Вещий Олег. Глава 1. Осенний ультиматум

               
     Аннотация. ОПУБЛИКОВАНА В КАНАДЕ В 2018 Г. В ИЗДАТЕЛЬСТВЕ "ALTASPERA PUBLISHING".
     Психологическая повесть "Вещий Олег" рассказывает
о судьбе обыкновенного юноши, не желающего расставаться
с детской мечтой. В стремлении добиться своей цели, ему
приходится вступать в конфликт с близкими людьми,
противостоять общественному мнению.
Объем произведения 23,77 авт. листа (47 глав, 3 части)
07.2013 - 2014 г.
               

      Второй час он сидел у окна и смотрел на дождь. Вода все капала с небес, будто то кто-то, шибко занятой сверху позабыл закрыть кран. Сплошной поток косых струек заслонил от него окружающее. Он уставился, не моргая, в одну точку. Почему ему так не везет? Разве он не трудолюбивый писака, всякую свободную минуту посвящающий делу всей своей жизни ….
Ни один классик так не вкалывал по-черному, без выходных и перерывов. И все ради признания его писателем и мифического контракта с издательством.
Смахнув со лба непослушную челку светлых волос, Олег крепко зажмурил глаза. Сегодня он работает над финальными главами, стало быть, труд последних полутора лет не должен пройти даром. Главный герой его повести также стоит на перепутье. Может, подсказать ему решение? Свой вопрос Олег написал на стекле. Ответа долго ждать не пришлось. Верный способ творить, чтобы интересно было не только себе любимому, но и любому, случайно наткнувшемуся на твой шедевр. Вот так, открыл глаза, и на книжной полке целое собрание сочинений Олега Подушкина стоит.
Размечтался … Тихий вздох сожаления предвосхитил его смятение. Он все делает как надо, только надо настойчивее биться в двери издательств. Большинство из них привыкли отмахиваться общими фразами и ничего не сулящими пустыми обещаниями. «Вы неправильно оформили рукопись», такую отговорку ему дали в последнем месте, где он пытался «пристроить» собственный шедевр. Истинная причина отказа – переизбыток тех самых шедевров от литературы. «Желающих прославиться слишком много», звучало в немногословном ответе. Вспомнилось предложенное единственным его школьным приятелем Женькой Зарубиным: «Устройся в издательство, хотя бы курьером, начни с низов. К тебе присмотрятся, оценят твое трудолюбие и, наконец, поверят тебе. Многие так начинают». Если советовал не Женька, а кто-нибудь другой, Олег решил бы, что над ним хотят посмеяться. Но Женька … Они знакомы с детства, приятель, верно, хранит все его секреты, и помочь при случае не откажется. Но даже столь преданный друг не сможет распахнуть перед ним двери книжного издательства, хотя бы самого заурядного.
- Олежка!
Моментально захлопнув тетрадь с так и недописанными главами, юный Подушкин раскрыл атлас по анатомии и погрузился в изучение опорно-двигательного аппарата.
В комнату, прозванную Олегом своим рабочим кабинетом, вошла его мать, - Олег, скажи мне, когда ты собираешься решать свою дальнейшую судьбу?
Подушкин виновато улыбнулся, затем перевел взгляд с вошедшей на учебник, - Я готовлюсь к экзаменам.
Тамара Николаевна сделала вид, что не заметила обмана. «Ты говоришь мне неправду, а я буду с тобой откровенной», мысленно она вела диалог с сыном. – Думаешь, что мне неизвестно, что ты не желаешь поступать в институт? Знай, что я тебя не заставляю этого делать.
Олег недоверчиво взглянул на мать. Последние полтора года его обучения в медицинском училище, его мама постоянно твердила, что он должен стать врачом. Что же теперь изменилось, робко вопрошали глаза Олега.
