Алтай 1993 Дневник путешественника

Предисловие.
Впервые на Алтае я побывал в девятнадцать. Для мальчишки, попавшего в столь дальнее и серьезное путешествие, эта встреча была ошеломляюща. Невероятные по сложности подъезды. Две московских группы, не сумев решить вопрос с транспортом, отправились из Горно-Алтайска домой несолоно хлебавши. Горьковчане оказались понастырнее. Вымыв пол в  зале ожидания автовокзала (прорвало водопровод), Ваня Курбатов, используя личное обаяние, добился три (!) билета на автобус в Акташ. Основную же часть группы тогда по одному, по два человечка удалось пристроить с вещами дальнобойщикам, следующим с грузами по Чуйскому тракту в Монголию.
Очередным испытанием была дикая тайга, по которой ломились почти трое суток под неугомонным дождем…«Разверзлись хляби небесные!» Тогда все вокруг было настолько влажным, что казалось, мы плыли. Раздвигая сырые ветви и кустарники, где на каждом листике, на каждой иголочке дрожала капелька, все это обилие влаги при каждом шаге обрушивали на себя. Высокая трава и ручьи довершали начатое небесной канцелярией.
Под дождем просыпались, собирался лагерь, готовился завтрак, а потом шагали бесконечные километры по раскисшим тропам, набухшего от влаги леса. В эти дни искренно мечтали хотя бы о нескольких часах без дождя у вечернего костра. Одевая влажные ходовые вещи, я почему-то вспоминал дожди из «Венерианских хроник» Рэя Бредбери. От одного вида неприветливого низкого серого неба, заштрихованного дождем, становилось тоскливо. Еще два-три  дня такой погоды, и может начаться массовый депресняк! А психоаналитик в нашей команде по штату не положен.
В этом походе, я путем ежедневных экспериментов выяснил, что, слопав перед сном аптечную навеску порошка никотинки с глюкозой, удаётся согреться даже во влажном спальнике. Можно кроме того высушить на себе, разложив на груди, животе и бедрах две пары шерстяных носков. Попытка просушить три пары доказала, что мои возможности не беспредельны. Начинало знобить, казалось, что влага и холод проникают глубоко внутрь, к самому сердцу. Полученное, путем проб и ошибок, знание было бесценно. Запомните: « Не более двух пар мокрых носков!»
Улучшение погоды, начавшееся через сутки, было отмечено резким похолоданием (достоверный признак подтвержденный метеорологами). Стоя вечером у костра, вокруг которого на веревках развесили на просушку спальники, мы радовались каждой минуте без занудной мороси. И хотя, появившийся ветер все еще сдувал на нас капли с крон деревьев, было понятно - дождь закончился. Спать мы ложились полные надежд.
Непривычные для лета заморозки, последовавшие этой же ночью, не дали расслабиться. Мокрая палатка покрылась ледяной глазурью и продолжала стоять, чуть накренившись, даже после того как были сняты все оттяжки. Заледенелый брезент не складывался. Попинав палатку и лишь немного её деформировав, привязали  огромным комом на рюкзак моего братца оттаивать. Несмотря ни на что, мы, со своими неприподъемными рюкзаками с каждым шагом приближались к цели.
А потом вышло солнце… К вечеру мы добрались в уютный лагерь у ручья, где всю эту непогоду пережидала группа Силкина и устроили заслуженную дневку.
 С этого момента погода установилась, потеплело, и началась сказочно-прекрасная часть путешествия. На всю жизнь мне запомнится невероятной красоты Шавлинское озеро, в котором, как в зеркале, отражались заснеженные вершины. Ни тяжесть маршрута, ни камнепад, под который угодили на подходах к перевалу Туманный, не испортили полученного впечатления. Я влюбился в Алтай с первого похода, с первого взгляда.
Лето 1993
Прошло десять лет. За это время успела развалиться страна, в которой мы выросли. Союза больше не существовало! Появились самостийные фрагменты с разным уровнем неблагополучия. Те, у кого был доступ к недрам, природным ископаемым, еще более или менее держались на плаву, но были и такие, кто уже героически пускал пузыри. При этом Большого брата, или правильнее сказать Большую грудь, вскормившую все эти национальные окраины, не хаял только ленивый. Все активнее проявляли себя национал-патриоты в республиках, все тяжелее становилось русским, после дележа суверенитетов  оказавшимся за границей.
 По всей России сворачивали производства, закрывали заводы и фабрики. Государственное планирование и государственные заказы развалились как система. Серьезно лихорадило армию.
Мы трудились в государственной медицине и наивно верили, что уж нас то, наверняка не кинут. Работы было много, врачи оставались нужны, вот только платить за дежурства и переработки было нечем. Зарплаты задерживали, все переработки компенсировали отгулами. Как активный донор, я получал отгулы еще и за каждую кроводачу -  за год их можно было накопить не меньше восьми. Личная свобода и профессиональная востребованность – вот к чему мы стремились.
Произошли изменения и в личном плане. В 1991 на склонах майского Эльбруса я встретил судьбу по имени Катя. А буквально перед походом поменял статус ухажера на место в крепкой ячейке общества. Алтай 1993 воспринимался начинающим женатиком, как лебединая песня. Дальше, я был уверен, что стану невыездным, отдавая все своё время семье. Появятся дети, нас захлестнет вал из пеленок и распашонок. (Помните японскую гравюру « Большая волна в  Канагаве» Касуцики Хокусая). Я восхищался тем, как к ситуации приспособился наш шеф. Со своим 2-х месячным отпуском преподавателя он успевал уделять время и семье и горам.
При всей масштабности планов, существовала абсолютная сдержанность по финансам, из чего следовало, что для поезда альтернативы нет. Билеты туда посчастливилось купить в Нижнем Новгороде (с 1990 городу вернули историческое название), а обратные рассчитывали добыть на месте.
В остальном подготовка к походу мало чем отличалась от всех предыдущих. Что-то купили, что-то взяли в прокат, чем-то поделились друзья. Почти всё снаряжение, путешествовало гораздо чаще самих владельцев.
   29.07.1993. Нижний Новгород – Арзамас - …
Впервые в жизни поход начинался с автостанции на площади Лядова. Оттуда мы добрались в Арзамас, где и сели на проходящий поезд. От всей поездки в памяти остались лишь наши попутчики из Москвы. Веселые ребята с гитарой и солидным багажом новых песен. Они здорово скрасили долгую дорогу всему вагону. Мне, по понятным причинам, особенно запомнилась песня про Катюшу. Я пытался записывать за ребятами слова, несколько раз просил спеть на бис. Не помогло - лишь слова припева впечатались в память:
Катя, Катя, Катерина – это не Марина,
Не Ирина, не Кристина, Нина и т.д.
Катенька, Катюша – это не Валюша,
Не  Марфуша, Ксюша, Груша, Луша и т.п.

31.07.1993. Казахстан. Станция Защита (Усть-Каменогорск)
Так с песнями мы и доехали до станции Защита (Усть-Каменогорск). То, что это уже другая страна,  мы поняли, когда в вагоне появились казахские пограничники.  Пока всё это воспринималось диковато. Страна имперского масштаба  погибла лишь два года назад. Как будто внешне добротный маршальский мундир с килограммами наград, золотом позументов, был шит гнилыми нитками или оказался изъеден молью. Рухнув с вешалки, он развалился на фрагменты. Страна в агонии 1991 года, еще пыталась наводить порядок в Вильнюсе и Тбилиси, но было поздно – шел слишком крутой замес, пролилась кровь первых жертв, националисты ликовали, и как гиены рвали куски из рухнувшего гиганта – любой ценой взять больше суверенитета, не допустить консолидации. Народ безмолвствовал.
Менялась страна, менялись правительства. Не в лучшую сторону посыпался курс рубля, точнее его покупательная способность. Мудрецы от власти, чтобы скрыть масштаб инфляции затеяли чехарду с  заменой купюр. Бумажки образца 1961 года сменили похожие, но с диковинными узорами, напоминающими бензиновые разводы на лужах. Затем из-за продолжающейся инфляции допечатали непривычные зеленые двухсотрублевки с Лениным, чуть позже в 1992 - брусничного цвета пятисотрублевки  и вдогон им уже тысячные купюры. Эти еще добротные бумажки буквально через год сменили несерьезные линялые конфетные фантики с кремлевской башней и триколором. Сторублевка стала голубенькая, двухсотка -  розовенькая, чуть приличнее смотрелась болотного цвета пятисотрублевка. Перспектива стать рублевыми миллионерами никого при этом не радовала. Зачем я так про них подробно? Поясню. Мы прибыли в дружественный Казахстан с голубыми и розовыми фантиками образца 1993 года, а у них в республике в качестве государственных денежных знаков использовались предыдущие российские банкноты с  Лениным. Казахи всерьез опасались ввоза  в страну старых российских купюр и обвала рынка. До конца запутал? Убедившись, что у нас нет пачек старых денег и иной контрабанды, нас пропустили. Был поздний вечер, и сегодняшнюю ночь  нам предстояло провести на вокзале. Необходимо было подробнее изучить это одноэтажное приземистое здание и определиться с ночлегом.
