Ничей. Глава 6

Сергеев лежит в постели с Оксаной Игоревной.
— …Боже! Как хорошо! Мужчинка ты мой! — шепчет женщина.
— Я удивлён, — говорит Сергеев, — ты такая привлекательная и одна.
— Я абы с кем не лягу. Мне некондиция не нужна.
— Так уж никого и не было за пять лет?
— Ну, почему, — признается Оксана Игоревна. — Был один… Стихи даже писал…
— И что?
Женщина усмехается. — У него спина волосатая была… Стихи и спина абсолютно не сочетались, а я такая чуткая к прекрасному… — Сергеев громко смеётся, Оксана Игоревна закрывает ему рот ладонью. — Тихо! Дениса разбудишь! — Сергеев беззвучно дёргается от смеха.
Отсмеявшись, мужчина говорит вполголоса. — Я, выходит, кондиция?
— Ещё какая! Мне по жизни решительные мужчины нравятся, а не какие-то там стихоплёты. Я влюбилась в тебя почти с первого взгляда. Как услышала, — «Уважаемая, вас можно?» так и поплыла.
— Чёрт! Приятные слова! — признается оперативник.
Оксана Игоревна гладит Сергеева по груди. — Что это? — Она откидывает простыню. Под грудью Сергеева — шрам.
— Пулю два года назад словил.
— Бедненький! А у вас разве нет, этих, в кино показывают? Бронежилетов?
— Если его таскать, то позвоночник в трусы осыпется.
Оксана Игоревна прыскает от смеха и утыкается ему в грудь.
— … Да-а, — продолжает Сергеев. — Когда-то и я землю рыл. А после ранения сломался. Уродов всех не переловишь, а жизнь одна.
Слышен виброзвонок. Сергеев тянется, выуживает из брюк телефон. — Алло! Извини, Никита. Не все бумаги ещё подписал. Тут в этом загсе очереди — охренеть. Развод — дело долгое… Но скоро буду… Чего шепчу? Да, просят не шуметь. Работники тут нервные.
Сергеев выключает телефон и говорит с досадой. — Вот, напарнику приходиться врать. Благо, он у меня энтузиаст.
— Так брось эту работу!
— Не сыпь мне соль на сахар.
— Я так люблю эти твои присказки.
— Присказка в том, что мне до пенсии полгода осталось. Так что не могу я работу бросить.
Слышно, как в соседней комнате захныкал Денис.
— Дениска проснулся! — вскидывается женщина. Оксана Игоревна садится в постели, но останавливается с натянутой на грудь простынёй. — Ой! — говорит она кокетливо. — Я — стесняюсь. Отвернись…

Бритва и Шрэк стоят у калитки пасеки. На цепи рвётся и лает огромный волкодав. — …Он что, забил на нас, что ли? — недоумевает Шрэк.
— Не-лю-блю! — говорит с угрозой Бритва, кричит. — Лёха!
Из глубины усадьбы выходит пожилой мужчина. — Твою медь! — цедит вполголоса Бритва. — Сказал же — нас не светить! — мужчине. — Лёха где?
— Замолчи! — прикрикивает пожилой на собаку. Пес замолкает и виляет хвостом. Мужчина подходит к калитке. — Лёха съехал.
— В смысле?
— Продал пасеку и съехал.
— Как продал?! Кому?! — говорит Шрэк.
— Мне продал.
Бритва и Шрэк переглядываются.
— А, куда съехал?
— Не знаю. Мне он не докладывал.
— Слушайте? — говорит Бритва. — Он что, подошёл к вам и говорит — купите пасеку, и вы купили?
— Нет. Ещё неделю назад договорились.
— Мужик, ты — в беде, — говорит Шрэк.
— Чего «в беде»? — не понимает тот.
— Лёха нам бабки должен, десять тонн баксов. Так что или ищи его, или плати.
— Слушай, парень, — говорит пожилой презрительно, — для справки: мой сын — начальник местного РОВД. Так что уезжайте отсюда по-хорошему.
Из глубины усадьбы появляется упитанный мужчина лет сорока в гражданской одежде и милицейских брюках. — Отец, кто это? Чего надо?
— Всё нормально. Мы адресом ошиблись… — говорит Бритва.
…Бандиты идут к джипу.
— Ни хрена он бортанул нас!.. Пять тонн баксов!.. Я и мёд корешу пообещал…
— …И на велосипеде кататься негде.
— Ладно подкалывать, — обижается Шрэк. — Продам я его. Непруха какая-то с этим велосипедом…

