Вещий Олег. Глава 2

               
                Новые знакомства и то,
                к чему они могут привести.

     Выйдя из дома, Олег бросил прощальный взгляд на окна шестого этажа.
Он оставил отца дома одного, взяв с него обещание, что тот никуда не уйдет.
Пусть родитель отоспится, улучшит свое самочувствие и задумается о будущем, которое обязательно будет хорошим.
Безоблачное небо, яркий солнечный диск уже с утра – сегодня ожидается погожий денек, после вчерашней непогоды это – подарок судьбы. Ранняя осень, когда лето еще пытается отстаивать свои утраченные позиции, а вступающая во временные права золотая пора щедро радует глаз разноцветными, пышными нарядами деревьев, прощальным щебетом перелетных птиц – любимое время года Олега, когда одновременно тянет поскучать и погрезить о будущих творческих свершениях. Библиотека, в которой работал Олег, располагалась в том же районе, где он проживал – еще одна причина, почему он дорожил своим рабочим местом. Пройти через двор, перейти улицу и он погружается в книжный мир, где своя, особая жизнь. Может кому-то она покажется тихой и однообразной, но это – дело вкуса.
- Эй, Подушкин!
Олег оглянулся. Аллея, которую он миновал, заканчивалась детской площадкой, с обычными качелями, каруселями, песочницей, именно в ней он увидел, вроде бы, знакомую девушку. Близоруко прищуриваясь, он пожалел, что не одел очков, носить которые, несмотря на врачебные рекомендации, он стеснялся.
- Ну, чего стоишь? Подошел бы, хоть поздоровался.
Он поздно вышел, и потому торопился, боясь опоздать на работу и, все-таки, вопреки стечениям обстоятельств, не стал игнорировать приглашение. Торопливым шагом Олег направился к песочнице. Чем ближе он подходил, тем сильнее росла уверенность, что лицо девушки ему кого-то напоминает.
На симпатичной физиономии, среди совершенно обыкновенных бровей, глаз, носа, выделялись губы, украшенные кольцом с блестящим камушком, словно миниатюрной капелькой переливающейся в солнечных бликах.
- Здравствуй…те, - наконец, промолвил Олег.
Девушка подошла ближе, на хорошеньком лице ее играла усмешка, - Привет, привет. Ты, я вижу, меня не узнаешь. А ведь мы, Подушкин, целый год сидели с тобой за одной партой. Признал, наконец?
Олег что-то промямлил в ответ и, пока безуспешно пытался высвободиться из цепких рук незваной подруги. – Мне нужно на работу. Отпустите меня.
Личико девушки приняло недовольное выражение. – А я тебе в шестом классе списывать математику давала. Не уж то, не признал? Лиза я Медведева.
Хватка женских рук постепенно слабела, и Олег почувствовал себя свободным. – Спасибо. Мы как-нибудь еще встретимся непременно.
Наверстывая упущенное, Подушкин бросился бежать. Он улепетывал со всех ног, так стремительно Олег давно не передвигался, пожалуй, со времен занятий ненавистной физкультурой. Последние сто метров он преодолел, не глядя себе под ноги, за что и поплатился. Не разглядев ступенек, он оступился, почти сразу же ему больно заехали дверью по голове. Потирая ушибленное место, Олег принимал извинения от пожилой читательницы.
- Ради бога, простите. Никак не хотела вас задеть, - от волнения рука пару десятков секунд назад толкавшая дверь мелко задрожала. Виновница происшедшего протянула ее Олегу.
Он поднялся на ноги без чужой помощи, учитывая благие устремления читательницы, поблагодарил ее, - Вы очень любезны. Сие досадное происшествие отнюдь не выбило меня из колеи. Не беспокойтесь за меня.
Выцветшие, бывшие некогда голубыми глаза, ласково улыбнулись. Старушка промолвила, - Как красиво вы изъясняетесь, как в старых романах. Я бы так и беседовала с вами в свободное от чтения время.
Олег кивнул головой в ответ, что можно было расценивать, как вежливый намек для того, чтобы ретироваться, чем тут же воспользовался, скрывшись за массивной дверью библиотеки.
- Опаздываете, Подушкин.