- У меня для тебя есть новость, - не дожидаясь ответа сына, Тамара Николаевна продолжила, - В детском саду появилась вакансия медсестры, с окладом в восемнадцать  тысяч рублей. Представляешь, у тебя будет свой кабинет, нетяжелая, но ответственная работа, а главное, я всегда буду рядом. Ты рад?
Олег молчал, оглушенный услышанным. Не хотелось обманывать мать, изображая безумный восторг, да и не было у него конкретных планов на будущее.
- Понятно, - гордо вскинутая голова, поджатые в полоску губы яснее ясного демонстрировали, что их обладательница едва сдерживается. Приблизившись к столу, за которым сидел сын, Тамара Николаевна присела на край дивана. Выждав минуту, за которой в голове вереницей промелькнули эпизоды ее бурной деятельности на поприще заведующей детсадом, любящая мать решила ни на чем не останавливаться, ведь ради счастливой будущности своего единственного сына, Тамаре Николаевне пришлось пойти на компромисс с собственной совестью, - Сынок, подумай хорошенько. Никто не рассчитывает, что ты станешь работать в детском садике до самой пенсии. Присмотришься, прикинешь, сколько у нас всего … забавного творится.
Олег напрягся. Костяшки его пальцев побелели в сжатом кулаке. Мать его упрямая, она от своего не отступиться. Но он тоже больше не будет послушным сынком. Прежде, чем вводить родительницу в заблуждение, стоило попробовать перевести разговор на другую тему. Под пристальным взглядом Олег чувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которого решили призвать к ответу. – Мам, понимаешь…. я никогда не имел дела с маленькими детьми, я не знаю, как с ними обходятся.
- Сходишь ко мне на работу. Познакомишься с детишками и нашими тетками. Увидишь, что они не такие страшные. Не понравится, всегда успеешь отказаться. 
Позже, когда за мамой затворилась дверь, Олег растерялся. Зачем он согласился? Теперь будет трудно найти причину, для того, чтобы не ездить на работу к матери. Сказаться больным – не поверит. Не умеет он притворяться. Тот единственный раз, когда он изображал желудочные колики, закончились для него вызовом скорой помощи. Мать обратилась за медицинской помощью, не поставив его в известность. Испугавшись разоблачения, Олег пошел на уступки. Наказание притворщику было соответствующим его нелепым фантазиям, даже вспоминать об этом было противно. Поморщившись, Олег, наконец, решился. Вскоре, он уже был на кухне, - Как вкусно пахнет, - принюхавшись, вошедший облизнулся.
На плите, в сковородке аппетитно шкварчала картошка, перемешанная с салом. Рядом, в кастрюльке варилась курочка с приправами. Над деликатесами колдовала старшая Подушкина, - Сейчас ужинать будем.
Светлые, красиво уложенные волосы, неброский, но гармонирующий с домашним костюмом макияж – мама в любом образе хороша: и как хозяйка, и как управляющая разноликим женским коллективом. – Мамочка, чтобы я без тебя делал, - Олег в порыве сыновей благодарности закатил глаза.
И даже после того, как перед ним очутилась тарелка с любимым кушаньем, он не отважился посвятить маму в свои планы на завтра. Вот сейчас он вкусит, как следует и …Острая боль пронзила его в то мгновение, когда зубы впились в золотистую шкварку. Схватившись за щеку, Олег весь сжался. В глазах его потемнело.
- Что-нибудь не так? – Тамара Николаевна с тревогой посмотрела на сына.
Олег продолжал молчать, закрывшись руками. Боль все не отпускала, без всяких притворств. Черт! Ему завтра придется бежать к стоматологу.
- Олег, у тебя зуб заболел? Может, таблетку какую дать?
Он не мог вымолвить ни слова. Казалось, некто невидимый нарочно испытывает его терпение. Ему не составило бы труда вынести насмешки, к которым он привык еще со школьной скамьи. Он мог позволить себе стойко выносить одиночество, не сетуя на судьбу, но почему он должен страдать? За что?
