Из темноты к свету. Часть 1. Глава 18

        - Так, ты нарисовала розу, а я нарисую рядом с ней кинжал!- фантазировал в слух Сергей. - Сердце - это наша любовь, оно лежит на розе. Она очень красивая, но она с шипами. Пусть эта роза станет символом нашей с тобой жизни. А кинжал я нарисую с капелькой крови - это будет...

        - Серёжка, слышишь голоса чьи-то? Баба Наташа с кем-то у калитки разговаривает. Собака её совсем взбесилась, того и гляди с цепи сорваться, - насторожившись, сказала Люба. - Кажется к нам идёт кто-то.

        Прислушавшись к доносившемуся с улицы шуму, Сергей отложил в сторону начатый ими абстрактный рисунок и встревоженно сказал:
        - Я слышу голоса моих родителей!

        - Серёжка, я боюсь! Сейчас что-то страшное будет, - испуганно произнесла Люба. - Твоя мать меня совсем возненавидит!

        - Не бойся, я не дам тебя в обиду. Значит так, давай будем сидеть и дальше рисовать, - предложил Сергей и, положив перед собой начатый рисунок, стал выводить простым карандашом контуры кинжала.

        В центре стола, за которым они сидели, стоял стакан с окрашенной водой, а рядом с ним лежали акварельные краски и кисточки, вперемешку с карандашами. На краю стола, со стороны окна, к которому он был приставлен, лежали стопки журналов, книг и учебников, а так же общие тетради с конспектами.

        Они часто рисовали вместе. Больше всего Сергей любил рисовать абстракции, зашифровывая в рисунках разные события из своей жизни, смысл которых был понятен только ему одному. А Люба любила срисовывать уже кем-то нарисованные картинки, и это у неё неплохо получалось. Однако она с большим удовольствием погружалась в мир фантазий, придумывая всё новые и новые рисунки для сюжетов их совместных абстракций.

        Едва Люба пересела на противоположную сторону стола, подальше от Сергея,  как дверь в их съёмную комнату распахнулась, и к ним вошла Тамара Григорьевна.

        На этот раз её лицо выглядело более спокойным, чем в прошлый раз, но скрыть своего  удивления ей всё же не удалось. И Люба подумала: "Наверное, баба Наташа им ничего не сказала о моём присутствии, когда запустила их во двор".

        - Здравствуйте, Тамара Григорьевна, - первой поздоровалась Люба, внутренне приготовившись к предстоящим нападкам.

        - Здравствуйте, - стараясь скрыть своё раздражение и недовольство, ответила мать Сергея, поздоровавшись сразу с ними двоими и, обратившись к сыну, сказала:- Серёжа, пойди помоги отцу продукты из машины выгрузить. Там мы привезли мешок картошки, мясо, сало и многое другое.

        - Я быстро! - бросил он слова в сторону Любы и мигом скрылся за дверью.

        - А вы что, уже вместе живёте? - вдруг язвительно спросила Тамара Григорьевна, рассматривая лежащие на столе предметы.

        - Нет, я живу в общежитии, - ответила Люба, скрывая, что иногда остаётся у Сергея с ночёвкой.

        Немного постояв и оглядевшись по сторонам, Тамара Григорьевна вдруг подошла к шкафу и, открыв его, начала в нём рыться, перебирая бельё. Она делала это очень быстро, словно куда-то спешила, пока не добралась до простыней. Именно их она стала разворачивать и тщательно осматривать, выискивая предательские пятна.

        - Так, с вами всё ясно! - озвучила она вслух свои мысли.

        Не зная, что ответить, Люба опустила глаза и просто молчала, сгорая от стыда.

        Закончив своё разоблачение, Тамара Григорьевна уложила простыни обратно в шкаф и удалилась из комнаты.

        Оставшись одна, Люба встревожилась ещё больше, такого поворота дел она никак не ожидала. Всё произошло слишком неожиданно и теперь её отношения с Сергеем больше не являлись тайной, которую они так тщательно скрывали от родителей.

