Охрана и стихи

Перед тем, как совсем погрузиться в интровертную забастовку против общества, я еще поработала в охране и на вахте. Мои надежды  возлагались на сферу искусства, а для этого было нужно свободное время. Поэтому смены, сутки через трое, незанятые посторонней умственной деятельностью, казалось, подходили больше всего. Редко, кто из творческой молодежи, не попавшей сразу в учебное заведение, миновал эти славные работы. Я говорю про времена начала девяностых, когда старые системы разваливались, а новые только пытались сложиться. (Возможно, и сейчас кое-кто повторяет все эти круги).

Ну, если есть сильный семейный тыл – не приходится так экспериментировать. Но, в моем случае, никто не мог мне посодействовать. Мама вышла на пенсию, а родственные кланы  стали находиться в других государствах. Так, что я тоже примерила роль девушки с ружьем. Вышло довольно забавно.

Стрелять я не научилась. Научилась носить карабин на плече, вешать его на крючок, куда положено, или ставить в уголок деревянной вышки. На стрельбищах, когда формально мы должны были стрелять научиться, я предпочла глаз не открывать – зажмуриться, интуитивно прицелиться и нажать курок. Приклад неприятно подпрыгнул и отдал в плечо, отвратительно запахло порохом.  Наша дежурная поставила всем зачет. Возможно, я даже попала в мишень.

Слава Богу, ничего важного мы не охраняли. «Важное» охраняли старослужащие. Все, что с нас требовалось – аккуратно соблюсти дневной и ночной ритм дежурства, вовремя укараулить подъезжающее начальство, выучить устав, чтобы правильно выкрикнуть «Стой, кто идет!». Не опаздывать. Не прогуливать. Быть бдительными.  «Посторонних на полосе быть не должно!» «Близко к ограждению никого не подпускать!». «Обо всех чрезвычайных ситуациях быстро докладывать начальнику!»

***

В те времена мне еще не попалась книга В. Щербакова «Асгард – город  богов», я читала только Толкиена, мистическую литературу, кое-какую поэзию. Но двигалась в направлении северных сказаний. Проносить книги было нельзя, но тетрадку в кармане пронести было можно. Поэтому, находясь на посту в окружении северной природы, я в основном, самозабвенно писала стихи. «Ни для кого». Для себя. Очень часто без рифм и даже без продуманных смысловых связей, все равно такие стихи читать было некому. Но в них сохранялось переживание момента и некоторого мистического опыта.

Забыть. Все, что было – не было.
Начало. Новое существо смотрит в небо.
Лодка в неведомый путь отчалила.
Легко, нет, и не будет утомления,
Голода нет – эфирное создание
Живет красотой и своими стремлениями
Ощущать и дышать мирозданием.
Холод и боль не пройдут в оболочку
Легкой сферы, таинственного поля,
Неделимого эфирного облачка,
Пронизанного Духовной волей.
Королевское одиночество еще не понятой роли.
Природа…Красота – вот лучший источник.
Первый шаг с деревянных перил,
Засыпанных снегом,
Вплавь по пространству.
Вперед!
Экзотичнейшим из экзотик
Длинный настал черед.
Лед перельется в мед,
Золото с голубым,
Призрачность и прозрачность.
Невесомее пуха
Опустились ноги на снег,
Не примяв его снежного меха,
Лишь собаки пролаяли глухо
Чуя шорох, означивший бег,
Вдаль бегущего Нового духа,
Оставляющего невидимые следы,
Чуть касающегося постороннего слуха,
Как шорох капель дождевой воды.

Не остановить!
Не подействует грозный окрик,
Пролетит мимо пуля,
Не уловить,
За чьей спиной дух решил пошалить,
Откуда подал свой негромкий отклик.
Не увязая на рыхлом снегу,
Минуя щетку безлистых прутьев,
Играя походкой на каждом шагу,
Он ушел и назад ли свернуть ему?

День первый заснеженный
Долго погружался во мглу,
Долго посвистывал ветер рассерженный,
Лобастую атакуя скалу,
Тонко светился янтарный закат,
Бледными пятнами двигались тучи.
Мерзлые листья хранили еще аромат
Поздней осени.