Лодыжка Евы. Глава 8

               

     Тихий приглушенный голос на мгновение вывел его из задумчивости. Спрашивал Вениамин, - Как поживают пробные образцы?
Ответ последовал без промедления. – Почему вы у меня это спрашиваете?
Елейная улыбка растекалась по физиономии толстяка, тем самым, демонстрируя  свое нежелание замечать раздражение, сквозившее в интонации голоса ответчика, -  Помилуйте, кому, как не вам судить об успешности проекта?
Толстяк откинулся на спинку кресла, с шумом вдыхая аромат сваренного кофе, он, казалось, всецело отдавался наслаждению, смакуя любимый напиток.
-  Проект еще не окончен, об его успешности судить рано, - говоривший уткнулся в монитор, тем самым, показывая, что разговор ему не интересен.
Волосатые пальцы плавно скользили по клавиатуре, наступит время и эти механические движения станут не нужны. Чувствительные машины, подвластные управлению одним взглядом, пока еще оставались мечтой для миллионов пользователей. Ранее предпринятые попытки заканчивались неудачей, жертвуя надежностью, изобретатели гнались за многофункциональностью. Но чем совершеннее изобретение, тем более чувствителен его механизм к изменению внешних и внутренних параметров. На экране один за другим открывались файлы, которые Адонит едва пробегал воспаленными глазами. В какой-то момент, увлекшись процессом, он присвистнул от удивления. Секундное проявление эмоций осталось без внимания. Сотрудники лаборатории прикладных компьютерных технологий все без исключения – люди увлеченные, которые ставили свои исследования превыше всего остального. Человечество, вступившее в ХХ11 век, снисходительно относилось к прежним достижениям. Экспериментаторы прошлого века, часто в попытках докопаться до сути, ограничивали спектр исследований. Сегодня телепортация человека вплотную приблизилась к реальности. Эксперименты по перемещению живых объектов проводились в закрытом режиме, с оглядкой на фундаментальную науку. Объекты исследований – телепортированные кролики мало, что могли поведать о собственных ощущениях. Сейчас все это от него далеко, а тепловая смерть рядом. Бесчисленные буквы складывались в слова, моментально проникая в  сознание. Тепло перемещается от более горячих объектов к более холодным, пока их температуры не выравниваются. После этого перенос энергии прекращается. Однако иногда тепло начинает течь вспять…
Над курчавой шевелюрой склонилась голова Вениамина, - Верю, мне уже жарко, не пойму только: зачем тебе это?
-  Привык мыслить объемно. Если есть тепловая смерть, как альтернатива должна существовать холодная.
-  Чайник, который закипает от энергии письменного стола, сомнительно, но, пожалуй, я уступлю, но представить его же через пару минут покрытым слоем льда? Определенно, я отказываюсь в это верить.
-  Холод перетекает от более холодных объектов к более теплым. Опять не веришь?
Маленькие глазки Вениамина стали крошечными, утопая в многочисленных складках жира. -  Кто же станет сомневаться в очевидном? Вот, если бы этот воображаемый ледяной чайник возник рядом со мной, - говоривший обмахивался газетой, что не спасало его от духоты. – Сейчас бы…, - голос Свирида оборвался.
Стеклянные двери бесшумно раздвинулись, и в лабораторию вошла заведующая. Беглого взгляда ей оказалось достаточно, чтоб оценить обстановку, - Отдыхаем, значит. А микросхемы кто сверять будет?
Дважды повторять не пришлось. Присутствующие погрузились в виртуальный мир. Вениамин, максимально удаленный от бдительного ока заведующей, вел за ней скрытое наблюдение. Улизнуть на перерыв раньше, теперь, вряд ли, удастся. Раздосадованный, он вернулся к работе. Не прошло минуты, как он позабыл и думать о собственных планах.
