Человек из ниоткуда. Глава 9

               Танцовщица из «Уютного уголка».

      В «Уютном уголке» было, как никогда много посетителей, в основном приезжих, утомленных экскурсионной программой туристов. Хозяин заведения, бывший бакалейщик – Хью Стрип, более не сетовал, что эти «навязчивые до умопомрачения сверхмодные супермаркеты» способствовали его разорению. Постоянное снижение цен, броская реклама, лишали потомственного торговца покоя. Крупный капитал напирал, подавляя его своей мощью, и, наконец, мистер Стрип сдался. Все его неудачи остались в прошлом, как только он сначала на правах совладельца, а после и полновластного хозяина приобрел «Уютный уголок». Его ночной бар не стал широко известным в Лондоне, но амбиции бывшего торговца простирались выше популярности. Увеличение капитала – вот, что являлось главной целью Хью Стрипа. Каждый вечер его заведение посещали не менее ста с лишним человек. Тех фунтов, что они здесь оставляли, хватало не только на то, чтобы выжить и заплатить налоги, но и успешно конкурировать с такими же, как и он предпринимателями.  Рассеянным взглядом Хью скользнул по погруженному в полутьму залу. Здесь было полно его завсегдатаев, которые всему прочему предпочитали многочасовое сидение за кружками эля. Сегодняшним посетителям  было на что полюбоваться. Второй час их взоры услаждала высокая брюнетка. В длинном красном платье, которое, впрочем, не скрывало ее молодости и красоты, на сцене танцевала новенькая «мисс Дора», как она представилась неделю назад мистеру Стрипу. Она была, пожалуй, ничуть не хуже, чем сеньорита Гонсалес. Главным преимуществом мисс Доры владелец посчитал ее непритязательность по отношению к положенному ей вознаграждению. Не обращая внимания на скупость владельца заведения, она работала за гонорар почти в полтора раза меньше, чем Инесса Гонсалес.
Хью Стрип прищурил слегка подслеповатые глаза, которые хорошо различали лишь разноцветные банковские билеты, и мельком оценив прелести мисс Доры, вперил свой потухший взор на крайний справа столик. Джентльмены, которые расположились за ним, кажется, злоупотребляют его, Хью, вниманием. Разве может человек в здравом уме неотрывно смотреть на сцену, когда рядом находиться всякий сброд. Не далее, как вчера этого симпатягу ограбили, вытащив из карманов его куртки бумажник. Мало того, что  этот чудак не стал поднимать шума, он даже вопреки логике, не потребовал компенсации, для этого ему всего лишь надо было связаться с владельцем «Уютного уголка». Хью Стрип тихо присвистнул, это было выше его понимания. По виду пострадавшего трудно было сказать, что у него куры денег не клюют, привычный к разного рода посетителям бара, мистер Стрип не мог не отметить про себя, что незнакомец вовсе не стеснен в средствах. Этот человек знал толк в хорошей жизни, достаточно было взглянуть на его длинные, подвижные пальцы, такими только деньги пересчитывать или писать книги. Много их развелось, всяких писак, черт бы их побрал,  Мистер Стрип с удовольствием бы выругался в слух, но побоялся, что его услышат те двое, сидящих за ближайшим к нему столиком. Целый вечер торчали здесь, а заказали лишь по кружке темного эля.  Деньги экономят или… Это «или» лишало его покоя, как знать, может, господа из полиции? Таких посетителей владелец заведения боялся более всего.
Новенькая танцовщица, между тем, вызвала всеобщее восхищение. В отличие от своей предшественницы, она предпочитала индийские танцы. Склонность к восточному была неслучайна, даже внешне мисс Дора была похожа на коренную жительницу Бомбея или Дели. Прямые, черные волосы, под лучами софитов, глянцевые до блеска, были собраны в тугой узел. Зрителей притягивал ее оголенный живот, Дора мастерски владела своим телом,  заставляя его изгибаться, ритмично двигаясь под музыку. Заунывная мелодия, сольную партию в которой исполняла домра, могла сойти за прелюдию ко сну, если бы старый индийский бубен вовремя не составил с ней дуэта.  В эти редкие мгновения мало кто из зрителей не порывался присоединиться к его заводному звучанию. В «Уютном уголке» не принято было аплодировать. Плати деньги, только подобным образом можно было выразить свой восторг искусству танцовщицы, скомканные денежные купюры обычно мисс Дора собирала на поднос, который самым  чудесным образом неожиданно появлялся у нее в руках. Молча ликовал мистер Стрип, мужчины могли просидеть в баре целую ночь, щедро швыряя свои кровные на эль и что-нибудь погорячее. Наградой им служили взгляды, полные страсти, которыми их одаривала мисс Дора.
-  Давай еще, красотка!
-  Эй, ты куколка, расшевели старика Джона, и он не пожалеет для тебя денег.
Мистер Стрип обратил внимание на то, что двое подозрительных пришельцев, словно сторожевые псы зорко следили, подмечая малейшие перемены в настроении публики. Разошедшиеся зрители были близки к экстазу.
-  Чужих денег, не мели чепухи, Питер.
-  Эй, официант, «Кровавую Мэри», а мисс, - мужчина кивнул головой в сторону сцены, - шампанского.
Неплохо, ряд спиртных напитков в его заведении стоит прилично, особенно после двенадцати часов ночи. Хью Стрип, довольный, причмокнул губами, дурацкий жест, унаследованный им из далекого детства. Кажется, никто не заметил, а девчонка действительно хороша. Он ничего не потерял, даже выиграл, взяв ее на работу.
Силы небесные! Как ей надоели все эти похотливые животные. Измученная душой, но не телом, обвела она зал презрительным взглядом. Если в мире главенствуют инстинкты, то они собрались именно здесь, под этой крышей. На сегодня хватит, ее уже тошнит от их реплик и сальных взглядов. В гримерной ее ждала записка: «Самой прекрасной и непреступной от Anonym». К посланию прилагалась корзина белых хризантем. Ее любимые цветы, как это мило. Неужели, среди посетителей нашелся хотя бы один полупорядочный? Прильнув лицом  к белоснежному великолепию, она с наслаждением вдыхала горьковатый аромат цветов. «Нежный, трепетный цветок, выращенный под любящими взглядами, - когда-то сказал о ней…неважно кто, даже про себя она не станет называть ничьих имен, не ровен час, кто-нибудь еще прочитает ее мысли. Очень поэтическое сравнение, но весьма отдаленно напоминающее оригинал. Нежной, она была лишь тогда, когда ей самой это было выгодно, а вот человека, который ее по-настоящему любил, она, наверное, еще не встретила. Желать тела, еще не означает ценить душу.  Ей становилось страшно от мысли, что когда-нибудь молодость пройдет, и о том, что и красота померкнет, ей вовсе не хотелось думать.  Тогда ей лучше будет умереть. Само равнодушие может убить, а на жалость, пусть даже возведенную в квадрат, она не согласна.
В дверь постучали.
-  Войдите.
Вошедшим был обычный официант, персона, не заслуживающая ее внимания. – Цветы и шампанское для мисс.
