Воспоминания 34 или Кремнёвое счастье

Не только мы, всем семейством, навещали наших хороших друзей Воробъёвых, но, бывало, что и они осчастливливали нас своим гостеванием. Мы с Юрой просто обожали, когда наш дом наполняли шумные и весёлые гости! Да при таком, не часто встречающемся, гостеприимстве наших родителей, особенно отца, мы с братом почти что каждую неделю наслаждались, наблюдая непрерывную вереницу гостей – друзей и приятелей, сослуживцев и соучеников. Ведь новизна – это всегда интересно! Особенно нам были по душе те из гостей, что не забывали чем-нибудь побаловать и Снакиных-младших – был, был такой грех…
 
Прекрасный, открытый, прямой и громогласный Николай Иванович Уханов, один из самых близких друзей наших родителей, всегда торжественно вручал нам коробочку конфет «Коровка». Ну как же было не полюбить такого великолепного человека! Да если учесть, что он всегда, при любых обстоятельствах, с большим интересом и сочувствием вникал в наши с Юрой проблемы, то не удивительно, что мы в нём просто души не чаяли! Интересно, что ту же практику он продолжил и гораздо в более поздние времена, так что и дальнейшие, детские племена Снакиных хранят об этом замечательном человеке только самые тёплые воспоминания.

Ну, а я, как всегда, целиком и полностью, буквально с головой, погружался в зачарованное прослушивание интереснейших рассказов и бесед наших многочисленных гостей.

Неоспоримыми же ближайшими друзьями нашего беспокойного семейства была чета Воробъёвых с их достойными, немного чопорными, наследниками – Женей и Ирой.

Женька родился буквально накануне появления на свет моего замечательного брата. Мама вспоминает, как нашего папку и её, уже глубоко беременную, счастливая молодая пара Воробъёвых пригласила отметить знаменательный момент появления на свет своего первенца. Отец весьма воодушевился от вида розовощекого бутуза и от изрядной дозы спиртуса-виниуса и потребовал, от моей будущей матушки, немедленно одарить и его таким же точно чудом! И мать не заставила себя ждать – в ту же ночь она подняла своего, почивающего с отягощенной головушкой, муженька и велела запрягать лошадь – ехать в роддом. Папаня пытался взывать к её человеческому милосердию и хоть немного повременить, пока похмельный синдром ослабит свою хватку. Но разве этих безжалостных женщин, наших любимых жен, может разжалобить вид страдающего муженька? Уже через минуту он мчался в заданном направлении, напутствуемый ценнейшими указаниями моей матушки и своей горячо любимой тёщеньки – Павловны. Дело происходило еще в благословенных Пустошках. И вот, тринадцатого декабря пятьдесят первого года, появился на свет мой будущий старший братец. Надо, кстати, справиться, что это был за день недели? Ох, сдаётся мне, что это был понедельник…

Вскорости, буквально через пару месяцев, в конце февраля, отец получил своё первое назначение – незамедлительно приступить к выполнению обязанностей главного инженера льнозавода в городке Урень. Новоявленый главинж вознамерился, первоначально, отправиться на место первой своей работы в  приятном и необременительном одиночестве, но моя будущая матушка, отчего-то, воспрепятствовала столь заманчивым планам своего, довольно-таки, креативного муженька и каменно решила – едем всем семейством, с приданым и пацаном Юркой!

Так и двинулось, пока что еще только трио, Снакиных в свой первый, но отнюдь - ох, отнюдь!- не последний переезд на совершенно новое и незнакомое место обитания.

На железнодорожную станцию за новоявленным семейством прислали кокетливые саночки, в которые с трудом поместились – возница, приданое и матушка, с мирно посапывающим Юрой на руках. Самоё же главный инженер грациозно разместился, стоя сзади, на полозьях этого минималистического чуда передвижения, и всю дорогу лихо мчал, как на лыжах, придерживаясь за задок саней. Хотя нет, в один из моментов молодецкой скачки по обледеневшей, зимней, ухабистой дороге, моему будущему папке пришлось-таки покинуть такой удобный и прекрасный насест. Дело в том, что возница, то ли торопясь, то ли желая показать своё лихое мастерство перед новой начальствующей шишкой, уж очень резво разогнал свои саночки и, на одном из обильно встречающихся твердейших и скользких горбиков, вывалил мою дорогую матушку вместе с её драгоценным грузом прямо в пуховики снежных и обильных сугробов!

Ну, не справедливы ли мои опасения, по поводу дня недели, подарившего мне моего старшего братана?

Итак, повеселевшая от уменьшившейся поклажи, лошадка несётся вскачь, не успевший пока никак отреагировать, папаня уносится вдаль на запятках, матушка скользит, подобно лебеди, по затвердевшему насту, а впереди, стремительно и кувырком, катит мой дорогой Юра в своём одеялке!

Оставлю пока вас разглядывать с высоты читательского полёта, эту, весьма динамичную картину, а сам вернусь в свой бесконечный Козелецкий кайф.

Иногда в череде гостей наступал перерыв и наше семейство начинало своё обычное, немного рутинное, существование.

Одним из непременных семейных ритуалов был  ежесубботний, торжественный поход в построенную, по наброскам отца и под его неусыпным контролем, заводскую душевую. Отец, конечно, вздыхал по парилке, но такого надругательства над собой местный рабочий контингент мог бы просто не перенести, и, вполне вероятно,  разбежался бы, кто куда, от такого бесчеловечного самодура и изувера, как директор льнозавода, в приказном порядке заставляющий весь подведомственный ему люд проходить, совершенно излишнее и канительное, омовение в конце рабочей смены. Что, если бы он еще и шпарил бедных работяг неукротимым, колючим паром из заводской котельни?

Семейство же Снакиных деловито и немешкотно, гремя шайками и тазиками, проходило еженедельный обряд омовения тел и обновления душ в этом прекрасном банном раю. Потом, немножко отдышавшись и посидев в предбаннике, мы отправлялись, по свежему воздушку, в свои родны пенаты, до которых было рукой подать. Да в этом благословенном месте, нашем любимом Козельце, до всего, чего ни возьми, было рукой подать!

Мне запомнился один такой банный поход, в зимнюю, тёмную пору. Мы, уже помытые и счастливые от банной лёгкости, возвращаемся по заснеженным огородам домой, под изумительным звёздным небом. Но моему брату мало этих нерукотворных звёзд и он демонстрирует пред очами своих неискушенных родственников очередное изобретение пытливого народного ума – самодельный эффектный фейерверк! Ингредиенты этого яркого процесса очень просты и незамысловаты – достаточно коробка со спичками и жесткого отрезка стальной проволоки с петелькой на конце, в которой плотно закреплен обычный кремень от бензиновой зажигалки. Юра держит проволочку, папа накаляет кремень горящей спичкой до яркого, малинового свечения, а братан потом ловко щелкает ногтем по этому раскалённому, начинающему искриться, угольку.  И в тот же миг ярчайшая, разноцветная, хищно – радостная молния освещает всё вокруг, отбрасывая далеко – далеко, в бесконечность, наши восхищенные тени и заставляя еще ярче светиться бесчисленные, почти живые огоньки, брызжущие из миллионов кристалликов льда и снега! И у Юры есть еще целых три таких волшебных кремня! Это ли не бесконечное, неизбывное счастье?