Звездное небо навевает мысли о вечном покое. Кажется, что в небесах царит идиллия, но это вовсе не так. Вселенная изобилует катастрофами, в любой момент Космос готов уничтожить жизнь, им же порожденную. Загадочные звезды менее всего напоминают безобидную иллюминацию. Их покой обманчив, он сродни притаившейся на время адской машине. Когда-нибудь он сменится безумным, готовым все рушить порывом стихий. В темной дали Космоса скрываются черные дыры, способные поглотить всю Солнечную систему. Небесную гладь, простертую над планетой, время от времени рассекают метеориты или обломки комет, с их появлением свет затмевают языки пламени. Не вечен бег и самого Солнца. Когда-нибудь своим нестерпимым сиянием оно выжжет все соседние планеты. Вселенная – огромный театр, в разных частях сцены, которого незримый математический Бог вновь и вновь славит свою мрачную пьесу, разыгрывая с новыми исполнителями, с иными мизансценами, одну и ту же мистерию жизни и смерти.
Стоп, сопротивляясь оглушительному потоку мыслей, Адонит тряхнул головой. Ему дано задание, которое к вечеру необходимо выполнить. Тонкая, почти неосязаемая пластина, в микроструктуре которой хранился большой объем информации, терпеливо ждала своей очереди. Новые образцы должны быть готовы на этой неделе, этого требовала от подчиненных заведующая. Но она до сих пор не смогла дать внятный ответ на вопрос: «разве может новое быть совершеннее старого?» Фима, Дина, Вадим, Лайма и … остальные были способны отображать на своей физиономии палитру разнообразных чувств, но  экспрессивная мимика не гарантирует наличие души, которой у искусственного интеллекта нет и быть не может. Он изменил программу, и его роботы теперь только обликом напоминают исходный образец.
На его плечо легла расплывшаяся от жира рука Вениамина, - Селена вышла, - прикосновения было недостаточно и, говоривший вперил пронзительный взгляд в натянутую, как струна спину коллеги.
Адонит только делал вид, что не обращает внимания на действия своего коллеги. Его не менее, чем других воодушевило известие об отлучке заведующей.
-  Дожили. Проклятая эмансипация вытеснила домострой, - для привлечения к себе дополнительного внимания, толстяк звучно зевнул. Его причитания, словно рев рассерженной сирены, разносились по лаборатории.
-  Тише, - возмутился Адонит.
-  Думаешь, вернется? – с сомнением спросил Вениамин, - Пусть возвращается, я свое отработал, и, вообще, надоели мне эти микросхемы. Уйду на покой и, - крошечные глазки прищурились, - Обзаведусь тем же послушным гаремом, что и ты. Буду тогда только рот открывать…
-  И штаны снимать, - донеслось откуда-то рядом.
-  Заткнись, болван! – Вениамин узнал по голосу шутника и погрозил ему жирным пальцем. Рассказать о собственных мечтах до конца он не успел.   
Двери неслышно отворились, Вениамин тут же последовал примеру Адонита, уткнувшегося в монитор. На этот раз повезло, вместо придирчивой, не дающей спуску Селены в лаборатории появился бесшабашный Женька. – Совсем закопались, а у нас кое-что ожидается, - парень ловким движением распахнул полы белого халата и повязал его на талии в виде поварского передника, - Догадались?
-  Главное, чтобы она не догадалась. Иди-ка ты лучше к себе,- бросил Адонит, не оборачиваясь.
Женька не унимался, - Обеденный перерыв через пять минут, - сообщение возымело кратковременное действие. Вениамин с оглядкой на стеклянных стражей отмахнулся от назойливого приятеля. Тогда Женька не в силах сдержаться, сорвал с себя передник и стал перебрасывать его из рук в руки. Бессмысленное занятие помогало ему коротать время. Затем, соорудив на голове из халата чалму, он начал отчет, - …11, 12, 13, 14, 15 … 25…30…минута, все, конец! – сорвавшись с места, он исчез за стеклянной дверью также неожиданно, как и появился.
