение, мужчина поведал ей свою историю.

– Знаешь, это замечательно, что у тебя есть мечта! К своей мечте нужно идти пренепременно! Падая – вставать, сгорая – вновь возрождаться из пепла, подобно птице Феникс…знаешь такую?  Я вот ищу свою птицу, птицу - Зарья, она правда существует… – он слегка откашлялся – Ты веришь мне?
Амадея слегка качнула головой.

– Я ищу ее всю свою жизнь, о ней мне еще рассказывал мой прадед. Говорят, она переливается зеркальным блеском и в нем отражается твое счастье. Одно ее перо способно сделать несчастного – самым счастливым на свете. А у каждого человека, как известно, оно свое.

Слушая охотника, Амадее показалось, что ее собеседник, глубоко несчастен, и он, словно прочитав ее мысли, замолчал.

Тогда она угостила мужчину вкусными пирожками, а он пообещал вывести ее из лесу на нужную тропу. Девушка немного вздремнула у костра. Они вместе позавтракали и отправились в путь.

Стоя на опушке леса, откуда уже было виден город, мужчина протянул Амадее кожаный мешок, в каких, обычно, носили деньги.

– Зачем? – с недоумением спросила девушка.

– Мне они не нужны, я живу в лесу, а тебе могут пригодиться, у тебя ведь есть мечта! – он подмигнул ей и широко улыбнулся.

– Но…

– Бери! И не о чем не думай! Когда станешь богатой, а так непременно и будет, возможно вспомнишь и меня.

Амадее стало стыдно, что она не рассказала охотнику про брошь. Нащупала цветок под подолом платья, убедилась, что украшение на месте. Глядя мужчине вслед, Амадее очень захотелось, чтобы  его мечта сбылась, и  он нашел свою птицу Зарья.
Осторожно убрав деньги, она радостная помчалась вниз к стенам города, теперь девушка была действительно окрыленная своей идеей как никогда раньше.



                Потеря потерь…


На башне находились стражники, которые поднимали городские ворота. Однако, подойдя совсем близко, дружелюбно размахивая руками, Амадея заметила, что открывать  ей вовсе не торопятся. Мужчины горячо спорили между собой, и не замечали ничего вокруг.

      У самых ворот Амадея заметила женщину. Та сидела на земле в яркой юбке, подмяв под себя колени и уложив на них голову. Черные густые волосы растрепаны, и развиваются на ветру, несмотря на то, что перетянуты широкой лентой.

      Амадее показалось, что женщина мертва,  она начала кричать, чтобы ей поскорее открыли, но стражники не обращали на нее никакого внимания. Тогда девушка  тихонько подошла ближе к неподвижной фигуре. И в ту же секунду женщина ожила.

    Подняв смуглое обветренное лицо, она надменно уставилась на Амадею, смотря прямо в глаза.

    Это была женщина средних лет, немного отпечатков времени осталось на ее когда-то, красивом лице.   Девушка поняла, что это цыганка. Она не успела произнести ни слова, как услышала:

– Красавица, позолоти ручку, всю правду скажу, что у тебя на сердце, что в душе!

  От неожиданности Амадея вздрогнула. В деревне о цыганах рассказывали всякие легенды, особенно то, что на руку они не чисты. Когда таборы приезжали в деревню, они пели и плясали, и почти никогда  не гадали, поэтому Амадея их не боялась.

– Да не надо, спасибо, лучше подскажите, как попасть в город?

– В наше время у каждого слова своя цена.

    Амадея, не колеблясь, достала из мешочка две монеты: золотую и серебряную. При виде драгоценного металла, в глазах цыганки словно заблестели огоньки, и она страшно оскалилась, отчего лицо стало безобразным. Все ее зубы были гнилые, одного переднего не было вовсе.

      Девушка протянула золотую монету, в ответ женщина чуть тронула ее за локоть:

На сердце у тебя сомненья,
В душе – мечты осуществленье,
Бумаги комканые клочья,
Сбежала ты, под сенью ночи,
Найдешь ли здесь свое признанье,
Щедра, а значит, не бедна,
Тебя зовут уж на свиданье,
Удачей не обделена!

    С этими словами цыганка кружилась возле девушки, чуть приплясывая. Затем замерла, словно в ожидании и посмотрела на нее в упор. Амадею начинала выводить из себя «ее актерская игра», она замедленно моргнула, давая понять, что это ее раздражает. Сделав глубокий вдох сказала:

– Отлично, спасибо, но мне хотелось бы услышать ответ на свой вопрос! – Амадея хоть и была шокирована столь точными высказываниями по поводу ее личности, тем не менее, дальше слушать вовсе не собиралась, к тому же она опасалась, что женщина так выудит у нее все монеты.

