Хорошие дурочки. Глава восьмая

Глава восьмая.



              —Максим!—
              Алла сидела в машине на пассажирском кресле возле водителя и сгорала от желания поскорее вернуться в город.
              —Что это так торжественно? Непривычно даже….—
              Отозвался Максим.
Алла осмотрела свой мятый и несвежий сарафан. Торжественности никакой не нашла. Женщины так всегда! Ищут объяснение совсем не там, где должно.
              —Я замуж за тебя выхожу.—
              И прилипла глазами к профилю парня за рулём машины.
Замерла трепетно, ожидая чего-то необычного и неординарного. Например. Хлопанье в ладоши, или пронзительный свист, или, или, или. Так у парня руки заняты, а скулы свело от слов подруги. После стольких лет!
              —Нельзя, мне сейчас женится. Вдруг посадят за Катьку.—
              Хрипит голосом Максим. Растрёпанная и такая несчастная Катька протискивается в его встревоженное сознанье.
              —Ждать буду. Ребёнка за это время рожу и на ножки поставлю. Именно так! Решено!—
              Машина, пылившая по степной дороге, тормозит. Если до этого пыль вилась за машиной в след, то теперь пыль плавно окутывает её облаком и поглощает всю. Алла рефлекторно поднимает подол сарафана с колен и закрывает им половину лица.
              —Маска от пыли….—
              Объясняет Максиму.
              —В салон пыль не проникнет.—
              —Ну, значит, застеснялась я.—
              —Ты Максим не виляй словами! Сказала же тебе – замуж за тебя выхожу.—
              —Катька это дело второе. Ты на первое дай ответ.—
              Говорила всё это Алла через подол белого сарафана. Передумала, начала вытягивать из—под себя заднюю часть подола. Вытянула и стала держать его над своей головой веером как бы фату.
              —Ты пошутила?—
              —Нет максим. Я выхожу за тебя замуж.—
              —Я беру тебя в жёны.—
              —Теперь дело второе. Это Катька. Сейчас ты на работу, я на работу, а вечером едем к Катьке.—
              —Боюсь я.—
              Алла строго смотрит на парня.
              —Начнём с прошения о прощении. Прошения искреннего и покаянного.—
              —Что так на меня смотришь?—
              —Как не ты говоришь со мной. Другая ты какая-то….—
              —Сам сказал, торжественная я. Замуж выхожу за тебя.—
              Пыль вокруг машины рассеялась. Макс открыл дверь. Алла открыла свою дверь. Степной ветер тут же проник в салон машины, освежил разгорячённого парня.
              —Я свидетель!—
              Шелестит ветер.
Только не знают ребята языка ветра, но рады ему. Молчат ребята, и принимают свежую ласку ветра. Наполняются им. Наполняется ветром и одежда ребят, быстро сохнет. Осыпаются с подола сарафана речные песчинки, ветер не даёт им упасть, подхватывает и уносит в свои степные широты. Алла наблюдает за этим явлением.
              —Так песок путешествует по всему миру, наверное.—
              —Кто?—
              —Песок был в одном месте, ветер его понёс дальше. Следующий раз ветер будет сильнее и понесёт его ещё дальше.—
              —И?—
              —Тебе придётся нести меня и детей своих долго, всю жизнь. Тебе нужно быть сильным, а не злым. Как в случае с Катькой….—
              —В случае с Катькой….—
              Алла закрывает рот Максиму ладонью.
              —Я понимаю свою вину, и даже причастность.—
              —С этого дня мы другие.—
              Максим заворочался на водительском сиденье. Вздохнул.
              —Куролесили мы по жизни без оглядки, аж дым коромыслом стоял.—
              —Ты меня разглядел сразу. Я в дыму жила.—
              Алла выходит из машины. Раскидывает руки и осматривается.
              —Ветер развеял дым!—
              Она оборачивается.
              —И твой дым развеет! Вот увидишь!—
              Ликует внутри у парня всё.
              —Поехали домой жена!—
              Алла усаживается в новом статусе в машину, мало того, она верит и чувствует статус жены и примеряет его на себя.
              —Позвони на работу. Я своим уже позвонил.—
              Советует Максим.
              —Не буду ничего придумывать. Скажу всё, как есть! Была в монастыре, задержалась, выхожу замуж. От такой новости, меня будут ждать хоть до вечера.—

              Приятно заходить в свой дом. Приятно знать, что он у тебя уже есть. Приятно видеть вокруг себя свежий ремонт, новую мебель. Надевать на ноги новые тапки…. Алла вошла в свою квартиру.
              —Ноги грязные же!—
              Босые ноги Аллы на цыпочках шествуют в ванную комнату. Там красота. Кафель не дорогой, но со вкусом подобран. Девушка приводила себя в порядок, а сама думала о Катьке. Если бы Катька вышла замуж как она за Макса, можно было бы дружить семьями. Алла усмехнулась и даже присвистнула. Разве можно дружить с бывшим любовником и насильником?! И разве она так уж и замужем? Отражение девушки в зеркале было согласно с её рассуждениями.