Преодолев вслед за ним заслон, отделяющий их от свободы, Адонит и Вениамин очутились в оранжерее. Идея придать институтским коридорам облик цветущего ландшафта принадлежала его бывшему директору. Покойный отличался любовью ко всему живому, что было так непохоже на человека, ограничивающего себя одной единственной работой. Благоухающие коридоры, бесчисленные кабинеты и лаборатории заменяли ему дом. Никто из его подчиненных за семнадцать лет не видел, чтобы руководитель покидал здание института. Однажды Адонит застал директора за прозаическим занятием: вскапыванием грядок.
- В голове его свербит, с днем рожденья, Адонит! – дружный хор голосов оглушил вошедшего.
Он почувствовал себя неловко, так, если бы на него воззрилось пристальное око десятков видеокамер. Вместо благодарности, он машинально кивнул головой.
-  Что безмолвствуешь, повелитель роботов?
-  Его компьютерный интеллект рождает новые идеи …
Закончил мысль за Женьку его сосед Свирид, - Которые после приходится расхлебывать нам.
-  Светила науки, прошу к столу.
Казалось, что все это происходит в его воображении. Вместо уставленного всевозможными яствами стола перед ним маячила знакомая лабораторная стойка, на которой лежала его точная копия. Лукавые, в обрамлении густых бровей глаза, следили за ним взглядом.
-  Познакомьтесь, Адонит Адонитович собственной персоной, - пряча руки за спину, Женька умело манипулировал ими.
Лежавший медленно приподнялся и сел, молча, обводя присутствующих усталым взглядом.
-  Похож, ничего не скажешь. Теперь их не отличишь.
-  Главное, чтобы Селена поверила.
-  А это мы сейчас проверим, - прежде чем компания сообразила, что Женька задумал, тот нажал кнопку экстренного вызова.
-  Ты с ума сошел! – Свирид схватил смельчака за руку, но было уже поздно.
На пороге лаборатории возникла заведующая, - Что празднуем?
Свирид, парализованный начальственным взглядом, открыл рот, но с ответом его опередил Женька, - Мы обсуждаем мир растений, который вокруг нас. Они все видят, слышат и даже понимают,- воодушевленный всеобщим молчанием нарушитель спокойствия продолжал, - Если я продырявлю лист, то растение будет … молчать, а если на него сядет клещ, растение будет взывать о помощи, оно будет притягивать хищных насекомых.
-  Интересно, но к порученной вам работе не имеет никакого отношения. Перерыв заканчивается, - Селена бросила беглый взгляд на часы, - Через двадцать шесть минут, не забудьте об этом.
Когда она вышла, присутствующие облегченно вздохнули, кто вслух, кто про себя. 
Вспомнили о роботе, укрывшемся за людскими спинами. Сотрудники, еще раз оценивая сходства копии с оригиналом, одобрительно кивали головой.
-  Между прочим, собирали втайне от именинника и начальства.
-  Селена может обнаружить недостачу комплектующих. Напрасно все это.
Виновник торжества довольно равнодушно выслушивал реплики. Щекочущий ноздри аппетитный аромат подсказал ему, что кто-то уже начал обед. Вениамин сообразил еще быстрее, - Угостите, прошу, - жалобно протянул он, - Очень хочется кушать.
На призыв откликнулся Женька, - У  меня есть дары природы из нашего сада. Хочешь? – на его ладони очутились два ярких красно-желтых плода.
Вениамин вонзил в глянцевый бок одного из яблок пожелтевшие резцы и равнодушно начал жевать.
-  Угощайся, - Женька протянул второй плод Адониту.
-  Благодарю, я на это добро уже смотреть не могу.
-  А я не откажусь,- Вениамин с ловкостью выхватил у Свирида из-под носа предложенное, - Кстати, чего ты городил о дырявых листах и любви к природе?