Восточный Казахстан - территория, граничащая с Россией, Китаем и Монголией. Край известный как Рудный Алтай, так как добывалось тут,  много чего, включая серебро и золото. Усть-Каменогорск, город, точнее крепость в Западной Сибири, входивший до 1932 в состав Томской губернии, Алтайского горного округа. Основан русскими поселенцами и солдатами у впадения в Иртыш реки Ульба. Во время последней войны сюда в заштатный городишко перевели заводы из Орджоникидзе и Симферополя, построили железную дорогу, к 1951 возвели на Иртыше  ГЭС, открыли рудники, наладили добычу титана и марганца. После развала Союза эти территории согласно административному делению отошли казахам. Сейчас в городе проживало порядка 300 000 жителей, из которых половина оставалась русских.
Определились, что ночуем на полу в камерах хранения. Между стеллажами с ячейками заняли вполне пристойное место. Пошли искать следующий по важности объект. Немного смущало, что не знаем как будет М/Ж  на казахском. Хотя из школьного курса (история СССР что ли?) в голове засело примерно такое: «Россия дала казахам много чего, включая письменность. Тем самым помогли братскому народу шагнуть из феодализма в социализм, минуя капиталистическую фазу развития общества». Значит не надо умничать. Просто ищем «туалет». К этой глубокой мысли меня привело разглядывание дверей различных служб на вокзале. На каждой из них, были прикреплены таблички с текстом на двух государственных языках. Верхняя надпись - на казахском, вторая - на русском. Например, на одной из дверей висело «Милиция», а чуть ниже подтверждение - «Милиция». Не многим отличались таблички на соседней дверке, покрашенной в голубой цвет. «Старший билетный кассир», а повыше «Билетный кассир ага». Как понимаю, сделано для удобства всех проживающих и приезжающих. С туалетом было ещё проще. Он обозначен привычными пиктограммами.
Распираемые добытой информацией мы поспешили назад. И обнаружили друзей заворожено наблюдающими цифры электронного табло уровня  радиации, установленного под потолком в зале ожидания. Вспомнился Маугли и обезьянки под взглядом удава Коа.  Оказалось, что до Семипалатинска с его ядерным полигоном отсюда всего двести километров. Всех успокоил Андрюха, имеющий за спиной клинуху (клиническую ординатуру) по радиационной безопасности. Порекомендовав не дрыгаться понапрасну – полигон закрыт в 1991году, он бухнулся спать. Последовали его совету и мы.
01.08.1993.  Усть –Каменогорск  –  Катон-Карагай.
Утром отправились в город. По нему удобно передвигаться на автобусе и трамвае. Мы убедились в этом, пока добирались до пристани Аблакетка. Оттуда мы на ракете двинемся вверх по Иртышу. Будучи людьми воспитанными, мы аккуратно забивались на заднюю площадку, и компактно сгрудившись, ехали до нужной нам остановки, естественно, оплатив свой проезд и багаж. Но не всем наша деликатность пришлась по нраву. Когда я выходил из автобуса с рюкзаком, на вытянутых перед собой руках, кто-то очень бойкий поспешил за мной в дверной проём и толкнул в спину. Не со зла, разумеется, но нарушил моё зыбкое равновесие. Я чтобы не навернуться дернулся всеми мышцами спины, и меня переклинило. Сильнейшая боль чуть ниже лопаток, острейшая торакалгия на уровне 6 -7 грудного позвонка (радикулит, если по-простому).
Слезы размером с виноградину неконтролируемо катились по лицу. По ощущениям в спину забили осиновый кол, или лом, причем насквозь. Я не мог пошевелиться и стоял, как заржавевший, с рюкзаком в вытянутых руках. Первым спохватился Лешка. Он почувствовал неладное и подхватил  мой груз. Стало чуть полегче, хотя дыхание оставалось поверхностным.
Обладая навыками по мануальной терапии, и, вспомнив «доктор исцели себя сам», одышливо попробовал объяснять, как мне помочь: « Коврик… на землю и разложить. Попробую… на колени… Алексей подхватишь меня за плечи… и будешь резко, но аккуратно… снизу вверх тыкать мне коленями в позвоночник…» Процесс пошел. Так как это происходило в центре города,  в зрителях недостатка мы не почувствовали. С третьего раза у Лешки получилось ткнуть как надо, и раздался легкий хруст в нужном месте. Слезы высохли, я приобрел способность дышать. Чтобы завершить начатое, я попросил надеть на меня рюкзак. Его вес окончательно вправит мне грудные позвонки на место.
    Когда добрались до Аблакетки, я сумел снять рюкзак самостоятельно. На берегу Иртыша было людно. Мы встали в очередь, и с небольшим боем взяли билеты в кассе Речного вокзала. Желающих отправиться с нами вверх по Иртышу, оказалось не так мало. Пока ждали «Ракету» Лешка отважился еще малость потискать меня на коврике, уложив на ближайший газон – стало совсем хорошо!
Наша пестрая компания привлекла внимание аборигена средних лет, с обветренным лицом и неумеренно татуированными руками. Хлопцы угостили его сигаретой, потом другой…Разговор между делом вырулил на рыбалку. Оказалось, что мужичок, сиделец в прошлом, сейчас перебивается случайными заработками, а в свободное время ловит рыбу в Иртыше. Узнав, куда мы отправляемся, он изумился нашей неподготовленности в плане рыбного лова и подарил кусок лески и крючок. Спасибо тебе, добрая душа!
Иртыш – самая длинная река-приток в мире после того как вырывалась из горных теснин раньше спокойно несла свои воды до Оби. В 1951 на её пути встала 43 метровая Усть-Каменогорская ГЭС и шлюзы. Теперь выше плотины река превратилась в своеобразное водохранилище от Усть-Каменогорска до озера Зайсан.
Точнее два водохранилища, с перемычкой на Бухтарминской ГЭС, выше по течению. Наша «Ракета» отчалив, вскоре стояла уже в шлюзе. Распахиваются верхние створки шлюза, и вот оно, водохранилище. По нему пойдем вверх больше, чем на семьдесят километров. Не устаю удивляться открывающимся картинам. Слева от нас Иртыш теснят боковые отроги Ульбинского хребта, справа Калбинского. Это места с богатой, древней и пока мало изученной историей. В горах этого невысокого хребта, километрах (в 35 км от Усть-Каменогорска) находится одно из самых интересных мест Восточного Казахстана — Акбаур, как считают астрономический комплекс времен неолита. Чуть дальше — Сибинские озера и разрушенный монастырь джунгарского хана Аблайкита. И везде курганы, петроглифы, древние поселения, рудники. Множество древних тайн  хранит Алтай.
Вдоль берега, справа от нас тянется линия железной дороги. Неожиданно выглядят треугольники серых, в рыжих разводах вершин, кажется поднимающихся прямо из воды. По нашим расчетам в пути проведем верных два часа. Нам по Бухтарминскому водохранилищу (местные называют его за размеры морем, как ни как 500х35 км) надо добраться до Приморского. Оттуда продолжим путешествие по суше.
Все собравшиеся в салоне начинают доставать кульки с едой и хомячить. Мы тоже решили не отставать. Щедрый Андрюха выдал нам на обед по три неучтенных сухаря. Димыч, родившийся в Ангарске, непрерывно ностальгирует с сухарем в руках, рассказывая про сибирское детство.
Прибываем в дождь. Вокруг все серо и противно, под ногами чавкает. Как в песне Юрия Кукина про казахский Темиртау: «Сверху сыро, снизу грязно, посредине – безобразно…» Шеф впервые выдает слоган, под которым пройдет весь наш поход: «Алтай! Курорт! Здравница!» Мы, зачерпывая ботинками из луж, с ним, безусловно, согласны. Но всё, хватит отвлекаться. Предстоит сложная многоходовая комбинация. Для начала, автобус подбросит нас до Большенарымского, поселка на полпути по трассе.
Когда покупал билеты в кассе, обнаружил странное поведение у местных. При виде российских купюр они начинают как-то елозить, подмигивать, сопеть. Оказывается все с удовольствием готовы поменять свои денежные знаки на наши. Поясняют: «Какая Вам разница, чем платить кассиру? И те и другие рубли принимаются вполне охотно!» Позже выяснилось, что существует даже определенный курс по обмену на российскую валюту (рублей на рубли). Мы могли бы иметь, при желании, выгоду процентов в десять с этого гешефта. Следующий автобус нас доставит до Катон-Карагая. (билеты по  860 рублей)
Дотряслись до места к вечеру. По прибытии делимся: Андрей с Олегом идут выяснять про билеты на завтра, а мы с начальником отправились в местный Hotel. Двухместный номер за сутки девятьсот рублей. Решено – ночуем. Местные орлы, почуяв возможную наживу, рвутся обеспечить нам  местечковый сервис и доставить за пятьдесят тысяч в Язовку сегодня. Мы вежливо отбрехиваемся, тем более нам не совсем туда. В гостинице готовим ужин. Ложимся спать. Я плюхаюсь на пол – там жестче. Буду долечивать радикулит.
02.08.1993.  Катон-Карагай – долина Черной Берели.