Пока он мучительно причитал про себя, его мама успела извлечь из аптечки таблетку анальгина и тут на глаза ей попалась пластина крупных таблеток в бледно-зеленой оболочке. Сойдет.
Каково же было ее удивление, когда вернувшись на кухню, Тамара Николаевна никого не застала. – Олег, ты где? – материнское беспокойство возросло после того, как обойдя всю их небольшую двухкомнатную квартиру, Подушкина нигде не обнаружила сына. Может, он вышел покурить? Хотя, он, вроде, бросил сигареты. Приложившись ухом к двери ванной, Тамара Николаевна различила шум льющейся воды. Дверь не поддалась ее нажиму. Женщина сильнее налегла на нее. Вновь безуспешно. – Олежка, ты здесь?
Ей почудилось, или напор воды увеличился? – Олег, откликнись! Я волнуюсь, что с тобой? – выждав несколько долгих секунд, показавшихся ей вечностью, Тамара Николаевна предупредила, - Я звоню в МЧС, пусть ломают дверь.
Едва ей в голову пришло самое ужасное, дверь ванной неожиданно распахнулась. На ее пороге стоял виновато улыбающийся Олег, - Мам, я завтра утром иду в поликлинику.
Хорошо, что сейчас поздний вечер, иначе любвеобильная мамочка предложила бы ему сделать это незамедлительно. Затворив дверь своей комнаты, Олег прилег на небольшой старенький диван. Но спать вовсе не хотелось. Занять себя чем-то полезным – для не го не проблема. Можно почитать, посмотреть телевизор, поразгадывать кроссворды… наконец, помечтать. Небогатый у него выбор. Ничего, все обойдется. Он знает, что ему делать. Накрывшись подушкой с головой, Олег попытался уснуть. Неожиданно громкой музыкой напомнили о себе соседи сверху.
- Олег, ты спишь?
Только матери ему сейчас не хватало. Помыслы о спокойном вечерке в безмолвии, наедине со своими планами на будущее тут же улетучились, как грезы о контракте с редакцией.
- Как ты себя чувствуешь, сынок?
Распахнув перед матерью дверь, Олег пропустил ее вперед. – Садись.
Они оба опустились на его спальное ложе. Олег ждал, пока гостья проявит инициативу, Тамара Николаевна решила, что не уйдет, пока не поговорит с сыном. Поправив и без того аккуратно уложенные волосы, она приступила к задуманному, - Олежек, ты шибко потайной. Разве можно не доверять матери. Вот сейчас ты сидишь и молчишь. А чего молчишь? Кто тебе, как ни мать родная лучше посоветует?
На лице Олега застыло уныние. Мать всегда была слишком дотошной, во все ей надо влезть, докопаться до самой сути. Он смотрел на мать, будто видел впервые, подмечая дополнительные штрихи в ее таком знакомом - незнакомом образе. Чего она добивается? – Я тебя слушаю.
- Нет, это я тебя слушаю. Объясни: почему ты не хочешь прийти ко мне на работу?
- Я иду к врачу.
- Но не на весь день, после у тебя найдется время.
- После я должен быть на работе.
Тамара Николаевна раздраженно вздохнула, - Ради уважительной причины можно отпроситься.
- Меня некем заменить.
- Ничего. Ничего, редкие посетители возьмут с полки книгу сами и самостоятельно запишут данные в  формуляр.
Наступила очередь вздыхать младшему Подушкину, - Ты хорошо осведомлена о моих должностных обязанностях. Может, тебе подменить меня?
Негодный мальчишка! Он просто издевается над ней. Тамара Николаевна ходила из угла в угол, как безумная, но разрядка не помогла ей справиться с волнением. Терпение ее было на пределе, не то, что у ее ненаглядного сынка, который, похоже, готовится ко сну. Ну, нет! Ему еще придется держать перед ней ответ. – Во сколько ты планируешь уйти от врача?
Олег пожал плечами, - Сначала следует разузнать, как он принимает?