Пока Женька держал ответ, Адонит огляделся. Из-за укрытия, в котором он очутился, ему было хорошо видно, что происходит в лаборатории. Петр с Леонидом, отвернувшись к окну, довольствовались скромной трапезой. Обычно сдержанные, сегодня они не закрывали рта, и, казалось, не обращали внимания на окружающих. Леонид так увлекся, что уже пару раз проносил вилку мимо рта. Петр за то время, пока собеседник рассказывал, угощался за двоих. Аристарх, изнывая от непреодолимого желания закурить, зажал в зубах сразу же несколько зубочисток. Судя по его печальной физиономии, средство было мало действенным. Однако существовал испытанный рецепт, который ни разу не давал прокола. Нравоучительные беседы зануды Селены могли, кого угодно избавить от вредных привычек, особенно если они затрагивали сферу рабочих интересов. Нынешний директор сыграл с ними злую шутку, назначив заведовать лабораторией даму, это в мужском-то коллективе. Подчиненные сначала с любопытством, а затем с недоумением наблюдали, как начальница старалась уничтожить в себе женское начало. Высокая, статная, не лишенная обаяния, Селена приобрела с годами жесткость суждений и непримиримость к чужим недостаткам, но, по мнению Адонита, оставалась в душе мягкой, доброжелательной, и пусть это только его догадки, он не посвятит в них никого, даже Ларочку. Удивительное дело, если их поставить рядом и поменять одеждами, то даже хорошо знающие их люди перепутали: кто есть кто?
-  Эй, хватит мечтать, перерыв закончился.
Вернувшись к себе, Адонит на некоторое время облегченно вздохнул. Наконец, он опустился с небес на землю, к сожалению, а может быть, к счастью, ненадолго. В компании со Свиридом и Вениамином он продолжил начатое. Привычные манипуляции вернули его в рабочее состояние. Миниатюризация, которой они последние время занимались, сумела поколебать фундаментальные законы физики. Уже не за горами то время, когда элементы микросхемы достигнут атомарного уровня, а это значит, что работа микросхем станет непредсказуемой. Выход один -  от них придется отказаться. Ученые предсказывали подобное уже к 2020 году, но человек предполагает, а будущим располагают небесные силы. Новая промышленная революция так и не совершилась. Нанороботы, которым отводилась важная роль в «конструировании», так и не научились сооружать сэндвичи с сыром. Нанотехнологический подход состоит в том, что люди научаться перерабатывать практически любые природные ресурсы в строительные блоки, которые послужат основой промышленности будущего. Сначала будут собирать объекты размером с молекулу, после – более крупные. Будущее принадлежит фабрикам, работающим по тому же принципу, что и живая клетка. Если допустить, что каждые полчаса роботы будут создавать себе подобных, то уже через тридцать часов их непрерывной работы, число заново рожденных достигнет триллиона. Благо, не все можно уменьшить до атомарных размеров. В микромире человека подстерегают неожиданные эффекты, там, все иначе, чем в видимом мире. Полагаться на добрый разум незримых роботов, все равно, что выпустить на свободу микробов из бактериологической лаборатории. Роботы начнут проникать в человеческие клетки, другие примутся мастерить аппараты, способные на это. На новом витке вооружений люди проиграют.
-  А, может, нам заняться садом, огородом?
-  Займись. Чего далеко ходить. У тебя и руководство сменится, - выпалил Адонит, не задумываясь над сказанным.
Перед ним возникло изображение звездного неба. Странно, заставка ранее была другая. Одна из звезд на глазах у Адонита начала сжиматься, вокруг нее образовалось легкое облачко, которое постепенно расплываясь, растворялось в бездонной пучине Космоса.
-  Что ты там бормочешь?
Адонит не сразу понял, что вопрос Вениамина адресован ему. Огромный пульсар, за мгновение до этого возникший в правом верхнем углу, магнетизировал внимание смотрящих. Не в силах отвести взгляд, Адонит бросил через плечо, - Ты не знаешь, кто такая Эта Карина?
-  Для женщины достаточно запоминающееся имя. Где ты  с ней познакомился? – заинтересовался Свирид.
-  Я не уверен, что это имя принадлежит женщине. Я где-то слышал эти два слова.
-  Не знакома мне ни Эта, ни Карина. Я страдаю от жутких мук голода.