В ответ она изобразила недовольную гримаску на лице, но когда официант вышел, любопытство взяло свое. Перед ней стояла корзина роз, таких же алых, как и ее костюм, ничего особенного. Девушка уже было хотела отставить душистый подарок в сторону, когда в самой гуще колючих стеблей заметила что-то сверкающее. На цепочку из белого золота был нанизан красивый кулон, в виде двух крошечных целующихся голубков. Какая прелесть, у человека подарившего это, должно быть был  хороший вкус. И снова вместе с 
подарком Дора обнаружила визитку: «Anоnym». Кто же этот таинственный поклонник, вечно ускользающий, как  она желала сорвать с него маску инкогнито? Ей пришлось признать, что он немало заинтриговал ее своей склонностью к перевоплощениям.  Что может подумать девушка, о поклоннике, если он то старается добиться ее расположения подарками, то ранит ледяным равнодушием?
Пора было отправляться в гостиницу. Те меблированные комнаты, что Доре удалось снять для своих частых посещений Лондона, хотя и служили ей временным прибежищем, не вполне отвечали взыскательному вкусу постоялицы. Две комнаты, одна из которых была будуаром, другая спальной комнатой, скорее напоминали Доре ее детские годы, когда ей приходилось делить жизненное пространство с младшей сестрой, в скромно обставленной четырехкомнатной квартире. Что поделаешь, ее родители не были богачами. В детстве Дора часто мечтала, что вот когда-то у нее будет большой собственный дом, с прислугой и хорошей обстановкой. Быстро пролетело детство, а мечты все оставались мечтами, и лишь когда на горизонте замаячил знатный и обеспеченный, Дора поверила в то, что иногда сказки становятся былью. Жизнь в родовом поместье, в окружении роскоши, и повиновения прислуги, вскоре стала для нее сказочной былью, которую сотворил для нее ни какой-нибудь волшебник, а она сама. Да, люди могут сами творить чудеса, обыкновенные люди, надо только сильно захотеть, и несуществующее станет реальностью.
У нее было все, о чем она так долго мечтала, и даже большее, на что Дора вовсе не надеялась. Почему по дороге в гостиницу ей казалось, что за ней кто-то следит? Весьма неприятное ощущение, когда за тобой крадутся, и среди звездной тишины, повторяя твои собственные, раздаются чьи-то шаги. Временами они способны заглушать даже возгласы загулявшихся зевак, в эти моменты Дора гадала, а один ли человек ее преследует?  А если это вовсе не тот, за кого она его принимает? Дора прибавила шагу, до гостиницы оставалось пройти два дома, как назло на пути не  горело ни одного уличного фонаря. Преследователь не отставал, если ему, все-таки, удастся ее  догнать, то, что Дора сможет ему противопоставить? У нее ничего не было в руках, кроме сумочки.  Откуда-то взялись силы, и Дора побежала. Прошла минута, а заветной вывески все не было видно. Пришлось остановиться и  оглядеться. Тишина настораживала, где же он, Дора недоумевала. Кажется, в страхе она свернула не на ту улицу, и теперь не знала, куда ей идти. В смятении она решила изменить тактику, сейчас она, превозмогая собственную слабость, двинется ему навстречу. Наличие волшебной палочки придало бы ей уверенности, но не смелости. Что такое, глаза Доры расширились от удивления, преследователь отступал. С каждым ее новым шагом, расстояние между ними увеличивалось. Как быстро они поменялись ролями. Отступление недруга придало ей решимости, азарт подгонял. От беготни она вспотела, но остановиться  уже не могла. Неизвестно, на сколько бы хватило ее сил, если бы не полицейский патруль. Появление стражей порядка вынудило ее перейти на шаг, в какую-то секунду у нее даже возникло желание скрыться в подъезде встречного дома или где-нибудь в зарослях кустарника, но, пожалуй, подобные действия вызовут лишь подозрения.
-  Остановитесь, мисс. – Голос звучал требовательно, пришлось подчиниться, - Не видали ли вы на улице убегающего человека?
-  Нет, я по сторонам не смотрю, первый час ночи, днем нагляжусь.
Благодарение Провидению, уехали, кажется.  А она глупая, бегала наперегонки, неизвестно с кем! 
Вернувшись к себе в гостиницу, Дора поняла, какой опасности себя подвергала.  Из газет ей было известно, что на прошлой неделе вновь, неподалеку от «Уютного уголка» был обнаружен труп. Жертвой убийцы на этот раз стала местная жительница. Просто  какая-то эпидемия убийств, с той лишь разницей, что в упомянутом случае несчастная не является завсегдатаем «Уютного уголка», и, конечно, полиция, не долго думая, посчитала виновным в совершении преступления, как и в прошлый раз мистера Ланкастера. Создавалось такое впечатление, что кто-то специально расставлял ему ловушку.  Пресса, стражи порядка продолжали травлю. Между печатными изданиями, которые ранее не скупились на хвалебные опусы, шло негласное соревнование, где потопляемым был именно сэр Ланкастер. Некоторые упертые журналисты, вроде Бэтти Хиллсайд, даже пытались копаться в его прошлом. Личная жизнь любого человека неприкосновенна, никто не имеет права выносить эпизоды из автобиографии на всеобщее обозрение. Дора до боли сжала кисти рук, так, что костяшки пальцев побелели. Подобный всплеск эмоций она могла себе позволить лишь наедине. Ты должна держать себя в руках, не опускаться до мужицких страстей, пора было показать им всем, а особенно тому, кто заставил пережить ее немало тягостных минут, что Дора мастерски владеет не только своим гибким телом, но и держит под контролем собственные душевные порывы.
Несмотря на позднее время, спать ей не хотелось. В ночное время суток она успевала сделать немало. Ночь принадлежала не только супругу, но и ему. Дора не решилась, даже про себя называть Ларри «любовником». Скорее всего, он был другом, самым лучшим, которые у нее когда-либо были. От Ларри она получала то, что не мог  дать ей Рокки. Сравнивая их, Дора ни как не могла, а может быть, и не желала сделать выбор. Оба, как черное и белое, как душа и тело, соседствовали, не противопоставляя себя друг другу. Ей самой ужасно хотелось верить, что из-за их с Ларри отношений, не запачканных сплетнями, он до сих пор не сделал выбора спутницы жизни. Но даже, если это когда-то случиться, Дора не затаит обиды, а постарается принять достойно его очередное увлечение. Достойно? Она подняла к зеркалу черные, отливающие дьявольским блеском глаза, нет, она лишь хотела верить в это. Где-то там, в потаенных уголках загадочной женской души ее будет точить червь ревности. Сейчас, когда они с Ларри в разлуке, он дремлет. Странно, но по отношению к супругу, Дора не испытывала ничего подобного. А она похорошела, пожалуй, благодаря восточным танцам, на бедрах поубавилось пару сантиметров, а живот стал совсем плоским. Длинными пальцами она провела по подбородку, сверху вниз, там, где он плавно переходил в шею, предмет ее гордости. Кожа здесь была почти прозрачной, так, что крупные вены обозначились, заодно обнажая то, что Дора с большим желанием пыталась скрыть. Шрам, в виде прямой линии, оставленной дрогнувшей рукой, напоминало Доре о страшном испытании, которое она вынесла два года назад. Потеря ребенка, что может быть страшнее для матери?  Скупая слеза медленно сползла с ресницы, по щеке она направилась вниз, ненадолго задержавшись на подбородке, затем резко сорвалась. В кровь, кусая губы, Дора повалилась на кровать.  Беззвучные рыдания сотрясали тело, каждый раз, одно и то же, но сегодня они принесли облегчение, скопившееся за вечер напряжение, ушло.  На душе стало пусто и тоскливо.  Сон постепенно сморил ее.
