Глава 4 Знамя судьбы

Алина проснулась внезапно. Жуткий сон, удивительными событиями обернувший ее эльфом в мире знакомом ей из прочитанных книг, продолжался наяву. Странный шум, вырвавший ее из объятий Морфея, оказался следствием кратковременного сражения Руберуга со странного вида животными. Хищные бестии, не больше собаки, по-кошачьи ловко и резво скакали по камням, а покалеченный орк на удивление легко расправлялся с ними, как только те имели глупость подойти поближе.
Опираясь на колено больной ноги, частично разобрав наложенную шину, он ловко расшвыривал неугомонных тварей, орудуя острым зазубренным лезвием. За то время пока Алина спала он, не разбудив ее, преодолел расстояние от сросшихся вместе каменных сосулек до тех из останков своих товарищей, что не были погребены под обломками пещеры. Нашел подходящее оружие и довольно резво, для существа с его комплекции, да еще с подобными ранениями, расправился с неизвестно откуда взявшимися хищниками.
Выступивший холодный пот, окончательно развеял сомнения на счет видимой и возможной опасности. Алина осторожно подхватила свой меч - он оказался рядом там, где она его оставила - и поднялась. Зубастых тварей к этому моменту почти не оставалось. Слаженно атакуя передвигающегося по пещере орка стая, к этому времени понесла большие потери и ее остатки поспешили убраться восвояси.
«Остался вооруженный и, следовательно, более опасный, чем раньше орк, - подумала Алевтина. – Чего от него ждать? Уж не чая с печеньем».
- Не делай глупостей, эльфа, - оборачиваясь к ней, сказал Руберг. – Орки держат свое слово. Если сказал не трону: так и будет. Пока. - Еще раз оглянувшись, рядом все еще могли оставаться неприятные соседи, он предположил, - Кромеры сюда как-то попали, значит, где-то может находиться выход. Оглядись, может нам не нужно и дальше находиться в обществе друг друга?
Выдержав испытывающий взгляд соседа по заключению, Алина кивнула, запоздало осознав, что если тот хотел бы ее убить – она уже была мертва. Смутившись, она оглядела нежданных гостей, ими оказались крупные крысы с развитыми длинными конечностями. Посмотрела в сторону, куда отправилась большая часть поредевшей стаи и обратила внимание на тяжелое прерывистое дыхание орка. Тот опустился на ближайший камень, аккуратно устроив раненую ногу рядом. Плотная перевязь наложенной шины разболталась, куски дерева, служившие основой, торчали по обе стороны колена неровными концами, а ткань ниже перелома была насквозь пропитана кровью.
- Хорошо, но сначала надо остановить кровь. – Сказала она, поискав у подножия влажных стен их недавнего убежища, остатки полотняной рубахи. Подхватив их, она приблизилась к орку. - Зачем переломал шину?
- Прикажешь оставаться беспомощным младенцем у твоей юбки? – Зло рыкнул в ответ Руберуг и закашлялся, стремясь скрыть стоны боли. Посеревшая кожа и бешено пульсирующая жилка на мощной шее, выдавали стремительно исчерпывающиеся остатки сил.
- Дай посмотрю.
Алина и без этого видела ухудшившееся состояние перелома. Разобрав остатки шины, она с ужасом уставилась на обломки кости. Они значительно сместились и, порвав кожу, торчали острыми краями наружу. Девушке сделалось дурно. Помедлив, прекрасно понимая свою неспособность помочь (ведь наложенным жгутом дело не решается) она несколько раз глубоко вздохнула. Тошнота и головокружение немного отступили.
Чувствуя жгучий стыд за надуманные подозрения, Алина отложила полотнище, отказавшись от известных способов оказания помощи: они были бесполезны в этой ситуации. Вместо этого она припомнила слова Эвилона о магии, которую она непременно должна была почувствовать в себе. Закрыла глаза, глубоко вдохнула - дурнота не отступала - и мысленно воззвала к скрытой в ней силе. Ощущение того, что нечто должно быть в ее распоряжении и полное непонимание, того что это и где, ставили ее в тупик.
Чувствуя себя глупо, Алевтина поминала способы, побуждения тайных сил героев фантастических историй. Попробовала направить руки к ране, помахала ими, складывая из пальцев разные фигуры. Попробовала напрячь ладони и даже с силой скрючила пальцы – ничего не происходило, кроме появившегося на лице пациента немого удивления. Старательно не замечая отвисающей клыкастой челюсти, она проследила за поплывшими в ее глазах звездочками и бессильно опустила лицо на ладони.
Исчерпав все возможные способы вызвать в себе магические силы, практически отчаявшись, девушка неожиданно почувствовала где-то в глубине себя нечто большое и значительное. Ощущение это было столь необычно и ново, что она пораженная вскочила, бессмысленно озираясь вокруг. Прикосновение к таинственной силе прояснило сознание, стало легче дышать, появились новое понимание, от полноты ощущения которого захотелось петь, танцевать и летать. Оно горело и бушевало нестерпимым пламенем в глубине ее сущности, бурлило в венах, завывало и свистело новым чувством, неведомыми прежде возможностями - доставляя необъяснимое, не испытываемое ею никогда удовольствие. Это напоминало утоленную жажду изнывающего в жаркий полдень или полные легкие свежего воздуха задыхающегося от духоты и смрада.
Стоя у отшатнувшегося от нее орка, девушка внутренне потянулась к тому, что доставляло ей такую радость. Одновременно заметив недвусмысленные движения пациента, схватившего увесистый тесак, она в молчании остановила его руку. Направляя поток жара по локтям и дальше в кисти, показала ему потоки света, как дымка укутывающие ее пальцы. Направляя их к месту ранения, она одновременно усилила поток энергии и пронаблюдала, как разрастаются невесомые нити, исходящие от ее рук. Эйфория медленно пошла на убыль.
С каждым мгновением, наблюдая, как сломанная кость встает на положенное ей место, ощущая, как волокна материи срастаются, Алина чувствовала, как не минуемо приближается грань бессилия и крайнего истощения. Это было похоже на то, как неизбежно кончается воздух в легких, когда соревнуешься в растягивании гласных на долготу исполнения. Вот только что-то подсказывало ей, что вдохнуть, резко не получится. Пора было остановиться пусть исцеление, и не было завершено. Сжав кулаки, она оборвала связь и бессильно откинулась в сторону от ошеломленного орка.
- Как это понимать?