              На работе работы не стало, как только Алла открыла дверь и вошла в комнату. Был отправлен «курьер» за «сладеньким», в близлежащий магазин. Пока электрический чайник закипал и в заварном чайнике распускался и отдавал воде полезные свойства зелёный чай, курьер вернулся. Сотрудница свалила на общий стол покупки и расширенными глазами окинула присутствующих.
              —Алла всё уже рассказала?—
              И обиженно присела на свой стул.
              —Ничего я не рассказывала. Ждала твоего прихода.—
              Коллеги по работе задвигали стульями, пересаживаясь за общий стол.
И Алла рассказала, как встретила на реке Дон монаха, какие светлые слова услышала от него. Какое просветляющее впечатление произвели на неё Небеса, монастырь, и старая рассохшаяся икона на полу. Как ей удалось всё это, передать и какими словами? Рассказала о наркоманах, снискавших в стенах монастыря исцеление, о православной общине в честь иконы Пресвятой Богородицы «Неупиваемая чаша», в которой они живут, и в которой находится медико—социальный центр «Рубеж». Рассказа о хлебе, и выложила на стол его образец, купленный в монастыре. Об источнике, который тихо вытекает из меловой почвы, где ему и не должно течь. О том, что к осени источник почти иссякает, столько желающих приезжает к нему за водой.
              —Смотрю на тебя и не угадываю. Речь, и та стала другой. Правда?—
Курьер обвела вопросительным взглядом присутствующих. С ней согласились.
              —За Макса значит.—
              —За него!—
              Ликует Алла.
Ликовала по настоящему, с присутствием приятного томления в сердце, с холодеющим кончиком носа и нервным сжатием кулачков.
              —У-у-у-у….—
              Разочарованно загундосили бабоньки.
              —За друзей не выходят. Переспать можно. Так, для общего развития.—
              —Кто он вообще? Чем на жизнь зарабатывает?—
              От растерянности Алла стала отвечать на вопросы с последнего.
              —На заводе, укладчиком. Он ковать умеет и кузня есть.—
              —У-у-у-у….—
              —Чего гукаете? Парень хороший. –
              Прикрикнула на бабий базар самая старшая работница. Человек на пенсии, но в рабочем строю.
              —Принцев на всех не хватит.—
              —У неё и такие были!—
              —Были, да сплыли.—
              —Кто ж такими трюфелями разбрасывается?!—
              —Что с квартирой?—
              —Квартира осталась за мной.—
              Отрезала Алла.
              —И документально оформили?—
              —Оформили. Что вы такое говорите? Я с вами счастьем своим поделилась, а вы в прошлом моём роетесь.—
              —Интересно же….—
              Ответили ей.
Старшая сотрудница рассердилась.
              —Забыли про себя-то?—
              Повернулась к рядом сидящей сотруднице.
              —Как ты обмирала от шагов Серёженьки своего за этой дверью. Шофер он у тебя на обычной газели.—
              Курьер вспотела телом, заалела щеками от чая и нахлынувших воспоминаний.
              —Как ты бегала под окнами Василия до свадьбы, когда к нему приехала двоюродная сестра из Киева?—
              Теперь старшая сотрудница обращалась к другой женщине.
              —Ты решила, что у него новая пассия, и меня ещё за собой таскала.—
              Взяла паузу, обвела глазами каждую.
              —Детей нарожали им, подняли на ноги.—
              —Чего принцев не ждали?—
              —Я отвечу — полюбили обычных мужиков.—
              —Слава Богу, что у нашей Аллы глаза во время раскрылись. Лет—то сколько тебе?—
              —Двадцать шесть скоро будет.—
              Как на уроке математики отчеканила Алла.
              —Вот вам и ответ, дорогие женщины!—
              —Молодость должна жить с молодостью. Вышла за старого принца, а всё равно влюбилась бы в молодого парня. Как пить дать влюбилась!—
              Женщины одобрительно загудели. Стали соглашаться со старшей коллегой. Каждая вспомнила свою любовь в юности. Зажглась светлая и тёплая свеча в памяти каждой женщины, и понесёт каждая из них свет свечи в свой дом, и передаст его своему мужу сегодня обязательно. Свеча, сгорая ничего, не теряет, если от неё зажглась другая свеча.


