Ничей. Глава 3

По улице идёт Саша с собранными на затылке волосами. На голове у нее наушники, девушка уставилась в свой телефон. Хоть она и прихрамывает на правую ногу, но по осанке и походке безошибочно узнаёшь танцовщицу. По другой стороне улицы крадется Карлсон. Его глаза горят, он завороженно следит за девушкой…

Нечай со скучающим видом листает журнал, с полуобнаженной девушкой на обложке, ожидая пока медсестра сделает укол веснушчатому полицейскому с перебинтованной головой. Наконец, девушка выходит. Оперативник кидает журнал на тумбочку и берет с неё папку. — …И что, ты совсем не понял, кто и чем тебя вырубил? — говорит он пострадавшему постовому.
— Нет. Забегаю за угол и почти сразу — удар.
— Почти? Значит, был момент до удара. Что-то ты должен был увидеть.
— Женщина-монашка была точно, — веснушчатый кидает невольный взгляд на журнальную девушку. — И как будто ещё кто-то. Но кто, не успел заметить.
— А, чего ты гнался за ней, как маньяк за нимфеткой? Четыре квартала? Она что, урка в федеральном розыске?
— Да, нет… Но порядок есть порядок… На подведомственной территории занималась незаконной деятельностью.
— Что-то не наблюдал я у пэпээсников такого рвения. Ты чего-то не договариваешь, сержант?
— Всё я договариваю, товарищ капитан! — стоит на своем полицейский. Его лицо становится пунцовым. Нечай сверлит его взглядом. — Небось, на чужую территорию залезла монашка. Вот ты и восстанавливал справедливость, так сказать?
— Ничего я не восстанавливал, товарищ капитан! — упорствует веснушчатый. — Долг служебный исполнял! — Нечай достаёт из папки лист бумаги и ручку. — На вот, начерти подробно, где тебя вырубили…

…Бритва и Шрэк стоят около автомобиля. Бритва протирает фланелькой очки. Мастер захлопывает капот, — …Всё, Шрэк, можешь забирать точилу. Движка пашет как часы.
— Ща проверим, — Шрэк садится на водительское место. Бритва не спеша одевает очки, кладёт фланельку в кофрик, засовывает его в карман пиджака и только затем садится на пассажирское кресло. — Ты знаешь, Шрэк, про кого я вспомнил? — говорит Бритва. Шрэк включает зажигание. — Нет. — Двигатель заводится, утробно урчит. — Про Лёшу-пасечника. Он нам ещё много должен? — Шрэк прислушивается к работе двигателя. — Пять тонн баксов ещё висит… А, движка ничего шуршит…
— Если мёдом и дичью расплачиваться, то он нам до покоса висеть будет.
— А чё, мёд у него классный. Натуральный продукт. И фазаны — зашибись. Не чета магазинным курицам. — Шрэк включает скорость и автомобиль трогается.
— Но ведь Лёша у нас охотник!
— Охотник. И чё?
— А, у нас дичь есть.
Шрэк втапливает педаль в пол, с пробуксовкой стартует и несётся по двору автомастерской; дёргает ручной тормоз и лихо входит в полицейский разворот. Автомобиль замирает на месте.
— Кажется, догоняю, — говорит Шрэк, подгазовывая. — Дичь — это Корней?
— Корней.
— Точняк! Лёша стрелять умеет. Сам видел, как он фазанов щёлкал. И в армейке он в разведке служил.
— Он не только стреляет, он ещё и на охоту ходит.
Шрэк давит на газ и автомобиль с пробуксовкой срывается с места. — И чё?
— Охотник может пойти на охоту и не вернуться.
— Точняк! — Шрэк жмёт на тормоз, автомобиль с визгом останавливается около ворот бокса, где стоит мастер.
— Лёша исполнит Корнея, пригласим его на охоту… — говорит Бритва — …уйдём втроём, вернёмся вдвоём, — дополняет Шрэк. Друзья выходят из автомобиля.
— Ну что? Порядок? — спрашивает мастер.
— Да, ништяк всё. Тачка из-под жопы выпрыгивает, — говорит Шрэк. Он хлопает автомобиль по крыше. — Ещё багажник установлю.
— Зачем? — удивляется Бритва.
— Велосипед возить.
— А, велосипед зачем?
— В лесопарк буду ездить. К Лёше-пасечнику — по лесу гонять. Ты про гиподинамию слышал?
— Слышал.
— Там, короче, при сидячем образе жизни…
— Ладно, Шрэк, кому-нибудь другому втирай про гиподинамию. Я — пошёл.
— Это и к тебе относится! — он пытается донести мысль уже в спину Бритвы.
— Отвали, говорю!
— А-а, о тебе же забочусь! — машет он рукой. Шрэк берётся за дверь, собираясь сесть в автомобиль. Бритва оборачивается и пристально смотрит на него.
— Ты чё, Бритва? — замирает Шрэк.
— Нога прошла?
— Какая нога? — недоумевает Шрэк. — А нога… Ну-у: в тачку сел и забыл про ногу…
Бритва загадочно улыбается и уходит.