Адонит промолчал. Звенело в ушах, сквозь шум металлический голос произнес: «Ждать осталось недолго. Гибель Эта Карины будет чревата для планеты катастрофическими последствиями. Остатки газовой оболочки, сброшенной Эта Кариной, со временем затопят Солнечную систему, сдвинут планеты с устойчивых орбит. Все живое на земле незримо связано с Космосом».
-  Микросхем тебе мало, нашего Адонита  в космические дали потянуло, - угрюмо промолвил Вениамин. Излив злость, он виновато добавил, - Очень хочется кушать.
-  Я где-то читал о взрыве Эта Карины, в результате может пострадать озоновый щит. Но катастрофа может развиваться по иному сценарию. Замерзнем все, как сто двадцать миллионов лет тому назад, останется только мелочь пузатая, способная довольствоваться малым. Между прочим, Вениамин, у тебя не останется конкурентов, вся жратва твоей станет, - улыбка застыла на тонких губах Вениамина, когда между ожидаемого файла на экране возник знакомый пульсар. Лихорадочно пробежав пальцами по клавиатуре, Вениамин не терял надежды на благополучный исход. Как говорит одна очень популярная актриса второго плана: «надо только очень сильно захотеть».
-  Чего замолчал, предсказатель?
-  У меня понимаешь, Адонит, такая чертовщина творится: ни один файл из программы Retayl не открывается.
Густые брови взлетели вверх и также моментально заняли привычное место. Не могут их с Вениамином преследовать одинаковые видения. С самого начала у него ничего не ладится. Вениамин надоел ему своим нытьем, да еще Селена позволила себе отсчитать его при всех. При одном воспоминании об этом, Адонит болезненно поморщился. Кое-кто из присутствующих поспешил выразить ему свое сочувствие, но не нужна невинно пострадавшему жалость, он привык к  другому. Через полчаса он увидит собственную Селену, которая будет взирать на него с обожанием. Час быстрой езды, и он уже дома. Вот не повезло, так не повезло, назавтра штрафную квитанцию получит. Не сдержался, желая реабилитации, превысил скорость, гнал, как бешенный, про таких говорят: «с цепи сорвался». Эта Карина его направляла, проклятая звезда с утра ему не дает покоя.
-  Что ворота не отворяешь?! Ослеп? – Адонит сорвался на первого, кто встретился ему на пути. Пока он дошел до гостиной, успел отсчитать экономку, которая, проходя мимо, случайно задела его локтем. Внутри Адонита все клокотало. Бестолковые машины! Никогда, никогда им не достичь совершенства человека, они лишь винтики в механизме им запущенном. Пожелает он завтра же,  разберет их по частям, в конце концов, в его возможностях уничтожить их. А способны ли эти «неразумные твари» справится с ним? Ответ был очевиден. Их сила всегда будет распределяться по определенной схеме. Каждый индивидуум, сам по себе, уникальный свод законов, постичь которые и разобраться в их беспорядочном переплетении ему самому не удастся до конца своей жизни. Он, Адонит, как любой нормальный человек, думает, а порой и поступает «не как все». Вот она лежит перед ним, его спящая красавица. Она не открывает глаз уже третий день, не реагируя на его прикосновения, ласковые обращения. На лице Ларисы застыло испуганное выражение. Чего она боится, не своих ли нелепых фантазий?      
Ужинал Адонит в одиночестве, машинально отправляя в рот, все, что удавалось подцепить вилкой, не обращая внимания на вкус поедаемого. К чему ему все эти кулинарные изыски, если любимая не в состоянии разделить с ним трапезу. Куда бы он не смотрел, он повсюду наталкивался на ее взгляд, раз за разом меняющий свое выражение. Из боязливо-недоверчивого от становился укоризненным. Не открывая рта, Лариса произнесла: «Обеденный перерыв заканчивается через двадцать шесть минут». Проснулась былая злость, и в ненавистное изображение полетели тарелки, столовые приборы, кувшин с вином. Кто-то пытался успокоить его, но безуспешно. Опомнился Адонит, ощутив на себе томный взгляд незнакомки в лиловом.