- Я не знаю, как это у меня получилось, - покачав головой, ответила она. - Я хотела помочь. Хотела найти в себе магию, но получилось так, что она нашла меня. Дважды.
- В твоем омуте множество тайн, - недоверчиво глядя на эльфийку, сказал Руберуг. Та пожала плечами. Чувствуя значительное облегчение, он повертел поврежденной ногой, ощупал ее и не до конца сросшиеся края немного кровоточащих ран.
- Да, видимо. Как ощущения?
- Легче. – Ответил он, откидывая остатки шины. Пробуя ногу, встал и с осторожностью перенес вес тела на нее. - Кажется, я даже смогу идти.
- Не торопился бы.
- О себе беспокойся. – Снова сев, Руберуг принялся неуклюже бинтовать ногу. Кровь теперь не так сильно пропитывала повязку, крупные сосуды странная эльфа успела срастить, но рану необходимо было держать в чистоте. - Вон как раскисла. А я тебя на себе не понесу, сама заметила – немощен.
- О-о-о, - протянула она, - Не беспокойся, если здесь есть выход – то близкая свобода и жизнь, а не медленное угасание в этом каменном гробу, придадут мне недостающих сил.
Пошатываясь, Алина поднялась. Слабость, чувствуемая ею после пробуждения и использования новых способностей, тягуче разливалась по телу. Казалось энергия, потраченная в работе с магией, взимала долг из всего тела эльфийки.
«Возможно это следствие того, что я все-таки перестаралась, - рассуждала она, - А может, я сама просто еще не привыкла распределять свои силы».
Кроме прочего Алина, как и орк, была голодна. Переговоры двух раздразненных (несколькими часами назад) скудной едой желудков, позабавили нашедших свежий обвал товарищей поневоле. Проход стерегли попискивающие особи кромеров. Шустро разбегаясь при приближении, они таились в складках размытой водой каменной кишки, недовольно пропуская заложников горы. А те медленно пробирались по тесному извилистому пути, осторожно ступая по влажным камням, стараясь не угодить в резво бегущий поток воды, местами по щиколотку скрывающий сапоги.
Подсвечивая себе путь сотворенным магическим огнем, они передвигались через сеть сообщающихся меж собой пещер.
- Странная у тебя магия, - заметил Руберг. – Немая, без слов.
- Разве для творения магии всегда нужны слова? – удивилась эльфийка и заметила, как дрогнул огонек у них над головой.
Когда свет просторной пещеры с аркой сошел на «нет», она как и до того в лечении, просто пожелала огонька, вроде тех что видела у эльфов, и он появился. Напоминающий небольшой лучистый комок бесформенного вида, магический свет легко летел над самым потолком пещеры, освещая путь среди обглоданных костей и остатков жизнедеятельности обитателей природных лабиринтов. Переливающийся всеми оттенками, вместе с отраженными в воде бликами, такой огонек давал достаточное освещение и тратил сравнительно мало сил, поддерживающих его горение. К тому же, он не требовал постоянного присмотра и контроля со стороны Алины.
- Практически всегда. Слова и движения. – Развел огромными руками, идущий впереди орк.  – Легенды хранят память о подобном безмолвном творении магии, жрецы пожимают плечами, в случае если вдруг появляются свидетельства существования аналогичных способов. А тех, кому не посчастливилось владеть ими, вербуют верховные маги, они крепко держатся за знания и не желают делиться ими с непосвященными. Совет ясен?
- Предельно. Та, другая я, тоже так умела?
- Нет, что удивительно.
Подымаясь по круто уходящему вверх, извилистому пути Алина молчала, переваривая полученную информацию, погруженная в построение догадок о том, что могло понадобиться магам в этой пещере. Ясно было, что они искали старый портал. Следовательно, за возможность обладать переходом в иные миры здесь идет своя скрытая война. Кому это выгодно, и какие последствия для Земли и для нее с Ларисой повлечет – загадка. Смогут ли они вернуться? А вернувшись, будет ли Алина собой или так и останется заложницей чужого тела?
Слишком много вопросов крутилось в голове новообращенной эльфийки и ни на один из них не было ответа. Двигаясь за тяжело ступающим орком, погруженная в их решение, Алина рассеяно смотрела по сторонам. Раскрывшееся знание раскрашивало все вокруг едва заметными дымками разных оттенков, плавно перетекающими из одной формы в другую. Наблюдая некоторое время за ними, касаясь некоторых из витающих на порывах легкого сквозняка дымков, девушка чувствовала, как ей становится все легче и легче. С каждым шагом, каждым прикосновением к аморфной субстанции, бледнеющей и размывающейся в воздухе при взаимодействии, Алина делала вывод о некоторых видах взаимно заменяющих сил окружающих все вокруг.
В разных книгах магия всегда окружала волшебников и чародеев: она таилась, сохранялась в кристаллах и драгоценных камнях, она росла с каждым использованием магических талантов самого мага и могла в несколько раз увеличивать силу используемого оружия. Неудивительно, что, невзирая на непривычность видов, и форм энергий, Алина сумела объяснить для себя полезность незыблемых потоков. Взаимодействуя с ними, она вскоре восполнила затраченные силы и продолжила наблюдения, по ходу движения проводя различные опыты.
К примеру, она скрутила несколько образований и потянула их за собой. Это показалось неудобным, так как требовало контроля и некоторой траты сил. Проверила магический заряд своего короткого меча и пробовала восполнить его небольшие потери. Некоторые действия ей давались легко, некоторые, как опыты с мечом пришлось отложить из-за неудобности и невозможности разобраться, как действует вложенная в него магия. Кроме того операции с оружием были не одобрены Руберугом, он неодобрительно относился к ее желанию опробовать свои новые возможности у него за спиной. Это и понятно. Несмотря на участие девушки он, как и она, все еще опасался и ждал подвоха.
Отложив выяснение своих возможностей на потом, Алевтина попробовала предположить с чего и главное как, начать путь до отмеченного ее друзьями города Храмарда. Так или иначе, ей придется прибегнуть к прямой или косвенной помощи орка.
- Рубер, ты слышал о таком понятии как амнезия? – размышляя как подступиться к единственному посреднику между нею и этим миром, Алина решила зайти издалека. – Это такое заболевание, чаще всего временное связанное с частичной или полной потерей памяти. Но бывает, так что заболевший объект полностью меняется и становится совершенно другим.