– У каждого слова своя цена! – ехидно протянула цыганка.
И Амадея отдала ей серебряник. Та быстро покосилась, взяла монету и продолжила:

Ты умная, но все-таки глупа,
Наивна так, как подозрительна…

– Все это не относится к тому, что я спрашиваю! – вдруг вспылила Амадея.
Гадалка  недобро оскалилась и, придерживая свои юбки, двинулась в сторону леса, бросив напоследок:

– В юности, мы все слишком нетерпеливы, и по сему – глупы, но именно глупость порой делает нас решительнее! – и она скрылась, так же внезапно, как и появилась.

       Девушка пожалела, что отдала ей деньги, но успокаивала себя тем, что у нее осталось еще много монет. Как бы в подтверждение своей мысли она нащупала мешочек,  он был почти что пуст. Амадея не поверила своим глазам, ведь еще недавно он был доверху набит монетами. Дрожь пробежала по телу, отзвуком отдаваясь в самом затылке. Она быстро высыпала содержимое себе в руку, оказалось, что у нее всего две монеты: золотник и серебряник, которые она изначально сулила цыганке.

– О, черт! Проклятая старуха! – Амадея почувствовала внутри безысходность и обиду, как она могла совершить такую глупость.

    Девушка очень расстроилась, глубокое отчаяние охватило ее.
  Затем, вспомнив, что этих денег могло и вовсе не быть, она все же приободрилась. Взглянула на  стражников, те, как и прежде, находились у ворот,  решила действовать.   Мужчины  уже не спорили, видимо, не до чего не договорившись, стояли молча, отвернувшись друг от друга.

– Эй, вы, откройте ворота! Даю серебряную монету, тому, кто откроет! Стражники даже не шелохнулись.

– Ладно, зачем вам одна серебряная монета, вы же не сумеете ее разделить! Даю золотую монету тому, кто откроет мне ворота, а серебряную тому, кто скажет, как пройти на рынок!

    Стражники встрепенулись, и одновременно дернули рычаги. Ворота открылись, и Амадея быстро вбежала в город.

     Здесь  жизнь била ключом. Люди спешили кто-куда,  вдалеке слышался пушечный залп, кричали дети, шли торговцы, а возле старого дома играл на балалайке мальчуган, собирая милостыню.

      Что-то щелкнуло над головой.Слегка задев девушку, по канатной лестнице спустился мужчина. В котором, Амадея не сразу узнала стражника.

– Давай сюда деньги, – грубо потребовал он.

Девушка протянула обе монеты, вежливо спросив:
– А где же рынок?

– Иди прямо и найдешь! – тем же тоном ответил мужчина, и, словно насмехаясь, добавил:

– У каждого слова своя цена! Ха-ха!

Амадея вздрогнула, ей показалось, что последние слова он произнес голосом цыганки.

«Ужас-то какой, здесь все помешались на золоте! Надо скорее уходить, в деревне все поспокойнее будет!» – уже про себя подумала она.

     Она пошла прямо, как советовал “дружелюбный стражник”.   Ее внимание привлек  кукольный театр, огромный, каких она еще никогда не видела. Было понятно, что театр не выездной, так как сцена и некоторые декорации были наглухо прибиты гвоздями. Сами куклы, к удивлению Амадеи, были очень небрежно сделаны: вырезаны из тонкой бумаги, какие-то бледные, видимо их раскрасили сильно разбавленной краской.

      На сцене разыгрывали эпизод из древнегреческих мифов, где Икар взлетает к солнцу. Как только факел вознесся над крыльями Икара, загорелись и крылья, и вся кукла. Пламя быстро разрасталось и перешло уже на актера за ширму, и вот за кулисами кто-то взвизгнул, вероятно, обжегшись. От этакой реалистичности народ очень воодушевился, все захохотали.

    Амадея подумала: «Вот, что нашим людям надо, – лишь бы больно кому-то другому было, шутки лучше нет!»  Она нахмурилась: «И куклу, хоть и не самую красивую, но сжег до тла, ужас! Как не продуманно, надо сделать так, чтобы крылья сгорали, а кукла оставалось невредимой. Пока она размышляла обо всем этом, не заметила, как пушистый белый кот, путаясь в подоле ее платья, пытается отстегнуть брошь. Девушка испугалась странного поведения животного, но еще больше она боялась, что кто-нибудь заметит золотой цветочек. Ее опасения были не напрасны: оборванный мальчишка, который играл на балалайке, вдруг закричал:
– Смотрите, смотрите, у нее краденая драгоценность!

Кот в тот же миг превратился в обычного кота, который терся о ноги девушки, люди смотрели наАмадею, та стояла неподвижно посреди площади.

– Здесь и коты одержимы золотом! – теряя всякий рассудок, вскричала она, – Что еще за драгоценность? – изображая недоумение спросила девушка у всех.

