66. А теперь снова вспоминает Михаил Шемякин

Михаил Шемякин: В 1958-м году за преданность маршалу Жукову моего отца убрали из армии, предложили уйти в запас, и мы вернулись в город, в котором родилась моя мама, Юлия Николаевна Предтеченская – в Петербург. Я стал здесь заниматься искусством, и, конечно, по своему воспитанию и своему духу, я всегда себя считаю, конечно, петербуржцем [1].

Татьяна Вольтская: А потом вы учились в художественной школе?

Михаил Шемякин: Я учился в СХШ с очень интересными ребятами, среди них был такой замечательный российский поэт Олег Григорьев, Евгений Барабанов, искусствовед, историк и философ, замечательная поэтесса Ася Векслер.

Татьяна Вольтская: Вы были непослушным ребёнком?

Михаил Шемякин: Мои шалости, мои провинности заключались только в том, что я уж больно активно изучал то, чего в то время не полагалось изучать, в то время был запрещён Ван Гог, и Ренуар считался буржуазным художником, и даже старые мастера, такие, как Грюневальд, и русской иконой не очень поощрялось заниматься или изучать, поэтому за свои увлечения, так называемые шалости - слишком часто совать свой нос куда не положено, я был и убран из этой замечательной школы.

А потом мне было отказано в продолжении образования, поскольку меня вызвали в Большой дом, и в отделе идеологии, насколько я понимаю, она занималась в то время молодыми отщепенцами, было сказано, что учиться вы больше не будете – мы вам не дадим.

Я сдал экзамены в Таврическую художественную школу – я хотел получить диплом, сдал очень хорошо, и когда я пришёл на занятия, там опять ждало два господина из того же знаменитого дома, которые сказали: «Мы же вам объяснили что вы учиться не будете».

Татьяна Вольтская: А потом был Эрмитаж?

– Сначала я отработал несколько лет почтальоном, а потом устроился такелажником в Эрмитаж, отработал почти пять лет, чтобы иметь право копировать старых мастеров. Снимая свой халат или ватник, я час где-то пытался отдышаться, а потом шёл к картинам Пусена, Рембрандта, голландцев, Делакруа, которых я копировал все эти годы, изучая их технику, рисунок. В 1964-м году нам предложили сделать выставку навстречу юбилею Эрмитажа.

Естественно, дирекция знала, что такелажниками работают люди искусства, и мы сделали выставку, на третий день выставка была уже арестована, потому что Союз художников написал заявку в КГБ, что в Эрмитаже происходит идеологическая диверсия, поднялась страшная паника, Эрмитаж весь был окружён как черными жуками машинами сотрудников госбезопасности, допросы на второй день после того, как явились сотрудники госбезопасности, директора Эрмитажа Автомонова сняли, а нас всех, конечно, разогнали.

Татьяна Вольтская: Потом были ещё выставки?

– В 1967-м году у меня была такая первая интересная, большая, серьёзная персональная выставка в галерее Новосибирска, которую организовывал директор этой галереи, это был крупнейший коллекционер Михаил Янович Макаренко, который сейчас живёт в Вашингтоне. Он первый сделал персональную выставку Э. Лисицкого и Павла Филонова, и третья выставка была моя [2]. Но эти выставки Союз художников простить не мог, галерею его закрыли, а его самого посадили на 8 лет, и он сидел во Владимирской тюрьме вместе с Буковским [3].

Татьяна Вольтская: Вы ведь тоже не остались безнаказанным?
Михаил Шемякин: Меня просто-напросто арестовали, и мне было предложено бесшумно покинуть Россию.

Через четыре года после этого знакового события художника попросили покинуть СССР, чтобы он своим экспрессивным искусством не смущал покой советских граждан.

------------------------------------------
   1. Из интервью Татьяне Вольтской на радио Свобода в 2003 году. На сайте http://archive.svoboda.org/ll/guest/0203/ll.022403-1.asp
   2. Выставка Михаила Шемякина была предпоследней. До него прошли выставки Грицюка, Фалька, картин из коллекции Жигалко, Гриневича и Филонова.
   3. Неточно.
 
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2016/12/01/530