Лодыжка Евы. Глава 7

               

     В просторном холле второго этажа светло было лишь вечером, по распоряжению хозяина дома гардины здесь никогда не поднимались. Выставленные в ряд статуи дополняли увешанные картинами стены, так, что у впервые зашедшего сюда создавалось впечатление, что он очутился в выставочном зале. Проходя мимо Афродиты, Геракла, Артемиды, Посейдона, Лариса Даниловна задержала взгляд на безобразном Пане. Курчавые волосы, из которых выступают рожки, плутоватая физиономия, мужской торс и обросшие шерстью козлиные ноги, если подобное увидишь во сне, проснешься от страха. Окружали чудище несколько прелестных нимф. Сладострастная улыбка Пана, так умело запечатленная неизвестным скульптором, всякий раз притягивала ее взор. Поправляя выбившиеся из прически прядки, Лариса Даниловна осторожно коснулась мускулистого плеча Пана, что невольно доставило ей удовольствие. Казалось, что Бог лесов не сводит с нее озорного взгляда, поигрывает мускулами, приглашая тем, самым продлить немой диалог.
-  Нравится? Этот черт не может, не нравится, особенно женскому полу.
Она оглянулась. Позади стояла почти точная копия Бога Пана. – Адонит, ты меня напугал. Я задумалась, и …. не ожидала, - Лариса Даниловна замялась, подыскивая нужные слова.
Инициативу на себя взял ее собеседник, - Еще неизвестно: кто страшнее: копия или оригинал? Этого соблазнителя женских душ лепили с меня.
Лариса Даниловна медленно перевела взгляд с говорящего на каменного Бога и обратно, - Никак не могу привыкнуть к твоим внезапным появлениям.
Адонит обнял Ларису за талию, - Не надо меня бояться. Я очень люблю женщин, и больше всего мою красавицу.
После комплимента в свой адрес, Лариса почувствовала себя на седьмом небе, но показывать этого не стала. Адонит наклонился к ее лицу, но Лариса, вопреки  желанию, решила помучить кавалера. Капризно выпятив нижнюю губу, что придавало ей соблазнительное очарование, она сделала несколько шагов по направлению к лестнице. Неловкое движение и, женщина, поскользнувшись, едва не упала. И вновь, будто заслоняя ее ото всех неудач перед ней вырос Адонит. Взглядом поблагодарив за оказанную помощь, она обвила шею мужчины руками. Что таят его бездонные глаза? Ответом ей служил поцелуй.
- Не бойся быть слабой, только так ты сможешь убедиться в моей любви к тебе.
- Ты опять покинешь меня до вечера?
Адонит ответил не сразу, - Обещаю, что только до вечера.
Она смотрела вслед уходящему, жадными глазами, чего никогда не позволила себе в открытую. Адонит не должен знать, что она безумно влюблена в него. Пожалуй, так сильно, она никого ранее не любила, даже собственную дочь. Не задавалась Лариса Даниловна вопросом: «за что она любит Адонита?». Любуясь им украдкой, оная таяла, когда он в ответ одаривал ее пылким взглядом. Когда Адонита не было рядом, Ларису тянуло к его каменной копии. Гуляя по саду, читая, листая журналы мод, она неизменно видела перед собой любимый образ. Адонит не был похож ни на одного знакомого ей мужчину, и по происшествие пяти лет их знакомства, он оставался для Ларисы кумиром. Пылкий в любви, неукротимый в гневе, озорной в минуты веселья и печальный в мгновения грусти, он не любил повторений. Немногословный Адонит мог часами любоваться Ларисой, а она по его примеру, училась молчать. Обычно она не говорила ему, как скучает без него, Адонит был настолько внимателен, что первым чувствовал малейшие изменения в настроении Ларисы. Он не расспрашивал ее о прошлом, за что Лариса была ему благодарна. Ах, как она ненавидела все то, что разлучало ее с любимым. Неожиданные звонки, электронные послания, редкие визиты деловых партнеров, Лариса не с кем