За окном розовело небо, постепенно принимая малиновый цвет. Опускаясь все ниже, казалось, оно собиралось накрыть собою все землю. В ожидании своей участи замерла природа. Деревья в парке стояли, как ни живые, удлиненные листочки поникли, утратив первозданную прелесть. Адонит скользил взглядом по деревьям, траве, тревога не отпускала его. Темные образы, пугающие своей очевидностью, стояли перед глазами. Переходя от окна к окну, Адонит в беспокойстве озирался. Ноги сами понесли его наверх. Перепрыгивая через три ступени, спотыкаясь, он достиг чердака. Остановила его лишь запертая на замок дверь. Ключ. У него не было ключа, он давно не держал в руках ключа от чердачного замка. Где он, ему подскажет Фима, которая знает в доме все. Уже сорвавшись с места, Адонит вспомнил. Фима ничем не сможет помочь ему, потому, что ее больше нет. Проще будет собрать нового робота, чем восстанавливать разрушенное. Он не винил себя за приступ бешенства, Фиму убил не он, Адонит никогда ни на кого руки не поднимал. Это не он, это тот, другой, который отдавал ему приказания. Вернувшись наверх, он тупо уставился на неприступную дверь. Удар плечом опередил атаку ногой. Он отдавал себе отчет, что замок крепок, но продолжал колошматить по двери. Скоро Адонит почувствовал усталость. В изнеможении он опустился на пол, но незримый повелитель оставил его в покое только на время. Пытаясь избежать следующего его наступления, Адонит задремал.
Узкая полоска света коснулась детского лица. Следом послышались голоса. «Он спит». «Ты все-таки проверь. Мальчишка хитер, как дьявол». Секунда ожидания растянулась на века. Свет заслонила собою склонившаяся над ним мама. Адонит замер. Если мама заметит, что он претворяется спящим, не избежать наказания. Трепещущие от волнения ресницы успокоились, дыхание стало более глубоким, с присвистом, как у отчима. Мать склонилась над ним, мальчик ощутил исходящий от нее сладковатый аромат. Не прошло и минуты, как он вновь остался один. Боязнь наказания не отпускала его, но так сильно хотелось узнать, что происходит за дверью. Монотонные звуки, приглушенные голоса, а затем и тошнотворный запах горелого мяса, разбудило детское любопытство. Босые ноги прошествовали до двери, но отворить ее мальчик так и не отважился. «Занавеска горит». «Черт с ней, главное, чтобы его не было». Лежа на полу, Адонит все это слышал из-под двери. Густой дым щекотал ему ноздри, защипало в глазах. Слезы хлынули градом, Адонит едва успел нырнуть под одеяло, прежде, чем распахнулась дверь его комнаты, и на ее пороге возник отчим. Одеяло было сдернуто, колючий взгляд буравил ему затылок. Адонит не выдержал напряжения. Выбежав из комнаты, он оглянулся, но за плотной завесой дыма ничего не было видно. Во входную дверь позвонили. Вдруг близко от своего лица мальчик увидел мужскую руку, Адонит закричал. Мама бросилась ему на помощь. Пока она пыталась противостоять отчиму, мальчик боролся с дверью, замки которой были заблокированы. За стуком по двери и продолжительными звонками, мальчик не сразу понял, что творится позади него. Он вырвался на свободу слишком дорогой ценой. Сразу же после того, как дверь подалась, он услышал душераздирающий предсмертный мамин крик. Остекленевшими глазами несчастная смотрела на сына, а тот из-за спины соседей с ужасом взирал на отчима. Расправившись с мамой, отчим не утихомирился. Размахивая бензопилой, он бросился на живой заслон. Люди разбежались. Если бы убийца не споткнулся, зацепившись за выступ порога, Адонита постигла та же участь, что и его дорогой мамочки. Падая, озверевший отчим ударился о косяк двери. Удар, пришедшийся по виску, свалил негодяя на пол. Адонит выждал несколько секунд. Отчим не шевелился. Тогда мальчик с силой захлопнул дверь. Удар пришелся по телу лежавшего. Металлическая дверь успела еще четыре раза резануть распластавшееся тело, пока чьи-то руки, крепко схватив мальчика, не оттащили его от места преступления. 
