Ястреб Саша

  Когда живая природа врывается без стука и без спроса в вашу жизнь – это прекрасно. Все что у вас, было, переворачивается с ног на голову.
        Моя история не так уж и нова, но все же особенна. У многих людей дом становится приютом для животных. И нежданный гость, изменивший привычный ход моей жизни, заставил посмотреть на самого себя со стороны, измениться и начать новую счастливую жизнь.
               Была зима, холодное декабрьское утро. Воздух в лесу был морозный и  свежий. Мне не так часто удаётся посещать дикую природу.  Для меня  - это, своего рода, музей, где экспонаты, как и в любом музее, трогать нежелательно. Да и не особо хочется, потому, что они все шипят, кусаются, царапаются и колются.
           Я директор автомобильного завода, свободного времени крайне мало, поэтому я – Сергей Изюмский 40 лет от роду, все свободные минуты проводил  на свежем воздухе.
          Выезжая в лес – отдыхал. Слушал природу.  Делая шаг, застывал на месте и прислушивался – изменило ли моё движение настроение леса? Очень причудливые звуки можно услышать зимой. Кора исполинов трещит от мороза, у каждого дерева по-своему.
Снег хрустел под моими ногами и переливался, словно, рыбья чешуя, от редких солнечных лучей, проскальзывающих сквозь тучи.  Я был  в лесных владениях уже около двух часов. Выйдя на снежную поляну, развёл руки в стороны и стал кружиться. Падал мелкий снег.  Детское чувство чуда не покидало меня с того момента, как  я вошел в лес. Я кружился по поляне со смехом, как маленький ребёнок. Мне было хорошо. Покинув свой кабинет, хоть ненадолго, оказался в лесном королевстве.
          Раздался телефонный звонок. Пора возвращаться.  Я поспешил обратно. По дороге к машине меня привлекло пестрое пятно, лежавшее под деревом. Приблизившись к нему я разглядел раненую птицу. Перья её были в крови, но она ещё была жива.  Я такой прежде не видел.  Она была еще юная, но уже успела распробовать «железную жизнь». Птица смотрела на меня с удивлением,  глаза ее были немного затуманены, но она следила за каждым моим движением. Я сбегал в машину, достал тряпку, вернулся к дереву. Постелил лоскут  материи на снег, взял осторожно птицу и переложил на тряпку.  Мой диковинный зверь открыл клюв и хотел издать свой клич, но на это у него уже не было сил. Я бережно завернул его в лоскут и пошел к  машине. Через 10 минут мы с моей находкой направлялись в город.  Как только птица оказалась у меня в машине, я почувствовал, что на меня пристально смотрят. Находка не сводила с меня глаз. С детства мне говорили, что у меня всегда были особые отношения с птицами. Лесное царство  сделало мне драгоценный подарок, и мне хотелось его сохранить и вылечить. Я почувствовал ответственность, словно в моей машине был целый лес. 
               