Видела она старенькую часовню. Поздно уже, а посыльный так и не возвращался. Элен забеспокоилась, эта неопределенность пугала ее, что она скажет герцогине Соммерсет? Вечерело, слева от дорожки, ведущей к заброшенному пруду, шевелились кусты. Не хотелось думать о присутствие соглядатаев, но от людей принца всего можно было ожидать. Двукратно прозвучал крик вороны, непривычно громкий и раскатистый. Наконец, Элен вздохнула. Теперь скорее, к двухглавому дубу, верному их почтальону.  Несколько лет назад молния попала в крону дерева, задев ствол и разделив прежде единое на две половины, не потревожив основание дерева, где располагалось дупло. Опустив руку в его темные недра, Элен была разочарована, пусто.
Неужели ранее здесь кто-то побывал? Ощупывая внутреннюю поверхность, дюйм за дюймом, Элен желала обмануться в своих предположениях.
-  Вы не это ищите, леди?
Элен вздрогнула от неожиданности и обернулась. Стоящий позади, был ей неизвестен. Всю его верхнюю часть лица закрывала маска. В руке говоривший держал сложенный в несколько раз бумажный лист.
-  Отдайте его, пожалуйста, это послание предназначено для меня.
-  Ваши слова, прекрасная леди, несомненно, заслуживают доверия, но назовите мне имя отправителя.   
Элен была в замешательстве, это послание с нетерпением ожидала герцогиня. Если оно попадет в чужие руки, или, если вдруг о его содержании узнают доверенные принцу люди, Сильвандир погибла. Будут предприняты все усилия для того, чтобы выследить неуловимого Ланселота. Нет, она не может позволить себе даже думать об этом.
-  Сударь, сделайте одолжение, верните мне эту бумагу. Богом заклинаю вас, если вы дворянин, сжальтесь.
Элен сделала движение рукой, но вопреки ее пожеланиям, собеседник лишь скривил губы и процедил, - Я верну вам ее, но сделка требует оплаты.
- Да, конечно, я понимаю, - Элен нащупала на поясе маленький, расшитый бисером кошелек. В нем всегда можно было найти  два-три фунта. Пальцы ее руки остановились, так и не вытащив банкноты, заметив недвусмысленное движение человека в маске. Он приблизился к ней настолько, что теперь она смотрела на него снизу вверх.  Прежде чем, тяжелая рука успела опуститься на ее плечо, Элен закричала.
В дверь настойчиво стучали. Ничего, не соображая, Дора открыла глаза. Часовня, любовное послание, неизвестный вымогатель остались существовать лишь в ее сне.
-  Мисс Уайт, что с вами?
Голос принадлежал хозяйке гостиницы. Дора не стала испытывать ее терпение и поспешила открыть дверь.
-  Милочка, вы так громко кричали, что переполошили соседей. У меня в заведении строгие правила. После одиннадцати вечера ничто и никто не может нарушать тишины.
-  Да, конечно, миссис Хинчли. Мне приснился страшный сон.
Миссис Хинчли ничего не ответила, лишь поджала и без того тонкие губы, и величественная, будто скала, удалилась. Дора уже хотела было захлопнуть дверь, как под ноги ей что-то бросилось.
-  Эмма, я сказала тебе, ступай в комнату.
Девочка юркнула в комнату Дору, а та наблюдала, как следом за ней спешила молодая женщина. -  Простите нас, дочь расшалилась.
-  Ничего, это я должна извиниться. Наверное, криком я разбудила вас.
Мина, а это была она, без приглашения прошла в комнату Доры. Малышки Эммы нигде не было видно. Взгляд Мины скользнул по небольшому столику, уставленному безделушками. У окна стоял клавесин, такой же старый, как и сама гостиница, напротив, слегка поцарапанное трюмо. – Ну, где же эта проказница?
Действительно, где девчонка? Дора ничего не имела против присутствия ее мамаши, довольно забавной дамочки, но чужих детей, после смерти собственного, Дора видеть не желала. -  Эмма, хочешь получить вкусную конфетку? – Дора намеренно зашуршала конфетными фантиками. Странно, ни какой реакции, девочка, как сквозь землю  провалилась. Похоже, что ее мама чувствовала себя неловко, виновато улыбаясь и оглядываясь по сторонам. В поисках Эммы обе женщины перебрались в спальню. Лишь сейчас Дора обратила внимание на то, как плохо горничные выполняют свои обязанности. Когда Мина поднялась с коленок, ее ладони были в пыли. Под кроватью маленького чертенка не оказалось. Мина начала беспокоиться. Самое удивительное, что кроме, как  под кроватью или в шкафу, здесь совершенно негде было спрятаться. Дора, с каким-то мрачным удовлетворением наблюдала за поисками Мины. В окно будуара заглядывало раннее солнце. Яркими лучами скользило оно по стенам, и то, что ночью казалось пугающим, приняло привычные очертания. Из трюмо на Дору уставилась веселая детская рожица. Ах, вот оно что, смекнула она, кто бы мог подумать, что здесь в самой заурядной  гостинице, она встретит родственные души. Пожалуй, знакомство это можно будет использовать с пользой для дела.  Когда, изрядно покопавшись в хозяйских вещах, из шкафа выглянула Мина, у нее был весьма озабоченный вид. Оказывается, они с соседкой имели общего знакомого, если, конечно, не считать, обнаруженный ею в шкафу фортфор обычной безделушкой. Пока Мина соображала, а стоит ли расспросить эту черноволосую красотку о ее недавнем прошлом, и как бы это сделать, не демонстрируя излишнего любопытства, в дверь снова постучали.
-  Войдите, - усталым голосом произнесла Дора.
Если это опять старая миссис Хинчли, то Дора постарается дать той понять, что присутствие домовладелицы в комнатах постояльцев должно быть ограничено. Вошедший застыл на пороге. На вытянутом лице его были написаны такие противоречивые чувства, что Дора поначалу растерялась. На ее поклонника, просиживающего долгими вечерами в «Уютном уголке», только ради того, чтобы она одарила его мимолетным взглядом, он не был похож.  Такие серьезные и положительные, как этот ученый пескарь, Дора еле заметно улыбнулась, довольная подходящим сравнением, скорее всего, ограничивают себя в общении. Их амплуа – примерный семьянин.
Мужчина по-своему истолковал улыбку, и деловито спросил, - Извините, мисс, я ищу свою супругу и дочь. Мне сказали, что они могут находиться у вас.
Доре показалось, что он хотел задать еще один вопрос, но что-то его остановило.
-  Конечно, мы здесь, Саймон.
Теперь уже Доре пришлось призадуматься. Она вспомнила, где могла встречать  этого долговязого  худого мужчину,  ранее, просто подростка, но из благоразумия не подала вида, что узнала его.
-  Мамочка, я нашлась, - Эмма оказалась в центре внимания, чем не упустила возможности воспользоваться, - Папочка, вы обещали мне, если я буду хорошо вести, вы купите мне собачку.