Кровавые картины прошлого не отпускали его. Как и в продолжение разыгравшейся драмы чьи-то руки подняли его безвольное тело и понесли. Преодолев лестницу, холл, Адонит очутился в спальне, после чего ее покинул Вадим, именно он помогал второй горничной Лайме переносить хозяина. Адонит не отстранился, когда девушка помогала ему надеть пижаму, поправила подушку и накрыла его одеялом. С тем же беспристрастным выражением лица Лайма провела ладонью по его косматым волосам, приглаживая их. Адонит невольно улыбнулся, и, позабыв, что он имеет дело с бездушной машиной, произнес, - Спасибо, ты очень милая.
Может, ему показалось, или девушка действительно улыбнулась в ответ. Адонит ласково взял Лайму за запястье, - Посиди со мной. Ты – добрая, заботливая. Тебе меня жалко? Хочешь, я научу тебя говорить? Это не сложно, даже неразумные  маленькие дети умеют говорить, но вы же умные, предусмотрительные … люди, Лайма, я понял, вы – почти, как люди. Вы умеете прощать чужие ошибки и избегаете их сами. Повторяй за мной: Ле- о – но – во, усадьба, где все мы проживаем.
Лайма послушно повторяла за ним все движения, губы ее беззвучно шевелились. Адонит привстал, опираясь о локоть левой руки, а правой потянул девушку за язык. Болезненная манипуляция не вызвала у последней раздражения. Она покорно позволяла делать с собой, все, что угодно. Не испугал ее и блеснувший в глазах хозяина злобный огонек. Эмоций хватило на то, чтобы с отвращением оттолкнуть Лайму, - Прочь!
Он повторил свое приказание, и после того, как прислуга ретировалась. Краткое, обидное слово, будто удар хлыста преследовал его с самого детства. Им гнал Адонита отчим. Бросая его, он не задумывались о переживаниях мальчика. В тесной для ребячьих фантазий квартире, вольготно себя ощущал лишь толстый пушистый кот Персиваль. Адонит порой с завистью взирал на своего соперника за материнское внимание. Первое, что мальчик сделал, оставшись сиротой, выгнал хвостатого лежебоку из дома. Злого отчима Адонит ненавидел и после того, как тот, оказавшись за решеткой, умер. В тревожных снах к мальчику часто являлась мама. Он протягивал к ней руки, но лишь только ему удавалось коснуться старого махрового халата, видение исчезало, оставляя на память о себе приторно сладковатый аромат.
Почему? Отчего желанное так часто ускользает от него? Когда-то он мечтал жить в красивом доме, в полном одиночестве, но изоляция быстро наскучила, да и хозяйские заботы не для инженера- конструктора. Прислуга со стороны не пришлась ко двору. Думал, что роботы не станут мозолить глаза, но немые истуканы иногда раздражали больше, чем принципиальная Селена. Из-за мнительности и излишней подозрительности ему так и не удалось обзавестись настоящими друзьями. Любимая женщина у него появилась, когда большая часть жизни осталась позади. Захотелось простого семейного счастья, с тихими радостями в узком кругу. Знакомство с Ларисой перевернуло представление пятидесяти пятилетнего Адонита о взаимоотношениях близких людей. Он не сомневался, Лариса – его судьба. Ее взбалмошность он объяснял повышенной чувствительностью, экзальтированностью, эгоизм – принадлежностью к богеме.  Лариса особенная, таких, как она больше нет, а, значит, она должна принадлежать только ему. Никто на его работе не знал об их романе, Адонит тщательно скрывал свое счастье от окружающих. Он искренне верил, если им поделиться с добрым человеком, счастье перейдет к нему, а со злым – готовься к несчастью. Пять лет Адонит терпеливо выжидал, пока любимая женщина сделает свой выбор: остаться ли с прежним мужем или уйти к нему? Богиня не может принадлежать, кому попало, богиню надо обожать, ей следует поклоняться, исполняя любые ее прихоти, именно так и поступал Адонит, в противоположность ее  так называемому муженьку, полнейшему ничтожеству. Прочь мысли об этом неудачнике.