        Через некоторое время мать Сергея снова вошла в комнату, а вслед за ней и его отец, он первым поздоровался с Любой, не называя её имени:
       - Ну здравствуй!

       - Здравствуйте, Станислав Фёдорович, - продолжая сидеть за столом, ответила Люба, чувствуя себя очень неловко.

       - А что, здесь даже очень неплохо, - войдя вместе с сыном, начал он свой разговор, довольно улыбаясь. - Двор просторный, дом хороший и комната довольно приличная.

       - Станислав Фёдорович, ты давай ближе к делу, - строго перебила его жена.

       - Серёжа, мы с мамой сейчас поедем к родственникам, к дяде Пете. У них отдохнём, переночуем, а завтра утром заедем за вами и все вместе поедем к Любиным родителям, - словно выдавливая из себя и как бы чего-то не договаривая, сказал он сыну.

       Люба не знала, что ей делать, то ли бояться, то ли радоваться. Она отчётливо видела, что лицо Тамары Григорьевны по-прежнему выражает озабоченность и тревогу, хотя та и старалась держать себя в руках. Любе трудно было представить, о чём они могут говорить с её родителями, но после случившегося разоблачения догадаться было не так уж и сложно.

       Объявив о своём отъезде, Станислав Фёдорович, не глядя в сторону Любы, развернулся и, увлекая за собой сына, вышел с ним из дома, оставив женщин одних.

       - Я хочу подарить тебе подарок, - неожиданно заулыбавшись, произнесла Тамара Григорьевна, обратившись к Любе, и вынула из пакета, с которым вошла после ухода, большой свёрток.

       Люба сильно удивилась, она не могла понять, что собственно происходит, почему гнев вдруг сменили на милость? Но, когда Тамара Григорьевна развернула свёрток, Люба удивилась ещё больше.

       В руках Серёжина мама держала на весу за плечики очень красивое платье, сшитое из ткани  мелкой машинной вязки. Оно было прямое с длинным и узким пояском, приталенного фасона, длиной до колен, и красивого синего цвета. По его низу и по нижней части рукавов, слегка расширенных у запястья, проходил белый и нежный орнамент. На самой же ткани имелись редкие вкрапления из нити белого цвета в виде маленьких точек. К платью прилагались длинные бусы под белый жемчуг.

       От увиденной красоты Люба замерла на месте, ведь такого дорогого платья у неё никогда не было. "Как раз к этому платью подойдут мои белые лакированные туфли, которые подарил мне Серёжка. Они словно специально к этому платью покупались", - подумала Люба.

       Люба почувствовала облегчение, ей показалось, что тучи развеялись. "Наконец-то, нашему счастью больше ничего не угрожает", - понадеялась она, даже не представляя, что ожидает её впереди и что за всем этим скрывается.

       Ночевать Люба осталась у Серёжи. Их тайна была раскрыта и теперь скрывать что-либо было бессмысленно. Утром, совсем рано, подъехали родители, и Люба с Сергеем, быстро собравшись, поспешили к машине.

       - Доброе утро! - сказали они родителям в один голос, которые ответили им теми же словами, но не выражая радости.

       - Серёжа, садись за руль, а я рядом сяду, - попросил отец.

       - Ура! - воскликнул Сергей и, открывая заднюю левую дверь автомобиля, радостно сказал, обращаясь к Любе: - Так, Любчик, садись!

       Впервые Люба села в их машину, её настроение было приподнятым, однако волнение не покидало. "Что мне скажут родители? Они Сергея ни разу не видели, а тут ещё и родители его едут. Мои даже не подозревают, какой сюрприз их скоро ожидает," - подумала Люба, переживая за предстоящую встречу.

       Из Херсона до Новой Каховки они ехали чуть больше часа. Люба почти всё время молчала, отвечая лишь на задаваемые ей вопросы. До её посёлка "Восточный" оставалось ехать минут десять. Её волнение усиливалось. Погружённая в свои мысли, она не заметила, как они уже подъезжали к её дому. Куда ехать, Сергей знал хорошо, эту дорогу он запомнил на всю свою жизнь, рискнув однажды к ней приехать.