- Фу, приустала, - Тамара Николаевна в изнеможении опустилась на диван, - Сынок, стало быть, такой расклад выходит. Если врач принимает в утреннюю смену, сразу после его посещения едем в детский сад. Ежели, наоборот, в вечернюю, утром, милости просим, ко мне на работу, ну, опосля иди на все четыре стороны.
- Мам, я не знаю, что будет завтра, потому не могу ничего обещать тебе заранее.
Бородавка на мясистом носу Тамары Николаевны внезапно приобрела подвижность, что в детстве вызывало смех у юного Подушкина. Теперь ему было известно: бородавка начинает двигаться, когда мать злится. Сейчас у нее просто чесался нос, но мама, вместо того, чтобы избавиться от неприятных ощущений, в раздражении кусала себе губы, что заставило их сперва побелеть, а затем покраснеть.
Олег наблюдал за ней, ломая голову, как же ему поступить? А, если попробовать выставить себя в таком невыгодном свете, чтобы ему самому отказали от места?
- Предупреждаю тебя, Олег, если ты завтра не сделаешь то, о чем я тебе говорю, я пойду в библиотеку и нажалуюсь на тебя, - хлопнув дверью, Тамара Николаевна покинула комнату сына.
Олег приуныл. Мать его способна на многое, а уж устроить скандал для нее, ничего не стоит. Любое разбирательство не прибавит ему популярности. Работу библиотекаря он не только ценил, но и любил. А как же без этого? Только сердечная привязанность к рабочему месту диктует решение держаться за него. «И за такую копеечную зарплату ты коротаешь свою молодость рядом со старухами?», припомнились ему недавно сказанные слова Женьки.
- Во-первых, не сижу, а работаю, кроме того, деньги – не самое важное в жизни человека, - Олег не заметил, как стал разговаривать сам с собой.
Да…дожил. Испуганно оглядываясь, Олег вцепился руками в диванные подушки. Все-таки, кто-то его видел. Блестящие глазки-бусинки, неподвижно устремленные на него….так это же он, дружок его детский, плюшевый медвежонок Чип, купленный мамой на Черкизовском рынке. Чип подбадривал его. Казалось еще чуть-чуть, и, подмигнув, Чип захлопает в мягкие ладоши. В темноте все выглядело каким-то необычным, загадочным. На книжных полках, которые и так ломились от собраний сочинений классиков, вполне можно представить недостающего Владимира Набокова и братьев Стругацких. Хорошо бы обзавестись новым компьютером, в процессоре которого память больше, чем у его старичка Спектрума-2, так, чтобы после завершения очередной рукописи понадежнее «запихнуть» ее в расширенную компьютерную базу. Еще стол нужен специальный, компьютерный, он, вроде, как более компактный, значит, будет экономить ему жизненное пространство. Сэкономленная жилплощадь сгодиться ему для детской задумки – устройства аквариума с экзотическими рыбками. На ночь он будет включать подсветку, и в его рабочем кабинете никогда не будет темно.
Стук в дверь прервал полет его фантазий. – Тебя к телефону.
По негласной договоренности телефонный аппарат был установлен в коридоре. Странно, что ему кто-то звонил по городскому номеру, чаще его беспокоили звонки по мобильному. Подняв трубку, Олег откликнулся, но в ответ не прозвучало ни звука. Он повторил свою попытку, и опять безуспешно. – Мам, каким голосом меня спрашивали, - полюбопытствовал Олег, после того, как положил трубку.
С кухни выглянула Тамара Николаевна, - Как каким? Женским, очень вежливо спросили: «Позовите, пожалуйста, Олега». Вот и все. А что, не стали разговаривать?
- Нет. Кто-то молчал и дышал в трубку.
- Если надо перезвонят. Я, пожалуй, отключу телефон, чтобы нас не будили.