              Нельзя сказать, что Максим желал встречи с Катькой. Он принял предложение Аллы и видел в нём единственное правильное решение, но боялся, терялся в догадках, в каком русле может произойти эта встреча. Не мог подобрать слов для этой миссии, даже мысленно. Весь остаток рабочего дня посвятил этому. Ничего не пришло в голову. Растерзанный мыслями и разбитым предстал перед Аллой.
              —Может тебе выпить немного, чуть—чуть для храбрости. Я сейчас!—
              Алла пронеслась мимо него на кухню.
              —Ты не стой у порога. Проходи.—
              Он прошёл и сел на что-то, сознанье не отразило этот предмет.
              —Ты знаешь, где Катька находится?—
              —Знаю.—
              Донеслось из кухни.
              —Вот.—


              Алла со строго прямой спиной вынесла крохотный поднос, с маленьким хрустальным флаконом с янтарной жидкостью, и такой же крохотной рюмочкой. На крохотной тарелочке с золотой каёмочкой, лежали орешки миндаля и кусочки горького шоколада.
              —От меня будет пахнуть.—
              Буркнул Максим.
              —Она тебя нюхать не будет. Причём никогда больше!—
              Раздался всем знакомый мягкий «чпок», это Алла открыла дорогой флакон, два «буль-буль», это Алла наполнила рюмочку содержимым флакона.
              —Я же за рулём!—
              —Машину поведу я. Больше, никогда не называй меня Алкой.—
              —Согласен.—
              Максим резко хватает рюмочку и делает один большой глоток.—
              —Коньяк пьют….—
              Начинает нравоучение Алла.
              —Не умничай, Алла.—
              —Согласна. Тебе нравится у меня?—
              Максим начинает вертеть головой в разные стороны. Алла ждёт.
              —Я даже слов не нашёл, какие можно сказать Катьке! Весь день думал.—
              —Ехать надо всё равно.—
              Алла встаёт, и тут же вскакивает Максим. Алла, без слов поворачивает его к входной двери.


              В машине, молодые люди замолчат. Дорога не покажется длинной. Их пропустят через проходную на территорию воинской части, посмотрев паспорта и отметив что-то в журнале. На ватных ногах Максим подойдёт к больничке воинской части.
              —Алка, я подлец! Ты ещё за меня замуж идёшь.—
              —В случае с Катькой ты подлец. Последний раз ты произносишь моё имя с буквой «к».—
              —Хорошо. Последний.—
              Выходит женщина врач.
              —Вы к ….?—
              Женщина называет фамилию Катьки.
И ведёт их по узкому коридору с тёмно зелёными панелями в человеческий рост. Это Максим отметил и ему они не понравились.
              —А она знает?—
              Запаниковал парень возле палаты.
              —Нет.—
              Вбила раскаленный гвоздь в сознание парня Алла.
Женщина врач открыла дверь маленькой палаты. Через порог сказала в пространство палаты:
              —К вам гости.—
              И отошла в сторону, уступая дорогу гостям.
Гость девушка смело переступила порог палаты и скрылась в ней. Гость парень онемел в коридоре.
              —Вам плохо?—
              Словно сквозь вату слышит парень вопрос женщины врача и кивает головой.
Сквозь пелену в глазах парень наблюдает за передвижениями врача и солдатиков по узкому коридору с тёмно зелёными панелями в человеческий рост.
              —Здесь страшно, и эти страшные панели….—
              Лениво ворочается мысль в голове парня.
Вот бежит солдатик. Подбегает к нему со словами:
              —Обопритесь на меня.—
              Вот бежит ещё одна женщина в белом халате, моложе той, что врач. С ходу запечатывает его нос невыносимо резким запахом, от которого у парня резко дёргается голова в противоположную сторону ватного тампона. Он готов бежать от него, но нет сил.
              —Вдохните ещё раз!—
              Просит его женщина.
              —Да ни за что!—
              Хочет сказать парень, но тот, же запах наполняет его рот.
Максим начинает кашлять до слёз в глазах, и приходит в себя. Отталкивает от себя солдатика со словами:
              —Спасибо….—
              Готов оттолкнуть и молодую женщину в белом халате, но делать этого нельзя. Значит, парень пришёл в себя окончательно.