На справедливый укор старшей по смене Олег промолчал. Когда-то он решил для себя раз и навсегда, что Лариса Семеновна относится к нему предвзято. Сейчас он займет свое рабочее место, и ничьи упреки не достигнут его слуха.
Вскоре Олег понял, что сильно ошибался. К стойке подошла молодая женщина и без всякого вступления ринулась в нападение, - Что это за безобразие! Где обещанное? Я ехала сюда с другого конца района за приготовленным для меня списком жизненно важно необходимых лекарственных средств. Где он?
- Этот документ у нас всегда находится в читальном зале. Вы можете ознакомиться …
- Я желаю сделать это у себя дома, мне так удобнее! – лицо женщины пылало негодованием, будто ее намеренно ввели в заблуждение.
Такую хорошими манерами не проймешь, Олег сделал паузу, предоставив оппонентке возможность выговориться и перешел к объяснениям сам, - Библиотека делится на два подразделения: читальный зал …
Требовательная читательница опять не дала договорить, - Меня не интересует ваш читальный зал. Выдавайте мне список на дом.
Переключив внимание на стопку разбросанных книг, Олег раздумывал: как ему быть? Рядом, как назло, никого из коллег. Может, еще раз попробовать уговорить скандальную мадам?
- Я буду жаловаться в высшие инстанции. Вы просто издеваетесь надо мной, - казалось еще несколько мгновений, и от криков возмущенная женщина прейдет в нападение.
- Хорошо, я сейчас спрошу у администратора, - Олег старался говорить спокойно, но волнение посетительницы частично передалось и ему. – Прошу вас обождать, - произнес Олег прежде, чем исчезнуть. Он с превеликой охотой сбежал бы, но тогда обратной дороги не будет. Кинувшись в комнату администратора, Олег надеялся застать там Ларису Семеновну. Ан нет. Чашка с еще теплым чаем, раскрытая пачка печенья, здесь только, что угощались. Опустившись на стул, Олег схватился за голову. Говорят, нет неразрешимых ситуаций. А вот ему, кажется, из нее не выбраться. Сейчас ему дорога одна, раз его бросили на расправу к этой …
     Приоткрыв дверь, он осмотрелся, насколько это позволяла ситуация, но что можно было увидеть сквозь узкую щелку? Прислушиваясь, Олег ловил звуки, но кроме обычной, рабочей тишины, изредка прерываемой хлопаньем дверей, ничего не было слышно. «В твоей библиотеке тишина, как в морге», как-то неудачно пошутил двоюродный брат Филипп. Ничего удивительного, этот самовлюбленный баловень судьбы с презрением относится к нему, обычному библиотекарю, чей писательский талант, увы, пока не обрел признания. Еще один повод для насмешек двоюродного братца, но будет и на его улице праздник, в том Олег не сомневался, и тогда … Он великодушно простит ему все предыдущие нападки. Когда-нибудь его произведениям найдется место на полках библиотек, книжных магазинов, главное, чтобы они запали в душу читателя.
И снова его голове досталось, на этот раз от нетерпеливой читательницы, - Сколько мне еще ждать!
Олег оцепенел. Он отдал бы ей требуемое но, что делать, если списка нет в абонементе, а знойная дамочка, похоже, не отстанет. – Мы вам поможем…
- Как ваша фамилия?
Она стояла рядом, заслонив Олегу спасительный выход. У жертвы потемнело в глазах, пол медленно стал уходить у него из-под ног, чтобы не упасть, он оперся на стул. Опускаясь все ниже и ниже, Олег уселся на него, не выпуская из рук спасительную спинку. Кажется, от стресса у него подскочило давление. Давно ему не был так плохо. Что говорит об этом медицина? Нужно успокоиться, внушая себе, что все замечательно, его окружают добрые, отзывчивые люди, которые не оставят его без поддержки.
- Подушкин, ты долго еще будешь представление перед нами разыгрывать?
Сквозь затуманенное сознание чьи-то ехидные слова доходили до него медленно, куда приятнее ему было представлять свой предстоящий юбилей, двадцатилетие, только это будет еще не скоро, после международного женского дня. На застолье он пригласит Женьку, Дашу – двоюродную сестру, а родители, само собой, все помогут организовать, и, кроме того, мать с отцом, наконец, померяться и …
- Подушкин!
