Права менять не сложно, Иван Дмитрич знает...

     Иван Дмитриевич только сегодня понял, что через пару месяцев надо менять водительские права, причем помог в этом ему гаишник. Тормознул он его за не пристёгнутый ремень, но не наказал, а глянув в документы, пожурил, посоветовал не нарушать правила дорожного движения и отпустил. Последней фразой старшего лейтенанта было: «Не забудьте, скоро менять права, срок их действия у вас заканчивается».  Дмитрич был чрезвычайно удивлён добротой стража порядка, удивлён и обрадован, наконец-то порядочных людей в ГИБДД  стали набирать.
     Менять права, значит менять, надо только медицинскую справку обновить, просрочена его старая. И вот он в поликлинике. Получил так называемый бегунок и пошёл по врачам, везде очереди, свободно лишь у хирурга, ну что же, с него и начнём.
     - Можно?
     - Заходите.
     Коротко пояснив цель  посещения врача, Дмитрич передаёт бумажку: «Вы вот здесь отметочку поставьте, пожалуйста, и я пойду».
     - Куда пойду.  Раздевайтесь.
     Иван Дмитриевич был удивлён, а что, собственно говоря, смотреть, всё на месте и ноги и руки, вот они, всё шевелиться.  А врач уже нашел, что ему надо смотреть. Пощупав живот, он предложил пациенту прилечь на кушетку и стал внимательно ощупывать тело Дмитрича. Через пяток минут доктор говорит: «Грыжа у вас пупочная, оперироваться надо, дорогой мой, а вы за руль. Какой там за руль, тормознёте где ни будь посильнее и выскочит ваша грыжа быстрее подушки безопасности. Оперируйтесь, а потом приходите, подпишу  документ».
     Ничего себе. Вот так дела! Иван Дмитриевич был  раздосадован: «Во влип в историю!»
     Пока шёл домой,  в душе бурчал, бурчал на этого «докторишку», но уже дома, поговорив с супругой,  своё мнение  «горе-водитель» поменял. Действительно, лет эдак с пяток назад он после полостной операции был солидно зашит эскулапами, и спустя некоторое время в области пупочка стал ощущать некий дискомфорт. А однажды поднатужившись, почувствовал  что вот-вот кишки вылезут из живота, испугался смертельно, но к врачам не пошел, решил просто поберечься. В дальнейшем такого ощущения более не было, он и смирился, понял, что  всё нормально.
     Но как оказалось не всё нормально, нашёл таки, врач  проблему, мало того что не подписал бегунок, так ещё и запугал  до смерти этой «подушкой безопасности».
     Ну что делать, надо оперироваться.
     Операцию назначили на седьмое марта.
     - Что же, оно и к лучшему, в праздники отлежусь, и домой.
     Иван Дмитриевич утром шестого был  в хирургии. Сдав анализы и получив от соседей по палате краткий инструктаж как тут жить, что делать, кому верить, кому нет, выслушав от таких же как и он бедолаг  пару операционных страшилок, он попытался прикорнуть. Куда там, воображение рисовало Дмитричу ужастики, один страшнее другого. К утру, он всё же заснул.
     На следующий день его оперировали. Всё сложилось удачно. Заштопали его надёжно. Хирург сказал: «Теперь не бойся, ни за что не прорвется, два слоя наложили. Надёжно!» Пока наркоз не прошел, побледневший Дмитрич ещё пыжился и  пытался улыбаться: «Спасибо, доктор, век не забуду».
     - Да что там, живи…
     Вы же помните, оперировали Ивана Дмитриевича седьмого марта. Седьмого! Это ключевое слово в рассказе.
     Так вот. Хирург, оперировавший Дмитрича,  был опытным врачом, прекрасным специалистом и чудесным человеком. Но жил этот добропорядочный человек здесь же, в отделении, снимать квартиру не спешил, не было у него в нашем огромном мегаполисе пока никаких дел,  только  работа и только она, родная.
     В отделении после семнадцати часов сестрички вспомнили о предстоящем празднике, Международном женском дне, вспомнили и стол накрыли, дескать сегодня мы накроем, завтра мужики поздравят. Дежурный врач, он же доктор, оперировавший Дмитрича, строго сказал: «Никакого спиртного, только чай, и кофе». Так и было, первые минут двадцать все тихо жевали салаты, а уже через час, коллектив, прикрыв все двери, пытался тихонько петь песнь про то, как летят утки. Водки и вина на столе не было, это точно, разве что чуток спиртику потребили.