Счастье, что эта веселая семейка ее бывшего одноклассника, наконец, покинула ее, и Дора смогла заняться текущими делами.  Для начала надо было ознакомиться с содержанием переписки покойной сеньориты. Дай бог, чтобы Ларри когда-нибудь оценил, с каким превеликим трудом Доре стоило раздобыть спрятанные в кабинете мистера Стрипа письма. Для этого ей пришлось быть любезной и согласиться провести с владельцем заведения свои будущие выходные. Дора ни за чтобы не приняла  его предложение, но, к сожалению, мистер Стрип вошел в свой кабинет именно тогда, когда Дора знакомилась с содержимым его письменного стола. Застигнутая врасплох, она изобразила на лице растерянность, затем, мило улыбнувшись, пояснила свои действия, - У меня мигрень от выпитого шампанского, и я, не дожидаясь вас, решила поискать аспирин. Знаю, что не должна была этого делать, но пора на сцену, а я…
 Мистер Стрип готов был ей простить все, что угодно, тем более, что взгляды, которые Дора бросала на него, были достаточно красноречивы и сулили немало удовольствий.
Она дернула за ленточку, которой были перевязаны письма. Адреса отправителей были  зачеркнуты, непохоже, что это сочинил какой-то тайный поклонник сеньориты Гонсалес. Развернув первое попавшееся письмо, Дора прочла:«…Сегодня впервые получил нагоняй от господ. Ты себе вообразить не в состоянии, как чудесно здесь можно проводить время. Не сильно утомляясь на службе, я исследовал почти все господские владения. Здесь есть, чем поживиться: богатство на каждом шагу, а главное, хозяева – совершенные болваны. Можно вынести, все, что душе угодно. Моя голубка, у хозяйки такие наряды, которые сама королева не отказалась бы одеть. …»  Какая-то ерунда, подумала Дора. Глупые разглагольствования прислуги о своих господах. Посмотрим, что в следующем. «…Сад здесь старый, точно такой же, как и пруд, деревья, ухоженные благодаря моим стараниям, что, вряд ли, останется незамеченным. Скучаю без тебя, моя красавица, моя андалузская голубка. Твои алые губки так много обещают мне, что в следующий раз, я брошу все, ради тебя.  Смотри, не забывай меня, а не то…ты меня знаешь. Учти, хозяйка здесь то же раскрасавица, вся из себя великосветская дама, стало быть, будет, кому меня утешить…»  Обычная любовная переписка, стоило ради этого рисковать своей репутацией! В пачке оставалось еще не менее пяти писем. Она все их перечитает. Если она делала бы это от скуки, то знакомство с чужими судьбами сошло бы за чтение увлекательного романа, но загадочная гибель сеньориты Гонсалес до сих пор не раскрыта. Чем больше Дора читала, тем больше росло ее убеждение, что письма, написанные анонимным отправителем, не имеют никакого отношения к прошлому сеньориты. Лишь последнее послание заставило Дору призадуматься, но не над причиной гибели Инессы Гонсалес. «Скоро мы будем богаты, сказочно богаты, милая. Хозяин на днях отбывает в Лондон, а все остальные – пешки в моей хитроумной игре. Молодой хозяйке я быстро вскружу голову. Эта любвеобильная дамочка, словно дикая кошка бросается на мало мальски приличных мужчин. Представляешь, она крутит роман с кузеном хозяина. Этот рассеянный симпатяга все время молчит, зато пишет книжки. Наверное, у них с хозяйкой любовь, женщины любят умных, предпочитая им надежных.  Но видит Бог, что не такая, как у нас с тобой…» Это было слишком, Дора отбросила исписанный листок в сторону. Как ей поступить: вернуться домой или продолжать свое расследование? За первое предложение говорила угроза их совместному с Рокки имуществу, а второе…искать иголку в стоге сена…Это не для нее. Был еще третий аргумент, поквитаться с автором письма, у Доры уже появились соображения на его счет. Главное, у нее отсутствовала уверенность, что она на правильном пути. В этих хитросплетениях немудрено заблудиться, зацикливаясь на личности сеньориты Инессы. «Человек  сам творец и судья своей участи. Он свободен действовать в определенном кругу. Бог или то, что считается Высшей вселенской Силой, не участвует в их ошибках», - вспомнились Доре слова профессора Мюррея. Так ли  прав был ученый муж? Дора  часто задавалась вопросом, а следует ли принимать людей в массе и по отдельности, отрешенными от Природы видимой и невидимой? Человеческая воля равносильна року Природы. Стыд и горе тому, кто пускает в ход активный темперамент, по принуждению овладевая пассивными существами, это похоже на одержимость. Некто овладел Психическим Существом Инессы Гонсалес и тем, кто состоял с ней в переписке. Человеколюбцам, безрассудным и нечестивым, Провидение посылает, как самый снисходительный урок, удар грома, который прекращает их преступные деяния. Возмездие не замедлит сказаться, Дора была  в этом уверена. Как хорошо, что она знает чуточку более, чем непосвященные, и как здорово, что ее взгляды  совпадают с мнением великих, считающих, что изучение Видимого  недостаточно, и что, только Невидимое содержит в себе самые полезные истины. Вне зависимости от воли человека всегда будут существовать два мира: мир, познаваемый чувствами и познаваемый разумом. Отчего разум делается более ленивым, по мере того, как научные сведения умножаются: он довольствуется изучением, не заботясь о том, чтобы разрабатывать добытое ранее.
Через час Дора отправилась прогуляться по магазинам. С сожалением, прошествовала она мимо крупных супермаркетов и бутиков. Там продаются эксклюзивные модели, которые, вряд ли, могла позволить себе малообеспеченная танцовщица. Как же ей надоело играть роль простодушной дурочки. Дора уверенно толкнула дверь с колокольчиком, под которой было написано: «Collection M-r Kartera».  В небольшом помещении почти не было посетителей, кроме двоих: женщины и молодой девушки. Вокруг них порхала продавщица, показывая модели вечерних платьев. «Мамаша с дочкой», как окрестила их Дора, с каменными лицами переходили от манекена к манекену.
-  Мне это не нравиться.
-  Здесь большой выбор, дорогая.
-  Какая ты несовременная, мама. Я пойду на вечеринку, где все будут красивыми. Ты что, хочешь, чтобы я была похожа на монашку?
Продавщица терпеливо ожидала, когда снова можно будет завладеть вниманием привередливых покупательниц. Немного в стороне Дора заметила еще одну продавщицу, та с любопытством ее разглядывала. Что ж, хорошо, значит, она не осталась незамеченной. – Эй, милочка, - обратилась она к ней, - Будьте так любезны, уделите мне внимание, наконец.
Поджав губки, продавщица направилась к ней, всем своим видом демонстрируя, что оказывает Доре любезность. Ей того и надо было, сейчас она покажет, кто она есть на самом деле. – Мне нужно вечернее платье, самое дорогое, какое у вас только есть и аксессуары к нему.
Продавщица улыбнулась в пустоту и тихо ответила, - Пойдемте со мной.