не хотела его делить. Когда она поинтересовалась у него, зачем он, уходя, закрывает на ключ дверь своего кабинета, Адонит ничего не ответил, одарив ее пронзительным взглядом. Он не любил делиться с ней своими планами, но терпеливо выслушивал ее болтовню. Диалоги их часто сводились к театральным премьерам, телевизионным проектам, Лариса не исключала собственного участия в них. Княгиня Елизавета, Мария Стюарт, Джульетта, леди Макбет – ей не выпало счастья сыграть эти роли, не было дня, чтобы она попеременно не представляла себя в любимых ипостасях. Святой она никогда не была, как, впрочем, и отверженной, юность вызывала в ней естественную зависть. Лариса Даниловна быстро поняла, на сцене ее никто не ждал. Предложения от режиссеров, подписанные контракты, репетиции, сменяющие друг друга, существовали только в ее воображении. Будучи своенравной от природы, Лариса Даниловна упорно отказывалась верить в то, что для театра и для нее особенно, настали худшие времена.  «Зритель, избалованный возможностями современного телевидения, равнодушно воспринимает сообщения о театральных премьерах. А если и соблазниться посетить разрекламированную постановку, то, глядя на Иствикских ведьм, в их роли пожелает увидеть смазливые личики юных Терпсихор». Ответ режиссера лишь подливал масла в огонь, хотя и не был для Ларисы неожиданностью. Театр существует для зрителя, во имя искусства, которое, как известно, принадлежит народу. Где-то она читала это высказывание, а, может быть, и слышала. Не важно. Театр вечен, как само искусство, а людей, которые оспаривают правоту этой истины, она … ненавидит.
Осторожный стук в дверь, прозвучавший вторично, вывел ее из состояния задумчивости. Она запретила тревожить себя. У нее есть все, чего может желать женщина, кроме самого главного. Она делает все, что ей заблагорассудится: может целый день проваляться в постели, мечтательно глядя в потолок, может заказать себе любое блюдо, чего там, блюдо… «Прихоть», для нее не существует этого слова. Вчера она пожелала, чтобы не было дождя. И его действительно не было, потому, что тучи, низко сгустившиеся над усадьбой, были обстреляны из лазерной пушки. Садовник заставил цвести папоротник, и это, несмотря на конец июля.      
Часы в холе пробили час дня, лишний раз, напоминая о томительном одиночестве. В трехэтажном особняке она одна, если не считать прислуги. Старик садовник, двое горничных, экономка и охранник на воротах – все, как на подбор любители помолчать. Едва уловимый шорох побудил Ларису обернуться. Глупая Дина, в который раз поворачивала ручку двери, не решаясь войти. Она будет это делать до бесконечности, пока Лариса не даст ей «добро».
-  Войдите.
Дважды повторять не пришлось. Через секунду на пороге комнаты возникла невысокая стройная девушка, с неподвижным взглядом. Вот и сейчас, из-за своей привычки, она не заметила нарочно подброшенного на ее пути зеркала и, наступив на него, потеряла равновесие. Чашка, чайник, вазочка с печеньем плавно сползли на ковер.
-  Бестолочь! Надо было смотреть себе под ноги, - Лариса Даниловна с чувством долга отсчитывала прислугу.
Девушка все с тем же каменным выражением лица опустилась на колени и принялась собирать посуду. Дина старательно исполняла свои обязанности. Прежде, чем вернуться за новым комплектом посуды, горничная привела в порядок ковер. Вскоре, появившуюся с новой чашкой, чайником, Лариса Даниловна встретила ласково, - Принеси вторую чашку, - а когда горничная вернулась с чашкой в руке, предложила, - Будем пить чай вместе, наливай.
Дина аккуратно наполнила чашку до краев и подала ее хозяйке, после чего привычно поклонилась и направилась к выходу.