 Толпа молчала. Было видно, как  мальчик собрался открыть рот, но  его легонько ткнули штыком в спину люди, возникшие на площади. Они были одеты в светлые рясы, расшитые золотыми нитями. (Как у того убитого человека, вдруг вспомнилось девушке).

    С ними рядом маршировали и другие, всплывающие в ее памяти люди: ”благородие” в своей нелепой шляпе и писарь.

Сразу, узнав девушку, он сказал:

– Так-так-так, не поймите меня неправильно, но эту крестьянку я уже где-то видел…не на реке ли, где был убит Порфисай?!

Писарь озадаченно кивнул, явно не вспомнив ее.

– Говори, откуда у тебя брошь, или я доложу, что это ты убила нашего знатного гостя!

– Нет!- уже поняв всю серьезность ситуации, вскричала девушка – Я гуляла, - она запнулась, пытаясь нащупать “цветочек”, но того не оказалось на месте. Она проверила еще и еще раз, «кот!» – мелькнуло в ее голове.

– Говори, не смей вводить в заблуждение придворных Ее Королевского Величества.

– Я гуляла здесь, а этот мальчик вдруг как закричит, и тычет на меня пальцем, все сбежались. Но у меня ничего нет, кроме моих драгоценных кукол.

– Драгоценных? – воодушевился мужчина, – Давай, показывай!

И Амадея достала перевязанную бечевкой обложку, извлекла оттуда одну куклу (ее любимую – Афину - Палладу), и протянула ему.

Придворный был взбешен дерзостью крестьянки, выбил куклу из руки и вскричал:

– Шутить изволите, сударыня, посидите и подумайте, как нужно себя вести! И мальчугана закройте с нею, пусть тоже впредь сначала думает, что говорить.
Он повернулся к тому, что записывает и сказал:

– Не забудь добавить, меня оскорбили, назвали павлином…нет, пожалуй, павлин – это комплимент. Что ж ладно, пиши – индюк, это ведь только для отчетности, – обыскать, эту челядь!

– Не забудь добавить – надутый! – не сдержалась Амадея, в отчаянии понимая, что ее осуждают ни за что, и терять больше нечего.

Люди вокруг засмеялись, а ”благородие”  весь побагровел от ярости. Стражники схватили девушку и потащили в сторону. Рядом, выкрикивая оскорбления, и вырываясь,  шел белобрысый  мальчишка. На вид ему было лет тринадцать, с большими ушами и непропорциональным лицом. Глаза, чисто-небесного цвета, немного смеющиеся и добрые.

Когда их подвели к небольшому сооружению, Амадея прочла вывеску «Городская тюрьма». К горлу подступил ком обиды, сейчас она бы предпочла не уметь читать.
Войдя в просторную полупустую комнату, девушка очень удивилась, ведь тюрьма по ее книгам – место не из приятных, а здесь довольно светло и  уютно. Но мальчик принялся кричать еще сильнее, и один из мужчин сильно ударил его кулаком  в челюсть:

– Да заткнись ты!

От этого удара мальчишка потерял равновесие и упал, тогда Амадея увидела, что у него разбита нижняя губа. Она шокировано уставилась на них, возмущению не было предела.

– Что вы делаете, он же ребенок!!! – вскричала девушка и сама удивилась тому, с каким чувством это было сказано, будто  знала мальчика  не первый день.

– Ты что, мать родная!? Успокойся, а то и до тебя очередь дойдет, – и он тронул Амадею за плечо, –  Не бойся, с тобой ласково будем себя вести!

Она вся покраснела, кровь прилила к кончикам пальцев, и по ладоням потекли багровые струйки. Губы непроизвольно дернулись, она сделала над собой усилие, чтобы не отвечать. Села рядом с мальчишкой и слезы сами брызнули из глаз.

– Ну, началось! Давай, милочка, проходи в свою светлицу! – и он грубо толкнул Амадею к углу комнаты.

Лишь теперь девушка заметила небольшую дверцу на полу, похожую на  погреб, где мама хранит всякие соленья.

Стражник поднял ее, и взору Амадеи представилось бездонное черное пространство, откуда жутко несло сыростью, потом и еще неизвестно чем.
Это и была тюрьма.

Более жуткого места она не видела. Из глубины доносились стоны, плач и  безобразные ладони, чуть мелькали во тьме.

– Милости просим! – поторопил мужчина.

Амадея замерла, хотела было попятиться назад, но за спиной стоял второй стражник.
Мальчишка улыбнулся своей распухшей синей губой:

– Не бойся, я уже был здесь, видишь, цел и невредим, – и с этими словами он прыгнул вниз.

Посыпалась брань мужским басом, через мгновение  все стихло. Амадея, зачем-то перекрестилась, хотя никогда раньше так не делала, и шагнула в пропасть.