Оглушительный крик побудил его открыть глаза. Злобная фурия, которая насмехалась над ним – это Еремина, старшая по смене. Чтобы у него вновь не закружилась голова, надо правильно рассчитать собственные силы и не торопиться. Только он открыл глаза, как самые жуткие предчувствия его начали претворяться в действительность. Резкий удар ладонью по столу едва не опрокинул чашку с чаем.
- Лариса Семеновна, мне стало плохо, и я едва не потерял сознание ….
- Совесть ты потерял, Подушкин. В твоих оправданиях ни слова не прозвучало о работе, Ты занят лишь собственной персоной. Я сообщу о твоем возмутительном поступке заведующей.
Олег не стал оправдываться, ведь он ни в чем не виноват. Провожая взглядом Ларису Семеновну, Олег подумал, что и ему не стоит засиживаться, все-таки, работа ждет. В большом зале, уставленном ровными рядами книжных полок, у стойки он увидел Зойку Терешину, библиотекаря из читального зала. У него с Зойкой всегда были ровные отношения, но у нее присутствовал весьма распространенный недостаток – любовь к сплетням, так это, как говориться, все не без греха.
Прихорашиваясь, так, как она считала, что ее никто не видит, Зойка одновременно стреляла накрашенными глазками в сторону Олега и сразу, как он подошел, затараторила, - Представляешь, прилетает ко мне Лариска и с ходу командует: «Марш в абонемент!», а у меня двое таких серьезных, студенты, верно, сидят, не поднимая головы. Как их бросить…
- И Лариска, естественно, в порыве благородства, предлагает: «Давай за тебя посижу». А ты: «Нет, нет. Зачем так утруждаться. Вы же такая большая начальница».
Зойка от души рассмеялась, - Ой, Олег, как забавно ты изображаешь Ларису, а главное, похоже. У меня так не получится.
Олег предложил, - А ты попробуй. Вместе посмеемся.
На этот раз все ограничилось улыбкой, которая моментально сошла с их уст, когда в поле зрения возникла внушительная фигура Ереминой. – Воркуете, голубки. А работать за вас кто будет?
- Лариса Семеновна, вы же меня сами отправили на абонемент.
Зойка не права, зачем она с ней кокетничает, заметил про себя Олег.
Еремина хлопнула ладонью по стойке, провокационный жест привлек внимание всех, кто находился в зале, но по счастливой случайности никого не испугал. – Марш на свое место!
Терешина обиженно поджала губки, - Пожалуйста, зачем орать-то.
- Теперь, Подушкин, я хочу разобраться с вами, только не здесь.
Знакомая уж обстановка в комнате администратора, оно же место отдыха настроило Олега на спокойный лад. Что ему волноваться? Олег наблюдал за администратором, которая первая уселась за стол. Олег не стал ждать приглашения, и последовал ее примеру.
- Последнее время руководство библиотеки недовольно вашей работой, - начала Еремина без всякого вступления. – Я жду от вас комментариев, в письменном виде. Сразу же после ступайте на свое рабочее место.
Олег вздохнул. Неудачный сегодня день, ни строчки не написано, он не позвонил в «Этерну», издательство, с которым он собирался заключать контракт. Оно, конечно, издательство некрупное, но он многого и не ждет. Вот, если бы …  сценарий утвердили, тот, что он завершил на прошлой неделе.  Размечтался. Вместо романа от него требуют каких-то комментариев, и это помимо бумажной работы за стойкой. Несправедливо. Максиму Горькому не приходилось так вкалывать, как ему. Несмотря на послевоенные годы разрухи, он работал со всеми удобствами. А Лев Толстой просто развлекался по сравнению с ним, грелся себе на солнышке в окружении лесов и полей, к его услугам была многочисленная челядь. Что он знал о трудностях, графский потомок, ему не требовалось ломать голову над тем, как дожить до зарплаты, обстоятельства не диктовали ему свои условия. Олег грустно улыбнулся, у обстоятельств имеется конкретное имя. От него ждут комментариев. Они их получат.
