в бочке

дорогой друг, здравствуй.
мне следовало написать тебе еще несколько дней назад. у меня были важные мысли для тебя. я должен был их записать, но так и не добрался до листка с ручкой. те мысли безвозвратно потеряны, прости. пишу сегодня, но мыслей которыми хотелось бы с тобой поделиться нет. странно, можно ли писать не имея мыслей, которые бы тебе хотелось передать? сложный вопрос. я понял для себя одно, я умею задавать вопросы. я мастер в этом. порой мне кажется, что ответы мне и не нужны. они только сбивают меня, ставят в тупик. а у меня на подходе еще партия новых вопросов. я сам весь вопрос, как знак вопроса, может оттого и сутулюсь.
спешу сообщить радостную весть - я вымыл посуду! да, это наконец то произошло. но не всю. вымыл ровно половину и после силы вновь оставили меня. утомился изрядно.
на этом хорошие новости собственно и заканчиваются. да, мой дорогой, мне нечем тебя порадовать. увы.
не скажу что я на дне, но явно где то недалеко от него.
на днях звонила мне моя матушка, пообщались с нею немного. вот знаешь... и это не только про матушку, это и про других людей и не всегда с ними мы общаемся по телефону, порою с глазу на глаз, что для меня еще тяжелее, понятное дело. представь такую ситуацию. полянка, зеленый лужок, светит солнце и чистое голубое небо смотрит с высот на этот тихий и уютный уголок земли. и где то на той полянке стоит большая темная бочка, не знаю уж из чего, но достаточно мощная. и в этой бочке сижу я. почти Диоген, но не столь самоотвержен. и когда ко мне, т.е. к той самой бочке, где сижу я, подходят люди поговорить со мною они не видят в каком положении я нахожусь, они общаются со мною так словно я стою рядом с ними на зеленом лужку, который освещен яркими солнечными лучами. и я понимаю, что они отчего то не замечают той нелепой ситуации, в которой я нахожусь. тогда я отвечаю им и стараюсь сделать вид, что все нормально, все так и есть, будто я стою рядом с ними на освещенной солнцем поляне и над нами синеет небесный простор. ты представляешь каково мне и сколько требуется от меня сил для подобных спектаклей? я в тревоге, я в смятение, мне кажется, что вот вот и они догадаются, что я сижу в той самой бочке. мне придется дать ответ, почему я там сижу и отчего скрывал от них сей факт. а я сам не знаю ответов на эти вопросы. у меня у самого этих вопросов навалом и ни одного ответа. либо ответы, которые через пару мгновений в моем сознание превращаются опять в вопросы. ведь если к утверждению чего либо подставить вопросительный знак, то получится уже не ответ, а очередной вопрос. например ты говоришь мне - это так. и тут я встаю в конце этого вроде бы четкого и ясного предложения, встаю, как обычно немного ссутулясь и твой ответ выглядит уже иначе - это так? и все, что бы мне не отвечали превращается для меня в очередной вопрос.
зачем Диоген залез в бочку? наверно все же он преследовал какие то цели. но какие цели преследую я, спросишь ты. отвечу, искренне и ни чуть не медля - я сам вот уже ни раз задавался подобным вопросом. т.е. как ты понимаешь ответа я не имею. я имею целый ряд вопросов по этой теме и не более. я не могу сказать отчего я залез в эту бочку и сижу в ней. не могу дать ответа и на вопрос когда это произошло, ну не родился же я в бочке в самом деле...
или родился? вот видишь! моя привычка ставить знак вопроса в конце любого предложения играет со мною злую шутку.
и таким образом я могу размышлять долгое время, по кругу, всегда по кругу.
поэтому я пишу и люблю больше этот вид общения. да, это наверно точно. здесь не буду вставать в конце знаком вопроса.
письма я люблю.