- Ты это о себе? Что ж это многое объясняет. – Хмыкнул Руберуг, ненадолго оборачиваясь и окидывая эльфу взглядом, - Заблудшие души. Порой среди нас бывает такое.
- А было так, чтобы эти души возвращались?
- Не знаю. Я не шаман.
- Я многого не помню или не знаю о мире вокруг. Куда мне идти? Где искать ключ? У меня даже карты нет, планировалось, что мы пойдем все вместе… – Алина замолкла, заметив, как резко остановился и повернулся к ней орк. Она ожидала увидеть недоумение, злобу, ярость, но вместо этого он поднял правую бровь и, сложив руки на груди, выжидающе уставился на нее. Дрогнувшим голосом она закончила свою мысль. - Мне нужна твоя помощь, Рубер.
Раздавшийся хриплый смех клыкастого увальня, опершегося о стену, дабы удержать равновесие, практически оглушил ее. Разбежавшееся вслед за первыми раскатами, подавленного из-за ломаных ребер смеха, эхо некоторое время вторило Руберугу, разносясь в стороны просторного и высокого грота. Освещенные лучами просачивающегося в разломы солнца, оба стояли друг напротив друга. Высокая, стройная Алевтина, с присущей ее нынешнему облику надменностью и невозмутимостью и непривычно веселый, как у дружеского костра орк. Она холодно смотрела на все еще хохочущего, опасливо придерживающего сломанные ребра, попутчика и ждала, когда он успокоится.
- Не понимаю, чего в моих словах ты нашел таким веселым?
- А то, что ягненок просится под защиту волка. – Отсмеявшись, ответил орк, - Ты, верно, забыла, какие советы тебе давал твой собрат? Ничего не может быть нелепее нашего совместного похода. Наши расы испокон веков враждовали и теперь, уже как несколько сотен лет исподволь пакостят друг другу.
- Я не просила тебя нянчиться со мной. Мне нужна помощь, чтобы освоиться и знать куда идти. Не больше.
- Это возможно, - подумав, кивнул орк. – Для начала выберемся отсюда и определимся на месте, а потом решим, как мы еще сможем помочь друг другу.
Очередная пещера увела их круто вверх, прочь от капели и звона горного ручья. Вскоре впереди показался слабый свет, потянуло свежим воздухом. Едва сдерживая себя от обуявшей радости, спотыкаясь о неровные выступы и камни, оба вышли на полуденное солнце, ласково прикоснувшееся к перепачканным, таким разным лицам.
После темноты яркий свет слепил глаза, и они не сразу разглядели раскинувшуюся перед ними низину со сверкающей рябью ручьев, питающих быструю горную речку. Уводя рябь своих вод далеко влево, она пряталась в бесформенных островках шумящих листвою деревьев далеко на горизонте. Там, если присмотреться, можно было разглядеть редкие обнесенные изгородью поселения, граничащие со степью. 
Беря свое начало у подножия Элефара, река, немного поплутав меж камней и редких деревьев, сворачивала к лесу. Перед тем как углубиться в непроходимые дебри, она огибала редкие высокие деревья на склоне и небольшую полянку вокруг огромного, одиноко стоящего дерева, очерчивая собой резкую перемену ландшафта. Раскинувшаяся по другую сторону реки степь уходила вдаль и вширь на всю правую половину увиденного, насколько хватало взгляда.
Где-то правее, в месте недоступном взгляду замерших на уступе путников, шумел водопад. Напоенный влагой воздух мерцал и искрился на солнце, клубился бурлящей над водой энергией, переливался всеми цветами радуги: очаровывал взгляд.
В родных сердцу степях, Руберуг удовлетворенно признал начало земель орков. Бескрайные и тучные стада паслись на еще зеленых лугах, а собирающиеся в стаи перелетные птицы, катаясь на воздушных потоках, становили на крыло молодняк. Опытный взгляд охотника отметил кабанов, что пришли на водопой со стороны леса. А в дали, к вынырнувшей из густого зеленого моря реке, прячущейся среди деревьев, подступило стадо крупных со слона номантов. Ввиду большого расстояния, нельзя было разглядеть внешние признаки животных, но характерные клубы пыли в степи, виденные на большое расстояние вокруг, говорили сами за себя.
В преддверии надвигающейся осени и идущих вслед за первыми ее признаками холодов, сородичи Руберуга должны были вернуться в эти земли, чтобы заготовить мясо на зиму. Однако стойбищ поблизости видно не было.
Сориентировавшись, Руберуг махнул в сторону, где скалистый уступ, поросший мхом и редкой травой, сходил к подножию горы. Говорить было бесполезно, шум водопада, заглушал все вокруг. Спускаясь по каменному откосу, он привычно намечал план действий, помогавший ему упорядочить мысли.
Первым делом им стоило наполнить фляги и поохотиться. Мысль о том, что ему снова предстояло разделить пищу с врагом расы, развеселила его. За то время как он ушел из родного племени он успел множество раз достойно проявить себя, зарабатывая славу настоящего воина. С большинством свободных от рода авантюристов, он повидал все из живущих на Ольбирии расы, сражался и убивал, когда того требовала ситуация, жил среди подобных себе искателей лучшей доли, но никогда не делил с ними своей пищи и мыслей.
Взятое его группой задание обернулось множеством неожиданностей, одной из которых стала странная эльфа. Являясь одной из преследуемых группой сорвиголов магом, она резко изменилась, вследствие якобы перемены душ. Оставила ему жизнь и - немыслимо! – помогла и разделила скудный запас пищи. Принижающий его гордость поступок был противоестественен и нелогичен, ровно, как и все ее дальнейшее поведение. Теперь она просила о помощи сама. Мог ли он ей помочь? В праве ли отказать?
Спрыгнув с уступа и подстраховав спускающуюся девушку, орк решительно отбросил сомнения. Он постарается как можно скорее избавить себя от подобных размышлений, направив в нужном направлении и забыв, едва простор степей скроет ее из виду.
Думая о себе, Руберуг не был столь взволнован. В его случае было бы немыслимо возвращаться к изгоям, милостью которых он был оставлен в пещере. Судя по всему прежней компании он не найдет, уж слишком сильно проредили их нынче. Обиваться, вновь подымаясь по иерархической лестнице, он не хотел. Раз уж провидение удивительным образом вывело его к землям предков – пусть так и будет, он вернется в клан. Ему есть, что противопоставить его недругам: сеть шрамов и коллекция трофеев достойно расскажет о его боевых заслугах. Наконец-то он сможет взять по праву то, в чем ему когда-то было отказано.
