Дневники пифагора часть5

ВЕЧЕР.
Когда вечером, все животные собираются в уютном, теплом сарае, хозяева  задают всем корм и закрывают трубу в печи, наступает самое замечательное время.
Оно особенно нравилось нашему гусенку Пифагору.
Вкусно поужинав и изрядно устав после прогулки, он всегда устраивался поближе к своей маме Пуппе, клал голову ей на спину и терпеливо ждал. Ждал когда, наедятся кролики и перестанут чавкать морковкой, ждал когда угомонятся куры и перестанут делить насест, когда наконец Цесарки перестанут суетиться и спрашивать всех подряд : "Ел-ли? Ел-ли? Ел-ли?"
А что же случалось после того как весь двор успокаивается и даже молодой пёс Ромка укладывался в конуру и переставал бурчать?
А начиналось самое интересное!
Пуппа доставала откуда-то старую потертую книгу в зелёной обложке, устраивала её на камень, оставшийся от старой печки и невесть зачем лежащий в углу, и начинала читать сказки!
Да-да! А Вы как думали? Откуда же пошли всем известные "Сказки Матушки Гусыни"?
Конечно, это самая, что ни наесть святая обязанность всех главных гусынь на свете, рассказывать всему двору по вечерам сказки!
Не верите? Тогда сходить поздно вечером, тихонечко-притихонечко на птичник, старайтесь не шуметь и громко не топтать! Приложите ухо к двери и сами все услышите! Разумеется, Вам не услышать ничего вроде: " Давным-давно..." или "Жили-были..."
Зато запросто можно услышать: "Кнак-кна-кна, Кна-кнак-кнак..."
Конечно, а как же! Вы ведь не думали, что гусыни будут рассказывать свои сказки на человечьем языке! Они ведь рассказывают их не для Вас, а для своих соплеменников.
Наша гусыня Пуппа, была ещё совсем молоденькой, но так как она была единственной гусыней на дворе, то автоматически становилась главной! Не то, что бы она этим сильно кичилась, конечно, ей это нравилось, но вот только сказки рассказывать она не умела. Она так была занята целый день заботами о своём озорном сынке Пифагоре, что не успевала ничего сочинить. Это её очень огорчало. Ведь она была дальнейшей-предальнейшей родственницей той самой Матушки-Гусыни, сказки которой разошлись по всему миру и даже люди, теперь читают их своим детям! Правда, Пуппа никак не могла понять, как же им все-таки удалось перевести эти сказки с птичьего на человечий, но не иначе без того самого Нильса, который путешествовал с дикими гусями, не обошлось!
 И вот однажды, в углу сарая, Мирон нашёл старую, пыльную книгу. Читать-то по человечьему Пуппа давно научилась. В этом ей помогла старая пыльная собака, которая все время спала под навесом в тени, она давно уже жила с людьми и казалось ещё немного, и уже заговори по-человечьи. И еще мешки с комбикормом, на задней стороне, которых было так много букв! Сначала Пуппа ничего не понимала, что за жучки сидяттна мешках с едой и не двигаются, но потом собака ей помогла и эти странные жучки стали сами собой складываться в такие знакомые слова, как зерно, семечки, овес, это были очень вкусные слова! С тех самых пор, Пуппа читала везде, и на фантиках, которые дети бросали на дороге, и на обрывках газет, которые валялись возле скамейки, где люди ждали автобус. На фантиках тоже были очень вкусные слова, карамель, сахар, мёд! А вот на газетах не очень, спорт, политика, кризис, и ещё цифры разные.
В тот день, когда Мирон нашёл книгу в зелёной обложке, Пуппа была просто счастлива!  Это оказались сказки!
Теперь её совесть была совсем спокойна! Каждый вечер, она как настоящая,  главная гусыня, читала всем обитателям двора сказки.
Именно этого замечательного момента так ждал каждый день Пифагор, он любил это время суток больше всего на свете. Да, что говорить, не только Пифагор, но и куры старались занять на шестке местечко поближе к Пуппиному гнезду, чтоб лучше слышать, и сударыни Цесарки, так суетливо спрашивали всех о еде, чтоб никто не мешал своим чавканьем слушать сказки. Кролики спешили скорее догрызть свою морковку, а пёс Ромка укладывался поудобнее, чтобы не греметь цепью и внимательно слушать каждое слово прочитанное Пуппой.
Все любили вечер, когда можно было тихо и спокойно отдыхать от дневной суеты и спокойно засыпать под выразительное Пуппино: "Кнак-кна-кна!"