Не понятно как сложится день. Мы пока очень зависимы от людей и наличия транспорта. Поэтому спешим вырваться из цивилизации. Так как почти ничего не выкладывали, собрались почти мгновенно. Спускаемся в запертый холл. Нас согласились выпустить только после того как проверили оставленный в порядке номер. Неужели, у нас и перед походом настолько вызывающе подозрение лица? Вываливаемся на улицу. Погода дивная. Еще по-утреннему прохладно, но день обещает быть хорошим. Над нами бирюзовое небо, ни облачка. К автостанции проходим мимо местного «Белого дома» под флагом Казахстана. Вчера вечером его не заметили.
На автостанции оказались одни из первых, но… билетов для нас нет. Неулыбчивая девочка–кассир требует от нас  каких-то бумаг из «Белого дома», что у нас заплачена пошлина. Андрей и Юра отправляются туда выяснять детали, а я продолжаю обрабатывать упрямицу. Через час осады она сдается. Билеты она не продаст, но на свой страх и риск нас, вероятно, сможет взять  водитель автобуса. Всех это устраивает. Дорога обошлась нам в 6300 рублей. Хорошая дорога, хорошие попутчики. Что еще нужно для удачного начала похода?
Очередная цель достигнута. Мы в Берели – небольшом, расположенном у впадения Белой Берели в Бухтарму, горном поселке с бревенчатыми домами, крашенными  в белое (известью?) и ФАПом. Ребята разбрелись, пытаясь добиться грузовой машины для заброски повыше в горы, а мы с Андрюхой решили посетить местный магазинчик. Вдруг да есть в нем рыболовные крючки и швейные иголки. Две из трех наших Андрюха сломал еще в поезде, подгоняя под размер самодельную обвязку.
Сельмаг закрыт, никакой информации о графике работы на двери. Мы отправляемся восвояси. По пути, в луже на деревенской улице, оступившись, чуть не оставили по ботинку. Дорог тут нет и в ближайшее время, видимо, не будет. Зато,  как признак технического прогресса, на нескольких домах прикручены спутниковые антенны.
 На выходе из поселка останавливаем, наконец, грузовик. Водитель, в темных очках и глазами красными как у кролика, грозится доставить нас до места…за спирт. Через час водила появился вновь и за литр довез нас до Рахмановских ключей. Прощай цивилизация!
Все барахло выгружаем на тент, и Андрюша проводит расчеты с безменом в руках. Вроде бы вещи всё те же и распределяются поровну, но рюкзаки буквально распухают на глазах владельцев. Я делаю записи для истории: «Тушенки в наличии 16 банок – 8 килограммов, рыбных консервов – 9 банок – 2,250 кг …».
После полноценного, богатого калориями перекуса мы к удивлению стали бодры и веселы.  С тяжеленными рюкзаками неспешно втягиваемся на склон, как те бычки из анекдота, где они медленно-медленно поднимались на гору ради великой цели. Акклиматизация – обязательное условие. Надо к тому ж поберечь не размятые связки и суставы.
 «Обезьянья тропа»  - как много смысла вложил в это определение Олег. Лезем по склону, пробираемся через заросли кедровника. Тут и там попадаются маслята. Пробуем их собирать в полиэтиленовый пакет. Наконец, лиственнично-кедровый лес кончился – выходим в зону альпийских, хотя, конечно, алтайских лугов. Перед нами седловина некатегорийного перевала, под нами Рахмановское озеро. На спуске с перевала встретился одинокий рыболов. Рыбачок продвигается с Черной Берели, несет свежепойманных хариусов. Он уделил нам кусок лески из своих запасов и дал рекомендации по процессу лова.
 Жалко терять высоту, но приходится спускаться. Неспешно трусим по мелким зарослям, пересекая вброд многочисленные ручьи. Скоро количество воды в ботинках и снаружи уравнялось. Начинаем ощущать первые потертости. А конца края нашей дороги нет. В лидерах Вовчик, за ним сопим  мы с Олежкой. С такими рюкзаками головой не покрутишь – разглядываем то, что под ногами. Все поросло баданом.
Это красивое растение  не только декоративно, но и является лекарственным сырьем с хорошим тонизирующим, вяжущим эффектом. С древнейших времен используется в китайской медицине для нормализации давления и укрепления сосудистой стенки.  Можно его заваривать и как чай. Есть собственное название «Чагирский чай», но собирать надобно только высохшие на корню, перезимовавшие листья, прошедшие так называемую, природную высокогорную ферментизацию. Обо всем этом сквозь зубы сообщаю попутчикам. Нам надо сегодня обязательно попасть в долину Черной Берели. Это явно недалеко, но с рюкзаками получается не так бодро как с удочкой. Падая от усталости, дошли до места ночевки. Поход начался! Первый день кончился!!! На ужин жарим собранные по пути грибы.
03.08.1993. Долина Черной Берели – Переправа через Белую Берель.
Проснулись в луже. Шеф бурчит, привычно для уха грассируя, что нечего удивляться - Алтай это популярная здравница и курорт. Героический Володька готовит завтрак. Нас тревожат предстоящие сегодня переправы. Всё и так сыро, а тут ещё…
Сверху в рюкзак трамбую мокрый спальник. Сдавленно охнув, натягиваю сырые штаны и ботинки. Теперь завтрак. По-моему, в этой последовательности получается полегче. После завтрака заканчиваем укладывать заметно потяжелевшие рюкзаки. Вперед! Вперед! Закатав штаны в стиле «Вам по пояс будет», переодев вместо ботинок кеды, вброд переходим Черную Берель. Вода такая «теплая» и прозрачная, что, кажется, будто идем в сжиженном азоте. А на берегу, промороженные ноги просто отломятся от первого же удара о землю.
Седловина очередного «НК»  (некатегорийного перевала), известного под названием Черно-Белого Берельского  достигли на удивление легко. Еще немного и окажемся в долине реки Белая Берель. Еще немного… Еще… Еще… Наш бесконечный траверс по хвойному лесу незаметно переходит в крайне неудобный спуск по сочному влажному разнотравью. Мокрая трава – один из самых скользких и опасных склонов. Такая обезьянья тропа, по утверждению Олега стоит некоторых бараньих лбов!  Слегка поругивая перевал и скользкую зелень, спустились до воды и встали на перекус. Место уютное, под большим кедром среди валунов. Расчищаем пространство для уюта и комфорта. Все что мешает - в костер. К концу обеда на наш дым появляются местные пастухи. Уточняем обстановку.
Выше по долине бродов, с их слов, через реку нет. Единственный - около их стойбища  «Серсенбай». Делать нечего, тропа, ведущая вверх урочища, проложена по противоположной стороне, и мы отправляемся за ними. На берегу достаем спирт, аркан. Непродолжительная торговля – интересы всех сторон учтены. Сначала на лошадях перевезли наши рюкзаки, а за тем начали переправу нас самих. Для ускорения процесса меня с Лехой посадили на лошадь вдвоем. Несмотря на все наши понукания, она осталась стоять на месте как вкопанная. На ободряющий окрик: «Но, милая!» эта тварь не ведёт даже ухом. Пастух пояснил, что необходимо пнуть скотинку вибрамом в бок. Мы опасливо пнули, и лошадь уверенно пошла в воду.
В этот день успеваем прошагать еще целых девяноста минут вверх по долине. Место для ночевки, без каких либо изысков, банальное местечко. Писать о нем нечего. За ужином в полголоса обсуждали тему русских богатырей: Илюшу Муромского и Андрюшу Большева Заволжского. Вся группа отметила, как под нашим витязем чуть не подогнулись ножки у жеребца при переправе.
04.08.1993. Из урочища Серсенбай вверх по Малому Кокколю.
Утро началось с того, что все дружно лечат появившиеся потертости. Обрабатываем кожу раствором перманганата калия и заклеиваем пластырем. Шеф бодрит нас историями из прошлого, утверждая, что у них в походах раскисать по утрам было не принято. «Гвозди бы делать из этих людей!» Они успевали до перекуса совершить по пять-шесть ходок. Что такое ходка? Это пятьдесят минут по пересеченной местности со всей выкладкой и затем десятиминутный отдых. Средняя скорость находится в серьезной зависимости от крутизны и веса ноши. Как ни крути, это пять часов изматывающей физической работы шерпом. Запасенный в зиму жирок начинает таять на нас, как на свечках. Шестнадцать килограммов в минус за походное лето – мой личный рекорд.
Через пять часов «пахоты» переходим по мосту Б.Берель, вновь на ее левый (нам по ходу правый) берег и встаем на обед. Отмечаем, что началась таёжная экзотика. По веткам кедра в двух шагах от нас бодро носится бурундук с полосатой спинкой. Набрав дикой жимолости, сварили отменный компот. Вовка, я и Димыч, осмелев, купнулись в реке и даже постирались. Шеф-босс собирает в домашнюю аптеку бадан.
Чуть выше по долине, видимо, оказываемся на участке маршрута плановых туристов. Тропа маркирована  указателями типа «Привал», «Опасная вода». Еще через ходку, по грохоту падающей воды понимаем, что в двух шагах от нас водопад на реке Большой Кокколь.