                ***   
 
      Как только мы оказались в квартире, я бросился к телефону. Долгие длинные гудки давали мне надежду, значит,  на том конце провода должны ответить.
- Выехали, скоро будут!  – Радостным голосом сообщил я птице, вернувшись в комнату.
             Глаза у моей находки были закрыты.     Огорчившись, я аккуратно взял её на руки как младенца, но находка снова открыла глаза и уставилась на меня. Они были уставшими и полными тоской о небе.
- Мне жаль, что мы с тобой познакомились при таких обстоятельствах, но я рад этой встрече. – Тихим спокойным голосом произнес я.
          Наверно,  ей тоже было приятно очутиться у меня в квартире, где нет мороза, ветра и хищников.
          Ветеринар приехал быстро. Удивился своему пациенту, достал пулю и обработал рану,  помог отмыть перья от крови. Потом я имел состоятельную беседу с доктором на кухне.
 - Как же вас так угораздило? Охотились и подстрелили собственную птицу? -  в словах доктора присутствовала некая ирония.
- Я не охотник. Это не моя птица, вернее моя, но я ее нашел в лесу сегодня. И мне любопытно. – С детским азартом я посмотрел на доктора.
- Ах, вот как обстоят дела? – доктор нахмурился. – Вы хотите оставить её у себя?
- Да, - решительно сказал я, - не оставлять же мне ее раненую зимой. Да и лес сделал такой подарок, грех отказываться.
- Дааааааа, - протянул доктор, - так вот, любезный мой …   
- Сергей, - представился я.
- Сергей, - повторил он.
- Павел, - в ответ представился он. – У вас на руках остается не попугай и не канарейка, а ястреб! Дикая птица не предназначенная жить в квартире. Она не переносит запах спиртного и табака. Это существо не предназначено жить в неволе.
- Я не пью и не курю, у меня большая квартира. – Мои по-детски наивные аргументы заставили доктора Павла улыбнуться.
- Я понимаю, что эти аргументы не делают мне чести в данной ситуации, - продолжал я, -  но почему бы и нет. Да и габариты птицы  вполне скромные.
Доктор задумался:
- Не думаю. К вам в руки попал ястреб Купера. Такая птица обитает в   Северной Америке. Когда он вырастет,  длина его тела будет составлять 40—46 см, весить он будет порядка шестисот грамм. Эта птица известна своей агрессивностью, особенно при защите гнезд, в том числе и от человека. 
- Как же он попал в наш лес? – Честно говоря, я был шокирован от попавшей в мой мозг информации.
- Не знаю, – мой собеседник погрузился в раздумья, – вариантов великое множество, но главное в этой истории четко проглядывает халатное и несерьезное отношение к дикой природе.
 Я немного замялся после его слов, но всё же продолжал настаивать на своём:
 - Это не прихоть богатого человека. Это крик души, одиночества. С женщинами у меня не сложилось, детей нет, так пусть будет друг.
- Друг? Это вы сильно сказали. Его дружбу и доверие нужно завоевать.
- Доктор помогите. – С мольбой я посмотрел на него.
- Да, странная просьба. – Ухмыльнулся он. – Обычно такие слова мне говорят при других обстоятельствах.
- Ну, хорошо, - даже как-то быстро согласился Павел.
Но последующие за этим быстрым согласием  требования, заставляли мой мозг кипеть. После того как полный список был предъявлен и я был проинструктирован, доктор оставил свой личный номер телефона и добавил:
 - Более полную информацию о вашем новом квартиранте вы найдёте в специальной литературе.
 Мы попрощались до скорого времени, и он ушёл.
           Я себя не узнавал. В магазине я приобрел всю литературу, которую только можно было о ястребах.
          Возвратясь домой,  я приступил к изучению информации. В первую очередь меня интересовало, чем мне придется его кормить? 
 
                ***

         Все это время Саша жил на диване. Мне  казалось, что для него он был, своего рода, убежищем, где он чувствовал себя в безопасности. Боль от раны и изорванного крыла сковывала его движения. Иногда Саша вставал на лапки и, опираясь на здоровое крыло, как на костыль перемещался по дивану. А иногда вовсе не двигался несколько дней, облокотившись на спинку дивана.
          Как – то я пытался проявить к нему ласку – хотел погладить его, но Саша отодвинулся от меня и пытался ущипнуть клювом. Тогда я понял, что ему нужна не ласка, а верный друг, в котором он будет уверен и прекратил всякие попытки прикасаться к нему без повода.
          Я чувствовал, что ему многое не нравилось и даже пугало, но по какой-то неведомой мне причине он с этим мирился.

                ***

           На выходных оставшись дома, я заметил, что Сашка уверенно стоял на своих лапах и смотрел в сторону окна. Со стороны улицы на подоконнике сидел голубь. Я подошёл к Саше, взял его обеими руками и поднес к окну. Голубь дернулся в сторону и улетел. Саша увидел небо. От птичьего счастья забыл, что я держал его в руках. Он понял, что небо у него не отобрали – оно есть. Мы около часа простояли у окна.
          Когда я на следующий день вернулся домой, Саша уже ждал меня, стоя на краю дивана, и мы опять пошли смотреть небо. На этот раз он уже не пытался выскользнуть из моих рук.
          Через 4 месяца рана была забыта окончательно. Наши жестокие войны по поводу смены бинта и обработки раны, смывания крови с перьев закончились, и кровавые царапины на моих руках ушли в прошлое.
          
