Юмористический рассказ - Учения

  Несли мы службу по своим боевым постам спокойно, ничего не подозревали и даже не ведали ни о каких учениях. И вдруг взрыв над нашими головами. Дым, пыль, грохот, звон разбитого стекла! Это кто – то взорвал взрывпакет на чердаке нашего приёмного центра. Чихая, кашляя и матерясь, мы выскочили из здания на крыльцо.
 А там смотрим: бегут куда – то солдаты при оружии. В другую сторону проехала на автомобилях морская пехота, и тоже с оружием. В третью сторону проехали танки, грохоча на всю нашу окрестность. И только потом мы узнали, что эти танки угнала у танкистов особая, специально подготовленная бригада из диверсантов. Это был, так сказать, элемент учения. Потом, конечно, были разборки на самом серьёзном уровне. Но это было потом.
 
  А сейчас к нам подбегает взъерошенный офицер и как заорёт:
«Какого хрена тут стоите! Бегом в расположение части получать оружие! И вперёд! Там вас ждут машины!»
И мы рванули в расположение части, а это километра полтора хорошего бега. По пути увидели нашего матроса Федю Ермакова. Это был добродушный и спокойный парень. Родом из Якутии. Федя куда – то бежал и почему – то в одних трусах.
«Федя, что случилось? Ты почему в трусах?»
«Пацаны, я побежал освежиться в море, жарко, ведь. Но забыл, где разделся. Не могу найти одежду. Помогите!».
И мы, вместо того, чтобы бежать за автоматами, побежали искать Федины штаны. Нашли мы их быстро, в кустах. Аккуратно сложенные кирпичиком, как и положено военной форме.

  И только потом мы побежали за автоматами и Федя, конечно, побежал с нами. По прибытию в оружейку, мы получили сильный нагоняй от своего командира за то, что медленно бежали. Но мы не сказали ему, что искали Федины штаны. А то и Федю бы подвели и сами бы получили по первое число, за то, что отвлеклись от выполнения боевой задачи. 

  И наконец–то, вооружившись до зубов и с самыми серьёзными выражениями лиц, мы уселись в кузова своих боевых машин и отправились в район учения. Но на одном из поворотов водитель нашей боевой машины, видимо, заснул за рулём и, не вписавшись в поворот, свалился в канаву. И мы, вперемешку со своими любимыми автоматами и со своей радиотехникой, вывалились гурьбой из кузова машины и угодили прямо в грязную канаву. В углу кузова зачем–то стояло ведро с древесной золой. И вся эта зола высыпалась на нас.  В другом углу кузова стояло неполное ведро с синей краской, похожей на чернила. И эта краска тоже вылилась на нас. 

  В общем, учение у нас было в самом разгаре. К нам на военном «бобике» подъехал командир этого района учений, капитан второго ранга, и наорал на нас. Особенно досталось водителю.
Капитан приказал немедленно поставить машину на все четыре колеса! Но потом поглядел на наши грязные морды в золе и в чернилах, загоготал, как гусь недорезанный, и куда–то уехал на своём «бобике». А мы всем миром поставили машину на все четыре колеса, как было приказано, потом расположили свою радиотехнику по местам, которая нам нужна была для пеленгации самолётов и кораблей условного агрессора, и почувствовали, что проголодались. Где  бы что сожрать?

  Невдалеке стоял посёлок. И там, наверняка, есть магазин. И мы, не долго думая, с автоматами наперевес, с чернильно – зольными мордами, атаковали магазин. Продавщица от страха присела за прилавок.
«Ты, мать, нас не бойся, – говорим, – это специально такой камуфляж, чтоб нас никто не узнал. Вот тебе деньги. Дай нам чего – нибудь».
И мы, затарившись колбасой, хлебом и тушёнкой, рванули обратно к своей машине.

   По пути, перебегая мостик через местную речушку, увидели рыбаков, которые тоже, глядя на  наши морды, попрятались от страха в кустах. Схватив маленькое ведёрко, полное рыбы, и оставив деньги за рыбу на берегу, мы побежали дальше. И, добежав, наконец–то, до своего автомобиля, поставленного на все четыре колеса, уселись в кузов, чтобы спокойно пообедать.
Учения были в самом разгаре!

  Но вот, в конце учения, меня неожиданно назначили начальником караула, чтобы охранять здание, с радиотехникой и с кабинетами офицеров. По периметру вокруг здания сидели на цепи и ходили по проволоке огромные и злые, как черти, собаки. А мы с автоматами тоже были злые, как собаки. Потому что надоели нам эти учения и все уже устали.

  И вот, наконец–то, объявили отбой, то есть конец учениям и нашим мучениям. И все офицеры и мичмана собрались было уже домой, чтобы, наконец–то поесть и поспать. Но не тут-то было: одна из огромных собак порвала цепь, подошла к моему окну, с которого я выглядывал из караульного помещения с автоматом, и попросила чего – нибудь поесть. Я отдал ей булку хлеба, она в три жевка его заглотила и попросила ещё чего – нибудь. Но у меня больше ничего не было.

  Собака всё поняла и улеглась напротив моего окна, положив огромную морду на передние лапы.
Рядом с моим окном находилось высокое крыльцо этого здания. На это крыльцо и стали выходить офицеры и сверхсрочники, чтобы потом пойти на обед. Но рядом с крыльцом лежала огромная собака. И при виде людей она вставала на лапы, извергала злобный рык и шерсть, конечно, дыбарем. И военные люди пятились назад с испуганными лицами.

 «Да что это такое!? Откуда она здесь взялась!? Нам домой надо!». – вопили они.
А я потихоньку собачке говорю: «Собачка, уходи, а то, ведь, убьют тебя, гады!».
«Где начальник караула!? Пристрели собаку!» - продолжали орать офицеры.
«Не имею право  без приказа командира. Я за каждый патрон расписываюсь».
«Бюрократ! Дай сюда автомат, я её сам пристрелю!»
«Не дам! Доложите начальнику штаба и ищите собаковода».

 Пришёл начальник штаба.
«Стреляй, – приказал он, – пока ещё собаковод придёт».
Я тогда аккуратно прицелился и выстрелил. Пуля ударила возле носа собаки в брусчатку и с визгом улетела в сторону.
«Мазила!» - заорали на меня все.

  Но тут подошёл собаковод, погладил собачку и, почесав её за ухом, увёл за собой. 
Ну вот, наконец–то всё и закончилось. И учения наши, и мучения. И все со спокойной совестью и с чувством выполненного долга пошли по домам. И мы тоже пошли отдыхать, закончив учение,  военную службу и записи в эту тетрадку.
 
Всем спокойного отдыха.