Поток воды срывается со скального уступа  высотой около восьмидесяти метров. Левый ручей, еще на верху, разделяется на десяток струй, которые искрящимися змейками сбегают по камням. Более мощный правый поток почти отвесно низвергается вниз, с грохотом разбиваясь у подножья. Образуется много брызг, и облако мельчайшей водяной пыли, поднимающейся вверх. В солнечный, как сегодня, день рядом с водопадом видна великолепная радуга. Не зря Коккольский водопад слывет самым большим и красивым в этом уголке алтайской природы.
Вскоре подходим к деревянному мосту, ещё довоенной постройки. На противоположной стороне какие-то деревянные строения. Перейдя реку, попали к баракам бывшего Нижнего лагеря, где раньше обитали старатели. В конце  тридцатых годов, в верховьях Кокколя, точнее на перевале в верховьях долины были обнаружены жилы кварца, содержащие вольфрамит и молибденит. Там был открыт рудник, в котором до 1954 года в тяжелейших условиях, на высоте 3000 метров (!), вручную кайлом добывали столь необходимую руду и там же на месте её обогащали. Суровое было времечко! Пока осматривались вокруг, чуть не наступили на парочку змей, гревшихся на солнышке. Это здорово охладило наш исследовательский пыл, и мы решаем двигаться дальше. По долине реки Малый Кокколь необходимо добраться до озера, где планируется ночевка. Именно там заканчиваются подходы, и начинается по-настоящему горная часть маршрутаАндрей с Олегом выбрали место для лагеря чуть выше озера, и добравшись первыми, уже было начали распаковывать рюкзаки, но… шеф решительно перенес лагерь еще шагов на сто повыше. Он сегодня дежурит, и ему приглянулась выложенная там из камней удобная кухня. Пока готовим ужин, обсуждаем планы и перспективы. Общего решения пока нет. А сегодняшний день всех изрядно вымотал. Ночью опять лил дождь, по счастью без снега. Мы подмерзли и чуток промокли.
05.08.1993. Дневка. Делаем заброску.
Проснулись рано, но вставать никакого желания. Долина, как это здесь обычно бывает по утрам, затянута туманом, моросит дождь. Перекликаемся, не высовывая из палатки носы. Шеф из-за того что «слоны»: он, я и Дрюсик не умещаемся в спальник переметнулся в четырехместную фатеру. К нам же отселен Олежка. Так появилась  оппозиционная палатка, считающая, что Белуха -  не самоцель нашего похода, а лишь десерт, которое подают на сладкое особенно отличившимся. Основное – маршрут. Начальник и Вовка ратуют за вершину. Димыч и Леха их активно поддерживают. Между тем завтрак готов, и мы, подкрепившись, продолжили дебаты.  Так, «чтобы и волки сыты и овцы..» пока не получается. Решили сменить тематику. Как лучше подойти к вершине? Особого единодушия нет и в этом.
Неожиданно начальник нашел новую грань животрепещущей темы. С видом красноармейца с небезызвестного плаката он призвал к ответу: « А с какими рюкзаками предпочитаете ходить, граждане?  Легкими или тяжелыми?»  Момент нашего единения стал очевиден. «С легкими!» - выдохнул лагерь разом. Юра предложил совершить заброску, и уже налегке через связку перевалов метнутся к Белухе. Подняться на неё, а затем продолжить путешествие.
    Необходимо сформировать заброску. Нашу палатку вновь превращают в склад. Андрей, в какой уж раз, священнодействует, перераспределяя наши запасы. Я помогаю ему, укладывая провизию в кучки. К 11:00 все готово. Двух, с самыми истертыми ногами, участников оставляем в лагере на хозяйстве. Это Лешка и Андрюха. Оставшейся пятеркой грузим 45 килограммов еды, часть бензина и аптечку. Около лагеря вброд переходим речку М.Кокколь и начинаем подъем. Вокруг во множестве различные цветы.сочном стебле с мелкими заостренными листочками - золотой корень; оранжевые – жарки; желтые с лепестками нежными, как из папиросной бумаги – горные маки. Есть и непривычные для глаза, ярко-синие аквилегии. Запомнил, как нечто среднее между «аквой» – водой и «редколлегией». Мне так проще. Главное, теперь не забыть «редколлегию».
Через час бодрой рыси попадаем в царство «золотого корня». Родиолы розовой тут просто завались! Особенно смачно выглядят те растения, что выросли у воды. Тщательно выбрав место для заброски, распихиваем  ее под камни,  в четырех приметных, защищенных от влаги местах. Так шанс, что она уцелеет, будет повыше. Хотя, конечно, как повезет. Не один раз слышал популярную в туристических кругах историю о медведе, обнаружившем заброску, в большой алюминиевой фляге с фермы. Медведь не сумел открыть крышку. Он ее оторвал вместе с петлей и спорол все «нажитое непосильным трудом». Надеюсь, это не наш случай. Хотя медведи тут, безусловно, разгуливают.
На обратном пути не выдержали и остановились пожевать сухофрукты и искупаться.
После сегодняшнего дня уверен - наши рюкзаки серьезно полегчают. Вернувшись, обнаруживаем в центре лагеря икебану «дерево».  Это Андрей, учитывая любовь шефа к тайге, нашел вывернутый кем-то кедр (медведь??), приволок его в лагерь и расклинил в вертикальном положении между камней.  Вечером он пригодится, если будем жечь костер.
 По просьбе Олежки стараюсь отмечать любимые блюда группы. Сегодня нас порадовал отменный рыбный суп из консервов. Если честно, то учитывая наш зверский аппетит, любое блюдо смалывается на ура.
06.08.1993. Два перевала в день! Даешь!
Вчера, делая заброску, отметили, что вполне удобно по набитой тропе двигаться в кедах. И сегодня все, кроме меня, так и вышли на маршрут. По утренней свежести двигаемся в хорошем темпе. Настроение бодрое, рюкзаки полегчали. Умудряемся на ходу разговаривать, не сбивая дыхание.
Молодые люди неожиданно рано (еще только первая неделя!) затянули песню о группах с плановыми туристочками. Неужели указатель «Опасная вода» что-то навеял? Оказалось, нет! Им не дает покоя некая особа, изображенная на развороте рекламного проспекта об отдыхе на Алтае. «Она так там улыбалась», - вздыхают парни «Ничего особенного! С гиперлордозом и без попы!» - решительно обрывает опасную тему начальник. Я иду, слушаю и ухмыляюсь. Мечтатели… Людей в округе нет на десятки километров. Мы одни. Заслушавшись, не сразу замечаю, что левой ноге заметно сырее. На ближайшем привале внимательно изучаю левый ботинок и с прискорбием отмечаю, он разваливается. На обеде ввернул в подошву первые четыре шурупа. Будем надеяться - на этот поход ботинка хватит.
Как и мечтал Олег, теперь ежедневно  стараемся оценивать наше меню. Оказалось, у нас, что ни блюдо, то удача. Сегодня народ нахваливает роскошное пюре из сухой картошки.  Её смешиваем с сушеной морковью (рекомендовал взять мой батя) и топленым маслом (добыл в боях Вовчик), соль и специи индивидуально, по вкусу. Заливаем кипятком до необходимой консистенции. Потрясающе вкусно!
Взбодренные пищей, с новыми силами бежим на перевал. Это несложная снежно-скальная 1Б. Выходим на слежавшийся снег. Проваливаемся минимально, бодро набираем высоту. Теперь скалы. И здесь идется хорошо. Во множестве удобные ступени и зацепки. Сама седловина оказалась достаточно широкой, но мы, в порыве страсти, сумели промахнуться и забрались чутка ее повыше.  Сходили за запиской. И так, мы на перевале Горьковчан 1Б (2800м). Приятно. Его первопрохождение осуществили в 1962 году наши земляки (группа пешеходников, под руководством А.С. Домбровского)
Оставляем в туре свою записку, съедаем шоколадки и валим вниз влево к перевалу Медвежий 1Б (2800м). Внешне перевал камнепадоопасный скально-осыпной. Такие проходить желательно пораньше, пока камни фиксирует лед.
Первыми на него поднялись Олег и Володя. Затем под их визуальным контролем все остальные. Пара минут на перевале. Обязательные фотографии, шоколад. Пишем свою записку и забираем чужую. Ритуал соблюден. Спускаться очень удобно. Дороги практически не выбираем. Обойдя в самом конце парочку нешироких трещин, встаем на ночевку на сухой комфортной морене. После ужина вновь вертим в руках карту. Решаем, что немного изменим маршрут. В долину спускаться  и терять высоту не резон. Перевалы Ягодка и прочие из запланированных придется отложить на будущее. Группа же, используя установившуюся хорошую погоду, будет пробовать покорить Белуху.
 07.08.1993. Полудневка. Перевал Левый Кулагаш 1Б (2960м).
После завтрака каждый занялся своим делом. Небольшая экспедиция устремилась за корнем, я ремонтирую обувь, кто-то собственные ноги. Ноги и обувь в этом походе  столь серьезная тема, что на ней акцентируюсь особо.
