Пусть все будет так, как ты захочешь

Urspruenglisch eignem Sinn
lass Dir nicht rauben,
woran die Menge glaubt,
Ist leicht zu glauben.*


          За все фантазии и абсурд (которого будет, надеюсь, незначительная толика) прошу не винить ни того парня, ни того художника, ни любимого мной сегодня падре Германа, который как никто другой мог сразу точнейшим образом определить, что мои действия и слова несколько выходят за рамки общепринятого. Да и меня прошу не судить строго, потому что никоим образом, смею еще раз заверить почтеннейшую публику, я к эпатажу не стремлюсь и мещанский порядок (это у Гессе спросите, почему чистую квартирку, благоухающую чем-то вроде азалий, обычной законопослушной соседки он называет мещанской) – это по моим представлениям то, над чем стоит постоянно работать. Да и у Степного волка, думаю, тоже было все в порядке, только приоритет был с перевесом на черепушечку. По моим представлениям гений в пиджаке с непришитой пуговицей должен за эту самую пуговицу благодарить не мещанку, а женщину прежде всего, по христиански (не спешите морщиться, мусульман я тоже люблю и расовую и вероисповедную рознь считаю лишь предметом интереснейших дискуссий).  Так вот о пуговице, ты ж понимаешь, дворянин благодарит мещаночку за пуговицу… Уже в самих словах высокомерие и превосходство. Не вздумайте сейчас предположить, что мне насолили своим отношением эти самые постдворяне, и я возмущаюсь по поводу каких-то пуговиц. Homo homini и lupus, и amicus, как известно, и рациональные зерна социального порядка я тоже имею в виду, и тот самый дворянин  мещаночку как мещаночку тоже может очень даже благородно поблагодарить. Действительно, никогда не знаешь, что с человеком может произойти…
         
          В войнушку своего рода я тоже поиграть не прочь, и как раз с этой минуты небеспричинно думаю, что официально объявленные поединки этому миру просто необходимы. Даже мысль у меня сегодня по этому поводу была и я ее даже думала. У серьезных противников должна быть договоренность о нейтральной территории, где никто не имеет права на права другого притязать. Поскольку я все-таки бабенка и скорее всего самая (ну если уж начистоту, то может быть не самая) заурядная мещанка, то предвижу сейчас смешок какого-нибудь очередного дворянина, которого я, кстати сказать, не боюсь, потому как сама время от времени очень даже могу насчет пуговицы похихикать. To discuss objective things – it is the exit – всегда было предметом моих постоянных надежд и чаяний. А посему, если к пуговицам претензий нет, то начхать мне совершенно… То есть, я очень хотела бы, чтобы к хорошо пришитым (и я уж постараюсь как-нибудь хорошо подобранным обеспечить) пуговицам претензий не было ни у дворян, ни у мещан, ни у обычных бродяг (среди которых у меня, кстати сказать, тоже есть друзья). Если кто-нибудь подумает сейчас, что я намереваюсь понравиться всем одновременно, то тоже пусть оставит эту мысль, потому как не было в этом моем мире никакого сообщества, откуда бы я не удалилась, наругавшись там основательно, ну, не со всеми положим, а предметненько с кем следовало и по существу. Вот, сейчас уже кто-то потрет руки, сказав: «Скандальная особа и есть, и нечего тут дальше всю эту ерунду читать», дескать «знаем, наслышаны». Не буду никого разубеждать. Но поскольку в каждом для меня важном на сегодняшний момент любимом «вражеском стане» мне удалось отвоевать для себя нейтральный полигончик, где мне интересно и это, как ни странно, интерес взаимный, беседовать исключительно о пуговицах, то как-то так получается, что я человек не социопатичный и замкнутый, а очень даже ничего вполне.
         
           «Пуговицами сыт не будешь», - скажет сейчас чья-нибудь добропорядочность. «Да, но…, - отвечу сейчас я. - Я сыта, одета и могу передвигаться с одного полигончика на другой совершенно беспрепятственно, интерес мой на сегодняшний день скромен, как эта злополучная пуговица, которая мне уже самой порядком надоела, а посему к делу пора переходить.
__________________
*И.В. Гете. Что-то вроде «Не позволяй толпе похитить твой первоначальный смысл». Перевод и фотография мои.




                Пиццерия

           Когда человек совершает что-то экстраординарное, он задает вопрос себе и окружающим, кто он таков и насколько он способен выдержать законную меру критики, которая неминуемо последует. Насколько этот человек окажется способным оплатить счет, который жизнь ему рано или поздно предъявит, он получит возможность остаться и в привычных ему прежде кругах, относительно которых он поступился устоявшимся укладом, и в новых, которые, думаю, есть везде. Даже отшельников я не исключаю, так как и о них нам кое чего известно. Перелетные птицы и блуждающие звезды у меня вызывают восхищение уже только потому, что смогли свою жажду странствий утолить,  и не умерли от депрессии, не задав себе вовремя тот самый необходимый вопрос.
          
          Причем тут пуговица? Поскольку автор все-таки немного претендует… и склонен таки немного к философии (предвижу чей-то смешок и не имею ничего против, потому что тоже сейчас улыбаюсь), то напомню сейчас зачем-то, что эксклюзивная пуговица – немаловажный элемент исторического костюма, который я, как самая обычная тетка, не откажусь при случае примерить. Женщина-богослов и женщина-философ – нонсенс. И я не настолько глупа, чтобы сейчас амазонкой с копьем наперевес пуститься оспаривать  это мужское право. Но, что это нонсенс некоторого рода, я тоже не премину заметить, потому что и кухарка, по-моему, может управлять страной, если она мать и жена, и ей есть о чем потолковать со своим супругом. Да и одинокая старая дева имеет право и возможность принимать участие в детях, которые в этой стране рождаются. А пока они рождаются… Короче, как вы видите, я не радикал и к амазонкам с феминистками себя пока не отношу.
          
