Витю видел?

Витю видел?

                Не дождавшись возвращения вальдшнепа, (смотри «Длинноносый»), я продолжил поиски гнезда чечевицы. Удивляло отсутствие поющих самцов. Неужели чечевицы покинули постоянное место своего гнездования? Поздней осенью прошедшего года, после опадения листвы, здесь я обнаружил сразу три их гнезда, и в одном  даже два высохших, но не лопнувших яйца. Видимо, по какой-то причине гнездо было брошено. А сейчас среди свиста и щебета других мелких птиц не слышно знакомого «Витю видел?» Тогда я сам просвистел этот вопрос. В ответ – тишина. Похоже, что чечевиц  я сегодня не встречу…
                Только так я подумал, как сразу с двух сторон меня окликнули подобным же вопросом. Я затаился. Один из самцов чечевиц не заставил себя ждать. Через пару минут он уже  крутился вокруг, высматривая соперника. Никого не обнаружив, он взлетел на вершину соседнего куста и с удивлением спросил: «Витю видел?». Так хотелось ему отозваться, но я промолчал, продолжая наблюдать за  птицей. Он перелетел на нижнюю ветку берёзы и собрался повторить вопрос, но увидев меня, как бы захлебнулся. Замер, ни на что не обращая внимания, С двух метров я его разглядел хорошо.
                Такой ярко-красной расцветки головы, горла и груди я больше не встречал ни у одной птицы! А вот брюшко у него было белое со слегка розоватым оттенком.  В стороне раздался свист другой чечевицы, и он, отвернувшись от меня, прислушался. Тут я увидел, что спина, крылья и хвост имеют красновато-бурый цвет. Самец поднял голову, на которой вдруг появился хохолок, надул горлышко, раскрыл клюв, и громко свистнул: «Витю видел?». Сразу же сорвался с ветки и перелетел на соседний куст. Свистнул, дождался ответа, и опять перелетел.
                Я уже знал, что чечевицы прилетают поздно, в конце мая, а гнёзда начинают строить только в начале июня. Самцы в это время активно поют, обозначая свою территорию, а гнездо самка строит в одиночку. Поскольку сейчас только-только началась вторая декада июня, гнездо должно быть построено и самки приступили к откладке яиц. С такой уверенностью я продолжал метр за метром осматривать кустарник. Шиповник отцветал и покрылся листьями, уменьшая и ограничивая обзор. Наконец, мои усилия увенчались успехом: гнедо я нашёл в густом переплетении колючих веток на высоте около метра от земли. Оно казалось как-то небрежно построенным из сухих стеблей хмеля и трав вперемешку с тонкими корешками. Лоток выстлан длинной шерстью, конским волосом, растительным пухом и узкими листьями трав. В нём лежало три зеленовато-голубых яйца, покрытых бурыми и лиловыми пятнышками, образующими на тупом конце венчик. Самки поблизости не было, а самец продолжал петь не показывая признаков беспокойства.
                Примерно через час, ориентируясь на свист другого певца, обнаружил и второе гнездо. Оно было точной копией первого, только располагалось несколько выше, и в нём было одно яйцо. Значит,  это самое начало кладки. Через несколько дней я опять посетил эти шиповниковые заросли. Во втором гнезде было шесть яиц, а на первом сидела самка, совершенно не похожая окраской оперения на самца. Она вся была тёмно- бурого цвета. Птица так плотно сидела на яйцах, что казалось её можно потрогать. Конечно, делать этого я не стал. А самцы всё ещё, казалось бы беззаботно, продолжали петь. Поскольку гнёзда находились в двадцати минутах ходьбы от дома, мне удалось зафиксировать всю хронологию гнездового периода в жизни чечевиц.
                Я забыл сказать, что при втором посещении побывал и у гнезда вальдшнепа, но оно встретило меня пустыми половинками яичных скорлупок. Птенцы вывелись и покинули его. Скорлупки я подобрал.