Вопрос добротного, надежного снаряжения, для нас стоял всегда очень остро. В нижегородских магазинах практически ничего нет, а в столице  если и покупали, то втридорога.  Имеющие доступ на производство кое-что заказывали там: айс фи-фи, карабины, кошки. Рюкзаки и коврики  пошили сами. А вот с обувью серьезная проблема. Вспомнилась встреча с немцами на Казбекском плато в конце похода 1987года. Они тогда забрели в наш лагерь и разговорились, если так можно сказать, с шефом о туризме в целом и обуви в частности. Поглядев на наши простецкие туристические ботинки с тонким мягким верхом, на слабенькой рифленой подошве, вынесли однозначный вердикт: «Го-ф-ф-но!» Переведя взгляд двойной вибрам начальника, доставшийся ему по великому блату, поцокали языком и благожелательно сформулировали: «О-о! Можно не достать!» Сами немцы были обуты в отличные горные ботинки со шнуровкой на крючках и герметичным язычком, и носили легонькие рюкзаки из прочной синтетики с пластиковыми пряжками. Экипировочка, что надо! Но клянусь, в тот момент мы завидовали не упакованным иностранцам, а нашим землякам, у которых отпуск на Кавказе только начинался и весь поход был еще впереди.
К концу восьмидесятых наметился некоторый прогресс. Появился киевский «вибрам». Кожаные туристические ботинки с протектором,  на подошве из чего-то вспененного. Они были легкие и достаточно удобные, но не рассчитаны для использования в высокогорье. С парой таких ботинок, привезенных мне мамой из Минска, мне в первом же походе помог расстаться мой друг Игорек. Пока я готовил ужин, он, из лучших побуждений, решил просушить обувь, поставив её на лист кровельного железа чуть в стороне от костра. Уцелели абсолютно все допотопные «горнодавы», кроме моих новеньких. Вспененная подошва осела и стала тонкой и плоской, как у штиблет.
Добыть надежную обувь удавалось  единицам. Андрею пару лет назад, с его слов, несказанно повезло.  Отец, зная о проблеме, подарил ему новые ботинки, предназначенные для использования на заводе в цеху. Они были тяжелые, на грубой подошве, с носком, усиленным  металлической пластиной, для защиты пальцев при падении тяжелой детали и вызывали ощущение добротных и прочных. «Видимо, для работы у станка обувь, что надо!» - радовались мы за друга. Но за два года эти ботинки Андрюша разметелил и к походу в Москве прикупил новые. Роскошный двойной вибрам, тёплый и прекрасно защищающий от влаги. Проблема таилась в другом. Они были не разношены и оказались чуть меньше чем надо. Дома, при примерке, они показались счастливому обладателю размер в размер, но в условиях похода и появившихся небольших отеков обувь стала откровенно жать…
Андрюха бодрился и утверждал, что это мелочи. Главное в нашем деле психофизиология. Слово научное, жизнеутверждающее и всеобъемлющее. Я не стану вдаваться в детали, но его идея примерно такова. В основе всего крепость духа и мотивированность поступков! Правильный настрой определяет бытие и сознание. Никакие тренировки не способны заменить целеустремленность и верный посыл. Проблема заключалась в том, что у тесных ботинок не было души, и они категорически не хотели проникнуться высокими замыслами хозяина.
    Между делом пришло время обеда. Наскоро вкусив пищу плотскую и в темпе собрав лагерь, начинаем подъем на перевал Левый Кулагаш 1Б (2960).
 Идем со сменой лидера, бьем ступени. Слева от нас тянется цепочка чьих-то следов. На перевале, а он хорошая 1Б (снег + скалы), фотографируемся, лопаем сладкое, пишем записку. По крутому снежнику валим вниз. На спуске рассматриваем следы, оказавшиеся совсем рядом. Это след какого-то крупного хищника. Медведь? Но что делать ему на перевале? Шоколад туристы съедают сами. В записке, снятой на предыдущем перевале, упоминался снежный барс – ирбис. Может быть, это он совершает категорийные восхождения параллельно нам? Склон между тем становится положе, и мы выбираемся на открытый ледник. Он весь завален разноразмерными булыганами. По возможности стараемся на камни не вылезать. По неглубокому снегу двигаться проще и удобнее. Около четырех появилась возможность встать на сухой морене, нужно только слегка потрудиться. Это нас не смущает. Встаем? Значит встаем! Солнце еще довольно высоко, поэтому работаем не спеша, в удовольствие. Тщательно выровняв площадки, устанавливаем палатки. Дежурный готовит ужин. После еды обсуждаем ближайшие планы.
Возвращаться за заброской сейчас, докручивая лишние километры и перевалы можно, но пока не хочется. Принимаем решение рискнуть и отправиться на восхождение  лишь с трехдневным запасом еды, и ограниченным количеством бензина. Через перевал Туристов 2А (3200) из долины реки Куркуре, где мы находимся, уйти на ледник Менсу. Что мы о них знаем по имеющимся описаниям? Начальник достает листочки из заветной кожаной (!) папочки. Читает вслух: «Перевал Туристов (2А) расположен в хребте между долинами рек Менсу и Куркуре. Определяющая сторона - из долины Куркуре ( то есть  с нашей). С перевала свисает снежный карниз в сторону Куркуре. Со стороны ледника Куркуре имеется ледовый перевальный взлет 35-40 градусов, длиной около 200 метров, с широким бергшрундом (6 метров по ширине и 7 - по высоте, через который есть снежный мост.) При подъеме со стороны Куркуре возможен обход берга слева по скалам. Со стороны Менсу длинный пологий ледник, в конце которого небольшой перевальный взлет крутизной около 25-30 градусов. В конце взлета со стороны ледника Менсу - маленький узкий берг. Седловина широкая, снежная. Тур расположен слева на скалах».
- Понятненько. Значит с ледорубами в кошках подойдем под перевал. Оценим состояние моста. Если не надежен – обойдем слева, как рекомендуют. Возможно кинем веревку или две. Что там дальше  - ледник?
- Да, ледник Менсу, но ниже ледопада.
Начальник продолжает: «Ледник Менсу является наибольшим среди ледников Белухи, так как ледники Берельские, суммарная площадь которых несколько больше, чем Менсу, в настоящее время вполне явственно разделились. Ледник спускается с Восточной вершины Белухи между двумя ее отрогами, один из которых является водоразделом с Ак-кемом, другой - с Берелью и даёт начало реке Иедыгем, большому левому притоку Аргута. От ледопада и до конца ледника длина ледникового языка составляет 6 км. Общие размеры ледника следующие: длина главного потока, по съемке В.В, Сапожникова в 1895 г., считая с Берельского седла, равна 11 км; кроме того, левый и правый потоки имеют длину каждый примерно по 3 км. Поверхность ледника, по Сапожникову, достигает 13,5 кв. км (12 кв. верст)».
- Значит 11 километров с набором высоты и прохождением ледопада?
- Это в 1895! А сейчас  ледники тают и уменьшаются.
- Ну, допустим десять километров! Но ледопад? Шеф уверен, что ледопад -  ключ ко всему этому району. Именно из-за ледопада маршрут оценивается по сложности как 2Б*-3А.
- Есть версии его обхода по скалам, но это тоже не мед! Сыплются камни, особенно в дневное время,
- Да и шарахаться среди глыб, а потом взбираться с рюкзаками по скальным контрфорсам - мероприятие специфическое, весьма на любителя.
Так за разговорами вечер прошел незаметно. Что скрывать, все немного нервничают.

08.08.1993. Ледник и ледопад Менсу 2Б*-3А (В.В.Сапожникова)
Утром за завтраком еще раз уточняем задачу. От стоянки на моренах нам предстоит подняться по леднику Менсу до ледопада, преодолеть ледопад или обойти его. Если это получится быстро, то подобраться поближе к Белухе. Там разобьем базовый лагерь, из которого налегке попробуем завтра-послезавтра совершить восхождение.
Подход к леднику не составил никакой проблемы. Топай и топай. Все хорошо просматривается. Мы после вчерашнего отдыха в боевом тонусе, точнее несколько возбуждены предстоящим. «Психофизиология в действии!» - не преминул подчеркнуть Андрюха. Первые отрезки пути по самому леднику идем в кошках, в спокойном ровном темпе. И думаем о том, что основное приключение ждет нас выше. Предстоит тяжелая и очень осмысленная работа.
Под ледопадом, остановились на несколько минут осмотреться и еще раз все взвесить. Ледяное плиссе снизу кажется совсем не таким неприступным, как обещали в описании.Кроме того, если где вдруг упремся в непреодолимое препятствие, у нас будет шанс оценить всё с иной, более высокой точки и внести коррекцию.  И так наш дальнейший путь через ледяной лабиринт. Надеваем рюкзаки, готовим веревки. Чуть выше связываемся.
Продвигаемся справа налево с постепенным набором высоты. Петляя между многочисленными ледовыми разломами, выбираем максимально надежные перемычки, мосты без риска обрушения. Кое-что из трещин удается перескочить, не совершая значительных обходов. Они пока это позволяют. Справа, а чуть дальше  и слева от нас появляются массивные ледяные глыбы, возвышающиеся над нами, как огромные нерукотворные идолы. По возможности стараемся не приближаться к ним вплотную, так как есть риск обрушения этих ледяных  гигантов. Траекторию определяют  сами ледовые разломы, которые становятся все шире и протяженней. Оставаясь в связках, стараемся работать согласованно и не терять темп. Погода пока отличная, но кто знает, что нас ждет к вечеру. На самых опасных местах, при движении по ледовым мостам для страховки организуем дополнительные перила. По счастью, таких мест не много. Несколько ледяных гребешков  оказались настолько узки, что перебрались по ним сидя верхом. В одном месте пришлось ползти по узкой полочке на четвереньках, то и дело, цепляясь за неровности рюкзаком.