Изложенное на бумаге формата А четыре заняло немного места. В двух коротких строчках он сообщил свое решение, единственное и бесповоротное. Как только заявление об уходе легло на стол к администратору, Олег покинул библиотеку. Все случилось так быстро, что он не успел даже пожалеть о содеянном. Налетевший ветерок перебирал желто-красную листву, нашептывая что-то едва слышно. Большинство из прохожих в спешке не обращали внимания на окружающую красоту, но только не Олег. Ему ни раз пришлось пожалеть о том, что он не умеет рисовать. Прислонившись лбом к стволу старого клена, Олег прикрыл глаза.
- Вам плохо?
Очнувшись, Олег увидел перед собой недавнюю знакомую. Она подхватила его под руку и терпеливо ожидала, пока он ответит. В любом возрасте есть плюсы и минусы, важно лишь вовремя разглядеть их. Молодость горяча, старость благоразумна, его задача, как писателя, пока начинающего, передать прочувствованное им в образах. – Нет, минутная заминка. Благодарю вас за заботу.
- Вас проводить до дома?
Седые букли, фигурными завитками украшавшие головку, аккуратная шляпка, придающая внешнему виду вопрошающей деловитый настрой - все это кого-то напоминало Олегу. – Спасибо за предложение, с удовольствием приму его.
Она продолжала поддерживать его под руку, ловя малейшее неосторожное движение опекаемого. Шли они неторопливо, к автобусной остановке и со стороны напоминали бабушку с внуком. По дороге Виктория Аркадьевна пересказала ему сюжет последнего прочитанного ее детектива Агаты Кристи.
- Знаете, мне так хорошо с вами, будто мы знакомы целых сто лет. Понял, кого вы мне напоминаете.
Серо-голубые глазки хитро прищурились, - Да, именно ее. Вы не ошиблись, это – моя любимая литературная героиня. А вы, Олег, каких авторов предпочитаете?
Олег задумался. Его литературные пристрастия столь обширны, что не позволяют выделить кого-то одного. – Признаюсь, вы меня немало озадачили. Бальзак, Золя, Конан Дойль, Тургенев … их много - писателей, перед мастерством которых я преклоняюсь. Ну вот, Виктория Аркадьевна, мы и дошли. Теперь автобус домчит меня до метро, а там …
- Вас ждут грандиозные свершения. Надеюсь, что настырная, но добродушная старушка пока не успела своей болтовней вам надоесть и, может быть, вы порадуете ее хотя бы еще разок удовольствием побеседовать с вами.
На прощанье помахав рукой, Олег долго смотрел на удаляющуюся вместе с автобусной остановкой Викторию Аркадьевну. Милая старушка и, к сожалению, одинокая. Одиночество – не только образ жизни, это уже диагноз, от которого он, лично, не отказался бы. Некоторые люди боятся одиночества, в ожидании старости, словно приговора, пытаются найти для себя хоть сколько-нибудь подходящее занятие, порой, даже выдумывают,  его, как фантазия позволит. А он, жаждал одиночества, как только почувствовал, что не может не писать. Пожалуй, странное желание для современного подростка, однако, припоминая, каким он был в пятнадцать – шестнадцать лет, Олег воспринимал свершившееся, как должное. В то время, когда парни искали повод для демонстрации силы, особенно в присутствии слабого пола, Олег любил оставаться в тени, выступая в роли наблюдателя. Он не позволял себе превозносить собственные способности, кичиться родительским благосостоянием, и все это не по причине врожденной скромности. Взрослея, юноша все больше понимал в конечном итоге, выигрывают не те, кто делает шаг первым, а те, кто учится на чужих ошибках. Ходячая поговорка: «девушку украшает скромность» более приемлема для сильного пола, именно потому, что выбор остается за ним. Олег для себя сделал окончательный выбор, на первом месте для него творчество, которое вскоре он превратит в специальность. Конечно, в будущем в магазинах, на АЗС, может быть, даже в библиотеках будут работать автоматически устройства, созданные по принципу живого организма, но вот, чего роботы никогда не смогут делать – создавать литературные шедевры. Писательское творчество – особый дар, вот почему для Творца одиночество в работе – залог успеха. Как можно разрабатывать сюжеты, трудиться над образами, погружаясь в пучину страстей, если поблизости кто-то пылесосит, включает на всю громкость телевизор, что-то бубнит над ухом. Была б его воля, жил он где-нибудь за городом, наслаждался бы пейзажами, красота которых не вызывает сомнения в любое время года: летом она многолика, осенью, перед длительным сном, грустна, зимой белоснежно-величественна, весной неожиданно загадочна.
