Убийство в Синем квартале-1

Открываясь, дверь скрипнула и лектор, старший политический советник Браун, читавший с трибуны о не спящих подстрекателях «против мира и плодотворного сотрудничества», на мгновение умолк. Он украдкой взглянул в проход между жёстких кресел актового зала поверх круглых окуляров очков и продолжил. Послышались мягкие шаги приглушённые старой выцветшей ковровой дорожкой. Некоторые из скучающих слушателей в чёрной и тёмно-синей форме повернули головы в любопытстве, но большинство никак не отреагировало на вошедшего человека лет тридцати в потрёпанном пальто. В руках у него болталось почти такое же только серое, а не бежевое.  Он подошёл к сидевшему крайним в десятом ряду слева морщинистому мужчине среднего роста. Он, подперев голову рукой, вяло смотрел на основание трибуны. Тут же у подлокотника была прислонена металлическая трость.
- Товарищ следователь, требуется ваше присутствие, немедленно, - прошептал тридцатилетний.
- Что случилось? – более громко спросил следователь Орфевр.
Люди впереди задёргались.
- Убийство, - пояснил Ваньков. – В Синем квартале. Директор Гренвилл требует вашего присутствия.
- Уговорил, - повеселел Орфевр. – До встречи, Марти. Желаю дослушать до конца.
- Вы очень добры, - ухмыльнулся молодой оперуполномоченный Мартин Нэрмор в соседнем кресле.
С лёгким кряхтением Орфевр поднялся на ноги и ухватился за трость. При этом глаза встретили красное лицо его непосредственного руководителя Шомбурга сидевшего в полуобороте в первом ряду. Орфевру оставалось лишь развести невинно руками и состроить гримасу сожаления.
- Спасибо, - сказал следователь, приняв своё пальто из рук Ванькова.
- Я подумал, это сэкономит время.
- Я не про то. Спасибо, что вытащили меня отсюда, - пояснил следователь, ковыляя к выходу.
Только покинув душный зал с тошнотно зелёными стенами и докладчиками, Орфевр выяснил всё, что известно Ванькову.
- Убит распорядитель Центросклада, личность мы установил быстро – это некий Сергей Птухин. Женат, имеет двоих детей до шестнадцати лет, - рассказывал оперативник, пока они не спеша, спускались по переходам весомой мраморной лестницы на первый этаж. Мимо проносились то вверх, то вниз сотрудники Второго отдела, занимавшего помпезное здание.
- Как его убили?
- Огнестрел. Их пистолета в грудь. Прохожие на улице услышали минимум два выстрела.
- А датчики что?
- Не знаю. Могу узнать, - предложил Ваньков, потянувшись за служебным телефоном.
- Пока не надо. Дмитрий Юльевич, вы сказали он был убит в Синем квартале?
- Да, - кивнул слегка горбившийся оперативник.
- Он проживал там?
Центросклад располагался в Пурпурном, соседнем через один квартале.
- Нет, судя по личному делу, он имеет в пользовании двухкомнатные апартаменты с санузлом в Зелёном.
- Что же он забыл в Синем квартале?
- Не знаю, - пожал плечами Ваньков.
Преодолев проходную у выхода, они оказались на улице. Побелённые массивные колонны обрамляли крыльцо и фасад здания. Между ними была натянута сетка, оставив не закрытым один центральный пролёт. У задвинутых ворот топталось трое дежурных. Чёрная служебная машина стояла слева от крыльца на потрескавшемся асфальте. Орфевр залез на заднее сиденье, Ваньков взял на себя управление. Через минуту машина уже покинула огороженную бетонными блоками и стальным забором территорию перед отделом.
Пустынные улицы отражались в окнах автомобиля. Обычный вид для этого города, взявшего себе имя Полигон И-3 в новые времена. Редкие прохожие в форменных куртках семенили по тротуарам, проезжая часть была как всегда свободна. Автомобилей в городе оставалось ещё не мало, но пользоваться ими разрешалось лишь ответственным лицам. Поэтому стальные скакуны день за днём оставались на местах: во дворах, на обочинах небольших улиц, стоянках и т.д. Правда за столько лет они лишились большинства деталей и походили теперь на металлические огрызки, остовы старого мира.
Подобные напоминания прошлых времён следователь Особой группы Орфевр видел повсюду, из-за чего не редко впадал в хандру. За заколоченными широкими окнами, быть может, располагался магазинчик сладостей, до которых он был охотник, на театральной тумбе были расклеены свежие яркие афиши зрелищ, впрочем, та и сейчас была завешана объявлениями всевозможных клубов и союзов. Как только машина повернула вправо от тумбы на перекрёстке, постояв перед этим немного, пропуская  угловатый броневик, загудел служебный телефон следователя. Он держал его в руках, пытаясь вчитаться в дело Птухина, но, думая об отсутствии горячей воды у себя дома, поэтому быстро ответил на звонок.