-  Стой! – резкий окрик заставил Дину выполнить хозяйское распоряжение.
Девушка замерла на месте. Лариса Даниловна тщетно пыталась отыскать на ее лице следы испуга, как обычно оно ничего не выражало, что еще больше взбесило хозяйку, - Подойди!
Дина повиновалась.
-  Я желаю знать, что ты за человек? Почему ты всегда молчишь? Тебе приказал молчать хозяин? – в ожидании хоть какой-нибудь реакции на справедливые нападки Лариса Даниловна поднялась с кресла. Лицо ее приняло ласковое выражение. Лариса Даниловна заставила себя улыбнуться и, приблизившись к девушке, провела ладонью по торчащим в разные стороны коротко стриженным волосам Дины. Девушка молчала. – Ну а письменно ответить на мои вопросы можешь? Ты, что безграмотная? – с сомнением спросила Лариса Даниловна, - спустя несколько секунд она добавила с угрожающими нотками в голосе, - Если ты не расскажешь мне о себе, сегодня же вечером можешь идти на все четыре стороны. Поняла?
Может, она тронутая, подумала вслед уходящей Лариса Даниловна. Она обязательно добьется своего, а получить ответы на вопросы она может у экономки. Та должна быть в курсе анкетных данных наемной прислуги. Отчего во всем доме постоянно стоит мертвая тишина? Она подавляет, а, растворяясь в ней, начинаешь ощущать себя маленьким винтиком неподвластного тебе механизма. Она не станет обращаться к этой дурочке, Дине, все сделает сама. На втором этаже пять комнат, не считая кабинета Адонита. Лариса обошла каждую, включая те, где телевизор и музыкальный центр. Резкие голоса, громкая музыка, звуки выстрелов преследовали ее даже наверху. Подойдя к бильярдной, Лариса застыла от удивления. Кто-то успел опередить ее, из-за полуоткрытой двери звучала меланхоличная мелодия. Войдя в комнату, Лариса никого не застала. На одном из бильярдных столов лежал прибор, корпус которого был усеян множеством кнопок. Пробежавшись пальцами по клавиатуре, женщина немало удивилась. Многоголосье звуков, доносившихся со второго этажа, смолкло, а к мелодии в бильярдной прибавились навязчивые слоганы рекламы. Значит, то, что она держала в руке, все-таки оказался пультом, созданным для управления всей бытовой техникой в доме. Любопытно, отчего ей ранее никто об этом не говорил?
Отыскав нужные кнопки, Лариса заставила электронику умолкнуть. -  Фима, - негромко позвала она, и тут же покачала головой. Зачем кричать, если есть кнопка вызова? Она успела освоиться, но до сих пор не привыкла к заведенным  здесь порядкам. Дом, нашпигованный умной аппаратурой, казался ей темницей, где за ней ведется круглосуточное наблюдение. Здесь имелось все, что необходимо для комфорта, а ей в четырех стенах было тоскливо и неуютно. Скрашивая существование, Лариса придумывала для себя занятия. Приходилось ограничивать себя в чтении, с возрастом начали болеть глаза. Врачи предупреждали ее о надвигающейся катаракте, Лариса не верила, но читать она стала все же меньше. Большую часть времени, ожидая Адонита, Лариса проводила в парке. Вековые вязы, пирамидальные тополя, походившие на зеленые свечки, белая акация – ровными рядами росли вдоль дорожек. Неспешно расхаживая вдоль зеленой стены, Лариса чувствовала себя защищенной. Шелест листвы напоминал ей восторженный шепот зрителей в зале после премьеры. Плотная стена из подстриженных кустов боярышника заслоняла от любопытных глаз прислуги.
Вошла экономка. В ожидании приказаний, высокая худая женщина застыла навытяжку. Лариса Даниловна одарила ее приветливой улыбкой, - Я редко к вам обращаюсь, но сейчас возник серьезный повод, - она на время смолкла, в надежде на ответный вопрос.