- Молодой человек, конечная. Выходить пора.
Своевременное напоминание последнего пассажира вернуло Олега к суровой действительности. Теперь перед ним одна дорога, к матушке, под крылышко. Поездка в метро являлась для него редкостью и одновременно испытанием. Повезло ему, что сейчас полдень, основной пассажиропоток прошел, нет необходимости сражаться за жизненное пространство. Разглядывая лица случайных попутчиков, Олег пытался отгадать, что у них на уме, как поступили бы в критической ситуации? Вот коренастый мужчина, на вид ему около пятидесяти. Тяжелый, опущенный вниз взгляд наводил на мысль, что внешне респектабельный тип имел немало проблем, которыми не желал делиться. Напротив сидела старушка, в цветастом платочке, в очках, съехавших на кончик вздернутого носа, она с любопытством обозревала окрестности. Разноликая публика, в составе молодых парней, вольготно развалившихся на сиденье, притоптывающую в такт музыкальному ритму девицу в наушниках, неприязненно отодвигающуюся от шумной компании молодежи даму неопределенного возраста, Олег наделял занятиями по душе. На парней он навешал бы рекламных щитков и расставил бы их где-нибудь на Пушкинской или на Тверской, пусть соперничают по привлекательности с памятниками. Представительная дама, пожалуй, отправилась бы в колледж, не исключено, что в директорское кресло, такие, как она любят воспитывать. А девица … не хотелось бы размещать на междугородней трассе, на концерте в роли фанатки ей самое место.
     На очередной остановке в вагон вошла молодая женщина с ребенком на руках. Огляделась, свободных мест не было, и, похоже, никто не торопился усадить молодую мать. Ребенок крутился, капризничал, и его неспокойное поведение не могло остаться незамеченным. Ни ласковые уговоры, ни поглаживания не усмирили буйный нрав малыша, а тут, вдобавок, чтобы не упасть во время внезапной остановки поезда, мать ребенка прижалась с ним к стене вагона. Внутри Олега будто что-то надломилось. Какие вокруг мрази!
- Представляешь, мам, - делился впечатлениями о недавно увиденном Олег по приезде в детский сад, - Никто из сидящих не выглядел немощным инвалидом. Они спокойно взирали на трудности молодой женщины. Никто из старшего поколения не сделал замечания молодежи. Мне хотелось взять за шкирку и стащить нравственных уродов. Как бы ты поступила на моем месте, мам?
Горячий сыновний отклик не поколебал хладнокровность Тамары Николаевны. Невозмутимо любуясь сыном, в душе она ликовала, предвкушая его скорое согласие. Они будут вместе трудиться под одной крышей. Как пойдет ему белый халат, он придаст романтичному Олегу солидности, здесь он будет выгодно выделяться среди остального персонала и получит заслуженное уважение. – Олежек, я полностью поддерживаю твое негодование. Хорошо, что я воспитала тебя таким неравнодушным. Но пойми, для того, чтобы поколебать общественное мнение, которое, увы, сейчас не на стороне обиженных, нужно время. Нынешнее молодое поколение выросло равнодушным, на многое, что их не касается, ребятам наплевать. Олег, вот мы с тобой и воспитаем из наших малышей настоящих граждан …
- Людей, в первую очередь, людей, мама. Жалею, что сдержался. Надо было проучить этих интеллегентиков, - бледные щеки Олега зарделись румянцем. Непроизвольно прикрывая рукой крупную родинку на щеке, юноша никак не мог совладать с собственным возмущением, хотя и понимал, что после драки кулаками не машут.