Пока они шли, Дора не переставала удивляться. Ей казалось, что в небольшом зале трудно потеряться, все здесь было продумано до мелочей: расположение стеллажей, манекенов, примерочных. В одной из них, Дора, не без удовольствия для себя, отметила, что мистер Картер имеет неплохой вкус. Одно из двух платьев, что принесли Доре, ей очень понравилось, и, примеряя его, она решила, что обязательно приобретет эту модель. Холодный стальной цвет подчеркивал белизну ее кожи. На фоне этого переливающегося великолепия черные глаза ее казались еще чернее. Дора была восхитительна. – Я беру это платье. Скажите, а нет ли у вас чего-нибудь ярко красного?
Продавщица упорхнула исполнять поручение. На этот раз, когда она поняла, что покупательница посетила бутик с конкретным желанием купить понравившуюся вещь, движения первой стали более проворными. Дора, между тем, рассуждала, а если ей попытаться придать себе внешнее сходство с Инессой Гонсалес, может быть, убийца клюнет на это?
В гостинице Дора еще раз примерила приобретенные платья. В этом, серебристом, она пожалуй, отправиться… В дверь неожиданно постучали. Надо было скорее переодеваться, роскошные наряды так не вязались с образом бедной танцовщицы, едва сводящей концы с концами.
-  Патти, открой, пожалуйста, я знаю, что ты здесь.
Голос показался ей знакомым и незнакомым одновременно. Метнувшись к двери, она открыла не  сразу же. Сначала постояла, прислушиваясь. По другую сторону двери не раздавалось ни звука. Лучше не торопиться, а подождать, не передумает ли посетитель, решив, что ошибся?
Стук раздался  снова. Дора открыла. На пороге стоял мужчина, который утром разыскивал свою супругу и дочь. На счет его личности, у Доры не было особых соображений, пожалуй, от этой досадной помехи надо будет, как можно скорееизбавиться. -  Слушаю вас, мистер. Вы кого-то ищете?
-  Уже нашел. Кстати, если ты не возражаешь, давай перейдем на «ты». В Школе мне не приходило в голову обращаться к тебе столь церемонно.
По ее выражению лица Саймон не мог понять, узнали его или нет, сейчас это было второстепенно. Дора философски рассудила, что с Саймоном Финниганом выдавать себя за другую, не получится. В Школе Магии его отличала настойчивость и дотошность. – Привет.
Теперь во взгляде его она уловила плохо скрываемое восхищение, - Какая ты стала! Ну, я лучше сразу перейду к делу. Как там у Ларри? Имей в виду, мне все известно о его трудностях, - тут же добавил Саймон.
-  Не знаю. Почти две недели я не была в Норидже. Может быть, он уже успел уехать, только не ведаю, куда.
-  Патти, а Рокки что-нибудь знает о нем?
Она пожала плечами, откуда ей было знать подробности последних дней, и тем более, Патти могла лишь догадываться, как прореагирует супруг на интерес посторонних к его кузену. В чем она могла точно быть уверена, так это в том, что Рокки одобрит ее конспиративность. -  Саймон, прежде, чем дать ответ, хотелось бы узнать, какую роль ты играешь во всей этой истории?
-  Конечно же, не просто стороннего наблюдателя. Ларри – мой друг, как и твой, надеюсь.
-  Предполагаю, что ты не в курсе всех подробностей происшедшего. Кому-то было на руку, чтобы Ларри оказался за решеткой.
-  Я не пойму, зачем он бегает от полиции. Если он не виновен, ему нечего опасаться.
-  «Если он не виновен»…очень интересно. Как же ты собираешься ему помогать, если не уверен в его правоте?
-  Ее каждый истолковывает по-своему. «Прав тот, кому есть чем платить»,- его слова, верно? Если бы он не скрывался, полиция не стала подозревать его во втором преступлении.
-  …Которого он также не совершал. Я предполагаю, что убийца все время пристально наблюдает за ним, поэтому легко предугадывает каждый его шаг. На второе убийство, зная, что Ларри арестован, убийца не отважился.
-  Я хотел позвать его с собой.  Родные стены лечат, в Школе Магии он сможет прийти к  правильному решению.
А вот они с Саймоном так и не пришли к согласию. Чужую судьбу решать проще, чем свою. Патти, как и Саймон даже во сне не перестает думать, улыбаясь в темноту. Никто не сомневался,  что прежде чем, обратиться к ней, он долго размышлял, верно, ли он поступает, и не придется ли ему, такому правильному после пожалеть об этом?
И хватит им всем решать за Ларри, что ему стоит делать, а чего нет? А вот мысль о его посещении Школы Магии, не так уж плоха. Ларри, пожалуй, на время бы отвлекся от мрачных мыслей, а советы старого знакомого, профессора МакВалтэга, поддержат его в трудную минуту. Он не откажет Ларри в помощи, и не станет допытываться, в чем причина столь опрометчивого решения.
В дверь постучали. О, нет, только не это. Дома, в Норидже, для встречи посетителей у нее был дворецкий, здесь же, о прислуге и соблюдении этикета пришлось позабыть.
-  Мисс Уайт, вас спрашивает весьма интересный молодой человек.
Миссис Хинчли была сама любезность, и не удивительно. Доре нетрудно было прикинуть, сколько шуршащих банкнот перекочевало в ее бездонный карман.
Жаль, что у нее, Доры, нет точно такого же, раньше она и не подозревала, что девицы, вроде, Инессы Гонсалес, могут так много зарабатывать. Все эти похотливые рожи готовы запихнуть ей деньги сколько угодно и куда угодно. Не присматриваясь, Дора увидела своих старых знакомых: парочку «роботов-полицейских», так она их прозвала, и еще влюбленного воздыхателя. На этот раз Дора будет расторопнее, после окончания выступления она спустится в зал и подойдет к нему. А сейчас, зажигательные ритмы зовут ее. Ноги ее машинально отстукивали голыми ступнями по деревянному настилу пола, на щиколотках, при этом, позвякивали множество крошечных колокольчиков, кисти рук исполняли свой молчаливый танец, но живот, он был слишком соблазнителен, плодородное женское лоно, так много обещающее. Наградой ей служили алчущие взгляды, они жаждали ее тела. Лица, лица, лица, зачем Дора вглядывается в них, уж не потому ли, что в этой массе она увидела родное, свое лицо? Чудно получалось, но Дора словно смотрела на себя со стороны, но это была другая Дора, влиятельная и богатая. Силы небесные, она смеялась над ней, жалкой и ничтожной, развлекающей толпу. Это – они, которые раньше, может быть, читали, любовались полотнами, делились мнениями, а сейчас – низведены до состояния животных, и для них она – баронесса Мал,Истфайе служит развлечением, дорогой игрушкой, которую можно разбить, сломать и даже выбросить.
Все произошло мгновенно, Дора не помнила, что ранее дало о себе знать, непреодолимое желание бежать или сильное головокружение? Видения сменились пеленой, застилающей глаза, пол уходил из-под ног. Очнулась Дора в незнакомом месте. Взгляд ее упирался в потолок, украшенный лепниной. Ослабевшая, она попыталась приподняться. Не без труда, но ей это удалось. Комната, где она находилась, была богата обставлена, повсюду: на стенах, полу лежали тяжелые ковры. Двуспальная кровать, на которой лежала Дора, имела балдахин, орнамент которого сильно напоминал ей восточные узоры. Странно. Но все эти безделушки, примостившиеся у огромного трюмо, а также картины, развешанные по стенам, были ей хорошо знакомы, но как Дора не пыталась, она так и не смогла припомнить, где она все это ранее видела.