          Сейчас кто-то снова наморщит нос на предмет этих патриархально-ветхозаветных настроений, приверженкой которых я себя считаю ровно в той мере, насколько имею способность и возможность с ними считаться. И это повод и причина, собственно, того стародавнего скандальчика (может быть я сейчас кого-то удивлю), который не без меня вышел и в котором я сегодня не виню ровным счетом никого. Самый что ни на есть патриархальный платочек на моей голове  все таки утвердился и даже вызывает восхищение у того единственного, ради которого я снова учусь, но уже готовить и танцевать одновременно. Не минуло меня, в общем, бабье счастье, и гора трупов вокруг не навалена, хотя резня была несколько беспощадной.
          
          Здесь пуговичная патриархальность  – это устоявшиеся традиции, семейные ценности, церемонии и ритуалы, наконец, то, с чем сталкивается каждый здравомыслящий. И не каждый человек сейчас обязан со мной соглашаться, потому что я скажу, что белое платье, черный пиджак и энное количество пригласительных не обязательное условие счастливого длительного союза двоих, давших обет перед Богом и людьми в несколько других условиях. «Альпийская баллада» Быкова и «Хиросима – моя любовь» Рене продолжают оставаться моими любимыми книжечкой и киношечкой (не обвиняйте меня в ханжестве, просто я их действительно люблю) на тему отношений между…  И, собственно, в  пору юности они сыграли немаловажную роль пуговиц, позволивших мне тогда оправиться и сейчас хвост от удовольствия несколько даже распушить. Достаточно, думаю, этих интимных подробностей для того чтобы обозначиться в представлениях о «мужчина – женщина – две пары сапоги».
          Любимый Герман и тот любимый парень сейчас не преминули бы задать мне вопрос, какого я снова оказалась в этой виртуальной пиццерии. Я уверена, что задали бы, даже посредством гробового молчания. То, что я буду иметь возможность их на эту пиццу пригласить, в свое время не мог предположить никто из нас ни там, ни здесь, потому что… А почему именно они главные гости в этой истории, я могу сейчас и умолчать, что-нибудь на потом оставив. И ничуть я не забыла про ныне покойного художника, благодаря которому (а он так об этом и не узнал) пронырливая мышь, таскающая отвалившиеся пуговицы с костюмов почтенных людей, продолжает сидеть на этой веб-странице.
          
          Надо оговориться: пиццу я готовить не умею. И какой же тут к черту платочек, если я осмеливаюсь усадить за стол такого почтенного человека, как Герман? В свое жалкое оправдание могу сказать лишь то, что мы увидеться не должны больше никогда. Случись это когда-нибудь, для меня было бы событие из ряда чистой воды астрономии вперемешку с ядерной физикой, о которых я, естественно, ровным счетом ничего, и от очередного шока я предпочла бы воздержаться. Только серая мышь знает ответ на вопрос, что здесь сейчас делает его имя, а поскольку ее норка ее же и бермудский треугольник (где несколько пуговиц уже успело исчезнуть), то она и только она, мышь единственная в своем роде, вправе ответить, а она отвечать не станет… 
          
          В общем, если о пицце реальной, то в пиццерию можно и зайти. И свой гнусный счетик по европейскому образцу я в состоянии оплатить сейчас сама, отправившись в пиццерию попроще, чем центральное «PerfetTo». Если захочется, а мне не захочется, потому что вполне приличную недавно имела удовольствие, ну, в общем, сыта, да и  здравомыслящий Герман в такую погоду из-за пиццы и бабенки ни за что бы не вышел сейчас на улицу. И сейчас мышь вовремя покажет мне одну пуговицу и скажет, что если я вообще еще раз сунусь без сопровождения в пиццерию, то она платочек пришлепнет на моей голове гвоздиком, а мне этого не хотелось бы совсем. Кстати, пиццу я действительно хочу научиться готовить и даже знаю, где можно взять отменный домашний и профессиональный итальянский рецепт.
          Браки совершаются на небесах и евангельские заповеди все-таки немного грустноватая клетка… Но какую бы суровость Ветхий Завет не придумал, та легкость, с которой я себе сейчас позволяю исключительно как женщина о пицце, собственно, и именно сейчас, и только потому что я ровным счетом точно также просто пообещала… Короче, кое что в этой ситуации меня действительно восхищает, и мышь сейчас тоже за меня очень рада, потому что у нее уже собралась достаточная коллекция пуговиц, и, в конце концов, она долгое время ждала вместе со мной не звездного часа, а элементарного серьезного тет-а-тет.
          
          Положив руку на Библию, я не обещаю ответить на все вопросы, потому что Библию намереваюсь почитать в процессе освоения кулинарного искусства повнимательнее… и сознаюсь откровенно, что многих важных вещей, требующих исторической точности, я просто-напросто не знаю и по сей день. А посему мышь мне сейчас снова пригрозила, указав на хирургический скальпель  и почему-то на пуанты Плисецкой (надеюсь, она не возмутится) - вещи, которые она каким-то невероятным образом тоже подобрала, - что если я сейчас  не окончу этот монолог, то она усомнится в наличии у меня достаточных оснований для подобного рода бесед. С мышью, как вы поняли, я в дружественных, и стараюсь сейчас как-то даже реверанс и благодарность всем остальным друзьям и уважаемым постдворянам уже только за то, что на горизонте не мираж, а какое-то реальное продолжение. В общем, пойду, пройдусь немного и заодно в тот самый магазин.. – кое-чего действительно мне надо прикупить.