в прошлом письме я будучи уже переутомлен написал тебе абсурдную идею про Бога-суицидника. как бы не была нелепа эта мысль, она меня увлекла.
ох, мой милый, не надо меня успокаивать! не надо.
я знаю, что мне не станет легче. я знаю, что обречен. не трать на меня свой запас душевных сил и жизнеутверждающих слов. не стоит, право. меня не утешить. я - отчаяния крик и нескончаемый плач. не знаю, но может я и родился таким. не могла же жизнь так меня переломать, нет. явно, я родился уже внутренне старым, печальным и помышляющим о смерти. поэтому не надо, не подбадривай меня.
так вот, я понял, точнее увидел еще тот момент, что меня спасают, держат на плаву - кто, как бы ты мог подумать? никто иные, как покойники. но это конечно непростые покойники. покойники великие. хотя... есть ли вообще разница. покойник он и есть покойник. но я имею в виду людей умерших, но оставивших нам наследие своих стихов ли книг, песен ли музыки. я имею в виду талантливых и даже где то гениальных покойников.
и я с ними плачу и с ними смеюсь, и они меня понимают, а я понимаю их. и мне так радостно и так горько одновременно. пообщавшись с ними, точнее с их произведениями, я возвращаюсь к жизни. они уводят меня от смерти. они поддерживают меня здесь уже будучи там. они говорят мне - не торопись, поживи еще, почитай, послушай нас, поплачь еще немного и посмейся. они говорят - жить стоит, жизнь стоит того, что бы жить. и мне радостно от их слов как никогда, но и горько, горько невыразимо от того, что я знаю как ушли эти люди. оттого что я знаю, что они сами не в силах были дойти до конца...
ведь те, кто дают мне спасение - поэты-самоубийцы. очень странное и парадоксальное дело. возвращают к жизни те, что сами добровольно из нее ушли. как ты думаешь, в этом что то есть?
и еще, я уверен как никогда, что Бог, который живет в маленьком сером городишке, который пишет письма старым приятелям и помышляет о смерти, тот Бог обязательно поэт! обязательно. я уверен в этом, просто уверен и всё.
как ты думаешь, может ли Бог поэт совершить самоубийство ради того, что бы другие жили? а я вот задумался над тем вопросом.
с другой стороны, а если тот Бог дурной поэт? никто не будет читать его стихов и никого они не спасут. зачем тогда это все...
Бог поэт должен быть уверен, что его читают, читали и будут читать. а пока этого нет ему нет смысла совершать подобные выкрутасы.
я думаю Бог поэт любит вечерами пить чай с малиновым вареньем и слушать как в печке трещат дрова. да, ты не знал? я уверен, что Бог поэт живет в частном доме. эти многоэтажные дома явно ему не по вкусу. к тому же, высокие этажи... всегда есть искушение прыгнуть и проверить вырастут ли крылья. Бог поэт вряд ли привык к нашим земным законом. оттого ему и грустно. Он создал этот мир и оказался в нем чужим.
поэты друзья Бога - кто это сказал? не знаю автора этих замечательных слов, но он скорее всего и сам поэт. надеюсь еще живой...
ох уж, эти боговы друзья! все то у них на грани, все то у них навзрыд. не жизнь - трагедия! не смерть, а грандиозное бессмертье.

еще я купил кусок хорошего сыру. знаешь, все же покуда в моем доме есть кофе, хлеб и кусок сыру я буду вставать по утрам. порою жить стоит хотя бы ради этого. когда я засыпаю я уже помышляю о том, что завтра как проснусь пойду на кухню пить кофе. а уж если в моем холодильнике есть сыр - довольству моему нет пределов.
надеюсь у тебя тоже все в порядке. впредь буду писать почаще.

милый друг, и не грусти. не грусти ни обо мне, ни о жизни. все это дело пустое и хорошему человеку незачем заниматься подобными вещами. для таких как ты, светлых и добрых, есть зеленая наполненная солнцем лужайка, рядом родные и близкие люди, теплое дружеское общение и чаепитие за большим круглым столом в веселой компании. все это есть для тебя и подобных тебе. оставь же хоть и нам немного. другую сторону счастья и наполненности жизни, другую сторону общения с людьми, другую темную сторону нашей поляны. не грусти, оставь это занятие мне и прочим обреченным. нам тоже надо чем то заниматься покуда мы еще живы. поэтому всю твою грусть я забираю себе. капля в море, она не изменит моего положения, а тебе уже будет полегче.
и вот ты снова улыбаешься и по прежнему светел.
а в моей бочке освещения как не было так и нет.