- Остановимся здесь. – Махнув рукой в сторону поляны у древесного гиганта, сказал Руберуг. – Я видел неподалеку кабанов, пойду, соображу одного из них нам на ужин.
- Я с тобой.
- Ты только помешаешь.
- Мне же надо учиться. Ты не можешь же бросить меня так, на произвол судьбы?
- Я сам решаю, что я могу, эльфа. – Рыкнул он, - Я пойду один.
 Поглядев в спину удаляющегося орка, Алина фыркнула, - Больно надо, - и занялась сбором тростника. Коль ей негласно было поручено занятие лагерем, она подготовит все необходимое для костра, а остальное время потратит на себя. Мягко говоря, она была грязна, а умываться в присутствии мужчины, пускай и из другого мира, или продолжать путь в таком виде ей вовсе не хотелось. К тому же перспектива остаться на ночь, как и теплая погода с ярким послеполуденным солнцем, казалось, тоже благоволили этому. Собрав некоторое количество хвороста, достаточного для длительного поддержания огня, Алевтина сложила их в тени величественного дерева. Распростершее далеко в стороны и вверх мощные ветви оно больше всего напоминало дуб, незначительные отличия были не в счет. Под шелестящие переговоры листвы, Алина соорудила шалашик будущего костра и отправилась к воде.
Вокруг все было тихо и спокойно. Шум водопада сносило легким ветерком, донося до умиротворенной красотой природы девушки птичье пение. Выбрав удобное место, на каменистом бережке, Алина отстегнула ремень поддерживающий меч и положила его рядом с собой. Сняла хитросплетения поддерживающие ножны с метательными ножами на бедрах и освободила карманы. Не разбирая, она ссыпала разную, неясного назначения мелочевку в освободившуюся, после изъятия тонкого шерстяного плаща, котомку. Достала и наполнила вместительные металлические фляжки прохладной водой, после чего переоделась.
Занятая приведением своих вещей в добротный вид, девушка заметила каменный мост, притаившийся меж деревьев ниже по течению. Его наличие предполагало проложенную рядом дорогу, которая возможно ведет в один из дальних поселков, виденных с уступа горы. Рассуждая так, она подумала о том, чтобы отправиться в путь в слепую, в случае если орк раздумает помогать. Уж, если поговорка о языке, что до града Киев доведет - верна, то она справится и без него.
Успокоив себя так, она еще раз опробовала магические умения. Коль у нее не было с собой ни мыла, ни щетки, да и грязь по доброй воле не желала уходить с холодной водой, Алина пожелала, чтобы вещи просто стали чистыми. Представив себе, как частички въевшихся пятен растворяются под напором воды, пропустила поток силы через одежду. Яркие всполохи пробежались по ткани, а затем исчезли, растворяясь в воде вместе с грязью, накопившейся за проведенное в пещере время. 
Довольная полученным результатом, начинающая колдунья очертила себе небольшое пространство на водной глади. Выделенный пятачок посреди бурлящей реки успокоился и разгладился, как заплатка: стал сильно выделяться на фоне остального потока. Потратив еще некоторое количество сил, Алина согрела связанную магией воду и вошла в реку. Испытывая несказанное удовольствие, она смыла с себя грязь и пот, способом подобным тому, каким до того стирала одежду. И после этого, привязала к себе тонкий аромат хвойного леса и луговых трав.
Немного погодя, Алевтина отпустила связывающие и согревающие воду чары, и поспешно выбралась из воды. Обрушившийся на нее контраст температур придал бодрости и ускорения. Постукивая зубами, эльфийка резво преодолела расстояние до валунов, на котором оставила плащ. Орошая камни сбегающими с нее ручейками, она завернулась в него и, пошатываясь, стоя, то на одной ноге, то на другой влезла в сапоги. Без чулков ноги в них заметно болтались. Сил на просушку выстиранной одежды, как и себя у нее практически не оставалось. Купаясь в свое удовольствие, Алевтина использовала всю свою и большинство клубящихся возле воды потоков энергий. Зябко кутаясь в тонкую шерсть, побрякивая колечками вычищенной и скрученной кольчуги, она торопилась к костру. Собирая по пути часть растраченной энергии, девушка прихватила несколько пучков знакомых трав. Немногим позже будет из чего приготовить ароматный травяной чай. 
- Огонь, - дрожа, указала Алина на сложенный для костра хворост. Памятуя о сказанном Руберугом, она решила попрактиковаться в правильности применения магии. Огонь, судя по всему, этого желания не разделял. Послушно полыхнув в середине шалашика, он сразу же погас, едва поток силы был прерван. – Так, значит по-другому. Гори!
Во второй раз, сочетая слова с ярким представлением горящего и потрескивающего пламени, Алина вновь указала на костер. Занявшийся пламенем хворост, подтвердил правильность ее усилий. Довольная результатом, она постояла у огня, растирая руки и тело. Когда длинные, по лопатки, волосы немного просохли, девушка ловко заплела их, убирая в свободную прическу, оставляющую локоны лежать на спине.
Критично осмотрев себя все в тот же меч (зеркальца, привычного для большинства земных девушек, среди вещей прошлой владелицы тела не оказалось) она удовлетворенно хмыкнула. Когда с внешностью было все более или менее улажено, Алина вспомнила об одежде. О ней тоже было неплохо подумать.
Вскарабкавшись по стволу и развесив белье на узловатых сучьях дерева, Алина помедлила, оглядывая окрестности. Не заметив ничего настораживающего, она отломила пару толстых засохших сучьев, замеченных ею в кроне. Получасом позже, они заняли место по обе стороны костра и обзавелись примитивным вертелом. Им стала относительно свежая, найденная ею ветвь. Лишившись коры, с удобным для руки суком, он занял положенное ему место, удерживая обе наполненные в реке фляжки.
Разделив поровну ароматные травы, Алина отправила их во фляжки и, отступив в сторону, осмотрела результат своих трудов. Получилось довольно не плохо. Полученные у ролевиков знания очень скоро пригодились.
Немного освободившись, Алина опробовала метательные ножи, припоминая популярную когда-то игру «В ножички». Баланс ножей был идеален, навыки из детства, как говорилось не пропились, от того результаты тренировки были более или менее обнадеживающие. При подстегнутом интересе и частых тренировках, можно было применять имеющиеся навыки на практике, если не приведи случай, те будут востребованы.
