Куршевель на 101-м километре

- Ты, Мишель, слишком бережливый хозяин! - поднял бокал с бордо Жан-Пьер, - И у твоих работников очень низкие зарплаты!

- Точно! - поддержал коллегу Франсуа, - Людям нужно платить больше, и они тебя будут любить! А иначе ты в их глазах просто жадный капиталист.

Подвыпив, лягушатники вовсю делились с Михаилом историей становления французского социализма или капитализма с человеческим лицом и пытались учить того уму-разуму и как нужно обращаться с простыми трудягами.

Русский предприниматель поначалу слушал французов молча и не вступал с ними в полемику, списывая эти нравоучения на типичные для них гонор, заносчивость и высокомерие, совокупно именуемое французским шовинизмом.

Ну как им объяснить, что он однажды повысил зарплату, а понедельник после выходных уже выслушивал делегацию жен, жаловавшихся на напившихся в стельку мужей. Народ в русской глубинке к лишним, как оказалось, деньгам не привык, вот и спустил всю прибавку в местном вино-водочном магазине. Мишу два раза просить не нужно, уроки он усваивал быстро: в следующем месяце все получили деньги по старой ведомости, и в семьи трудового коллектива вернулись мир и покой, и привычный без излишеств достаток. Нам же лишнего не нужно?

Но Жан-Пьер с Франсуа - сами, между прочим, тоже нанятые боссом менеджеры - не могли уже остановиться в своих социалистических нравоучениях и достали даже такого флегматика, как Миша.

Он перевел свой взгляд с захмелевших французов на Тараканова и дождался, когда тот отвлечется от закуски и обратит на него свое внимание.

- Послушай, Игорь, я хочу им рассказать одну занимательную историю, но боюсь напугать!

- Какая тебе теперь разница? Ты же только что продал им свой завод!

- В общем так, и это случилось давно на заводе моего папы, но не хотелось бы их сильно испугать. Все-таки у нас праздничный банкет!

- Не беспокойся, я переведу им очень аккуратно! - успокоил своего клиента Тараканов.

Про то, какие очень даже специфические особенности на трудовые ресурсы может налагать географическая отдаленность русской провинции от столицы, Михаил французов не просветил, думая, что это само собой разумеется, или справедливо полагая, что об этом им  должны были рассказать их собственные юристы.

Но, к сожалению или счастью, раздел "Трудовые ресурсы" в due diligence отчете одной французской юридической конторы умалчивал об уникальной российской концепции "101-й километр" и ее влиянии на привычки и навыки рабочего контингента, а также принятые в таких местностях HR-политики и практики. 

- Лет двадцать назад, - начал вспоминать Миша, - мой папа приватизировал один завод в поселке Уршельский. Это маленький поселок здесь же во Владимирской области, который местные прозвали, кстати, Куршевель.

- Как вы думаете, с чего начал он, купив предприятие?

Французы равнодушно пожали плечами, не ожидая от этой истории ничего занятного или поучительного.

- Ну, заказал новое импортное оборудование?

- Повысил зарплату?

- А вот и нет! Построил высокий кирпичный забор вокруг завода и новую проходную!

Местные работяги в силу известного менталитета "все вокруг советское - все вокруг мое", многократно усугубленного фактором 101-го километра, проигнорировали знаменательное событие - приватизацию единственного в поселке завода, и продолжали тащить с него все, что еще можно было приспособить с пользой у себя дома или продать на пункте приема металлолома. О том, что настала эра частной собственности, они знать не хотели, постоянно пробивая в заборе новые бреши и удивляясь, кто этот сумасшедший, который так упорно их заделывает уже на следующий день.

А это был Мишин папа, который купил заводик и начал постепенно наводить на нем порядок.

Сначала он выступил с речью перед трудовым коллективом и поздравил его с новыми временами, когда можно, наконец, работать на самого себя и не воровать.

Трудовой коллектив не уловил перемен и продолжал таскать чужое имущество через дыры в заборе.

Папа все проходы и лазы заделал, оставив только проходную с объявлением для службы охраны "За поимку вора - премия 10 рублей! Выплачивается при предъявлении 1 зуба". Надо ли говорить, что секьюрити взялось за такой выгодный подряд с удвоенной энергией, и через неделю грабежи прекратились. Но и "несуны" не стали отсиживаться в глухой обороне и быстренько создали свой профсоюз, избрав его лидером самого… конечно, главного и умелого.

Но только частная инициатива, освобожденная от социалистических пут уравниловки, тоже что-то значит, особенно с опытом переговоров с главарями всяких непростых общин, которых в советское время за 101-м километром хватало с избытком.

В общем новый собственник, по словам Миши, не стал дожидаться первой забастовки и ультиматума вороватых профсоюзов. Получив через тайного осведомителя протокол об избрании предводителя профсоюзной ячейки, он отловил того с утра на проходной, нацепил на него наручники и посадил, как петушка, верхом на турникет, заблокировав заодно остальные вертушки.

Завод в силу производственно-технологических причин работал по так называемому непрерывному циклу,  то есть работяги трудились в три смены, и, следовательно, единственная рабочая вертушка на проходной крутилась практически безостановочно.

В этом месте французы отставили в сторону бокалы с вином и, открыв рот, слушали рассказчика и переводчика, не отвлекаясь больше на русские разносолы на столе и симпатичных официанток вокруг него.

- Сколько, спрашивают, продержался лидер профсоюзов? -перевел вопрос потрясенных иностранных инвесторов Тараканов.

- Две смены, - ответил Миша.

Неизвестно, что говорил Гагарин, вылезая после тренировок из центрифуги, мир запомнил только его "Поехали!", но профлидер, навертевшись целый день без перерыва на обед и от души наматерившись, к началу 3-й смены выбросил белый флаг и подписал акт о безоговорочной капитуляции.

- С тех пор на папином заводе, и кстати на моем тоже, забастовок больше не было и повышения зарплаты никто в ультимативной форме, как во Франции, не просит. А как теперь у вас будет-то? - участливо поинтересовался Миша, глядя в офигевшие французские глаза. 

                ***

Действительно, как?

Французов эта история, к сожалению, ничему не научила, поскольку уже через несколько месяцев после подписания сделки и передачи им полного контроля и управления наступил… Новый год.

- Вы что? Охренели?! - взмолился Миша, когда увидел французские подарочные наборы с колбасой и водкой для работяг, - Хотя бы не с утра!

Ну да, кто будет ждать окончания второй смены и помнить, что в третью "сухой закон" должен быть еще строже? Французские менеджеры? Никогда.

Подарки Пер-Ноэль раздал прямо перед началом первой смены.

Прознав про такой аттракцион щедрости, и вторая смена подтянулась на завод пораньше, чтобы отметить наступающий новый год вместе с первой. Третья смена? Она тоже дома сидеть не стала, а что ждать-то, когда уже можно начать? Понятно, что последняя в том году смена даже не началась, так как на двух печах ожидаемо произошли аварии, и завод встал на все праздники. Остывшую печь, как знатокам известно, дешевле снести и построить заново.

Так инвесторы из Франции на своей шкуре начали познавать русскую душу, закаленную нашим 101-м километром…

                ********