Зачинающее утро настойчиво стучалось в окна. В размышлениях он провел всю ночь, и сейчас продолжал нежиться в постели. Из-под полуопущенных ресниц он видел, как осторожно приоткрылась дверь его спальни. Маленькие женские ножки мелкими шагами приближались к его постели. Адонит претворился спящим. Сейчас Лариса наклонится над ним, щекоча длинными пепельными локонами его лицо, и поцелует его в губы. Вслед за любимой пришло томительное ожидание. Она все  еще не может решиться, с чего начать: со лба, щек или губ? А, может быть, Лариса хочет поцеловать его в глаза?    
Прошла минута. Адонит грезил о наслаждении. Лишь, когда хлопнула дверь, он понял, что остался в одиночестве. Почему она ушла, и, вообще, что ей от него нужно? Это он узнает у нее самой прямо сейчас. – Лариса! – его призыв летел вслед поднимающейся по лестнице любимой. Подняв ее на руки, он вбежал в ее чертоги. Потом все случилось именно так, как он того желал. Ее ласки растопили ему сердце, Адонит расчувствовался, что редко позволял себе, - Несравненная моя, ты пролила бальзам на мои незаживающие раны. Я чувствую себя молодым…
Лариса продолжила за него, - Доня, ты и есть молодой. У нас с тобой еще полжизни впереди.
-  Согласен, только если эти полжизни мы проведем вместе, - он смотрел и не мог наглядеться на ее красоту. Бездонная голубизна любимых глаз напоминала глубокие воды Байкала, где они впервые встретились и ответили взаимностью друг другу, а, может быть, это произошло позже? Не важно, они вместе и больше никогда не расстанутся. Но, что это Ларочка насупилась, наверное, чем-то недовольна.
- Ты должен исполнить мое желание и не спрашивать: почему я этого хочу, - капризный тон исключал отрицательный ответ.
Адонит улыбнулся, - Для тебя, все, что угодно, любимая.
Его губы приблизились, но так и не получили желаемого.
-  Я скажу тебе о том за завтраком, - произнесла Лариса и тут же указала Адониту на дверь.
Чего  же хочет его красавица, что за очередная прихоть взбрела ей в голову? Пытаясь приблизить час завтрака, Адонит занялся своими бумагами. Последнее время он забросил свои рукописи, которым посвятил почти десять лет жизни. В то, что он изучает тайную историю человечества, была посвящена только Лариса. Ей Адонит и завещал свои труды, которые, в этом - исследователь не сомневался, обессмертят его имя. Современное поколение, погрязшее в компьютерных технологиях, не готово оценить все то, что веками накапливало изобретательное человечество.
-  Не отвлекайся, никуда твое человечество не денется, подождет. А вот я ждать не привыкла.
Адонит не сводил восхищенного взгляда с Ларисы, в ярком спортивном костюме она выглядела еще более привлекательной.
-  Сейчас мы отправимся в лес.
-  В лес? – эхом повторил Адонит.
-  Именно, на охоту, на твоем внедорожнике.
-  Помилуй, Ларочка. Он не приспособлен бегать по лесным тропам.
Лариса отвернулась. Дрогнувшие ресницы ясно подчеркивали ее обиду.
-  Хорошо, будет, как ты того пожелаешь, только джип мы оставим у леса.
Еще несколько минут Лариса припиралась, не желая уступать, но после обещания Адонита передать ключи зажигания ей, уступила. Собираясь для вылазки в лес, Адонит не переставал любоваться совершенством любимой, образ которой действовал на него, как магнит. Жаль, что не удалось предупредить лесника о вторжении в его владения. Телефон его молчал, зато Ларочка сегодня будет весело щебетать, каждым своим обращением подтверждая, что он, Адонит ей необходим.