 Руберуг меж тем долго не возвращался. Надумав пройтись до опушки, чтобы собрать свежей хвои и, может, поискать каких-нибудь ягод - схожая с ее миром природа обещала такую возможность – Алина подняла свой меч. Однако странный звук, пронзительный и незнакомый, вспугнувший птиц над лесом, насторожил ее. Вздрогнув всем телом, подсознательно ощущая растворенную в подрагивающем от птичьего гомона воздухе угрозу, она с опаской поглядела в сторону леса. Но там, кроме вспугнутых птиц, мельтешащих в небе, ничего не происходило.
Постепенно они замолкли и напряжение, охватившее схватившуюся за оружие девушку, немного сошло. Беспокойно оглядываясь по сторонам, она все же немного побродила по кромке леса и собрала немного кислых, с косточкой ягод, знакомых с детства. Такие часто встречались в перелесках вблизи ее дома. После чего, жуя, вернулась к костру.
Поднявшийся ветер сорвал тонкую рубаху с дерева. Оставив свои находки у костра,  Алина отошла за ней. Ткань практически высохла и уже можно было озаботиться переодеванием, чтобы поспеть до того как вернется орк.
Вскарабкавшись на дерево, Алина ловко влезла в свою одежду. Скрытая от постороннего взгляда, она заметила возвращающегося Руберуга прежде него и спрыгнула вниз.
- А ты, гляжу, времени зря не теряла, - глухо прорычал он приблизившись.
- Что было в лесу? – спросила Алина, оставив замечание орка без внимания. – Кто это рычал?
- Медведь, наверное, а может, Леший шалит. Кто его знает? - Сбрасывая с плеч тушу кабана, ответил он, - Не только птицы всполошились, а этот, - он указал на кабана, - кинулся опрометью прямо на меня. В любом случае, на ночь здесь лучше не оставаться. То, что заставляет кабана бежать, не разбирая дороги – не сулит ничего хорошего путникам вблизи леса.
Разделывая тушу, он продолжал:
- Со мной тебе, думаю, нельзя. До развилки пойдем вместе, а ночью я тебя покину. До Элленарии тебе топать не меньше двух недель. До Храморда немногим меньше. – Откладывая в сторону шкуру и вытянутые жилы, сказал он, - Предлагаю поесть и, разобрав мясо впрок, двигаться на свой страх и риск по дороге, что ниже по течению. Поутру, если держаться дороги, выйдешь к человеческим поселениям. К тому времени ворота откроются, но на особое радушие особо не рассчитывай. Там чужих не потчуют, да и за товар реальной цены не дадут. Зато, на все что найдешь или добудешь, всегда можно каких продуктов выменять. Видишь ли, бандиты для одних – способ прокормиться для других. Большинство на окраинах тем и живет, что работает, перепродавая награбленное бандами или добытое неучтенными «старателями» в древних городах, богатому сословию любой из рас.
Нанизав подготовленную тушу на вертел, орк, помня о таинственном заболевании эльфы, старался как можно больше рассказать той о мире вокруг, о расах населяющих Ольбирию и характерных особенностях встречающихся в степях и лесах животных. Та внимательно слушала его, подкидывая все новые и новые вопросы, стремилась за короткое время узнать как можно больше о мире, в котором ей предстоит жить до того как найдется ключ. Наиболее подробно расспрашивала орка о лежащих у нее на пути населенных пунктах и взаимоотношениях их жителей с другими расами. Старалась вникнуть в политические отношения королевств и пиратах, господствующих на окраинных землях.
Непривыкший к столь долгому разговору Руберуг часто останавливался, глотал приготовленный Алиной отвар, морщился и продолжал вновь. В такие мгновения становилось слышно, как в огонь капают и скворчат первые растопившиеся капли жира.
- Старайся сильно не проявлять себя, затеряйся, прикинувшись странствующим магом. Если все пойдет хорошо, через пару-тройку дней через те поселки выйдешь на дорогу к своему Храмарду, а там даст создатель, встретишь своих.
- Если хочешь, я завершу исцеление, - предложила Алина, осторожно отхлебывая душистый чай из фляжки. Повернув истекающего салом кабана, источающего ароматный запах, Руберуг молча, покачал головой, неотрывно глядя на потрескивающие в огне сучья.
- Пусть останутся шрамы, в память о случившемся.
- Как хочешь, - пожав плечами, ответила она. Более или менее обо всем наиболее интересующем ее, она узнала, с остальным разберется по ходу действия. Ароматный дух щекотал ноздри и терзал желудок в предвкушении настоящего пиршества.
- Есть хочется.
- Еще немного. - Поворачиваясь к эльфийке, сказал орк, - Я думал, эльфы не едят мясо.
- Мой желудок обратного мнения. – Усмехнувшись, добавила она, - Он отказывается жить на энергии солнца и разных там травках.
Обжигая пальцы, перемазавшись капающим салом, спустя еще некоторое время они вдвоем с удовольствием умяли половину приготовленной туши. Насытившись, завернули в прихваченные орком в лесу широкие листья остатки пищи и, перевязав их заранее приготовленными жилами, отправились в путь.
Посреди бескрайней степи, раскинувшейся далеко вправо, вплоть до горизонта, медленно клонилось к закату солнце. Касаясь верхних ветвей одиноко стоящих тонких и колючих деревьев, оно обещало еще пару часов задержаться на небосклоне. Свою очередь на бледнеющем небе заняли проявившиеся и быстро набирающие яркость две луны.
Обе примерно одинакового размера, они были в несколько раз крупнее единственной Земной. Окрашенные в фантастический лиловый и пурпурные цвета, изборождены кратерами, они напоминали два лица, прислоненные одно к другому. Оттенки прислоненных один к другому ликов, становились все ярче и насыщеннее с каждым мгновением уходящего на покой солнца.
- Стой, - неожиданно сказал Руберуг. – Кажется, нам придется разойтись раньше. Видишь, - он указал немного в сторону, от уходящего на закат солнца. Там, меж редких деревьев в складках раскинувшейся степи, шла оживленная охота. Редкие окрики охотников отрезающих номантов от стада, нет-нет да долетавшие до бегущих по дороге путников, становились все отчетливее. Охота быстро смещалась в их сторону.
- Это орки. Погоди здесь немного. Как только охота подойдет к своему завершению, уходи, не оглядываясь и так быстро, как тебе позволят ноги. Удачи тебе в поисках и для общего блага надеюсь, что мы больше не встретимся.