       Машина остановилась у двора, возле которого росло множество цветов разных оттенков и разной величины. Казалось, что двор просто утопает в этом разноцветном море. Через зелёный металлический забор, сделанный из арматуры, это сказочное море продолжалось в глубь двора, где цвели огромные кусты роз: алых, жёлтых, розовых, бардовых...

       Площадка перед двором и у дома была забетонирована и такая же дорожка доходила до самой летней кухни. От дома, выложенного из белого кирпича, и в глубь двора тянулась беседка с синими и зелёными гроздьями винограда. Внутри двора, среди полупустых осенних грядок, виднелись плодовые деревья. Перед двором   росли две вишни и два абрикоса, окружённые цветами.

       "Какая красотища! - подумала Люба, выходя из машины, - нестыдно и гостей привезти".
 
       На лай собаки из двери выглянула Любина мама. Она всегда вставала раньше всех и позже всех ложилась. Всё своё время она тратила на заботу о доме и семье.

       Пока все выбирались из машины, на пороге появился и хозяин дома. Он, загнав собаку в будку, опустил специальную решётку, сваренную из арматуры и задвинул в неё снизу засов в специальные крепления, чтобы собака из будки не выскочила. Потом подошёл к калитке и открыл её, давая дорогу гостям.

       - Здравствуйте, - начал Станислав Фёдорович, как только вошёл во двор и,  указывая на сына, продолжил: - Мы Серёжины родители. Это Тамара Григорьевна, его мать, моя жена. А меня зовут Станислав Фёдорович.

       - Николай Иванович, - протягивая ему свою руку, сказал Любин отец как можно приветливее.

       - Валентина Ивановна, - продолжила знакомство Любина мать.

       - Мы ненадолго, нам ещё сегодня домой вернуться нужно, а ехать около двенадцати часов. Мы работаем учителями, а жена ещё ко всему директор школы. Завтра мы обязательно должны быть на занятиях, - начал разговор Станислав Фёдорович.

       - Проходите в дом, - сказала Валентина Ивановна, - там и поговорим.

       Она не хотела, чтобы соседи слышали их разговор. Любина мама была женщиной мудрой и никаких семейных дел и тайн на обсуждение другим не выносила.

       Все дружно вошли в дом. От предложения что-либо покушать гости отказались, ссылаясь на нехватку времени.

       - Вот, Николай Иванович и Валентина Ивановна, надо что-то решать нам, как дальше быть, - продолжил разговор Станислав Фёдорович, присев на диван и указывая в сторону Любы и Сергея, - жениться видите ли они собираются.

       Люба удивилась, ведь пока жениться они не собирались, разве что попозже.

       - Нас это совсем не устраивает, мы не для того сына растили, чтоб женить его на первой встречной, - вставила своё слово Тамара Григорьевна.

       - С дочерью у нас уже был разговор на эту тему, мы тоже против её похождений, - дала ответ Валентина Ивановна.

       Родители Сергея сидели на диване, Валентина Ивановна - в кресле, Николай Иванович - на стуле за столом. Люба и Сергей стояли друг возле друга недалеко от двери, ведущей из комнаты к выходу в коридор. Люба словно окаменела, не соображая, что же происходит; она не могла понять логики поведения этой странной женщины, почему-то работающей учительницей.

       - От нас лично вы чего хотите? - не выдержал и на прямую спросил Николай Иванович, строго сдвинув свои чёрные брови.

       - Чтобы ваша дочь оставила нашего сына в покое! - возбуждённо ответила Тамара Григорьевна, больше не желая сдерживать своих эмоций.

       - Мама, прекрати! - попытался остановить свою мать Сергей. - Мы любим друг друга и мне никто кроме Любы больше не нужен!

       - Ну и встречайтесь себе, зачем сразу жениться? - не успокаивалась она.