-  Что-нибудь желаете, мисс?
Кто это говорил с ней, Дора огляделась. Наполовину скрытая от нее балдахином, сидела незнакомая женщина, - Меня наняли для того, чтобы присматривать за вами.
Ужас, только сейчас Дора обратила внимание на то, что одето на ней не индийское сари, а чужая шелковая рубашка. Чужие руки касались ее тела, как это омерзительно и низко воспользоваться ее беспомощностью, - Кто?
-  Мистер Стрип, мисс, - видимо, заметив на лице Доры неподдельный испуг, смешанный с отвращением, сиделка поспешила добавить, - Он привез вас на такси и сразу же уехал, как только явилась я. Это очень порядочный человек, настоящий джентльмен по виду.
Слова сиделки не успокоили Дору. Он, этот благодетель, наверняка, скоро вернется, но Дора не станет подвергать себя опасности.  Еще немного, и у нее появятся силы и тогда…
-  Вам еще нельзя вставать с постели, вы слабы, мисс. Доктор сказал, что обморок может повториться. Пожалуйста, лежите, и вам будет обеспечено, все, что вы пожелаете.
Их тут целая банда, еще и доктор, в придачу. Дора с ненавистью посмотрела на сиделку.  Старуха показалась ей честной, такую не подкупишь. Этот прохиндей, мистер Стрип, наверное, умыкнул у нее все чаевые. От затеи подкупа Доре пришлось отказаться. Ладно, сейчас она вынудит сиделку покинуть на время комнату, и хорошенько осмотрит ее. В конце концов, это – не темница, и выход отсюда обязательно найдется.
-  Я хочу кушать.
-  Хорошо, мисс. Что вам приготовить?
Лучше всего назвать что-нибудь экзотическое, -  Салат из морских гребешков с ананасами под лимонным соусом и авокадо, запеченные в тесте.
Второе из названных уж точно было лишним, при мысли, что масло будет стекать по ее подбородку, Доре стало тошно, - Нет, вместо авокадо принесите филе семги  в соленом, жареном арахисе.
Похоже, перечисленные блюда не вызвали недоумения на лице сиделки. Она в знак согласия кивнула и позвонила в колокольчик. Тот час же дверь распахнулась, и на пороге возникла горничная. Сиделка отдала ей распоряжения, и служанка отправилась исполнять их. О, этого Дора никак не могла предусмотреть. Если бы она вновь стала баронессой Мал,Истфайе, она предположила, что ее удерживают здесь с целью получения выкупа. Но у нее с собой была настолько ничтожная сумма денег, что, поделив ее между всеми членами этой банды, вряд ли, можно ожидать, что они будут довольны.
 -  Когда придет мистер Стрип? Я желала бы лично поблагодарить его за заботу.
-  Не могу сказать вам этого, мисс. Он – очень занятой человек.
-  Передайте, что я хотела бы его видеть, - капризным голосом произнесла Дора.
Да, этот «джентльмен» проявляет к ней повышенный интерес, она постарается не разочаровать его. Дора улыбнулась, ее черные глаза сверкнули  дьявольским огнем. А пока, она будет паинькой. Притворившись спящей, она исподтишка наблюдала за сиделкой. Не могло быть, чтобы та особенно рьяно выполняла свои лакейские обязанности. Ничего объясняющего ее настоящее местопребывание, Доре обнаружить не удалось. Сиделка, как вкопанная, не трогалась с места. В довершении, пытаясь сбить ее с толку, Дора усиленно изображала удовольствие при поедании заказанных ею блюд. То ли от волнения, то ли из-за неважного самочувствия, но аппетит у нее пропал. Почти все заказанное было съедено наполовину.  Головокружение не прошло, а лишь усилилось, слабость не позволяла ей оторвать голову от подушки. В детстве Дора, наблюдая, как родители ухаживают за ее родной сестрой, часто болеющей, мечтала когда-нибудь заболеть сама. Все будут ходить вокруг ее кровати и заискивающе спрашивать: «Как ты себя чувствуешь, милая? Не желаешь ли чего-нибудь?» Больной сестре всегда доставалась самая вкусная еда, лучшие игрушки, родители охотно исполняли каждый ее каприз. А Патти лишь молча, кусала губы в кровь, замечая, как радуется Мэд. Проходили годы, но зависть к сестре оставалась. Патти видела, что отец и мама больше любят Падму, а ей остаются крохи родительского внимания. От больной девочки не могло укрыться неприязненное отношение к ней сестры. Как любой больной, она старалась, как можно меньше обращать внимания на свою болезнь, в мыслях не единожды внушая себе, что она обязательно выздоровеет, как обещал ей доктор. Но почему-то, все чаще и чаще, при мимолетном взгляде на пациентку, он мрачнел, всячески пытаясь скрыть обуревающие его сомнения от посторонних. Тогда Патти-Дора пришла к убеждению, что сестра ее обречена, надо только немного подождать, и она умрет. Кажется, все в доме уже устали от ее болезни. Мама украдкой вздыхала, а отец искал предлоги для того, чтобы, как можно реже заглядывать в комнату к больной дочери. Однажды сестра спросила Дору, - Я умру?
Положительный ответ уже был готов сорваться с ее уст. То, что упорно не желали признавать взрослые, дети могли сделать без затруднения и жалости. Так просто было сказать «да» и с тихим удовлетворением наблюдать, как поверила ей сестра. Наверное, от одного, от этого, можно было еще больше заболеть. Дора смотрела на сестру, и видела перед собой жалкое свое подобие. Когда-то они с Падмой были очень похожи друг на друга, некоторые  из взрослых даже путали их, что приводило одну из сестер в восхищение, другую заставляло злиться. Теперь же, от былого сходства не осталось и следа. Тонкая кожа, покрывающее худенькое тельце двенадцатилетней девочки пожелтела, на лбу часто выступала испарина, что служило верным признаком приближающейся лихорадки. Глаза, всегда такие ясные, заволокло пеленой, они более не смотрели на мир широко и восторженно. Под глазами появились черные круги, а губы  которые раньше так любил целовать их кузен Роберт, высохли и потрескались. То, что так часто в мыслях Дора желала сестре, свершилось, она стала похожа на труп. Странно, но это открытие не прибавило Доре радости. – Не умирай, прошу тебя, Падма. Ты будешь жить, и станешь самой красивой в мире девочкой.
Слабая улыбка скользнула по ее белесым губам. Это говорила ее любимая сестра, не врач, в чьи обязанности входит успокаивать пациентов, ни мама, которая даже сейчас называла Падму «самой прекрасной», ни отец, вечно хмурый, но утверждающий:  «все будет хорошо, дочка». Это говорила она, любимая Патти, которую Падма боготворила. Разве божество может обманывать? Падма ни за что не поверила бы в это. Теперь уже улыбка озарила все ее лицо, заострившиеся скулы не  выглядели больше отталкивающе безобразными, на подбородке появилась ямочка, а в глазах поселился привычный блеск. -  Я люблю тебя, сестренка.