Уже полдень. Остановиться нет ни времени, ни удобной площадки.
Пока основная масса трещин открыта у нас есть шанс реально оценить их опасность. Рельеф изо льда очень разнообразен. Кроме глубоченных трещин и разломов имеются и многоуровневые ледяные  гребни разной высоты и направленности, мосты и арки,  порой напоминающие целые скульптурные группы. Некоторые из них, как мне кажется, держатся на честном слове.
Длительное время нам везет. Разломы не сплошные, и даже если их много, пока удается найти проходы. Правда, не все мосты через трещины одинаково удобны для передвижения и прочны. Наконец, попадаем к трещине, через которую простого пути нет. Спускаться в трещину глубоко вниз, а потом карабкаться на ледовых молотках пока нет никакого желания, и мы, уже в который раз, отправляемся на разведку. Выясняется,  что когда-то мост и через этот разлом существовал, но растаял. На его месте теперь осталось, что-то на подобие двух толстых горизонтальных сосулек с диастазом (разрывом) между ними сантиметров тридцать-сорок.  Другого приемлемого места для переправы нет. Придется пробиваться здесь.
Андрюха, взгромоздился верхом на сосульку с нашей стороны и, помогая себе руками, начал медленно сползать к ее верхушке.
С чем сравнить? Человек верхом на форштевне или кончике горизонтально закрепленной ракеты. У основания сосульки сидеть относительно комфортно. По мере смещения площадь опоры все меньше, держаться все сложнее. Даже со страхующей веревкой становится неуютно. Мы страховали все его дислокации буквально по сантиметру. В тот момент, когда сосулька практически закончилась и самостоятельно двигаться уже не получалось – пришлось аккуратно подтолкнуть нашего лидера ближе к краю. Самое сложное в этой эквилибристике было понять, когда уже можно упасть туловищем на сосульку противоположного края трещины. Её надо будет  обнять и заползти на нее, сантиметр по сантиметру, вжимаясь всем телом. Это к счастью удалось с первой попытки. А дальше, удерживаясь руками и толкаясь ногами необходимо втянуть себя на ту сторону. Для большей надежности мы  продолжаем пихать первопроходца сначала в спину, затем в филейные части и на завершающем этапе, как можем, оптимизируем его взбрыкивания ногами и попытки зацепиться кошками. Облегченный выдох – первый прошел. Организуем перила. Переправляем рюкзаки, а потом один за другим перебираемся сами. Всего несколько сантиметров над бездной, а впечатлений получили в полной мере. Это оказалось самым проблемным местом ледопада. Остальные участки показались попроще. Мы так увлеченно ползали по этим сосулькам, что не заметили, как портится погода. Повалил снежок, нас накрыл туман. Хорошо, что основные разломы уже позади. Теперь постараемся чуть ускориться. Двигаемся в связках «след в след». Мы добрались до зоны закрытых или частично закрытых трещин.  Остановиться прямо здесь нет возможности, еще достаточно круто для постановки лагеря.
Словно ежики в тумане карабкаемся вверх по склону еще больше часа, прежде чем начинает выполаживаться. Баста, карапузики! Встаем на первой же горизонтальной площадке! Утаптываем снег и на ледорубах растягиваем палатки. Мы – молодцы. Ледопад Менсу нам посчастливилось пройти от и до. К вечеру прекратился снегопад, распогодилось, и мы определились по месту. Конечно, в идеале, нам нужно было бы протопать повыше, но уж что есть. Как выясняется, идем на восхождение завтра не все. Андрей сегодня мужественно прошагал весь путь и только в лагере показал, как сбил ноги. Пятки в замечательных новых ботинках он протер практически до ахилловых сухожилий. Он останется в лагере подлечить ноги. Очень обидно.

09.08.1993. На вершину Белухи.
Встаем затемно. Дорога каждая минута. Топим воду, пьем, заливаем фляжки. Одеваемся тепло, но без излишеств. Сразу натягиваем обвязки, надеваем кошки, каски. Берем ледорубы и ледобурные крючья, веревки. Связываемся заранее. Впереди ледник с закрытыми трещинами и нам не нужно лишних приключений.
Начинаем подъем медленно, стараясь не останавливаться без причин. Вроде бы всё удобно, ничего не жмет, не тянет. Чуть увеличиваем темп. Навстречу нам с горы бодро спускается четверка альпинистов. После приветствия разговорились. Оказалось, что эти молодцы накануне одолели Аккемскую стену, побывали на Белухе и теперь спешат в долину. Ночевали они, видимо, без особого комфорта прямо на перевале. Монстры!!!
Часа через два справа от нас показался чей-то пробуждающийся лагерь.
Проходим, не задерживаясь мимо. С десяток разноцветных палаток, чуть в стороне от основного подъема на вершину. Ребята явно неспроста сидят тут под Белухой. Пожелаем им и нам успеха.
Ровный темп на простых участках нам удалось пока удержать. Начинается главный этап. Подъем по снежной стене становится все круче и круче, что вынуждает замедлиться, а вскоре вообще перейти на «движение в три такта»*. Карабкаемся в связках, постоянно меняя лидера.  Снег очень плотный, местами удается держаться только на передних зубьях кошек. Мы в пути уже более пяти часов. С таким крутым набором высоты заметно снизилась скорость. Мои рукодельные кошки, которые так и не удалось адекватно подогнать к ботинкам, с завидной регулярностью слетают. Надевать их на крутом склоне, путаясь в ремнях, мягко скажем неудобно. В борьбе с ними я измучился сам и измотал ребят. У Олега ситуация немногим лучше. Тем временем наша другая связка провешивают уже вторую перильную веревку по направлению к гребню.   
 Снизу тем временем подошла тройка бодрых, классно экипированных ребят из нижнего лагеря. Они ловко пробрались по нашим следам, обошли на склоне и ушли вперед. До вершины остается еще часа два-три работы. Идем двумя связками, каждая в своем темпе. Усталость такая, что не до окружающих красот и фотографирования. Последние метры до тура с колокольчиком на вершине показались самыми трудными. Я проделал их только после отдыха. От чего так тяжело? Высоты не критические -  всего 4506 метров. Съев шоколадку, начинаем спуск вниз. Идем в три такта на передних зубьях кошек с попеременной нижней страховкой. Склон крут, не меньше 45-50 градусов. Через часа полтора  спуска склон начинает выполаживаться. Около лагеря соседей встали подышать. Для меня самого ощущения достигнутой цели пока вообще нет.
Передохнув, спешим вернуться в лагерь. Вечереет, мы на ногах уже четырнадцать часов и изрядно вымотались. Андрюха нас встречает у палаток с приготовленным ужином. Он отследил наше приближение и грамотно подгадал с горячим. Вначале утоляем жажду, затем еще раз утоляем жажду и лишь потом, начинаем есть. За время нашего отсутствия лагерь преобразился. Андрей, от полноты чувств, слепил штук пять снежных скульптур и поставил их по границе лагеря. Мы восхитились его творческим потенциалом, но оказывается это не просто художественный изыск. Андрей, провалившись по пояс в снег, обнаружил, что наш лагерь находится на большущей снежной пробке над очередным разломом, и дальше снеговиков бродить не стоит. Ну что же, нам перекантоваться тут одну ночь – потерпим.

10.08.1993. пер. Б.Берельское седло (3А, 3520) – ледник Б.Берельский.
 Утром встаем рано вполне отдохнувшие. Сегодня последнее серьезное испытание – перевал Б.Берельское седло. После его прохождения мы окажемся на леднике в верховьях Белой Берели. Двигаемся в связках до самого перевала. Перспектива угодить в трещину не прельщает.  Погода остается ясной, но ветреной. На седловину поднимаемся по снежнику крутизной 35 градусов, обходя справа большую трещину. Тур с запиской обнаружили левее, выше по гребню. Трескаем шоколад, пьем чай из фляжек. Настроение бодрое. Осматриваемся.Начало спуска с Берельского Седла - узкий крутой скальный кулуар длиной около 50 м, нужна страховка. Дальше идет длинный (не менее 500 м), довольно крутой (до 40o) снежный склон. Это пока всё. Остальное не видно за поворотом. Первым уходит вниз шеф. Следом за ним, аккуратно по одному двинулись остальные.
Как мы ни старались, но камни по узкому кулуару вниз все же покатились. Я даже не понял, кто их пустил, но услышав «Камень!» мгновенно укрыл голову за ледорубом. Они просвистели в стороне мимо меня и укатились дальше. «Камень!» - громко продублировал я, предупреждая друзей. Откуда-то снизу в ответ раздалась отборная брань. «Ну и ну, - подумал я, замерев от неожиданности. - Не каждый день такое!» За долгие годы дружбы, я, пожалуй, впервые услышал, как начальник матерится. Умеет! Молодец! По счастью сорвавшиеся камни ни кого не задели. Выбравшись из каменной теснины, по крутому снежнику уходим под защиту скал и поджидаем остальных. Свежего снега немного, лавинной опасности нет, и можно в кошках двигаться вниз без перил с индивидуальной страховкой. Отследив траектории выкатившихся на снежник камней,  стараемся уйти правее.