       - А затем, чтобы мы могли быть всегда вместе, чтобы нас в общежитие пускали друг к другу, в гостиницу и везде, куда бы мы не захотели пойти, - последовал убедительный ответ сына.

       - Я предлагаю следующее, - пытаясь найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации, сказал Николай Иванович, - пусть они хотя бы год повстречаются, а там посмотрим, может само собой всё и разрешится.

       - О чём вы говорите? Он должен жениться совсем на другой девочке! Уже всё было договорено! Отец у неё инженер-строитель, он обещал квартиру к свадьбе и хорошее будущее молодожёнам. А что вы можете дать? - не на шутку разошлась Тамара Григорьевна.

        Станислав Фёдорович сидел молча, время от времени посматривая на часы, пристёгнутые на левой руке.

        В ужасе Люба думала: "Как такое можно говорить? Зачем она мне тогда такое дорогое платье с бусами подарила?"

        - С Николаем Ивановичем я полностью согласен, - вдруг сказал Сергей, глядя на Любиного отца, чтобы прекратить весь этот балаган и тут же обратился к Любе: - Любчик, пошли выйдем, нам с тобой делать здесь больше нечего.

        Любина сестрёнка всё это время лежала в своей комнате, находившейся рядом за общей стеной. В выходной день она любила подольше поспать, но сегодня поспать ей не дали. Она с большим вниманием и любопытством слушала всё, что доносилось до её слуха.

        Как только она услышала, что её сестра с женихом собираются уйти, тут же вскочила с постели и, быстро одевшись, мигом прошмыгнула между взрослыми на улицу.

        - Привет, жених и невеста! - крикнула она с крыльца, довольная представившейся встрече, и поспешила к Любе и Сергею, которые уже вышли за калитку. - Далеко направились?

        - О-о-о! Привет, малая!- ответил Сергей, делая ударение на вторую букву "а" и протянул ей руку, чтобы поздороваться.

        - Хм-м! Забыл, как меня зовут, что ли? - прищурив глаз и подавая руку, игриво спросила озорная девчушка.

        - Во век не забуду! - так же шутливо ответил Сергей.

        - Тогда попрошу напомнить! - продолжала всё в том же духе Любина меньшая сестричка.

        - Оля, перестань! Нам сейчас не до шуток, - вмешалась в разговор Люба. - Ты что-то от нас хотела?

        - Просто хотела узнать, куда вы отправляетесь и когда вернётесь?

        - Мы сами ещё не знаем, - ответил Сергей, скорчив "малой" смешную рожицу.
  В ответ Оля сделала ему тоже самое, и они стали оба смеяться, поочерёдно смеша друг друга.

        - Девчонки, у меня идея! - интригующе воскликнул Сергей. - А давайте мы  запустим воздушного змея!

        - Давайте! - первой ответила Люба.

        - А где мы его возьмём? - следом за Любой удивлённо спросила Оля.

        - Мы сделаем его сами! - радостно сказал Сергей, словно большой ребёнок, обрадовавшийся своей затее. - Нужны две палочки подлиннее, большой лист бумаги, можно два. Ещё нужен моток ниток и длинная полоска из ткани для хвоста.

        - И это всё? - спросила Оля. - Жди, сейчас принесу.

        Она поспешила в сторону летней кухни и уже через пару минут вернулась, неся Сергею запрошенные им вещи.

        Серёга быстро смастерил из тонких реечек крестовину, обтянул куском плакатной бумаги и прикрепил к одному из её концов белую и длинную полоску белой ткани, а так же закрепил в центре конец чёрной нити, намотанной на катушку.

        - А теперь пошли в кучугуры, вон туда, - предложил Сергей и показал рукой в конец посёлка.

        - Это, конечно, здорово, но я не могу с вами пойти, - с сожалением сказала Оля, - у меня есть важные дела. Может, как-нибудь в следующий раз.

        В отличии от старшей сестры, Оля была боевая и решительная, всегда могла за себя постоять и не дать себя в обиду. Люба завидовала своей сестрёнке, что она не такая.

        Люба с Сергеем успели скрыться за поворотом до того, как родители закончили свой нелёгкий двухсторонний диалог.