У прилавка в торговой палатке стоят хозяин и санитарный инспектор Игорь Дмитриевич. Карлсон заносит брикет мороженого мяса.
— …Я подозреваю, — говорит санинспектор, — мясо у вас два раза заморожено. — Он замечает Карлсона. — А, это кто?
— Так. Помогает, — говорит хозяин.
— У «так помогает» санитарная книжка есть?
— Да он разовый помощник. Только сейчас…
— …Значит, нет санитарной книжки. И что делать будем?
Хозяин забирает брикет у Карлсона. — Иди, погуляй. — Подросток выходит на крыльцо. Дверь в палатку закрывается. Карлсон терпеливо ждёт у входа. Появляется Игорь Дмитриевич, за ним — хозяин, он молча наблюдает, как санинспектор скрывается в соседней палатке.
— Как ты не вовремя, пацан!
— Я не нарочно. Кто это?
— Санинспектор. Беспредельщик ещё тот. Лишнюю пару тысяч пришлось ему отлистать.
Хозяин смотрит на Карлсона. — Будешь котлету с рисом? Денег для тебя у меня сегодня нет.
— Буду…


Нечай сидит на корточках около многоэтажки, в руке у него кусок щебня со следами крови. Сергеев поодаль разговаривает с бабушкой — божьим одуванчиком.
— Петрович, — говорит он Сергееву. — Смотри, что в траве нашёл.
Оперативник подходит к товарищу и рассматривает щебень. — Думаешь, этим Репа по голове получил?
— Надо будет экспертов попросить сравнить кровь со щебня с группой крови Репина.
— Интересно, чем следственная группа место происшествия осматривала?
— Точно — не глазами…

Шрэк стоит с велосипедом в полупустом лесопарке. Рядом с ним покупатель — ботаник в очках. Сидя на корточках, он разглядывает никелированное чудо. — А, вот скол, — тыкает он пальцем в раму. — Вид не тот.
— Где скол? — Шрэк наклоняется к раме. — Его не видно.
— Я же вижу. И другие увидят. Пятьсот рублей скиньте, пожалуйста.
— Ты охренел! Пятьдесят рублей — я ещё понимаю! Но пятихатку!
Ботаник встает. — Ну… я могу вообще не брать.
— Ладно — двести, — идет на попятную Шрэк.
— Пятьсот, — стоит на своем ботаник.
— Че, типа акула бизнеса! — наезжает Шрэк. Покупатель разворачивается, намереваясь уйти. — Ладно — пятьсот! — сдается Шрэк. Ботаник достаёт из кармана купюры, отсчитывает и передаёт своему визави, остальное кладёт обратно. Бандит передает ему велосипед. — Пользуйся!
— Спасибо!
Шрэк смотрит на купюры, оглядывается по сторонам, людей — не видно. Покупатель закидывает ногу через раму, намереваясь уехать. — Постой! — говорит Шрэк.
— Да?
Шрэк подходит и коротким ударом в голову вырубает его. Зануда валится на газон, велосипед — в другую сторону. Шрэк вытаскивает из кармана ботаника деньги, берёт пятьсот рублей, остальные запихивает обратно. — Нам чужого не надо! — говорит бандит и, озираясь, уходит.

— …Что бабуля сказала? — говорит Нечай Сергееву, заводя автомобиль.
— Да толком ни черта: сидела у окна. Мимо Репа шёл. Потом упал. Всё.
— И с корешами его та же история. Удар — потеря сознания.
— И с сержантом-постовым…
— Почерк один и тот же. Да и связь… Репа с кодлой. Трофим. Монашка…
Они выезжают из дворов на шоссе.
— Думаешь, это Трофим? — говорит Сергеев. — Мотив-то у него есть.
— У меня мозги в раскоряку: одноногий калека… метает камни точно в голову и его никто не видит. Он что, призрак?
— Да-а, версия с Трофимом чуток сомнительная. Но другой у нас нет. Так что будем искать…
— Слушай, Петрович, попрошайка говорил, у Трофима проблемы с печенью. Может, он где лечится?
— А, что, бомж может где-то лечится?
— Надо эту тему провентилировать…