Тогда Патти-Дора еле сдержала свои слезы, так ей хотелось верить, что сестра выздоровеет. Слишком рано повзрослевшая, она не верила  в чудеса медицины. Люди не боги, и никогда ими не станут. Лишь Доброта может творить чудеса. Чудо свершилось, вопреки прогнозам врачей Мэд поправилась, еще полтора месяца она боролась с недугом. Второе предсказание Доры не сбылось, увы, но Падма не стала самой красивой. То душевное тепло, которым щедро делились с нею окружающие,  побудило ее сделать правильный выбор в дальнейшем. Она выучилась и стала врачом. Наверное, самым  лучшим, как хотелось верить Доре. Когда-то она была нужна больной сестре, теперь наступило время, когда самой Доре необходима ее помощь. Она в неизвестном месте, с незнакомыми людьми, могла лишь догадываться, что ее ожидает в будущем. Прикидывая, к кому бы она еще могла обратиться за помощью, пленница вспомнила, что в Лондоне проживает профессор МакВалтэг, миссис Лакстон, впрочем, последняя, скорее всего, занята поисками Ларри. Прискорбно, но из-за этой непонятной болезни, когда ей вдруг хочется вскочить и бежать, сломя голову, Дора не может присоединиться к ее усилиям. Но у кого уж точно не хватит ни ума, ни сноровки для его поисков, так это у полиции. Подобное заключение успокоило Дору. Ларри способен ускользнуть от целого полицейского подразделения, ведь он – волшебник, а значит, не только верит в чудеса, а может сам творить их. Почему бы ей, Доре не свершить маленькое чудо, может быть, более похожее на обман, в котором она готова была признаться лишь самой себе? Так и есть, открыв глаза, Дора натолкнулась взглядом на сиделку, кажется, та ничуть не устала. Ну, что ж, тем хуже для нее. Дора почти три минуты пожирала ее пристальным взглядом, она заставила ответить ей взаимностью, взгляды обеих пересеклись. Если у одной из них с каждой последующей секундой прибавлялось уверенности в успешном претворении задуманного в жизнь, то другая безуспешно боролась с навалившейся нежданно усталостью. Веки ее тяжелели, ресницы смыкались, сиделке уже казалось, что мягкая подушка и удобная постель будут целиком в ее распоряжении. Голова клонилась все ниже, пока не упала на подлокотник кресла. Сиделка заснула. Дора медленно встала с кровати. Несмотря на то, что она чувствовала себя еще очень слабой, желание вырваться из заточения придавало ей решимости. Лишь выглянув в коридор, ей пришлось похоронить надежду сбежать отсюда. Фортуна отвернулась от нее, мистер Стрип обеспечил ее охраной. Будто вышколенные сторожевые псы, выстроились они около дверей. Дора смерила их ледяным взглядом и с отвращением захлопнула двери. Получается, что она на положении узницы, но если у нее не получается вырваться отсюда, то позвонить она, наверняка, сможет. Еще рано, клуб откроется только вечером, а что если… Дора уже набрала несколько цифр телефонного номера, но одумалась, а что же она сообщит полиции, адрес ее заточения ей так и неизвестен. После минутного размышления в полицейский участок она все же позвонила, сообщив адрес  клуба. Теперь остается лишь ожидать результатов, это так мучительно, к тому же вовсе не кстати разыгралась тянущая боль в области живота. Доре пришлось вернуться в кровать. Лежачее положение не избавило от неприятных ощущений. Все, что она съела недавно, комом стояло в горле. С трудом, превозмогая боль, Дора доковыляла до ванной. От невероятных усилий в глазах потемнело, казалось, что она рассталась не только с содержимым желудка, но и с самим желудком. Унитаз уже не вызывал у нее отвращения, стоя на коленях, она обхватила его руками, не обращая внимания на холодное прикосновение кафеля. Живот, избавившись от лишнего, кажется, стал меньше. Приложив к нему ладонь, Дора ощутила толчки. Ужасная догадка пронзила ее мозг. В следующее мгновение тело ее поднялось вверх, крепкие руки держали его и куда-то несли. Ощущение полета быстро окончилось. Яркий свет ударил по глазам, и беспристрастный голос спросил, - Как вы себя чувствуете, мисс?
Зажмурившись, она молчала. Через несколько секунд раздражающий ее свет погас. Дора открыла глаза и натолкнулась на фигуру в белом. Стетоскоп на шее, тонометр на кровати, резкий запах медикаментов, все указывало на то, что к ней проявляет интерес врач, может быть, даже пытается ей помочь.
-  Не важно. Я хотела бы сообщить близким о своем местопребывании, сэр.
-  Вы можете передать сообщение горничным.
Бесполезно было спрашивать, когда ее отпустят, но вопрос о своем похищении Дора все же задала,  - Могу я увидеть мистера Стрипа? – если врач был нанят именно им, то он должен был знать многое о  планах владельца «Уютного уголка», местопребывании, и даже, может быть, об интересе, который проявляет к нему полиция.
-  Сомневаюсь, что вы его увидите в ближайшее время. Его нет в Лондоне, - доктор сделал знак горничным, и те удалились.
Дора с тревогой наблюдала за ним. Все эти люди вызывали у нее подозрения, они, скорее всего, что-то замышляли. Теперь, когда Дора осталась с доктором наедине, самое время было спросить,  - Меня хотят убить, док?
Брови взлетели вверх, а губы растянулись в улыбке, когда врач услышал вопрос. Он осторожно взял Дору за руку и слегка пожал ее. Удивительно, но это заурядное проявление участия не успокоило ее, несмотря на то, что доктор смотрел на Дору ласково, - Вам не следует ничего бояться. Я передам мистеру Стрипу вашу просьбу. Помните, дорогая мисс, что вы находитесь в безопасности.
Когда доктор удалился, Дора почувствовала облегчение. Совсем хорошо ей стало бы, если исчезли сиделка и горничные, но их настойчивое присутствие, похоже, ей предстоит еще терпеть, до тех пор, пока полиция не явиться освобождать ее. Рано или поздно, но это случится. Дора была уверена в том, что, наконец, всю банду похитителей схватят. Медленно она перевела взгляд на сиделку. Быстро же та вышла из гипноза. Стоит еще раз подвергнуть ее этой процедуре, только теперь Дора заставит сиделку рассказать все, что той известно. Как назло толстая тетка, ранее так подобострастно заглядывающая Доре в глаза, сейчас намеренно избегает ее взгляда. Но у Доры была цель, и она забудет о периодически возникающей боли, о страхе быть застигнутой врасплох, ради осуществления задуманного.
-  Почему вы не смотрите на меня, миссис?
-  Извините, но у меня что-то глаза заболели.
-  Назовите точный адрес дома, где меня держат.
-  Я не знаю его, мисс. Меня привезли сюда на машине, точно так же, как и остальную прислугу.
-  Сколько вам обещали за работу?
-  Три фунта в час, мисс.
Неплохая оплата для такой простой работы. Вот значит, как высоко оценил мистер Стрип обязанности, возложенные на ее тюремщиков.
-  Вы  хорошо знаете мистера Стрипа?
-  Я видела его всего пару раз.
-  Опишите мне его.
Слушая рассказ сиделки, Дора молча соглашалась с ней. Да, в скупо сделанном портрете явно угадывались знакомые черты.