                *** 
               
         Возвращаясь, домой из очередной трехдневной командировки, я первым делом заскочил в душ.
           Саше я всегда оставлял достаточно нарезанного кусками мяса и воды, всегда оставлял его клетку открытой. Явной агрессии он ко мне не проявлял за исключением тех случаев, когда мне хотелось до него  дотронуться, но потом оба пришли к компромиссу, что этого делать не стоит и оставили друг другу личное пространство. По ночам слышал хлопанье крыльев или скрип дверцы платяного шкафа… С появлением Саши подобные звуки в доме меня даже успокаивали. Он всегда любил шататься по квартире, иногда даже летал, благо размер комнат позволял. И всё же потолок квартиры не небо, и в большинстве случаев он гордо расхаживал из комнаты в комнату. Так однажды ночью шатаясь по квартире, он забрел ко мне в спальню. Я успел разглядеть только два сверкнувших глаза. Честно признаться, я посчитал себя его мишенью. Саша в полете приземлился на тумбочку, стоявшую рядов с моей кроватью,  и удар крыла пришелся мне по лицу, хорошо, что я успел накрыть голову простыней. В тот же миг послышался звон стекла. Это упал с тумбочки аквариум с золотой рыбкой.
            «Аквариум! Ну, конечно, аквариум!» - пронеслось у меня в голове.  У него сработал инстинкт охотника. Рыбка, плавающая на фоне освещаемого окна от уличных фонарей, была легкой мишенью для опытного охотника, и Сашка не постеснялся этим воспользоваться. Я высунул голову из под своего «убежища».  Саши уже не было. Только свет, попадавший в мою комнату через  окно, освещал место преступления: разбитый аквариум и мокрый от воды участок ковра. С золотой рыбкой пришлось попрощаться. Стекло отправилось в утиль, ковер пришлось сушить феном. Я продолжал оставлять клетку открытой, но дверь в свою комнату на ночь стал закрывать.
          Выйдя из душа, меня насторожило то, что из моего кабинета на втором этаже я услышал членораздельные звуки, которые были не свойственны птице. Каждый раз, когда я бывал в отъезде, Саша предоставлялся сам себе, мои знакомые присматривать за ним боялись, он никого к себе не подпускал,  а мой друг доктор и сам часто был в командировках.
          Я  рванул по лестнице вверх. Раскрыл дверь в кабинет и увидел неизвестного мне мужчину.  Его лицо и открытые руки были в кровавых царапинах.  Да, Сашка хорошо постарался, ничего не скажешь… В моей голове пронеслись странные мысли и я внимательно посмотрел на мужчину. И я начинал понимать, что меня так смущало. Он   сидел в Сашиной клетке. Когда мы с доктором, который любезно мне помогал освоиться в мире птиц, решали какого размера будет вольер, то оба сошлись во мнении, что большой. Поэтому в нем спокойно могли поместиться около 25-30 человек.     Вольер занимал почти пол моего кабинета. Саша любил сидеть в нем, когда я работал за своим столом.
          Корм и вода в клетке были перевернуты. Мой Сашка, грустно и  слегка покачиваясь, сидел на краю письменного стола.
          Я набрал телефон дежурной части. Трубку сняла девушка. Я объяснил, какая у меня проблема...
          Когда мужика забирала полиция, он что-то орал про собак, что они друзья человека и что-то еще. Может и так, а для меня птица была другом человека.
         Я второй раз снял телефонную трубку.  Послышались длинные гудки. На том конце провода ответил знакомый мужской голос.
Доктор смог приехать только вечером. 
Осмотрев птицу, он вынес вердикт, что я тиран и деспот птицу голодом морю.
Я поспешил себя оправдать и рассказал всё что случилось.
- Вот это да! – расхохотался Паша. – Так значит, Александр загнал вора в клетку. Кто бы мог подумать, что птица сможет быть таким превосходным охранником.
 - Ты бы видел лицо и руки того бедолаги! – добавил для острастки я и подмигнул Сашке, сидевшему на столе.