Экономка кивнула головой и продолжала молча смотреть на Ларису. Взгляд смотрящей был лишен привычного лакейского подобострастия, глубоко посаженные глаза взирали на хозяйку, как на равную.
-  Фима, мне нравится ваша исполнительность, но я привыкла получать ответы на мои вопросы. Вы молчите не для того, чтобы позлить меня?
Экономка теперь смотрела чуть выше головы Ларисы. Вдруг в нескольких шагах от стоящей упало яблоко.
-  Фима, вы меня слышите? – получив молчаливый ответ, Лариса спросила снова, - Вы все меня ненавидите, только я не знаю, за что? – внимательный взгляд скользил по стоявшей напротив. Молчание Фимы не вызывало у Ларисы раздражения. Она ведь догадалась, что яблоком в нее запустила я, но не подает вида. Фима приблизилась к ней так близко, что Лариса могла ударить ее, толкнуть, могла сделать с ней все, что угодно. Однако власть не делает человека довольным жизнью. Яблоко в ее руке превратилось в живой снаряд. Не успела Фима дойти до двери, как получила удар в спину.
Куклы, их ничем не проймешь. Адонит специально нанял на работу немую прислугу. Сегодня вечером она обязательно узнает: зачем?
Молчал телефон, умолк говорящий попугай, даже вяз за окном более ничего ей не нашептывал. Тогда она станет беседовать сама с собой, а чтобы никто ее не услышал, она выйдет в парк. Невидимое око присматривало за ней в доме. Лариса нашла тому подтверждение, когда приметила немигающий глазок над дверью своей комнаты, наверняка, таких соглядатаев полон дом. В саду же за ней шпионили другие, вполне живые глаза. Ганс, противный старикашка садовник прилагал усилия для того, чтобы разозлить хозяйку. Садовый инвентарь в его руках лишь предлог для того, чтобы присматривать за нею, и это он делает по заданию Адонита. Почему любимый человек не доверяет ей, отчего подвергает ее испытаниям?
Дорожки, посыпанные гравием, лавочки, беседки и даже веревочные качели, здесь имелось все, для того, чтобы отрешиться от нескромных глаз. Пройдя на виду у любопытного садовника пару раз вперед – назад, Лариса незаметно прошмыгнула в беседку и сквозь щелку вела наблюдение за возможным противником. Прошло десять минут, как она неотрывно смотрела за манипуляциями Ганса. Склонившись над кустами боярышника, он щелкал ножницами и, казалось, не думал ни о чем, кроме работы. Смотреть за Гансом быстро наскучило Ларисе. У ворот усадьбы нес вахту охранник Вадим, который, в отличие от горничных, работал без выходных. Из всей прислуги он для Ларисы был самым загадочным. Нести вахту, без отдыха, вряд ли, по силе любому человеку. Что именно, а главное, от кого он должен был защищать в непредвиденном случае, непонятно. Леоново находилось в глуши, добраться сюда, не зная дороги, было нереально. Соседей у Адонита не было. Лесник, проживающий на другом конце леса, не отличался любопытством. За тот не большой срок, что Лариса прожила в усадьбе, она ни разу не встречалась со смотрителем лесного хозяйства.
Гравий скрипел под ногами, каждый ее шаг гулко отдавался в ушах, слышали его и те, кто не прочь быть в курсе чужих дел. Железобетонная стена, высотой два с половиной метра скрывала обитателей Леоново, но от кого? Дикие звери стороной обходили усадьбу, ближайшее жилье находилось в десятках километров от Леоново. Если бы она надумала сбежать, ее ожидало томительное блуждание по густым, лесным зарослям в компании с лосями, лисами и стаей волков. Но ни они пугали Ларису, страшнее всего для нее был недостаток общения.