Трофим и Карлсон в комнате на чердаке. Cнаружи, на верхотуре, дует ветер и где-то скрежещет лист жести — словно кто-то мучает диковинную зверушку. Мрачный калека лежит на диване, юноша стоит около стола и наливает в кружку чай.
— …Попомни, Трофим, — говорит подросток. — Я когда-нибудь урою или Бритву или кого-нибудь из его гопоты. Вот, зуб на мясо даю!
 — Пустой номер будет, — говорит калека. — Тебя вычислят и башку оторвут. И кому от этого хорошо будет?
— Значит, надо сделать так, чтоб не нашли, — гнет свое Карлсон.
— Найдут! — не сдается Трофим, отпивая чай. — Ты скажи лучше, за какой девчонкой ты сегодня крался?
— Ты откуда знаешь?! — удивляется подросток.
— Видел. И тебя и девчонку. А ты меня — нет. — Калека усмехается. — Бритву он собрался урыть!
— Блин, ты партизан, Трофим, ещё тот! — Карлсон явно озадачен. — Люба не верит, что ты работал в цирке.
— Любка — сумасшедшая. Мало ли чего она несёт. Но ты с темы не съезжай. Что за девчонка?
Подросток вздыхает, чешет затылок. — Нравится она мне.
— Э-э, Карлсон, пустой номер всё это. Я тебе не раз говорил: это параллельный мир и тебе туда не попасть.
— Это мы ещё посмотрим.
— Слепой сказал — посмотрим. Сдавайся в детдом, получай документы, учись, вот тогда может чего и выйдет из твоей жизни. А с этого чердака путь для тебя — или на зону, или в настоящие бомжи. Чердак этот один хрен кто-нибудь найдёт, и дом этот рано или поздно под бульдозер пойдёт.
— Ни за что в детдом не пойду!
— Ну, и дурак!
Трофим, вдруг, вскрикивает, хватается за бок. — А-а, сука! Печёнку опять прихватило! Больно как! — Он скручивается на диване в клубок.

Сергеев и Нечай стоят у стены заброшенного дома.
— …М-да, больной райончик, — говорит Нечай, осматривая неприглядные блочные дома. — Чистый гарлем.
— Тут — все дома расселены. Нормальные люди здесь не шатаются.
— Бомж какой-нибудь голову нашему сержанту починил, — говорит Сергеев, носком поддевая обломок кирпича.
— Надо монашку устанавливать.
— Она такая же монашка, как я — папа римский.
— Ясен пень.
— Местный бомжатник трясти придётся. — Сергеев внезапно раздражается. — Я бы этого сержанта!.. Попёрся, твою мать!..
— Надо с участковым местным поговорить.
У Сергеева звонит телефон, он вынимает трубку. — Да! — слушает. — Чёрт!
— Что?
— Отец звонил. Он клетку забыл закрыть, кролики разбежались. Говорит, не может найти половину зверьков.
— И что?
— Что! Что! На дачу надо ехать!.. Батя!.. Сержант!.. Как мне все дороги!.. — злится Сергеев. — Слушай, Никита, может это… ты сам к участковому сгоняешь?..