- Да, товарищ директор.…Понимаю.…Уже еду... Скоро… Не знаю,…Простите?... Интересно, спасибо.…Понял. До свидания.
Отодвинувшись от светящегося широкого дисплея из прочного стекла, где вновь выскочило переданное Ваньковым дело, он на мгновение задумался.
- Звонил директор, - сообщил Орфевр. – Он сообщил мне одну интересную деталь не отражённую в личном деле.
- Да? И какую? – спросил Ваньков, не отвлекаясь от дороги.
- Оказывается, Птухин был осведомителем Первого отдела или попросту доно…
- Я вас понял, товарищ следователь, - оборвал его на полуслове оперативник.
Орфевр понимающе кивнул. Машина, наверняка прослушивается. Впрочем, как и всё вокруг.
- Думаете, его могли из-за этого убить? – спросил Ваньков, повернув руль и выехав на широкую улицу, перегороженную высокой бетонной стеной из больших блоков с вышками и колючей проволокой.
- Могли и не из-за этого. Стоит повнимательней отнестись к коллегам убитого по работе, - заметил Орфевр. Если уж жертва писала доносы, то у него, вероятно, есть пара недоброжелателей. Конечно, если доносы были о сослуживцах, а не о ком-либо другом. Хотя в большинстве случаев такие люди пишут на всё и на всех, не ограничиваясь работой, а порой и семьёй. – Хорошо бы узнать характер его донесений.
Они подъехали к укреплённому блокпосту. Солдат в серо-зелёной форме защищали мешки с песком, надолбы, автоматические турели и защитные экраны из сверхпрочных сплавов. Из караулки у ворот с надписью белыми буквами «ОХРАН-ЗОНА. КПП №14/2. ГОЛУБОЙ КВАРТАЛ» вышел офицер в броне чёрного цвета, покрывавшей его с головы до ног.
- Ваши документы, - обратился он к Ванькову глухим басом. Глаза и половину лица закрывал зеркальный экран наподобие солнцезащитных очков.
Порывшись в пиджаке, Орфевр извлёк потрёпанную личную карточку и подал Ванькову, который положил её вместе со своей в протянутую руку. Быстрым отточенным движением офицер провёл обе карты по терминалу, пристёгнутому на левой руке, и отдал их обратно.
- Проезжайте.
В тот же момент тяжёлые створки начали разъезжаться. Шипы перед колёсами исчезли под землю. Никто из солдат по другую сторону от стены на въехавшую машину внимания не обратил. Пейзаж в Голубом квартале от Красного изменился не много. Только больше стало граффити на зданиях, здесь уже жили люди. И ради них, вероятно, в огромном количестве развесили на стенах и на растяжках через улицу портреты официальных лиц Директории – щуплого генерала Линь и подтянутого на фото коменданта Полигона И-З Генри Урбана, также в военной форме. Рядом с их одухотворёнными лицами неизменно соседствовал лозунг «Сотрудничество – общий труд».
Стены около следующего КПП были исписаны арабской вязью. Орфевр не мог понять смысла надписей, но внутренне подивился храбрости или безрассудству уличных художников. Скорей всего тексты были протестными, так как десятка два рабочих пытались их оттереть, используя струю воды из гидранта под сильным напором. Для себя Орфевр не видел смысла протестовать – всё было лавным давно кончено и не в пользу человечества. Пытаться пересмотреть итог того поражения, казалось ему безумством. Слишком хорошо он помнил падающие с неба эскадрильи с пылающими крыльями. Словно бумажные самолётики подожгли и выпустили в свой первый и единственный полёт.
- Солдат что-то больше, - заметил Ваньков, когда они всё-таки проехали в Синий квартал.
Следователь не ответил. Синий квартал в значительной мере наполнял индустриальный пейзаж. Коробки корпусов фабрики выстроились вдоль одной стороны улицы, громоздко вздымаясь вверх. Напротив, из-за жилых домов виднелась череда труб, часть из которых была разрушена.
Оперативник плавно повернул вправо в проезд между двумя прямоугольными корпусами заброшенной текстильной фабрики, о чём гласила надпись на крыше, точнее её остатки из уцелевших и покосившихся громадных букв. Орфевр успел её прочитать при подъезде.
Проулок преграждало оцепление, состоящее из броневика и десятка солдат с оружием в руках.
- Тут довольно безрадостно, - промолвил следователь, оглядывая заросшие кустарником подходы к зданиям и множество разбитых окон. Ветер гулял в тех помещениях уже не один десяток лет.