-  Вадим, - обращаясь к охраннику, Лариса выставила все свое очарование напоказ, и было, ради чего стараться. Вадим – молодой, весьма привлекательный мужчина. Ей пятьдесят пять, но она – женщина. -  Не скучаете? – не дождавшись ответа, Лариса прибавила, - А я, знаете ли, готова с воротами разговаривать. Может, развлечете меня?
История повторилась, с небольшим дополнением. Вадим даже не взглянул в ее сторону, вышагивая вдоль выездной дороги. Ну, уж этому она точно не позволит пренебрегать собой. От прямого удара в грудь он не покачнулся. Когда Лариса занесла руку для повторного удара, Вадим отклонился.
-  Открой мне ворота! – с накипающим в душе раздражением выкрикнула Лариса.
Он повел так, будто ее не было рядом. Укрывшись в сторожке, он оставил ее в одиночестве. Оторопевшая Лариса побрела к дому. С ней никто не считается, она для них – пустое место. Ну, ничего, она еще им покажет. Подобное она не позволила бы даже главному режиссеру, который долгое время был для неудачливой артистки авторитетом. «Ты годишься только на эпизодические роли. У тебя нет имиджа, ты лишена индивидуальности». Первым желанием Ларисы после услышанного было подать заявление об уходе из труппы, с наслаждением швырнув им в лицо режиссера. Но, поразмыслив, Лариса погасила бушевавшую в душе бурю, и проглотила обиду, пообещав себе жестоко наказать злого ворчуна. Лариса задействовала всю свою изобретательность, чтобы отомстить и это ей удалось. Обидчик не сразу догадался о причине происшедшего. Все ведущие артисты, участвующие в премьере, накануне спектакля не явились на генеральную репетицию. Лариса, наблюдая за стенаниями режиссера, злорадствовала, уверенная в том, что он обратится к ней за помощью. Ругая, на чем свет стоит солистов труппы, режиссер неистовствовал. Обзвонив всех отсутствующих, он растерялся. У каждого из актеров нашлась уважительная причина. На лице режиссера Гаврилова был написан приговор, это – провал, настоящий крах его карьеры. На следующий день все газеты сообщат о давно обещанной и сорванной премьере, и без обвинений в его адрес не обойдется. Лариса выжидала. Несмотря на недостаток терпения, ей удалось добиться своей цели. Гаврилов обратился к ней. Он не просил, а советовался с Ларисой, обращаясь к ней как к равной, и это тронуло ее. Лариса отказалась от первоначального плана мести. Генеральная репетиция, а затем и премьера состоялись, но «ход конем» имел для Ларисы неожиданное продолжение. В сторону Ларисы начали коситься даже те, кто ранее к ней хорошо относился. Она почувствовала себя изгоем. Находились среди ее коллег и такие, которые открыто демонстрировали ей свою неприязнь. Вынести столь незаслуженное к себе отношение, Лариса не смогла. Уход из театра, которому она отдала всю свою жизнь, порой жертвуя любовью дочери, стал для Ларисы поворотным событием в ее судьбе. Она обиделась на весь белый свет, на знакомых и незнакомых ей людей, по милости которых в сорок пять лет была вынуждена куковать в четырех стенах. Дочь, к тому времени, оканчивала школу, уже взрослая, а мать ее не удел. Домашним Лариса долго не признавалась в том, что уже не работает в театре, лгала, выдумывала несуществующие гастроли, которые в последний момент срывались. Ларина тогда была увлечена археологией, и совсем не интересовалась жизнью близких. Лариса же хотела видеть в дочери подругу, а  для Ларины  мать оставалась человеком, который требовал признания своих нераскрытых талантов. На некоторое время у Ларисы возникла неприязнь к дочери. Если поразмыслить, они никогда не были близки по-настоящему, без этого семейного счастья быть не может. Ларине это поздно объяснять, а вот Адониту, пожалуй, стоит. Не столько объяснять, сколько проучить. Она отучит его следить за ней и заставит считаться с ее желаниями.