На том и порешили. Погас свет во всей квартире. Олегу не спалось. Может, прав друг Женька. Ради интересов дела стоило начать с черной работы, устроиться в издательство курьером, только нужна уверенность, что жертва не напрасна. Когда он пришел на работу в библиотеку, надеялся, что вот, он будет почти ежедневно находиться в окружении большого количества таких разных, но непременно востребованных книг, целого библиотечного сокровища. Иметь возможность взять в руки любую из них, погрузиться в разнообразный мир приключений, жизненных драм, можно сказать, быть почти участником описываемых событий – это ли ни подарок судьбы! В библиотеке всегда спокойная и чинная атмосфера, туда приходят истинные книголюбы, которые не откажутся обсудить разноликую натуру господина Рубо, происхождение ростовщической жадности Гобсека, причины жизненного неустройства любвеобильного Бальзаминова. Любимого литературного героя у Олега не было, он в большинстве из них пытался отыскать черты собственного характера. Вряд ли, ему сравниться в амбициозности с Андреем Болконским. Он, Олег, тоже стремится к славе, но путь его не столь тернист. Он никогда не позволит себе пренебречь ценностью человеческой жизни. Лишь Высшие Силы вправе решать, кому жить. А он…он – сторонний наблюдатель, с беспристрастной откровенностью фиксирующий происходящее.
Перевернувшись на другой бок, Олег погрузился в сладостную дремоту, от которого рукой было подать до крепкого, здорового сна. Ему снилась огромная площадь, по размеру не меньше Красной, а на возведенной, затянутой в материю темно-зеленого цвета трибуне, стоял он, в окружении толпы почитателей его таланта. Ему аплодировали, раздавались приветственные возгласы. Среди его ближайшего окружения находились и такие, кто с нескрываемой завистью пожирал его глазами, но он делал вид, что не замечает недоброжелателей, в конце концов, все мы люди. Как знать, не исключено, что ему придется очутиться на их месте. Сейчас он выступит с благодарственными словами, но назойливый, дребезжащий звук мешает ему начать. Звук преследует его повсюду, даже, заткнув уши, Олегу никак не удается избавиться от него. Вдруг послышались крики, и отнюдь, не приветственные. Шум рухнувшего тела окончательно разбудил его.  Мгновенно исчезла площадь с радостной толпой народа, а вместо трибуны в его распоряжении был старый диван.
- Вставай, гад! Опять его потянуло на старое. Сколько, паразит, ты будешь над нами издеваться?! Все люди, как люди, а этот без горючего жить не может. Что мне теперь участковому звонить?
Олег вышел в коридор. Так и есть, на полу валялся его отец, над ним грозной скалой возвышалась мать. Перехватив занесенную над обмякшим телом тяжелую руку, Олег промолвил, - Не надо никуда звонить. Сейчас я отца отведу…
Тамара Николаевна перебила, - Ко мне не надо. Я спать хочу, мне завтра на работу.
- Я тебя понял, мама. Мы в мою комнату пойдем.
Подушкина брезгливо поморщилась, - Ладно, и не шумите.
Стоило матери скрыться в большой комнате, Олег присел на корточки рядом с отцом. Как сильно он сдал за последние два года, а ведь отцу еще нет и пятидесяти лет. Сухая, потрескавшаяся кожа обнажала все, что на ней находилось: царапины, ссадины. Свежий синяк переполнил чашу терпения. Отец его виноват, но он сам нуждается в помощи. Тащить одному его безвольное тело из коридора в комнату было тяжело. Плохо соображая, старший Подушкин хватался за все подряд: раздвижной шкаф, ручку входной двери. Хаотичные движения Игоря Олеговича прекратились, стоило лишь на его физиономию опуститься подушке.
Пригладив растрепанные волосы отца, Олег внимательно оглядел его всего, хотя в тусклом свете ночной лампы это было непросто сделать. Выпустив запястье отца, Олег констатировал, - Успокоился, вот и замечательно, а сердечко у нас все пошаливает. К врачу тебе надо обратиться, а не к бутылке.