Солдаты пропустили автомобиль без промедления. Ваньков поддал газу и через пары мгновений они уже были практически на месте преступления. У распахнутой жёлтой облупившейся двери стояло ещё трое машин. Одна довольно представительная серебристого цвета, две другие полицейские – чёрные с красной полосой на дверях. Самостоятельно выбравшись из салона, следователь глубоко вдохнул здешнего воздуха. Такой же, как и везде – в меру сносный.
Нависавшие с обеих сторон массивные здания, разделённые не таким уж широким проездом, создавали иллюзию помещения. Дальше по дороге виднелось другое солдатское оцепление.
Послышался характерный звук – сначала далёкий, переросший в отчётливый. Лопастный дрон пересёк белую полоску неба над головами прибывших. Орфевр поёжился. То ли от осеннего холодка, то ли от всевидящей камеры миниатюрного беспилотника. Он ещё смотрел вверх, когда из распахнутой двери показался молодой человек в зелёно серой форме и табельным оружием на поясе. 
- О, добрый день. Вы, вероятно, следователь Орфевр? – спросил он.
- Уи, - кивнул Орфевр. – А это мой коллега офицер Ваньков.
- Прошу за мной, я как раз шёл вас встречать. Сюда, нам на второй этаж.
- Это машина убитого? – спросил Орфевр, указав на серебристый автомобиль стоявший правой стороной вплотную к стене.
- Да, да. Её уже осмотрели, ответил юноша и исчез внутри.
Ваньков и Орфевр последовали за ним.
- Какой прыткий, - ухмыльнулся Ваньков.
Не спеша, идя на трёх ногах, следователь добрался до лестницы испещрённой множеством следов на обвалившейся побелке. Она была, казалось повсюду – на полу, стенах, перилах, только не на потолке. Широкий коридор уходил в глубины фабрики захваченные сумраком, а лестница начиналась практически у входа.  Ваньков терпеливо плёлся сзади. Молодой полицейский то и дело оказывался на лестнице и нетерпеливо поглядывал на хромающего старика.
- Бонжур, дорогой Орфевр, - услышал следователь над головой, почти уже поднявшись. Он поднял взгляд и увидел своего старого знакомого Али Ласада – криминалиста Управления общественной безопасности. Чёрные с лёгкой сединой волосы, вороные глаза, смуглая кода – тот, кажется, не менялся. – Давненько не виделись, если учитывать, что живём в одном городе.
- Извини, Али, что не навещал, но к тебе не ходит автобус, - пошутил Орфевр. Он считал криминалиста своим другом, не смотря на почти двадцатилетнюю разницу в возрасте. Ему тоже довелось увидеть бумажные самолетики, ведомые живыми людьми.
- Ха-ха! Поднимайся развалина, - сказал Ласад с дружеской интонацией.
Покряхтев ещё немного, Орфевр поднялся на злополучный второй этаж. Потолки здесь были высокие, поэтому и идти пришлось больше. Труп лежал на спине прямо перед ним, раскинув руки. Птухин был одет в лёгкий плащ, пиджак и чёрные брюки. На рубашке в зелёную клетку сильно расплылось пятно крови. Рана  же оказалась не в груди, а на шее.
Убийство произошло в длинной комнате выходившей непосредственно на лестницу. Деревянные панели закрывали стены, свет падал из окон слева. Тянуло сквозняком. Помимо Ласада тут было ещё трое: высокий и крепкий мужчина-европеец лет сорока, седовласый африканец небольшого роста и смуглый юноша, их встречавший.
- Участковый инспектор Эллович, - представился высокий мужчина с нашивкой «И» на рукаве.  – Я очень рад, что это дело поручили именно вам.
- Благодарю, - ответил Орфевр, пожав протянутую руку. – Вы, конечно, не знаете, что мог делать распорядитель Центросклада на заброшенной фабрике в вашем квартале?
- Увы, - пожал плечами Эллович.
Следователь вошёл в комнату и обошёл тело убитого.
- Стреляли из какого-то примитива, - заметил Орфевр, оглядев характер раны на месте кадыка.
- Ещё довоенное оружие, - кивнул Ласад. – Пистолет калибром где-то 9 мм.
- Эллович, сколько было выстрелов?
- Два, товарищ следователь, - отозвался вместо своего начальника прыткий кудрявый юноша. – Свидетели и датчики сходятся.
- Значит оба в цель. Гильзы?
- Очевидно, подобраны убийцей, - сказал Эллович хмуро поглядывая на бойкого подчинённого.
- Как скоро прибыл экстренный наряд?