Тамара Николаевна попыталась перевести разговор в другое русло, - Все, Олег, поругали и забыли. Тебе сейчас следует думать о другом. Пойдем, я покажу тебе наше хозяйство.
Детский сад – сказочное царство, где малыши надеются на чудо, а вот дождутся ли они его, зависит от воспитателей. Озираясь по сторонам, Олег не пропускал ни одной подробности. Разрисованные зайчиками и смеющимися поросятками двери, украшенные аппликациями из жар-птиц оконные рамы, выглядели непрофессионально, но правдиво. Неужели, это все дело детских рук?
На вопрос Олега ответила воспитательница выпускной группы Люся, взахлеб расхваливая своих воспитанников, - Детишки наши – настоящие умельцы: и рисуют, и лепят, и песни поют. Мы сейчас их знакомим их с алфавитом, к школе готовим, еще два раза в неделю приходит преподаватель английского. Представляете, я не знаю иностранного языка, а они будут знать!
От внимания Олега не укрылось, насколько чутко внимает молодая женщина начальству, читая по губам, ловя едва заметные жесты. На лицо подчинение на уровне раболепства. Выходит, его мать выступает в роли цербера, или все это ему лишь привиделось? Люся – не девчонка, должна иметь свой собственный взгляд на происходящее, но отчего-то скрывает его от начальства. Пройдясь по группам, Олег не открыл для себя ничего нового. Везде стандартная мебель, традиционные игрушки, типовое покрытие пола, паласы, цветочки на окнах и даже большой попугай в игровой комнате. Он рос в голодные годы начала девяностых, и привык к лишениям. Хорошо, если в детском саду было, чем накрыться во время тихого часа, чем насытится за обедом, и развлечься поинтереснее. Для радости ему немного было надо. Современные дети избалованы, им не хватает трудностей. Теперь же, из недорослей ему предлагают воспитать настоящих граждан …
- Олег, пора заглянуть в медицинский кабинет.
Нехотя повинуясь указаниям маменьки, Олег поплелся на второй этаж. В самом конце коридора был проходной закуток, именно туда они и направлялись. – По соседству с сортиром? – недовольно констатировал Олег.
- И хорошо. Далеко ходить не надо, - пожала плечами Тамара Николаевна. – Да будет тебе известно, его каждый день моют. Олег, тебе некогда будет думать о сортирах. Проходи.
В распахнутую дверь взору Олега открылось нагромождение мебели. Шкафы стояли, как солдатики, один за другим, банкетка, холодильник, старый письменный стол, удивительно, как все это поместилось в двенадцати метрах? – Ты считаешь, что здесь можно работать?
- Приведем в порядок, создадим рабочую обстановку. Тебе понравится.
Уверения матери выглядели убедительно, только чьими руками здесь порядок поселится?
- Ну, как, Олег? Оклад восемнадцать тысяч, в библиотеке ты копейки получал. Если бы ты знал, как мне было нелегко выбивать такие деньжищи, специально для тебя старалась. В любом другом детском саду медработник зарабатывает не более пятнадцати тысяч. От тебя, что требуется? Написать заявление, Давай …
Хлопнув дверью, Олег ретировался без оглядки. Не ведая, что ему теперь делать, куда идти, он бросил прощальный взгляд на окна. Где-то там, на втором этаже мелькнуло родное лицо. Что мама думает об их размолвке, жалеет ли она о случившемся? Вряд ли, дома, вечером, ему самому придется горько пожалеть о своем поступке. Он не трус, он бежал от скандала, ведь ему, как некому было известно, что от активных убеждений мама перейдет на крик, и вскоре, может, перестанет себя контролировать. Любая женщина в гневе страшна, вот поэтому Олег и ретировался.
Внезапно он ощутил сырость на лице. Не хватало ему еще расплакаться. Коснувшись глаз, Олег почувствовал, что они сухие. Благодарение Всевышнему, это Природа пустила слезу. Мелкий дождик усилился, плотной пеленой закрыв от него дорогу. За несколько минут Олег вымок до нитки. Порядком озябший, однако, у Олега не возникало мысли вернуться обратно. Куда ему податься? Домой нет … только не домой. Именно теперь он отправится к Женьке. И все-таки здорово, что на свете есть друзья