В полуподвальном помещении, где она очутилась, было темно и сыро. Каждый шаг Лариса совершала с большой предосторожностью. Обследуя территорию, которая на некоторое время должна была стать для нее приютом, Лариса торопилась, отыскать себе место почище. Под ногами валялись камни, палки, доски, шуршала бумага. Но донимал Ларису не хозяйственный хаос, а жуткий запах, напоминающий аромат давно немытого человеческого тела. На удачу ли, Лариса нащупала арку, ведущую в тоннель. Туда она сунется в том, случае, если ее местонахождение будет обнаружено. Ладонь коснулась влажной, шершавой поверхности. Похоже на кору дерева. Рука совершила плавный полукруг, так и есть. Лариса с опаской опустилась на лежащий ствол. Любопытно, как он тут оказался? Глаза постепенно привыкали к полутьме, теперь Ларису стал донимать холод. Зубы выбивали равномерную дробь, Лариса потирала озябшие ноги. В голове проносились мысли: может, напрасно она загнала себя в подземелье? Пока Адонит почувствует свою вину, Лариса превратится для него в приятное воспоминание, вовсе она не уверена в том, что он ее любит. На деле это – какая-то собственническая любовь, но она-то – свободная женщина, только другие этого признавать не хотят.
Шаг за шагом она кружила по подвалу, не боясь, вляпаться в грязь. Холод не выпускал ее из своих железных объятий. Из носа потекла предательская влага, еще чуть-чуть и она будет вынуждена сдаться. Прислуга станет насмехаться над ней, а любимый перестанет уважать.  Нет, этого ей не вынести. Уже, наверное, вечер, ну где же Адонит? Она попала в подвал через слуховое окошко, которым часто пользовались хозяйские собаки. Не отыскать ей выхода, придется воспользоваться тоннелем. Не без сомнения ступив в его темное жерло, Лариса больше не спешила. Сделав следующий шаг, она провалилась в лужу, далее события развивались стремительно. Ощутив на своей лодыжке несильный щипок, Лариса побежала. Сзади слышалась какая-то возня, подгоняющая бегущую. Пытаясь обернуться, она поскользнулась, и едва не упала. Тоннель сужался, уходя все глубже под землю. Усталость вперемежку со страхом, вынудили Ларису обернуться. Из кромешной тьмы на нее взирали несколько пар крошечных глазок. Крысы! К ним Лариса испытывала особое отвращение, все из-за их наглости и живучести. Животные не разбежались, когда она замахнулась на них и закричала. Огоньки глаз приближались. Человек и подземные жители взирали друг на друга, но если последние это делали по причине природного любопытства, то Ларисой руководил страх. Она все больше вжималась в стену, неосознанно ища защиту от бесцеремонного преследования. Крысы наступали. Пятясь, Лариса медленно продвигалась в обратном направлении. Мерзкие твари не отставали, и тогда ей не оставалось ничего иного, как ринуться назад. Благой мотив – выбраться во чтобы то ни стало, подгонял беглянку. Знакомая арка представлялась вратами в рай. Наконец, она спасена! Луна позаботилась об этом, посылая Ларисе информацию с потоками яркого света. Выбраться через слуховое окно удалось с большим трудом, казалось, неведомые силы препятствовали ее бегству. Свежий ветерок привел ее в чувство. В разорванной юбке, перепачканная грязью и пропахнувшая гнилью, Лариса стала походить на бомжа. На дворе стояла глубокая ночь, а о ее судьбе никто не беспокоился. Ни в одном из окон не горел свет.
-  Адонит! Я продрогла и хочу есть.
На громкий призыв не последовало отклика. В темноте найти дорогу к парадному подъезду было нелегко. Силы небесные! Если она сейчас не выпьет чашку горячего чая, ей конец. -  Адонит! Я сейчас сдохну, - с надрывом в голосе заорала Лариса.