- Через три минуты, они сразу вызвали нас, я объявил план-перехват, но, кажется, преступник всё-таки ушёл, раз его до сих пор не поймали, - говорил инспектор. – А после того как мы по отпечаткам установили личность, дело передали в Криминальный отдел.
Нагнувшись по возможности, Орфевр осмотрел шею Птухина. Пули пробили трахею над и под кадыком.
- Лежит на спине, - пробурчал следователь, значит, встретил стрелявшего в лицо.
- Стреляли скорей всего с расстояния двух метров, - сказал Ласад, встав позади.
Орфевр повернул голову направо. Через два метра уже начиналась лестница, освещённая призрачным светом, падающим из запылённого окна состоящего из множества квадратных ячеек.
- Ваньков? – позвал Орфевр распрямившись.
- Да, - отозвался оперативник примостившийся к стене.
- Супругу Птухина оповестили?
- Да, как и директора Центросклада.
- Поезжайте к ней, расспросите обо всём, особенно про сегодняшнее утро. И выясните, не знает ли она, что делал её муж в Синем квартале.
- Хорошо, - кивнул Ваньков. – Я возьму машину?
- Пожалуйста, - отмахнулся Орфевр.
Оперативник быстро спустился и через минуту сорвался в соседний Зелёный квартал.
- Так, Ласад, у тебя есть ещё что-нибудь для меня?
- После морга появится, - отозвался криминалист. – Могу сейчас лишь подтвердить, что его убили здесь и в то время, когда были произведены выстрелы.
- А как на счёт убийцы? Как он покинул здание?
- Так же как пришёл, по той лестнице. Я снял отпечатки с ручки наружной двери, но качество плохое. Придётся повозиться, чтобы система их распознала.
- Хотя эти отпечатки могут принадлежать и не убийце, конечно же. Так. А это что? Следы?
Над головой мертвеца был неясный след ботинка, отпечатавшийся в пыли, через полметра был точно такой же, только приходившийся на левую ногу.
- Рисунок совпадает с рисунком на подошве жертвы, - сказал Али Ласад.
- Эти следы ведут от тела до противоположной стены, - продолжил Эллович.
- А что вы молчали?! – возмутился Орфевр. – Значит, он зашёл, дошёл до той стены и пошёл обратно?
- У стены убитый немного потоптался, - вставил юноша.
Различив едва уловимые отпечатки ног на пыльном паркете, Орфевр захромал вдоль них. На другой стороне продолговатой комнаты лишённой всякой мебели у обитой коричневыми древесными панелями стены и вправду было натоптано. Он провёл рукой по верху ближайших трёх панелей, потом по низу.  На центральной и слой пыли отсутствовал. Оглядев, как её края стыкуются с соседними, Орфевр понял окончательно, что панель видимо снимается.
- Тут царапины и края неровные, - объявил он остальным. – Как тебя звать, парень?
- Хосни, - ответил юноша, выйдя вперёд.
- Ну-ка, Хосни, попробуй отодрать эту вещицу, - сказал Орфевр, легко ударив кулаком по не плотно сидящей панели.
Молодой человек подбежал, ухватился двумя руками и принялся тянуть на себя. Послышался треск, но панель не снималась.
- Что вы стоите? – обратился Орфевр к участковому инспектору. – Помогите ему.
Эллович переглянулся со своим седовласым помалкивающим подчинённым и направился на помощь другому.
- Сначала вверх, потом на себя, - сказал он, подёргав древесную панель.
Ухватившись вдвоём, Эллович и Хосни легко её сняли и поставили на пол. С другой стороны оказались две деревянные балки, на которых видимо, держался весь каркас, прикреплённые к серой штукатуренной когда-то стене. Именно в ней и был тайник – углубление сантиметров тридцать-тридцать пять.
- Пусто, - констатировал Орфевр, подойдя вплотную. – Вы давно сами могли вот это отыскать, - добавил он с упрёком.
- Я решил ничего не трогать до вашего приезда, - оправдался Эллович.
Следователь смолчал, понимая мотивы бездействия Элловича, хоть и не принимал их духом. В сообществе, где любой шаг в сторону от строго предписания может привести к разбирательству, инициатива съёживается. Орфевр ещё раз оглядел кричащую пустоту тайника, старую потрёпанную паутину на краях углубления, стёртую пыль на каркасных балках. Он поставил трость и заглянул в проём между соседними плитами и шершавой стеной.
- Ясно, - провозгласил он. На лестнице показалось двое в белых санитарных халатах с носилками. – Вот и за господином Птухиным приехали. Отлично. Поедем и мы. Эллович вам опечатать помещение. Я попытаюсь выбить опергруппу, так что мучить больше вас не стану.