        - Фу-ух! Успели сбежать! Сейчас кинутся, а нас нет! Придётся им уехать без наставлений, - радовался Сергей, двигаясь по одной из улиц в указанную  сторону.

        - А разве они не будут тебя ругать? - поинтересовалась Люба.

        - Кого? Меня? - искренне удивившись, переспросил Сергей. - Это исключено, они же педагоги.

        Конец посёлка находился совсем рядом. Выйдя на его окраину, они остановились, и Сергей, приподняв над собой змея, крикнул:
        - Побежали!

        Он бросился вниз в том месте, где заканчивалась насыпь, на которой был построен посёлок и брали своё начало низинные холмы и песчаные бугры. И пока Люба бежала за ним вниз, он уже поднимался на верх первого попавшегося на пути холма.

        Змей, подхваченный потоком воздуха, взмывал всё выше и выше. Люба старалась не отставать от Сергея, иногда останавливаясь, чтобы перевести дух. Наконец, он остановился и спросил:
        - А хочешь мы ему письмо отправим?

        - Хочу, а как? - с удивлением спросила Люба.

        Сергей вынул из кармана кусок бумаги, сделал посредине отверстие и, продев в него катушку с ниткой, поднял лист над головой. Как только он убрал руку, бумага мгновенно закружила вокруг нити и стала по ней подниматься всё выше и выше, пока не добралась до головы змея.

        - Здорово, я никогда не запускала воздушного змея и никогда не посылала ему писем, - сказала Люба, задрав вверх голову и внимательно наблюдая за их творением.

        - В детстве у нас с ребятами это было любимое занятие!


        Держа друг друга за руки, они долго бродили по местным "кучугурам", удерживая за нитку своего змея. Большей радости, как только быть вместе, для них не было. От неожиданного порыва воздуха нитка вдруг резко натянулась и оборвалась прямо в Серёжиной руке.

        Счастливый змей вырвался на свободу! Он стал подниматься всё выше и выше, одновременно удаляясь в сторону головного сооружения, откуда брал своё начало Северо-Крымский канал.

        Он летел, а Люба и Сергей стояли обнявшись и смотрели ему вслед, радуясь, как дети. Однако, пролетая над высоковольтной линией электропередач, змей вдруг остановился над одной из её опор и дальше больше не улетал.

        - Он зацепился! Ура-а-а! - во весь голос закричал Серёжка.

        - Ура-а-а! - закричала и Люба.


        Возвращаясь назад к дому, Люба и Сергей первым делом хотели увидеть стоит ли возле двора машина или родители уже на ней уехали.

        - Ну всё, умчались! - воскликнул Сергей. - Теперь мы можем спокойно  возвращаться.

        Люба всё равно волновалась, понимая, что обстоятельства складываются не в их пользу. Но отказаться от своего Серёжки для неё было равносильно смерти.

        - Где вы были? - спросил Николай Иванович, сидя в тени на скамейке, как только Люба и Сергей вошли во двор.

        - Куда вы пропали? - тут же подала свой голос и Валентина Ивановна, мигом появившись на лай собаки. - Родители волновались, не знали, что делать и что думать. Ждали, ждали вас и не дождались,- уехали.

        - А мы змея запускали, - первым сказал Сергей, держа Любу за руку.

        - Какого ещё змея? - спросила Любина мать, не сразу сообразив, о чём идёт речь.

        - Воздушного, - ответила Люба и, показывая рукой в сторону головного сооружения, сказала.- Вон, смотрите, он за высоковольтный столб зацепился.  Видите?

        Родители смотрели то на столб, разглядывая где-то вдали мелькающего змея, то на лица счастливых детей и не знали, что им делать и что говорить. Как им можно было разлучить эти два любящих сердца?


        А Люба всё смотрела и смотрела вдаль на попавшего в плен змея, который пытался снова вырваться на свободу, и даже не могла подумать, что она, как и этот змей, скоро тоже попадёт в плен, но только в другой...