     Выпив, доктор решил посмотреть своих пациентов, тяжёлых не было, так что смотреть особо некого было, но вот к Дмитричу врач заскочил.
     - Ну что, дорогой мой, как себя чувствуем?
     Доктор резко развёл руки в сторону: «Вот такущий шов сделали, просто красота!» У Дмитрича инстинктивно напряглись мышцы живота, а там всё резано перерезано и боль мгновенно, сильнейшая боль почувствовалась во всём теле. А доктор, слегка качнувшись, резко наклонился к больному: «Что, болит?» У Дмитрича новый спазм и сильнейшая боль,  лицо его обильно покрылось потом, побледнело: «Доктор! Уйди!!!»
     Понять Дмитрича может только тот, кто прошёл через подобное. Представляете, брюхо порезано от грудины и до пупка,  заштопано, всё болит, а доктор тут руками машет. Иван Дмитриевич, несмотря на обезболивающие уколы, страдал всю ночь и не сомкнул глаз.
     На следующий день, как вы понимаете было восьмое марта, праздничный день.  До обеда Дмитрич, получив пару болезненных уколов отдыхал,  но услышав сквозь сон из сестринской  напевы «Миллион алых роз…», он понял, сейчас пытка продолжится. Точно! Спустя час после начала празднеств появился доктор, он сегодня уже не дежурил, а значит был «под шафе» чуток крепче нежели вчера, и больных он обожал ещё больше.
     - Ну что дорогой…
     Он ещё и взмахнуть руками не успел, а у Дмитрича опять мощнейший  мышечный спазм, боль и слёзы…
     - Потерпи дорогой, потерпи…
     В этот день доктор прибегал в палату чуть ли не каждый час и, активно жестикулируя, всё спрашивал и  спрашивал больного о здоровье. Какое там здоровье, Иван Дмитриевич едва дышал, он страдал, корчился и плакал от боли.
Впервые в жизни в этот прекрасный мартовский весенний день, Иван Дмитриевич  не поздравил жену, звонить он просто не мог физически.
     Девятого марта в отделении праздник продолжился, только стол был накрыт в сестринской уже в полдень.
     Соседи по палате, видя Ивановы мучения, предложили сделать вид, что он спит, когда врач приходит, Дмитрич, так и пытался делать, но лишь дверь открывалась, у больного опять начинался мышечный спазм, и никакие уколы не помогали. Под вечер, видя, что пациент спит, доктор рискнул потрогать его руками, а вдруг что-то здесь не так, не может ведь больной весь день лежать с закрытыми глазами.  Пронзительная боль вновь сдавила  Дмитрича и он во всю  глотку закричал: «Доктор! Уймись… Уйди…»
     Дальше всё вошло в ритм обычных дней, Иван Дмитриевич успокоился, болевые ощущения притупились, дело пошло на поправку.  Выписался он посвежевшим, постройневшим, вроде как в корсет затянутым человеком средних лет. Покидая больницу с доктором он не  простился, тот наконец-то снял квартиру и перевозил в этот день вещи. А оно и к лучшему, на языке Дмитрича вертелось пара сверхласковых слов в адрес экспансивного хирурга, а так нет его.  Нет?  Ну и хорошо.
     В районной поликлинике хирург с улыбкой подписал ему бегунок, улыбался и Иван Дмитриевич, он считал мучения свои завершёнными, оставалось  получить подпись офтальмолога и идти в ГИБДД.
     Как бы не так.
     Глазной врач обнаружил у пациента прогрессирующую катаракту. Надо оперировать. Дмитрич ни слова не говоря, развернулся и вышел из кабинета.
     - Пропади оно всё пропадом!

     На столбе у автобусной остановки Иван Дмитриевич прочёл  объявление: «Медицинские справки для ГИБДД, недорого, один час» и адрес. Место  это было буквально в двух шагах от поликлиники. Спустя час дело было сделано. Справка  в кармане.
     Уф… Можно идти в ГИБДД.

     На этом можно было закончить рассказ о мытарствах уважаемого Ивана Дмитриевича. Получил он права? Да, получил, но только после того как паспорт поменял, сорок пять ему как раз в марте исполнилось..