 Спешим, как только можем. Сейчас все активно тает, и солнце работает против нас.
На спуск с перевала мы потратили более двух часов. Дальше нам встретился небольшой ледопад, который мы преодолели по правому краю, навесив в одном месте двадцать метров перил.
После ледопада мы остановились перекусить и к вечеру добрались до морены. Возможно, это еще низовья ледника, присыпанные камнями. Ставим палатку, готовим праздничный ужин. Спортивная часть похода завершена. За нашей спиной изрядное количество километров, минимум пять перевалов и вершина Белухи. Есть чем гордиться! После ужина мы блаженно лежали на ковриках перед палаткой, вглядываясь в чернильное августовское небо. Самое время для звездопада! Мы считаем падающие звезды и загадываем желания.

11.08.1993. Лагерь на морене – долина Белой Берели.
Утром мы не спешим. Осталась пешая часть похода. Планируем стартовать отсюда вниз после обеда, а сейчас понежимся. Однако вскоре мы осознаем, что с выбором места полудневки не угадали. День ясный, и солнце уже вскоре раскалило камни. Мы оказались на жаровне. И чем дольше мы тут остаемся, тем более вялыми становимся. Не представляю, как будем собираться.
Спас всех начальник. Прогулявшись за бугор, он явился перед нами настроенный весьма решительно: «Проводим Спартакиаду!» Характер состязаний определило само место. Прыжки: назад, боком, спиной вперед. Метание камня сидя, двумя руками от груди, двумя руками из-под колен. Несмотря на духоту и жарищу, мы взбодрились. Наметились явные лидеры – в прыжках шеф, в метании Андрюха. Когда праздник спорта близился к завершению, поступила очередная вводная: «А теперь водные процедуры!» «Никуда не пойду!» - уперся Олег. « Пойдешь как миленький! Вместе со всеми»,- пресек возражения начальник. «Далеко?» - заинтересовались мы. «Тут недалече», - не стал распространяться Юра.
Прыгая с камня на камень, спустились чуть ниже лагеря. Перед нами открылось неправильной формы озерко, явно ледникового происхождения.  Талая вода показалась мутноватой и серой, как камни морены. «Мутная!» попробовал последний раз поупрямиться Олежка. «Ты давай не рассуждай, а раздевайся и лезь!» - настаивало начальство. Мы начали раздеваться. Скинув рубашку, я запутался в штанах и запрыгал на одной ножке, пытаясь их сдернуть: «Что б тебя!» В это время за спиной раздался какой-то всплеск и гогот. Рискуя навернуться, я поспешил узнать, что случилось.
Ржали парни, а Олежка  уже стоял по грудь в воде на середине озера. «Когда только успел!» - изумился я. Пока я боролся с подлой штаниной, в воде молниеносно оказались еще двое моих товарищей. Разнагишавшись я поспешил к ним. У самой воды оступившись на глине, я охнул и соскользнул в воду. Оказавшись каким-то чудом сразу посередине водоема, я продолжил веселиться вместе с друзьями: «Вот почему Юра, так нас сюда заманивал!» Оказалось, что при смачивании серая глина превращалась в невероятно скользкую субстанцию. Как мыло! Да что там мыло! Любрикант! Мы радостно плескались в озерке, изумляясь такому чуду природы. Вскоре уже казалось, что ради одного только этого купания, имело смысл останавливаться тут лагерем.
Не меньше мы повеселились, выбираясь на берег. Любая попытка идти по дну обязательно заканчивалась поскальзыванием и шумным с брызгами падением в воду. Пришлось нам,  как крокодилам выползать на сушу, цепляясь руками за дно, ввинчивая пальцы в ил. Отдых получился на славу. После легкого перекуса, собрав лагерь, мы устремились вниз. Конкретной задачи на сегодня нет. Максимально вниз до уютной стоянки.

12.08.1993. Вниз по Б.Берели. Чудесное исцеление. Картинки быта.
Место для ночевки нашли неплохое, но до леса так и не дошли – готовим на примусах. Впрочем, может и хорошо. Комаров почти не было. Утречком двинули дальше вниз. Маршрут всем понятен. По урочищу Серсенбай спускаемся ниже стойбища. В идеале до озера Язовое. Мы еще не оставили надежды половить рыбу в горах. Кроме того, от озера  проложена автомобильная дорога и можно попробовать добираться дальше уже на машинах. Там в поселке есть пилорама и наверняка ходит грузовой транспорт. К обеду мы спустились до первых деревьев. Встаем на перекус, чуть раньше, чем хотели. Начальника разбил радикулит. После очередного прыжка с камня на камень у него появилась боль в пояснице, и он стал хромать, припадая на правую ногу. Пока готовили еду, я провел сеанс мануальной терапии, расслабляя суставные связки и мышцы. Основные боли ушли, Юра начал ходить, но мы решили дать ему время восстановиться и разбили лагерь. Стоять на поляне среди могучих кедров у прекрасной реки, что еще нужно, чтобы потом вспоминать в старости?
Прогулявшись по лесу, набрали жимолости и сварили компот. Из оставшихся ягод получилось ещё около литра варенья к вечернему чаепитию. Меня взгрели, так как я извел стратегический запас сахара, но от деликатеса не отказались. Вечер удался на славу. Делаю пометку – варенье любят все!

13.08.1993. урочище Серсенбай – озеро Язовое.
Утром Юра встал как новенький, болей нет. Добравшись до моста, переходим реку на правый берег. Теперь пилим вниз по тропе до стойбища. Десять дней назад, с полной выкладкой мы прошли это расстояние вверх по долине за семь часов. Вниз двигаемся существенно быстрее. На стойбище оказались после обеда. Уточняем сколько нам добираться до озера. Пастухи сообщили, что 20 километров. Получается, если мы мечтаем о рыбалке нам плюхать еще столько же - всего порядка сорока километров за день.  Отправляемся в путь.
 К вечеру в тайге становится неуютно. При остановке на нас мгновенно налетает целые полчища гнуса.  Стараемся не кучковаться вместе – может эти твари растеряются при иллюзии выбора, определяя кто вкуснее. Через два часа гонки выходим из леса на какие-то вырубки. Вскоре вдалеке показалось и озеро. Оно имеет вытянутую форму наподобие веретена. У Олега с Андреем, к нашему изумлению, открылось второе дыхание, и они уходят в отрыв. Все здорово устали и плетутся, мечтая об отдыхе.
Оказалось, что к воде по берегу озера подойти не просто. Оно окружено болотами. Видит око, да зуб неймёт. Ищем спуск к воде, двигаясь уже вдоль озера, к его дальнему концу. Без сил валимся на берег, не снимая рюкзаков. Ощущение, что ноги сносились до колена. От стойбища шли четыре часа. Димыч, пикировавшийся весь поход с Олегом на политические темы (развал Союза не дает покоя), вместо привычного «Каналья!» жалобно стонет, валяясь на траве: «Канчик, дай водички!» Сердобольный Олег дает напиться. Андрей готовит ужин. Уже в темноте ставим палатки.

14.08.1993. Озеро Язовое (Караколь) – Язовка – пристань Приморское.
Проснулись, когда уже рассвело. Всё тело ноет после вчерашнего, но расслабляться времени нет. Искупавшись, начали думать о снастях для рыбалки. Есть куски лески, крючок, рядом в траве прыгает наживка. Поплавок и грузило решили пока не использовать. Язь хватает приманку с поверхности воды. Вопрос - где взять удилище? Во всей округе нет ни одного приемлемого прута, только великаны кедры. Ограничиться нашими лыжными палками. Самые длинные мои - 140 см. Привязываем леску – около 2 метров. Дальше при всем желании не забросить. В качестве наживки кузнечик. После первого же заброса некрупный язишка плещется в котелке. Второй и третий забросы так же результативны. Нужна наживка! В поисках кузнечиков ползаем на четвереньках по поляне всей компанией. Складываем добычу в пустую фляжку из-под спирта. Двух десятков будет довольно. Клев уверенный, и каждый мечтает в этом убедиться. Наловив на пьянущих кузнечиков котелок рыбы, варим уху.  С транспортом по-прежнему  глухо. За все утро ни одной машины. Когда заканчиваем обед мимо нас снизу вверх пропилил грузовик с прицепом. Выяснили - прибыл за кедровой доской и брусом на лесопилку. Нас никуда не повезет, будет ждать погрузки. Черт с тобой! Собираемся и выходим вниз по долине до деревни Язовка. Там деревенька побольше, и надеемся, что наши шансы возрастут. Если же и там не повезет, то… Признаюсь сразу, после вчерашнего марафона скорость у нас не крейсерская, еле переставляем стертые ноги и плюхать до Бухтармы, мы не очень готовы.
 Дотащившись до Язовки, убедились, что машин и там нет. Валимся на траву на берегу речки, отправляем дежурного к дороге, а сами из последних продуктов готовим перекус. Когда удастся поесть в следующий раз не понятно. Дорога пуста. По очереди меняем дежурного. За два часа не проехал даже велосипедист – крайне оживленная трасса! Неожиданно из Язовки появляется уже знакомый нам грузовик с упрямым водителем. Его машина и прицеп пусты. Пилорама не будет работать еще два дня, и он решил не ждать. Ну, что ж, парень, раздумал капризничать?! Теперь мы диктуем условия!