               А в это время, в палате, Катька и Алка уставились друг на друга. Катька выглядела неважно. А кто в таком положении выглядел бы хорошо? Лицо серое и осунувшееся, распухшие губы. Кушать нельзя, так водичка одна! Движения ограничены. Зубы не чистит, умывает её сестричка только утром, вечером забывает. Лежит в больничке инкогнито. Катька от скуки стала играть в истинно пострадавшую, истерзанную маньяком девушку. Переигрывала даже, когда приезжал прокурор с заботой и вниманием к ней, якобы для дознания.
              —Здравствуй Катя!—
              Катька молчит, ошарашенная визитом. Думает:
              —Теперь весь город узнает. Может, что подхватила и тоже тут лежит, или аборт? Не ко мне же припёрлась.—
              —Я к тебе.—
              Алла осматривает цветочную оранжерею, а так как Катька молчит, начинает с ней разговаривать.
              —Смотри аллергенов не нахватайся. Слишком много цветов. Организм, у тебя ослабленный сейчас, можешь заработать аллергию.—
              —Думаешь?—
              —Уверена. У меня уже сейчас першит в носу и горле.—
              Алла вплотную подошла к кровати изумлённой Катьки, поправила одеяло, что бы ровненько лежало, стряхнула крошки с простыни. Выдвинула ящик у тумбочки, сгребла в него недоеденную плитку шоколада, обёртки от чего—то, огрызки фруктов со столешницы.
              —Уходить буду, заберу и вынесу. Ну как ты Катя?—
              —Знаешь уже….—
              Вздыхает Катька.
              —Знала, да забыла. Забыла навсегда. Я не одна!—
              —Вижу….—
              Тянет голосом Катька и смотрит за Аллину спину.
Руки больной самопроизвольно начинают натягивать на себя одеяло до самого подбородка.
              —Не бойся.—
              Говорит Алла.
              —Не бойся?!—
              Переспрашивает больная.
              —Да как мне на него смотреть?!—
              И начинает хватать с тумбочки всё, что на ней стоит, и швырять в вошедшего Максима.
А это, косметичка пузатая, за всё время и не раскрытая даже, массажная щётка, складное зеркало, коробка с влажными салфетками, духи. Стоп! Катька рассматривает духи, почему—то нюхает и ставит их обратно на тумбочку. Алла протягивает руку, бёрёт флакон и тоже нюхает.
              —Классные! Тоже себе хочу такие духи.—
              Максим не отворачивался от летящих в него предметов. Все они ударились об него, и упали на пол. Разлетелись в разные стороны. Алла не оборачивалась и не смотрела на Макса.
              —Бери.—
              Говорит Катька.
              —Что взять?—
              Не поняла Алла
              —Духи бери себе. У меня вторые есть ещё в упаковке.—
              Для достоверности своих слов Катька берёт духи и протягивает их Алле.
              —Спасибо…. Нет! Правда, спасибо!—
              —Бери, бери….. Со своим ты разбежалась, а этот разве купит?—