                ***

          Время шло – за эти  четыре месяца, что я провел с ним вместе, помогли  мне найти с Сашей общий язык. Он уже знал, что домой я возвращаюсь в одно и то же время, что утром в субботу меня лучше рано не будить, что цветы в вазах и горшках трогать нельзя, также лучше не приближаться к странным штукам, которые я называю феном, пылесосом, кондиционером и прочим странным предметам со странными  и страшными названиями.
                В этом году зима затянулась. Первые приметы весны появились только в середине апреля. Небо всё чаще приобретала голубой оттенок. Слышалось не только чириканье воробьёв, к их громкоголосой ораве, делившей кусок хлеба, уже примешивались приятные голоса соловьёв и  других вернувшихся из своего путешествия птиц.
           Мы  с доктором времени не теряли, и как только у Саши затянулась рана, и он стал более доверительно ко мне относиться, мы сделали из него настоящего охотничьего ястреба.
Собственно, мы приучили сидеть его на специальной перчатке, что была надета у меня на руке и предохраняла мою руку от острых когтей. Всё это нужно было для того, чтобы гулять с Сашей. Давать ему летать. 
        Признаться, я  очень нервничал, а вдруг он поднимется в небо  и больше не вернется. Но Павел меня успокаивал, когда мы ехали в степную зону для первого полета.
 - Он тебе доверяет, научись и ты ему доверять. Поверь, для птицы небо это всё.  Сейчас он уважает тебя  не за то, что ты его подобрал в лесу и выходил, а за то, что ты хочешь дать ему свободу – вернуть его  в небо. – Павел многозначительно замолчал.
       Мои мысли крутились вихрем. «Доверять» - повторил я про себя, гладя двумя пальцами перья на груди и Александра. Он сидел спокойно и даже ловил кайф от моих действий. Сейчас я понимал, что Саша это та игрушка, которой у меня никогда не было. И сегодня я могу её потерять…
Наша машина остановилась, и я замер. К реальности меня вернула хлопнувшая дверь доктора. Мы  были на месте. Через окно я увидел большое заброшенное поле.
 - Здесь ничего не растёт, - произнес доктор, когда я приоткрыл окно, чтобы его слышать. Потом он немного помолчал и добавил, -  да и росло плохо, чем не полигон для твоего Сашки.
Павел набрал полную грудь воздуха и крикнул:
 - Эх! Хорошо-то как! Такой простор! Самому взлететь хочется!
  Я упрямо сидел в машине, не решаясь выйти.
 - Выходи, Леопольд! – Со смехом раздался в мою сторону голос доктора. «Какая-то  детская фраза» -  с досадой подумалось мне. Вот подлым трусом совсем не хотелось становиться.
- Эх! – Вздохнул я и вышел из машины. 
В лицо дышал свежий тёплый ветер. Большое не паханое пространство, кое-где взявшееся свежей зеленью, звало и манило к себе. Я отошёл от машины. Саша гордо и спокойно сидел на моей руке, но я сквозь перчатку почувствовал, как хватка его когтей ослабевает. Тут я резко поднял руку вверх и Сашка, сорвавшись с перчатки, рванул ввысь.
Мы с Павлом смотрели как завороженные, не в силах  оторвать глаз от его полёта.
 Сашка мчал вверх в небо всё выше и выше.

ЭПИЛОГ

Через 2 года  завершилась моя стремительная карьера директора. Сменил квартиру на более скромную на окраине города, где было больше свежего воздуха и природы. Стал писать рассказы и статьи. Устроился в журнал. У меня стали появляться читатели.
Вскоре после этого выдалась возможность посетить  Париж. Там я и встретил ту, единственную женщину, которая раскрасила мою жизнь красками радугу,  придала моей жизни тот смысл, которого мне всегда не хватало.
Любимая женщина приняла Сашу, но все же боялась его. Саша относился к ней нейтрально. Часто сидел с ней на кухне и наблюдал, как она разделывает мясо. Прожив в России с ней 3 года, мы вернулись во Францию. Приобрели небольшой, но уютный дом близ городка Рокамадур. Дом находился в долине, до города был час езды.
Природа сводила Сашу с ума – дома он почти не появлялся, за исключением тех случаев, когда за окном бесилась природа, и лил дождь.
Жизнь текла плавно. Французский я учил медленно и коряво, как позже призналась жена – она меня полюбила точно не из-за моего произношения.
Однажды, когда была гроза, Саша не прилетел в дом. Я нервничал, не находил себе места, переживал за него.
Утром, когда первые лучи солнца проникли в нашу с женой спальню, один из лучиков остановился на моем лице и нагло требовал моего пробуждения. Я нехотя открыл один глаз и подпрыгнул на кровати от радости. Сашка сидел за окном, рассматривая нас. Как помните, спальню я держал для него закрытой… Подойдя к окну, распахнул его. Александр шагнул на подоконник.
С этого момента в нашем доме он стал гостем. Его позвала природа. Саша ещё немного потоптался на подоконнике, смотря на меня. Потом оторвался от него и направился к скале, что располагалась невдалеке от нашего домика.
«Всё-таки, не зря я назвал его Александром». – Подумалось мне. - «Птицей – победителем, которая смогла потерять небо и снова обрести его».