- Хорошо, - кивнула Алина, свыкаясь с неизбежным. Притаившись среди каменных глыб, оставленных по всей степи сошедшим когда-то ледником, она наблюдала за быстро удаляющимся орком. Первая встреча и первое расставание в чужом мире, отвлекли ее от страха перед неизвестностью. Наблюдая за кульминацией открывшегося ей действия, затаившаяся у придорожных камней, она ждала, когда Руберуг вступит в важнейшую фазу охоты. Тогда, увлеченные кровавой жатвой орки будут поглощены кровавым ремеслом и вряд ли, им будет дело до тех, кто может оказаться рядом.
Охота меж тем быстро приближалась к месту, где выжидала удобного момента эльфа. Теперь она могла с легкостью разглядеть таинственных животных, на которых охотилось племя родственное Руберугу. За то немногое время, что они провели вместе, он несколько раз упоминал о них, вспоминая случаи из давешней жизни.
Это были шестиногие, довольно большие и покрытые редкой шерстью существа, напоминающие носорога и корову одновременно. Отделенные от стада три особи, по-видимому, самки с детенышем, ошалело мчались к лесу. Ненадолго скрывшись за пологим холмом, они вскоре вновь показались, тяжело перебирая ногами. Охотники успели заарканить номантов. В толстых, с мощное дерево, задних ногах взрослых особей торчало по несколько страшного размера копий. Соединенные меж собой толстыми цепями они создавали невероятный шум, пугавший и гнавший животных вперед.
Загонщики, скачущие на волках по обе стороны, направляли движение к виднеющемуся впереди высокому нагромождению валунов. Представляющие собой несколько островерхих пиков, камни скрывали верно, просчитавшего сценарий охоты Руберуга.
Теперь Алине стало ясно назначение цепи. Едва только животные приблизятся к камням, желая обойти препятствие, возникшее на пути, резкий выпад загонщиков разгонит их в стороны. Натянутая цепь вырвет заарканенные ноги и заставит номантов повалиться наземь. После этого настанет пора охотников добить брыкающихся животных. С этим прекрасно справился бы ожидающий своего времени Руберуг.
Однако все пошло не так. Не успели орки издать радостный клич, завидев, как падают заарканенные номанты, как сверху на одного из них обрушилась бесформенная тень. Нечто крылатое издало уже знакомый Алине рев и попыталось унести тушу обмякшего гиганта в небо. Развернувшись в воздухе, огромный дракон - теперь эльфийка смогла его разглядеть - с легкостью поднялся над камнями, но выше взлететь у него никак не получалось. Соединяющая животных цепь яростно звенела, вторя усилиям негодующего крылана. Натянувшись и скрежеща цепь, прочно держала за ноги второго, перепуганного и ошалевшего от боли животного. Кувыркаясь по земле и пытаясь подняться, он мешал вору умыкнуть чужую добычу.
Повторив попытку и недоуменно крякнув, дракон издал раздраженный рев. Снизу, ему в ответ раздались не менее возмущенные подобной наглостью крики орков. Раззадоривая охотника до чужого еще больше, охотники метали в него копья.
Наконец, тот бросил попытки взлететь с добычей и, с силой взмахнув огромными крыльями, увенчанными на сгибе по паре устрашающего вида мощных когтей, поднялся над охотниками. Разозленный неудачей, он полил огнем напавших на него охотников. Оглашая округу своим негодованием, крылан поднялся выше, сделал круг и снова прошелся огнем по поредевшему и лишившемуся скакунов строю орков. Опаленные скакуны катались по степи, некоторые в ужасе сбросили наездников и разбежались в разные стороны. Вошедшие в раж орки продолжали атаковать, опрометью бросаясь на периодически снижающегося дракона.
Захваченная происходящим Алина с ужасом и негодованием наблюдала за всем, напрочь позабыв о том, что ей следовало как можно быстрее и дальше уйти от этого места. Обеспокоенная судьбой по-доброму отнесшегося к ней орка, девушка нашла его взглядом и, с трудом удержав себя на месте, выжидала случая помочь.
Дракон меж тем снова приземлился и яростно смял подскочивших к нему охотников. Он бил хвостом унизанным  множеством острых шипов, торчащих в три ряда вдоль всего хребта, хлопал крыльями, клацал огромными челюстями, бодал, калеча противников торчащими в стороны рогами, и вставал на дыбы: подминая под себя защищающих свое охотников. Несколько раз сгустившиеся сумерки озаряли огненные вспышки. Грозный рев, грубоватые окрики орков, звон стали, и стоны боли - сопровождающие стычку, создавали невообразимую какофонию.
Орки сдавали, но почему-то не отступали. Со своего места Алина видела как обожженный, но не выпускающий из рук меча Руберуг плечом к плечу стоит с собратьями, в пору как многие бы на их месте уже оставили свои притязания и отступили от подавляющей силы врага.
Не в силах более наблюдать за этим, Алина, распаленная представившейся несправедливостью, не отрывая взгляда от взмывающего вверх дракона, окрикнула его.
- Эй, ты! Плод прелюбодеяния курицы с крокодилом! Нечего огнем харкаться, тоже мне огнемет несчастный. Номантов, вон  стадо целое, лети, да хватай любого. 
Оскорбленный дракон (понял ли он смысл слов сказанных девушкой, так и осталось не ясным) переключил свое внимание на Алину. Грозно расправив крылья, он в считанные мгновения оказался рядом. Зубастая пасть раскрылась, готовясь испепелить дерзкую выскочку.
Зачарованно следя за его приближением, Алевтина поймала себя на мысли что не испытывает чувства страха, естественного в такой ситуации. Наоборот, ее сознание словно раздвоилось. Одно из них замерло, охваченное странным чувством Deja vu. Несколькими часами ранее она так же зачарованно стояла на поляне среди друзей и смотрела на огненное шоу, устроенное ребятами фаерщиками. Это было человеческое, неспособное противопоставить грозному созданию ничего способного дать отпор.
Другое, чужое и неосознанное девушкой, минуя понимание, направило ее тело вперед, выполняя ряд сложных танцующих движений. Чем-то схожие с искусством восточных единоборств, плавные движения вскоре оборвались, противопоставляя грозному противнику протянутые руки, смеженные в запястьях. Мысленно потянувшись за всеми доступными вокруг источниками энергии, чужое сознание наполнило ладони лучащимся светом, формируя поток силы, и дало отпор агрессору.