Договорились, что он довезет нас до Катон-Карагая. Оттуда до Иртыша выберемся сами уже на автобусе. Грузим вещи и забираемся в кузов. Поехали! Какая бы тряская не была дорога, ехать всегда предпочтительней, чем топать пешком. До места добрались, когда уже стемнело. Водитель, выгружая нас, не спешит - покуривая, тянет время, интересуется планами. Узнав, что мы сегодня хотим оказаться на Иртыше, оживился и предложил доставить нас до пристани. Мы не возражали, так еще лучше. Единственная задержка – нужно избавиться от прицепа, но это не долго. Подняв облако пыли, грузовик растаял в ночи. Договорились встретиться через час. Сегодня безлуние. В чернильной ночи время тянется мучительно долго, отчаянно хочется спать,  и мы бодрим друг друга разговорами.
Очень волнует, как этот бедолага найдет нас в степи. Все чувства обострены. Примерно  через час, показалось, что загудел мотор. Необходимо дать сигнал - зажечь костер решили мы. Оказалось, что в голой степи это не просто.  Осенило внезапно. У подремывающего начальника из рюкзака тихонько извлекли ветхие, развалившиеся от времени кроссовки, с оторванной подошвой. Шеф планировал ходить в них до самого поезда и  уже подвязал подошву веревочкой.  Не дадим позориться. Купит новые.
Заливаем обе тапочки бензином, оттаскиваем в сторону и поджигаем. Теперь нас точно не потеряют. Проснувшийся начальник похвалил нас за расторопность и инициативу, пока не заинтересовался, что же горит с таким дымом и отвратительным запахом. После чего раздался плачь Ярославны, перемежаемый угрозами повыдергать нам ноги. От пыток нас спасла начавшаяся погрузка.
Всю ночь мы вперемешку с рюкзаками трясемся в кузове, периодически перекатываясь с места на место на колдобинах побольше. При этом умудряемся спать. Даже полученные ушибы не способны вырвать нас из царства Морфея. На рассвете прибыли к Иртышу. Спасибо! За умеренные деньги мы получили целый дополнительный день. Зябко ежась в густом утреннем тумане, садимся на «Ракету». В салоне сразу же валимся в кресла и мгновенно засыпаем. На чем же мы прервали сон, товарищи?

15.08.1993. Усть-Каменогорск (Казахстан) – Барнаул (Россия)
Выгрузившись в Усть-Каменогорске, расправив помятые лица, понимаем, что начинается очередное испытание. Обратных билетов у нас нет! Надо «хоть тушкой, хоть чучелом» выбираться в Россию. Там купить билеты видится более перспективным. С грехом пополам, в дикой давке добираемся до Барнаула. В кассах очереди, а билетов, похоже, нет и здесь. Почему? До первого сентября еще далеко. Чудом взяли один билет для начальника в купе, а остальным получились лишь в общий вагон. Мы бодримся: «Плевать! Не баре!»
 Прокантовавшись на вокзале до отхода поезда, выходим на перрон. Народу полно! Грузим шефа в его эксклюзив и тащимся к своему вагону №9. Подобраться к двери нет никаких шансов. Бодро идет погрузка. Вагон буквально засасывает толпу пассажиров. Когда в тамбур поднялись мы, в вагоне уже не было места даже для желающих постоять. Шпроты в банке лежат гораздо свободнее! По тому, как быстро выступил пот, и появилась одышка, я понял - кончается воздух. При этом нас продолжают толкать в спины, – кто-то еще не убрался. Как мы в таких условиях проедем полстраны?
Сдавленный крик на перроне я услышал чудом. Выгнув шею, боковым зрением зацепил фигуру человека отчаянно прыгающего по перрону и размахивающего руками, как мельница. Это был шеф! По всему было видно, что случилось что-то сверхординарное, и он пытается нам об этом  сообщить в танце, как пчела, возможно, выманить нас из вагона. «Как поступить? Второй раз мы уже сюда не заберемся!» - с тоской подумал я и набрал воздуха в легкие. «Товарищи! Выпустите нас отсюда! Вам же легче будет!» - возопил я. Не менее решительно, без каких-либо пояснений я скомандовал своим: «На выход!» Пока мы пробивались к двери, нас безжалостно пихали в бока, наступали на ноги, толкали и мутузили, ругая на чем свет стоит – все это были пустяки, по сравнению с глотком воздуха на перроне. Как птенцы из гнезда, мы выпали из вагона на руки Юре.
«Бегом, за мной!» - рыкнул начальник. «Что произошло?» - требовали мы разъяснений, несясь за ним с рюкзаками. «Не знаю почему, но в этом составе два девятых вагона!» - пояснил он. Мы ринулись на обгон.
У пустого девятого вагона с ноги на ногу переминался скучающий проводник. Мы предъявили ему билеты и без дальнейших рассуждений рванули внутрь. Хотя вагон был ещё пуст, особых иллюзий мы не испытывали и понимали для размышления нам остались секунды.
Блокируем сразу два отделения по четыре места. Заваливаем их рюкзаками и занимаем глухую оборону. Когда мимо нас с воплями понеслась вереница расхристанных пассажиров, мы, как спартанцы Фермопилы, прикрывали занятые площади спина к спине. Со второй волной в вагон неожиданно внесло четырех москвичей с веслами и байдарками. Ребята крепкие, шанс устоять вместе с ними будет больше, решили мы и подвинулись. Десять крепких парней с вещами – мы были как гранитный утес, о который разбивалась толпа страждущих и потеряв энергию, стекала далее в вагон «в просветлении» (Так, по-моему у Маяковского о рабочем классе?)
«Ай, да Юра! Ай, да…» - никак не могли мы успокоиться. После отхода поезда пассажиры еще долго приходили в себя: покряхтывали, прихорашивались, потирали намятые бока. Начали вить гнездышко и мы. В отличие от многих наших попутчиков, которые на поезде ехали несколько часов до ближайшей станции, нам с москвичами трястись почти три дня. Надо подумать, как и где мы будем спать. Так как вагон общий, предполагалось, что на каждой нижней скамейке, как в электричке должны втиснуться трое пассажиров. Уложив рюкзаки под столик и между сиденьями, мы освободили третьи полки. Я попробовал туда забраться, оказалось терпимо. Лежать и даже спать можно, только при попытке повернуться с боку на бок необходимо каждый раз сначала разогнуть колени. Теперь вопрос кормежки. Андрюха выпутал из рюкзака нашу большую 10 литровую кастрюлю. Мы наполнили ее кипятком, заварили чай и подвесили на растяжках между сиденьями. Теперь все удобно. Наливай, да пей! Сухарики и сахар еще оставались.
Честно говоря, я думал, что проводник, обнаруживший, куда девается в таком количестве его кипяток, от возмущения лопнет, но обошлось лишь виртуозной бранью и угрозами в наш адрес. После того как на одной из ближайших остановок мы прихватили со станции пяток деревянных ящиков и, наломав их, обеспечили проводника дровами, лед непонимания между нами растаял.
 Нежеланное подселение к нам в «купе» временных пассажиров мы тоже научились легко регулировать. Приятный собеседник или мама с младенцем  - пожалуйста! Мы готовы были подвинуться и даже рассосаться по верхним полкам. Если же общение представлялось нам сомнительным удовольствием, Андрей начинал перебинтовывать свои стертые в кровь ноги. Как правило, вида кровавых бинтов хватало, чтобы наши оппоненты ретировались без боя.
Возвращение не было тягостным. Мы пили чай, полегоньку тянули купленное в Барнауле вино, трепались с москвичами и другими попутчиками. Я, валяясь на второй полке, дописывал дневник. Отличился  Димыч. Наметанным взглядом психиатра он вычленил из толпы хмурого замкнутого крепыша с небритым лицом и вислыми плечами. Подсев к нему он издалека начал психотерапевтический сеанс. « В школе тяжело учился, да? А в детстве, поди, в постель мочился? В армии, когда служил, не били?» - вполуха  слушали мы сбор анамнеза. Чем закончились жизненные перипетии страдальца, нам узнать не удалось, так как он с рыком, не дожидаясь станции, сорвался с места и унесся в другой вагон. Вот она, какова сила Слова, поднимающего в бой батальоны! Воистину, велик и могуч русский язык!
То, что мы приспособились к такому быту и ехали достаточно весело говорит тот факт, что начальник регулярно сбегал к нам потусоваться. Наш проходной двор с постоянной сменой впечатлений, да еще в хорошей компании был предпочтительней тишины комфортабельного купе. С нашими приятелями москвичами в Арзамасе мы прощались, с легкой грустью, обменявшись адресами – сколько всего прожито и выпито вместе!
Уставшие, нагулявшиеся по горам и тайге, измотанные дальней дорогой, мы любовались из окна автобуса на милые сердцу поля и березовые перелески. Всё говорило за то, что уже соскучились по родной Нижегородчине. Начинался новый этап моей счастливой жизни – семейный.