              Катька сползает с подушек, ложится на бок, поджимает ноги, становится маленькой, маленькой. Вдоль носа катится слеза, потом вторая, потом третья, и вот уже больничная простынь под щекой и носом больной становится мокрой. Алла наблюдает за всем этим, и вдруг сама начинает плакать. Так горько, так безутешно, с таким же огромным количеством слёз, а потом и соплей. Закрывает лицо руками, пытается их утереть. Руки становятся мокрыми и скользкими. Катька поднимает зарёванное лицо в её сторону. Сесть она не может, но может протянуть руку, и она её протягивает к Алле и гладит по голове и плечам. Алла склоняется к ней. Рука Максима с коробкой салфеток оказывается на уровне их лиц. Две пары зарёванных глаз раскрываются и смотрят на руку «услужливого» парня. За кем это он сейчас ухаживает?! Вопрос…. Потом девушки смотрят друг на друга. Алла, а сейчас она снова Алка выхватывает из рук Максима коробку и с силой швыряет её в убегающего из палаты парня. Дверь палаты со стуком захлопывается. Алка встаёт, идёт и поднимает коробку с салфетками. С её помощью Катька ляжет в больничной койке повыше. Они высморкают носы, утрут слёзы. Алка найдёт и принесёт тазик, над которым Катька умоется, потом расчешется, сходит по маленькому на судно, которое Алла вынесет. Она будет выходить, и заходить в палату мимо Максима. Он будет отводить глаза в сторону. Она вообще смотреть на него не будет.
               —Ушёл?—
              Спросила Катька.
              —Под дверью стоит.—
              —Зачем он приехал?—
              —Не притворяйся. Буд-то не знаешь?—
              —Да как мне с ним разговаривать, как смотреть на него?! А ему как?!—
              —Тогда я буду говорить за него, как за своего мужа. Буду просить у тебя прощения и за него и за себя. Вела я себя не правильно с ним, и ты крутила им, как хотела и когда хотела, не спрашивая у него на то разрешения.—
              —А то ему плохо было?!—
              —Не сладко думаю. Какому молодому парню понравится быть игрушкой в женских руках?—
              —Наши папики цари! Куда ему до них! У него есть то, что нет у них, и мы прекрасно с тобой об этом знаем.—
              Девушки мирно беседовали. Алка забралась на кровать и устроилась в ногах больной.
              —Не нужно мне того, что у него есть…. Можно и без этого жить…. Мне прокурор предлагает стать его женой, когда закончится бракоразводный процесс. Буду жить в достатке, уважении, и дети мои всё это будут иметь.—
              —Кто б другой сказал, не поверила бы. Только без обид! Он же не особый любитель женщин. Об этом весь город знает.—
              —У прокурора должна быть жена. Человек на службе находится. Семейным должен быть.— Каждый мужчина ребёнка хочет. Любой. Я стану строгой и красивой семейной дамой. Вот увидишь!—
              —Он тобой прикроет пагубные свои пристрастия. Потом и ты от него уйдёшь.—
              Алла сказала и испугалась, что обидела, только что успокоившуюся больную.
              —Надоели эти гульки мне. И ему. Бредятина это всё! И любовь бредятина!—
              —Дом, крепость нужна и пёс верный, а мой прокурор верным будет мне всегда.—
              —Не мальчик уже. Здоровье, диеты, массаж и прочее ему сейчас нужны.—
              —Всё это тебе его словами говорю. Сказал, беречь будет, и ценить мою молодость.—
              —Я подумала, может так и лучше. Имя моё трепать престанут люди. Стану прокуроршей. Представляешь!—
              —С ним у меня всё изменилось, вернее проявилось. Стала видеть себя завтра и послезавтра. Дальше даже! Верю папику. Женой хочу быть, дитя родить. С ним хорошо, спокойно. Защищена буду.—
              Девушки помолчали. Почувствовали, что наговорились уже.
              —Макса я прощаю, с одним условием – он должен забыть про всё, как и я.—
              —Про мужа ты, просто так сболтнула?—
              Катерина тронула Аллу за плечо. Та смотрела на неё, как сквозь стекло.
              —Про мужа я не сболтнула. Я выхожу за Максима замуж. Будем жить в моей квартире.—
              —Тебе прокурор сделал предложение, а я сделала предложение Максиму.—
              —Его мама вернётся домой, перестанет снимать квартиры.—
              —Пусть грязь канет в воду, а извинится перед тобой, он должен.—
              —Алка, не могу я на него смотреть!—
              —Не называй меня Алкой. Называй Аллой. Тоже хочу быть строгой и красивой дамой.—
              Девушки смеются.
              —Дружить мы с тобой не дружили и вряд ли теперь будем. Ты хороший человек Катя. Что бы Максу стать Максимом, и перестать быть Максом, ему надо зайти в палату к тебе и попросить прощения.—
              —Выздоравливай. Спасибо за духи.—


              Алле казалось, что Максим выйдет из палаты Кати быстро. А он не шёл и не шёл. Она сто раз, как ей казалось, понюхала новые духи, пересчитала лампочки в коридоре, улыбалась всем проходящим мимо неё солдатам, а его всё не было. И как всегда в таких ситуациях на сцену выскальзывает острая девичья ревность. Мерзко так, и гадливо скользит по груди и холодит её.


              Во время раскрывается дверь и выходит Максим. Он бледен. Кажется, даже осунулся лицом. Каким родным ей показалось это лицо! Она спешит ему навстречу. Они обнимаются. Проходящие по коридору солдатики, открыто смотрят на них и улыбаются.
              —Как?—
              —Я обещал Кате забыть про всё.—
              —И не делать больше этого.—
              Подсказывает Алла.
              —И не делать….—
              Немного грустнее соглашается Максим.
              —Кажется, меня простили! Жена моя дорогая!—
              Максим кружит Аллу.
Солдатики в больничном коридоре расступаются, освобождая место для этого импровизированного вальса любви, и завидуют.


Продолжение: Глава девятая http://www.proza.ru/2016/12/02/2303