Встретившись с потоком раскаленного газа, вырывающегося из острозубой пасти дракона, освобожденная магия нейтрализовала испепеляющей мощи огонь. Создавшееся напряжение в пространстве меж противоборствующими сторонами, в мгновение отбросило их обоих друг от друга. Озарившая степь вспышка едва было, не ослепила стойко держащихся своего охотников. Стоящие в боевом порядке, орки проводили взглядом улетающую в сторону леса мерцающую точку и обернулись к дороге, где в стороне от выжженного участка травы и обугленных камней лежало тело эльфийки.
- Это она его так? - глухо прорычал в гулкой тишине, обнаженный до пояса орк. - Что она тут делает? Опять эти выскочки своих шпионов подсылают.
- Если она шпион, так чего полезла помогать? - спросил другой, квадратный подбородок которого в отличие от чисто выбритой головы украшала заплетенная в короткую косичку бородка.
- Чего гадать? Убить ее и дело с концом, - устало бросил другой, с обожженной рукой и торсом, на котором запечатлелась тонкая вязь обугленных ремней.
- Погодите, - вмешался Руберуг, - Возьмем ее с собой, покажем Гулгагару. Пусть узнает, кто она и что делала здесь.
- А ты часом не с ней? - недоверчиво покосился на него еще один, ожерелье из рогов номантов, которого говорило о его не малом статусе среди уцелевших охотников. - Ты немногим раньше вышел к Жатве.
- Будь я с нею, разве сражался бы с вами бок обок против дракона, о котором не сказывали даже нашим бабкам? - возмутился Руберуг, - Пусть шаман решает о смерти поборовшего древнего. Я говорю о праве на Ферндан.
- Право на Ферндан. - Покачал головой охотник, подходя близко к Руберугу и сурово заглядывая ему в глаза. - А ты не забыл, оно не распространяется на чужаков? Однако поборовший древнего, возможно заслуживает того, чтобы его судьбу решил шаман трех племен. Но помяни мое слово, ты встанешь рядом с нею в каньоне, если откроется сокрытое.
Оба орка смерили друг друга взглядами, застыв на какое-то мгновение. Испытав друг друга, таким образом, они разошлись, хорошо зная, что впереди было еще много работы и не стоило тратить время на то, что и так вскоре станет ясно. Перед тем как перейти к важнейшей части Великой Жатвы, необходимо было собрать убитых, помочь раненым и воздать разбежавшимся волкам. Те понуро и униженно возвращались из степи. Припадая низко к земле, практически ползя на брюхе, серые скакуны приближались к оркам. Жалобный скулеж то тут, то там прерывался хриплыми окриками занятых делом орков.
Вдали, с последними лучами солнца, возвращался к стаду малыш номантов. Потеряв мать в довольно взрослом возрасте, он все еще имел неплохие шансы выжить.
Желая собраться с мыслями, а по большей мере, стараясь скрыть свое отношение к сглупившей девчонке, Руберуг отправился к собратьям, навсегда отправившимся в долину доброй охоты. Будь у него возможность он, куда с большим рвением, взялся бы за красочное описание всех грехов заблудшей душою и ее близкой родни. Находясь на крайней точке кипения, орк хмыкнул. Много же она бы узнала из того как и в чем повинна добрая половина ее близких, интимные связи которых перемежались бы меж собой и всеми известными на Ольбирии животными. Кто спрашивается, просил ее ввязываться в схватку? На кой она снова полезла на рожон, вместо того чтобы спокойно отправиться в указанном ей направлении, при первой на то возможности? О чем думала, выходя навстречу древнему, надиравшему их зеленые задницы? И думала ли вообще?
Рубегуг отлично понимал, что если бы не она, все они не вдыхали сейчас вечерний воздух, напоенный непередаваемыми ароматами наступающей осени. Конечно, он был рад тому, что остался жив, но не на столько, как если бы та, так и осталась среди камней и, последовав его совету, убралась восвояси.
Возможно, все к лучшему. Ведь он постарался бы приложить силу к пустым сотрясениям воздуха. А это непременно вогнало в могилу неспособную понять простую истину эльфийку - ее участие, желание помочь, повлечет за собой кучу неприятностей, по большей мере для нее.
 Занятый делом, он заметил, как связали и оставили под присмотром вожака волчьей стаи бесчувственную Алину. Та так и не двигалась, продолжая лежать безучастным ко всему кулем, даже когда основная работа Жатвы была окончена и розовеющему небу остались обнаженные и дотошно обглоданные кости животных.
Завернутое в шкуры мясо подвесили на длинных жердях и упряжью подцепили к четырем из самых сильных волков. Волоком они потащат добычу к стану. Чешуйчатая, отличающаяся значительной прочностью шкура номантов, выдерживала подобное путешествие. Потом, еще долгое время она будет служить в качестве материала для жилища.
Двое других скакунов, под вспрыгнувшими на них всадниками, резво вырвались вперед. Забрав далеко вперед и в стороны, они разведывали обратный путь. Несколько, наиболее сильно пострадавших от огня дракона особей несли раненых, самостоятельно держащихся на серых спинах, не смотря на разную степень повреждений. Рядом везли Алину. Последний из уступленных Руберугу волков, недовольный новым наездником прикрывал тылы.
Возвращаясь в свой стан, Руберуг был занят невеселыми мыслями. Как он ранее смог убедиться, ему посчастливилось сойтись с людьми из своего и одного дружественного клана, объединяющих свои силы на время Жатвы. При другом раскладе о лучшем и мечтать не стоило. Он находился среди своих, принявших его после долгой разлуки. Однако вместе с ним в стан родичей везли эльфийку.
Передать ее в руки шамана означало дать ей шанс пожить подольше, это было значительно лучше, нежели позволить сородичам убить ее на месте. Право на Ферндан, пришедшее ему на ум, давало ей такую возможность, так как представляло собой некоторую смесь уважения к воину, сумевшему одолеть противника в несколько раз превосходящего силой. Правда, сказать оно не распространялось на представителей других рас. Свое право на жизнь она могла отстоять после общения с шаманом, это был единственный шанс уберечь ее от быстрой и бесславной смерти. После этого она вольется в жизнь племени и станет полноправным его членом.