Затуманенный взор остановился на сыне. Игорь Олегович открыл рот, но, похоже, забыл, что хотел сказать. Откинувшись на мягкое ложе, он прикрыл глаза. Но отдохнуть ему, не было суждено.
- Папа, объясни мне, что случилось? – не получив ответа, Олег встряхнул отца за плечи. Предстоящие семейные разбирательства с участием его второй половины требовали установить причину, что подвигло отца напиться, хотя пьянству нет оправдания. Олег был готов повторить попытку, но Игорь Олегович неожиданно пришел в себя.
- Меня уволили.
- Устроишься на другую работу. Откуда у тебя синяк и ссадины? – когда Олег коснулся их пальцами, Игорь Олегович болезненно поморщился.
- Я некому не нужен, некому, а у меня высшее образование и опыт работы колоссальный, - голова старшего Подушкина откинулась назад, обнажая вздувшиеся веревочные вены на шее.
Отпустив безвольное тело отца, Олег поморщился. Он прогадал, пытаясь отыскать в этом шевелящемся трупе хоть что-то похожее на того прежнего жизнерадостного, великодушного мужчину. Конечно, спиваются ни за один день, но постареть можно очень быстро. Когда-то отец его работал инженером-гидротехником, имел достойную зарплату, снискал уважение коллег. В своей должности он пережил кризис начала девяностых годов, позже попал под сокращение. И понеслось. Плывя по течению, он стал перебиваться случайными заработками, пристрастился к выпивке. Олег тогда учился в младших классах и не ведал, как помочь отцу, а мама… Не хотелось даже вспоминать о ее предательстве. Она вела себя так, будто отца уже не существует.
- Олег, начальник привел своего. Разве это справедливо? Я спросил: «На каком основании мне предлагают уволиться?», а мне ничего не объяснили, молча указав на дверь, а еще предупредили, если я по-хорошему не напишу заявление, они уволят меня по статье и запись в трудовой соответствующую сделают.
- Пап, откуда у тебя синяк и ссадины?
Подушкин старший промямлил нечто невнятное, но под неотступным взглядом сына, ему пришлось постараться, - Меня сбила машина.
Объяснение выглядело весьма неубедительно, Олег укоризненно покачал головой, - Ты меня обманываешь. Это – полбеды. Если подобное услышит мама, она может повести себя так, как твой начальник. Не хочу, чтобы ты очутился на улице.
Сквозь затуманенное сознание до Игоря Олеговича медленно доходил смысл сказанного. Он всегда жил в семье, исправно приносил хоть небольшую, но честную зарплату. – Сынок, я правду говорю. Когда я выходил из ворот автобазы, мне навстречу какая-то легковушка промчалась.
- Может, ты путаешь. Когда ты входил на территорию автобазы, некто хотел тебе помешать это сделать.
- Зачем?
- Вероятно, давно намеревались избавиться от тебя. Мне кажется, я догадываюсь, почему?
- Эх, сынок, думаешь, я напиваюсь из-за того, что мне это нравится? Пью потому, что не хочется обижать людей, которые предлагают отметить какое-нибудь знаменательное событие.
- Понимаешь, что ты болен…
Игорь Олегович перебил, для верности схватив сына за руку, - Да я завтра это прижгу йодом, все пройдет, - уверял старший Подушкин.
- Нет, - вздохнув, Олег продолжал, - Ты не понимаешь. Я не о синяках, а о том, что ты себя уже не контролируешь. Ты превратился в хронического алкоголика.
- Нет… я не алкоголик.
- Ты уверен? Знаешь, я думаю даже лучше, что ты ушел с автобазы. Поправишься, приведешь себя в порядок, сходишь в центр занятости, тебе там подберут подходящую работу.
Он говорил в некуда. Отец его не слышал, словно провалился куда-то глубоко, откуда нет выхода. Вот она – еще горящая проблема перед ним, требующая быстрейшего разрешения. А как хочется закрыть глаза и спокойно уснуть … только не навсегда.