Никому

Первый раз мы встретились после короткой переписки вконтакте, буквально после пары предложений - она сама назначила место и время, и я пришел намного раньше, с цветами, и от волнения выкурил полпачки сигарет, и в голове крутилась одна-единственная мысль – «а вдруг разводка». Сидел и чувствовал себя дураком, а ведь она даже не опоздала, подошла сзади и тронула меня за плечо. И я от неожиданности подскочил, ну, просто я был на взводе, мандраж и все такое, и она рассмеялась. И сразу стал глупо себя вести, потому что она была охренительно красивая, и я не мог не смотреть на нее, и не мог смотреть, и зачем-то предложил выпить. Выяснилось, что она не пьет, взяли чай, у нее был такой интересный – цветок распускается в прозрачном чайнике, а я и не помню, какой пил, прикончил его в два глотка, не ощутив вкуса. И она говорила, а я смотрел на ее пальцы, длинные, смуглые, и как только поднимал глаза, становилось дико неловко, и я отводил взгляд. Как дурак, знаю. И главное, она-то это чувствовала, и я знал, что она чувствует, но ничего не мог поделать, потому что все, чего я хотел – это сидеть с ней рядом как можно дольше. И слушать ее голос. Говорили об эзотерике, слава Богу, я немножко в этом ориентируюсь, хотя мои пространные рассуждения об Ошо ее, кажется, рассмешили. И еще у меня сложилось странное ощущение, что мы знакомы, не в смысле – как будто знаем друг друга сто лет, а по-настоящему знакомы, я все думал, нет ли у нас общих друзей, может, какая-нибудь подруга моей сестры? – нет, не похоже. Точно нет.
Подошла официантка. Давай закажем кальян, сказала она. Давай, какой ты хочешь? Можно вишневый, спросила она у официантки, а та вдруг сделала серьезное лицо - а вам есть 18? Мне 28, сказала она, еле сдерживая смех, но если вы не верите, то может мой друг закажет? Ему сделаете? Ему как раз 18.
Тебе правда 28, спросил я, когда официантка отшла. Да, а что? Ничего, просто не верю. Думаешь, я себе специально возраст прибавляю? Да нет, просто…
А еще она сказала «мой друг», с одной стороны понятно, а как иначе меня назвать, а с другой как-то обидно, сам не знаю почему. Как будто нет надежды, поместили в рамки – друг и все.
Ну а чего я хотел? Чтобы она сказала «мой парень»?
Ну, уже понятно, что к этому моменту я был влюблен по уши, это было какое-то иррациональное притяжение, за гранью разума и логики. Я совершенно потерял голову, никогда такого не было, обычно я оценивал девушек по внешности, с кем-то встречался, но серьезного ничего не заводилось – по крайней мере, с моей стороны. А тут только строчка из песни в голове вопила – «я тебя выцеплю-выцеплю-выцеплю и никому не отдам»! Наваждение какое-то. Мы курили кальян, она сбросила туфли и прилегла на подушки, так близко ко мне, но в то же время не касаясь.
Мы ни разу не прикоснулсь друг к другу в тот день, даже когда прощались. Я только успел спросить – как мы встретимся? Я напишу, ответила она, села в такси и уехала. Провожать себя не разрешила. Я закурил и побрел домой пешком, надо было немного придти в себя, потому что мое сознание было словно в измененном состоянии. Ну и не помогла эта прогулка ни фига, пришел домой и напился. Один. Даже плакал от полноты чувств, блин. Первый раз такое, ей-богу. Понаписал ей всякого… Утром было страшно в интернет заходить, но зря, она ничего не ответила. Вспоминал, как вчера себя вел, и было так стыдно, кошмар. Полным дураком себя выставил. Она, наверное, не знала, как повежливей уйти… Но она вроде вовсе не тяготилась моим обществом, мы довольно долго пробыли вместе. Но что же случилось? Так я терзался целый день, курил, каждые 5 минут обновлял вконтакт, страшно ругал себя, что не взял ее телефон. Может, у нее интернет отключили? Может, она вообще уехала куда-то? А вдруг что-то случилось?
Она пропала на целую неделю, за это время я успел 100 раз умереть и столько же родиться заново с новой надеждой, я мысленно говорил с ней все время, я каждый день писал ей, я все время высматривал ее среди покупателей и меня чуть не уволили с работы за невнимательность. Я совершенно сошел с ума. И умер в 101 раз, когда вконтакте замигал конвертик.