Не стоило исключать и возможности побега. Шансов на это было не много, преследования ее с целью убийства, будут практически те же, что и до ее решительного шага к неожиданно появившемуся дракону. С этого момента, как не реши она свою судьбу, он не сможет ей помочь - за ним будет установлена слежка. Негласная конечно, но всеобщая. Родичи и союзники некоторое время будут присматриваться к вернувшемуся родичу, оценивая его перемены и сопоставляя их с теми знаками, что оставляют на его теле бесчисленные битвы и победы в них. Не стоило исключать и злые языки недругов, тем будет недостаточно внешних доказательств его доблести. Значит, ему еще не раз представится возможность проявить себя, и это правильно. 
Если оба шанса будут упущены эльфийкой, ей будет оказана великая честь сразиться с другими пленниками на своеобразной арене, которым испокон веков служил каньон с обитающими там сороконожками. Размером немногим меньше дракона, дройсколии представлялись грандиозными машинами убийств и являлись способом казни для тех, в чьем достоинстве сомневались. Умереть, держа меч в руках - возвращались из каньона очень не многие - было лучше перерезанного горла, коим хотел оплатить за свое спасение Бромтар своей спасительнице.
Руберуг покачал головой, испытывая гадливость к сложившимся межрасовым отношениям. Смерть была единственной, кто брал свое при встрече двух противоборствующих сторон. Это была одна из причин, заставившая его много дольше оставаться среди разношерстных представителей пиратской братии, нежели того требовалось для преодоления очередного этапа становления воина. Среди них, как и во многих окраинных поселениях, межрасовых распрей было куда меньше, чем в головах и сердцах тех, кто стоял в верхушках правящей братии.
Замыкая отряд, Руберуг некоторое время пытался совладать с норовом брыкающегося волка. Потерявший хозяина он нехотя подчинялся приказам нового наездника, от чего они значительно отставали от сородичей. В какой-то момент волк извернулся, желая прокусить руку, осмеливающуюся вести его вместо погибшего хозяина, утрату которого душа животного все еще переживала, но получив жесткий отпор, смирился. Немногим позже они нагнали собратьев. Ничем прочим поездка более не запомнилась. Путь до стана, в период Жатвы находился немногим меньше полудня верхом от пастбищ кочующих номантов. Зато возвращение с охотниками в родную стихию стало для Руберуга настоящим откровением.
Вслушиваясь в такие родные звуки занятого повседневной работой племени, он внутренне ликовал. Как было здорово снова взглянуть на округлые, разборные палатки сородичей именуемых просто - типи, на подтянутых женщин, на резвящуюся и мерящуюся силой малышню! Сердце воина пело - после стольких лет он, наконец-то был дома.
Возвращение кормильцев и защитников приветствовалось радостными криками и восторженными, при виде количества мяса привезенного охотниками, возгласами. К возвращающимся охотникам подбегали вездесущие мальчишки. Ласково потрепав серые спины, маленькие разбойники по-взрослому ловко вскакивали на спины волкам и шустро отводили тех в стаю. Собравшиеся вокруг сородичи, в преддверии большой дележки, незлобно перепирались, ожидая главу рода. По обычаю ему предстояло честно разделить добытое на всех.
Оставив своего волка на попечение оживленно горланящих подростков, Руберуг прошел к ярко разукрашенной палатке шамана. Там уже собрались некоторые из тех, с кем он участвовал в Жатве. По оживленному разговору он понял, что те вкратце, а когда того просил Гулгагар, в дотошных подробностях описывали случившееся на охоте.
- Яркой вспышкой она убила дракона, - закончил тот самый охотник, на груди которого красовалась самая богатое свидетельство успешных охот. Заметив Руберуга, он указал шаману на него и сказал, - Он пришел в разгар Жатвы и помог нам. А после доблестно стоял рядом против дракона. Но он же, первым вспомнил о праве на Ферндан, убеждая оставить эльфийку на твое усмотрение. Я все сказал.
Смерив взглядом высокую и широкую фигуру орка вернувшегося к племенному огню, Гулкагар удовлетворенно кивнул.
Старый шаман, с испещренным морщинами серым лицом, практически не изменился за время странствий Руберуга. Быть может, время добавило ему чуть больше морщин и бусин к богатому на истории вампуму, возможно, появились пара новых браслетов на руках и ногах. В остальном, все оставалось неизменным и знакомым. Все тот же крючковатый нос и уши, украшенные искусно обработанными черепами мелких птиц и грызунов. Жидкая бородка, стянутая тонкими кожаными ремешками и седые пряди волос под объемной, отороченной мехом и украшенной короной из костей, шапкой. Отросшие они спускались до плеч, а оставленная  по левую сторону прядка, выделяющаяся длиной и смысловым значением, обзавелась еще несколькими атрибутами. Побрякивая вплетенными в нее бусинами, клыками и мелкими косточками, она содержала в себе богатую историю говорящего с духами. Эту же цель преследовал и посох, на который Гулгагар оперся, слушая вернувшихся охотников. Как и внешний вид шамана, он был сплошь увит рунами и силуэтами духов, заключенных и вплетенных в сухую сосновую ветвь, в вершине оплетающей мутную белесую сферу.
Пошамкав сухими, потрескавшимися губами шаман так же сделал определенные выводы, оглядев стоящего перед ним воина, и поприветствовал его располагающим взмахом руки.
- С возвращением, Руберуг, сын Нерзока. То, что говорит Бромтар, верно?
- Да.
- Ты ее знаешь?
- Она была одной из тех, кого преследовали мои люди. Потом наши пути разминулись. Меня вырубило на полпути к цели, большая часть моих людей осталась лежать рядом со мной, отправив свои души в места доброй охоты. О судьбе тех, кто продолжил выполнение взятого нами задания мне не известно. Выбраться путем, которым мы пришли, я не смог из-за землетрясения. Впрочем, его последствиями я вновь оказался под солнцем, в нескольких шагах от родных степей. Мой дальнейший путь очевиден.
- Я верю тебе, Руберуг. - Немного подумав, ответил Гулгагар. Повернувшись к Бромтару, держащему бесчувственную эльфийку перебросив ее через плечо, сказал, - Оставь ее в моей типи. Как только она придет в себя, я с ней побеседую. Ступайте.
Побряцав костяными браслетами, он по-дружески похлопал Руберуга по спине, приглашая того к общему костру в центре образованного палатками круга. На установленных над ним и кострах рядом вертелах, котелках и прочей утвари, по случаю успешной охоты готовилось большое пиршество. После долгой разлуки со своим племенем тому наверняка было, о чем рассказать жаждущим новостей собратьям.