На это раз ей повезло, на балконе второго этажа показалась человеческая фигура. -  Не кричи, ступай направо, пройдешь двадцать шагов, повернешь налево, и перед тобою вход, - не промолвив более ни слова, человек скрылся из вида.
По голосу Лариса узнала Адонита. Выполняя его указания, она едва себя сдерживала. Адонит совсем не выглядел взволнованным, напротив, в его рекомендациях скрывалось желание быстрее от нее отвязаться. Сбившись со счета, Лариса залилась слезами. Ее и пожалеть-то некому. Хорош претендент в мужья, даже не встретил любимую женщину. Добравшись до входа, Лариса из последних сил дернула дверь, затем взлетела по лестнице, позабыв о наличие лифта. Даже от крыс она не неслась так резво, а подстегивало ее раздражение на собственных обидчиков. Ворвавшись в комнату рядом с бильярдной, она рассчитывала застать Фиму в тепленькой постельке. Каково же было удивление Ларисы, когда она застала экономку стоявшей посередине комнаты. -  Вы, что же, стоя, спать привыкли? – не без ехидства полюбопытствовала Лариса. Через пару секунд прибавила, - А забыла, вы же, милочка, немая … дура! – дверь комнаты с шумом захлопнулась.
Пока Лариса спускалась на второй этаж, ее раздражение постепенно сходило на нет. Сейчас она предстанет перед заспанными очами Адонита, неотразимой, как всегда. Распахнув дверь, Лариса торжествующе улыбнулась, но очень быстро положительная эмоция сменилась удивлением. Периодически спальня наполнялась звуками переливистого храпа. Не включая света, Лариса приблизилась к кровати. Несколько минут она не спускала взгляда с лежащего навзничь Адонита. Что-то в его лице, на котором оставил свой след лунный свет, подсказало Ларисе верное решение. Схватив соседнюю подушку, она накрыла голову лжеспящего. Минутная возня, приглушенные крики не остановили Ларису, - Будешь знать, как меня обманывать!
Высвободившись от подушечного плена, Адонит, отдышавшись, произнес, - Ларочка, ты, что шуток не понимаешь? Зачем кидаться на людей?
Очутившись на кровати, Лариса улеглась рядом, - А на меня крысы кидались, что же ты не пожалеешь?
-  Помилуй, Ларочка, откуда в доме крысы?
-  Это я у тебя хочу спросить. Почему ты не поручаешь прислуге смотреть за порядком в служебных помещениях?
-  Каких таких помещениях?
-  В подвалах, - с вызовом ответила Лариса.
Короткий смешок последовал незамедлительно, - Все подвалы в доме забиты. Ты что-то путаешь.
-  А где я, по-твоему, была все это время?
-  Где? – переспросил Адонит, - В парке, наверху, ну, я не знаю, может быть, в беседке.
-  Вот именно, что не знаешь. Полюбуйся на меня.
-  В темноте?
Лариса включила свет и пару раз прошлась по спальне в роли манекенщицы, - Ну, как?
-  Хороша, - Адонит цокнул языком, - На мой взгляд, ты обворожительна.
-  Грязная я тебе тоже нравлюсь?
-  Ты – красотка, а на грязь я не обращаю внимания. А без одежды ты еще более хороша.
-  Не дождешься, - резко вставила Лариса, - Я отправляюсь под душ. Если желаешь сделать мне приятное, - Лариса дождалась, пока Адонит согласно кивнул головой, - Смени прислугу.
Пусть призадумается на сон грядущий, Лариса позволила себе улыбнуться. Завтра она отведет Адонита к подвалу, и любимый сделает так, как угодно Ларисе. До двери оставалось всего несколько шагов, когда Лариса ощутила, как пол уплывает у нее из-под ног. Закружилась голова. Пытаясь сопротивляться недомоганию, Лариса ухватилась за ручку двери. Кажется, с ней что-то не в порядке. Чьи-то острые коготки коснулись ее шеи, больше Лариса ничего не помнила.