-  А знаете, мисс, господин Стрип показался мне немного чудным. Иногда он разговаривает сам с собой и вспоминает какого-то Ланселота.
Вот это да, Дора чуть не подскочила на кровати. Неужели ей удалось приблизиться к разгадке гибели Инессы Гонсалес?
-  Вы не можете припомнить, что конкретно говорил мистер Стрип о Ланселоте?
Сиделка уставилась в пол немигающим, губы ее беззвучно шевелились, - Ланселот должен был передать мистеру Стрипу какие-то документы. Судя  по тому, что мистер Стрип часто упоминал о них, это, должно быть, очень важные бумаги, может быть, договор на аренду помещения или налоговая декларация…
Все, взгляд Доры потух. Толстуха начинает нести сущий бред, видимо, бестолковостью она заразилась от мистера Стрипа. Сейчас, сиделка, пожалуй, еще припомнит, что Ланселот приходит по пятницам, и что, любимое число его 13.
-  Года два назад я прочитала роман Ланкастера «Война Алой и Белой Розы», так вот, знаете, мисс, там был персонаж по имени Ланселот. Я обратила внимание, как только он появлялся, так с близкими ему людьми случались несчастья. Этот человек способен привлекать неприятности.
Сиделка была права. Дора задумалась, и книжный и настоящий Ланселот, а в его существовании она ничуть не сомневалась, были предвестниками беды. Жаль, что полиция мыслит совсем другими категориями, и посчитает рассказ о Ланселоте за выдумки. Стражам порядка так и не удалось обнаружить свидетелей гибели второй жертвы. Наверное, злой рок, по имени Ланселот и к этому преступлению приложил руку. Получается, что Ларри, сам того не желая, породил монстра. Однако, если есть реальный убийца, то где-то, в астрале существует его двойник. Уничтожив бестелесную сущность, можно было расправиться с самим Ланселотом.  Доре вдруг захотелось хотя бы одним глазком увидеть Рокки. Она здесь, в Лондоне, ведет полную приключений жизнь, а он скучает в Норидже. Пока Дора раздумывала, стоит ли поставить его в известность о том, что с нею случилось, раздался звонок в дверь. Сиделка вздрогнула, распрощавшись со своей невозмутимостью.
-  Кто бы это мог быть? – непонятно, кому задала она этот вопрос. Повинуясь взгляду Доры, сиделка подошла к двери  и прислушалась.  Только она успела оторвать ухо от двери в комнату, где лежала пациентка, как она распахнулась, и на ее пороге возникла фигура человека в форме.
-  Инспектор Спок. – После этих слов сиделка отпрянула в сторону, внимательный взгляд полицейского скользнул по Доре, - Мисс Дора Уайт?
Дора согласно кивнула.
-  Надеюсь, вы не так плохо себя чувствуете, для того, чтобы объяснить мне кое-что? - полицейский пристально посмотрел на изнывающую от любопытства сиделку, - Наедине, миссис.
Та все поняла, ни один мускул не дрогнул на ее лице от разочарования, когда она закрывала за собою дверь. Как ей хотелось прислушаться к беседе этой мисс и полицейского, но рядом были горничные, которые показывали пример благоразумия. Похоже, в этом доме с прислугой считаются менее всего. Мистер Стрип – владелец заурядного ночного клуба, хотя и ведет себя, как истый джентльмен, всего лишь представляется, и эта молоденькая красотка  вовсе не его кузина, мог бы придумать более достоверное объяснение. Бедняжка даже не ведает, что ее ожидает. Сотни молоденьких девушек провинциалок заканчивали одинаково. Еще хорошо, если в роли содержанки, могло быть и похуже. Сиделка вздохнула, неожиданно ее чуткого носа коснулся запах краски здесь, в квартире. В носу защекотало, затем последовала естественная реакция организма на сильный внешний раздражитель. Чихнула она так оглушительно, что по ту сторону двери некоторое время не раздавалось ни звука. Но почему она ничего не слышит, полицейский пока еще не ушел. Заглядывать внутрь, сквозь замочную скважину было слишком рискованно, но она решилась на это. Кажется, разговор возобновляется. Мистер Стрип останется ею довольный. Конечно, подслушивание не входило в круг обязанностей сиделки миссис Вилсон, но заработать пару, тройку лишних фунтов ей не помешает. Вид на окно сменился сплошным темным пятном. Она вовремя успела отскочить в сторону, сделав вид, что поднимает упавшие на пол бумажки. Дверь распахнулась, и сразу же закрылась с другой стороны на ключ. Полицейский смерил миссис Вилсон ледяным взглядом и удалился, оставив ее в недоумении, как попасть к пациентке?
-  Мисс Дора, это я – ваша сиделка, миссис Вилсон, откройте мне, пожалуйста, дверь.
Тишина, даже не удостоила ее ответом.  Не беда, где-то мистер Стрип оставил запасные ключи, может быть, в других комнатах, в любом случае, искать, долго не придется. Три из них  были закрыты на ключ, как раз, из-за какой-то закрытой двери пробивался стойкий запах краски, растворителя и еще бог весть знает какой отравы. Как непредусмотрительно было поселить эту больную мисс, заранее не позаботившись о ее благополучии. При следующей их встрече миссис Вилсон не преминет  указать мистеру Стрипу на этот его промах. Куда подевались горничные, в комнате для прислуги их не оказалось. Миссис Вилсон рысью сбегала на кухню, но и там их не было видно, - Эллис, Мэгги, - громко позвала она.
На ее призыв открылась дверь ванной комнаты и перед обеспокоенным взглядом сиделки предстали две готовые для выхода на улицу девушки. Странно, зачем надо было устраивать весь этот маскарад с переодеванием, запершись в ванной? Зачем горничным понадобились дорожные сумки?
-  Мы уходим, миссис Вилсон, - сказала одна из них, - Навсегда.
-  Почему, милочки? Сегодня обещал прийти мистер Стрип, и вы получили бы недельное жалованье.
-  Я не желаю оставаться в доме, где полиция стала частым гостем. Если бы вы, миссис Вилсон, видели  немного дальше своего носа, то заметили бы, что за квартирой ведется наблюдение. Здесь что-то нечисто, милочка.
Что себе позволила эта дылда! Миссис Вилсон вся кипела от злости, но удерживать этих вертихвосток не посмела. Пускай катятся туда, где подобрал их мистер Стрип.
Бросить такое место – это вверх неблагодарности и беспечности! А эта дурная – Мэгги, кажется, так ее зовут, посмела фамильярно разговаривать с ней, которая в матери годится этим девчонкам. Подумать только, вымахала ростом, а ума и воспитания никакого. Вот она – современная молодежь, миссис Вилсон с горя решила сварить себе кофе. Никак не могла решить, какую ей взять чашечку: ту, пузатую с цветочками или высоченную, как эта башня, Мэгги? Стоп, только что сваренный кофе обжег мясистые пальцы миссис Вилсон. Какая  это башня?  Когда неделю назад она впервые увидела Мэгги, та была ей ровно по плечо, а сейчас сиделке пришлось смотреть на горничную снизу вверх. Страшная догадка пришла в голову сиделки. Господи, плакали ее денежки. Миссис Вилсон бросилась  к комнате, где лежала больная. Ключ не понадобился, дверь была просто прикрыта, а комната пуста. 
 
голка".