Привет, давай встретимся?
Как ни в чем не бывало.
Мы гуляли по лесу недалеко от моего дома, я не осмелился спросить, куда она пропала, она ни слова не сказала о моих сообщениях. Мы просто гуляли, вышли к озеру, было ужасно жарко и душно, но ей, казалось, это нравится, она шла по солнцепеку, не пытясь спрятаться в тень. Я шел рядом, как автомат, ощущая предательскую дрожь в ногах. Я пытался быть веселым, легким, но получалось так плохо, просто ужас. И вдруг она взяла меня за руку. Сама. Я был настолько ошеломлен, что остановился, как вкопанный. Сердце оглушительно билось в ушах. Голова пошла кругом. Только бы не упасть. Она смотрела на меня впервые серьезно, без усмешки, и, я думаю, все заметила. Мы стояли на лесной тропинке, держась за руки и молчали. Потом она обхватила меня за шею и поцеловала. Я обнял ее, удивившись ее хрупкости… и вдруг хлынул дождь. Стеной. Ни слова не говоря, я потянул ее за руку и мы побежали. Ко мне. Хорошо, что дома никого нет.
До последнего я думал, что она откажется идти со мной, и что тогда делать, нельзя же отпускать ее промокшую. Но она ничего не сказала, более того, как будто знала куда идти. Мы молча поднялись по лестнице, причем она остановилась на нужном этаже, вошли в прихожую… и набросились друг на друга.
Единственное, что я спросил после – теперь-то я тебе не друг? Она улыбнулась и прижала меня к себе, а я был как расстаявший пластилин, и хотелось оставаться таким все жизнь – только бы в ее руках. И никому не отдам.
Дай слово, что больше не пропадешь! Она легко сказала – хорошо.
И пропала совсем. Удалила страничку вконтакте. Номер телефона, который она дала мне, был отключен. Я проверял тысячу раз в день – вдруг включит? Нет. Все.
Ну, «все» наступило только через полгода, когда я немного успокоился и почти перестал ждать. Перестал ходить каждый день к этому чертовому озеру. Стал спокойнее смотреть на собственную постель. Сниться она мне тоже стала реже – ну как реже, хоть не каждую ночь. Осень, потом зима. Друзья, видя как я страдаю «по бабе, которую видел 2 раза», знакомили меня с девушками, но у меня тупо ничего не получалось… Я никого не хотел. Зимой стало полегче. Номер телефона почти забылся. Из вконтакта я удалился. Чтобы ничего не напоминало.
Перед Новым годом сестра с мамой затеяли генеральную уборку, выгребли все с антерсолей, подключили меня, конечно. Они вытирали пыль, переругиваясь, а я, сидя на полу, перебирал старые альбомы с фотографиями, какие-то письма, бумаги… сколько же этого накапливается за всю жизнь, годами лежит, никому не нужное, выбросить неудобно, хранить места жалко. Мама каждый раз говорит, что надо все систематизировать, разложить по местам, но все равно всегда запихивает этот хлам кое-как обратно на антресоли. Из одного альбома выпал большой конверт, почему-то черный. Я открыл его, посыпалась какая-то труха, старая фотография, несколько маленьких конвертов… вытащив из одного из них письмо, я громко сказал – вот, слушайте. «Дорогой Юра, сто раз обещала себе не писать больше, но не могу. Я слишком люблю тебя, и эта связь никогда не прервется»… - что это? Я удвился полной тишине, поднял голову, мама и сестра смотрели на меня во все глаза, и у мамы тряслись губы, она хотела что-то сказать и не могла. Сестра спрыгнула с табуретки, резко вырвала письмо из моих рук – где ты это взял, отдай немедленно! Мам, почему они вообще у нас?! Я попытался отобрать письмо, но она не отдавала, тогда я схватил фотографию, перевернул ее… На меня смотрела женщина, поразительно похожая на ту, по которой я страдал уже черт знает сколько времени, но постарше, стояла рядом с моим отцом... А труха – засушенные цветы… Что это? Помню, что кричал, мама успокаивала меня, губы ее так же тряслись. Сестра закрылась в своей комнате.
Та, что писала моему отцу, Юрию, слала диковинные цветы из своей жаркой страны, он влюбился, сомневался, мучался, а потом она прилетела к нему, и, поняв, что он все-таки не уйдет из семьи - двое детей! - утопилась в озере неподалеку от нашего дома. Тебе было два месяца, сказала мама, а она была старше его на 10 лет.