Вещий Олег. Глава 9. Попытка к бегству

               
               

     Зимин обернулся. Профессиональным чутьем бывшего сыщика он чувствовал слежку. О ее цели Зимин мог лишь догадываться, и это его пугало, ведь в своей прежней работе он привык полагаться на логику и факты. Его взяли на заметку, но в чем он провинился? Заложил его Рябинин, больше некому. Но он в этой игре лишь пешка, приказы отдают другие. А что, если он подойдет к ним и в открытую спросит, чего те добиваются?
Коротая время, оставшееся до дежурства, бывший подполковник анализировал, чего ему ждать от дня грядущего? Н службе все было гораздо проще: по одну сторону правонарушители, к которым он относился со всей строгостью закона, чем заслужил уважение сослуживцев. Все они, за редким исключением, исправно исполняли свой долг. А здесь, он затрудняется, как обозначить его теперешнее местопребывание, здесь нет борцов за справедливость, как нет ее самой. Здесь все, в той или иной степени, преступники. Нелегально работающие гастербайтеры, сторожа, за то, что потворствуют незаконному производству, и его владельцы, потому, что отдают незаконную продукцию на реализацию. И только несколько человек могут относить себя к пострадавшим, это те бедолаги, что были подобраны, кто на обочинах дорог, кто на вокзале, некоторые были введены в заблуждение несбыточными обещаниями. Возможно, именно к этой категории работяг относится Подушкин, с которым судьба уже единожды сталкивала его. Их мимолетное знакомство долго не имело продолжения. Лучше им вовсе не встречаться. Они оба «под прицелом», и жизнь их ничего не стоит.
Поеживаясь от холода, Зимин недоумевал. Утепленная униформа, в которую он облачился при первом появлении в подпольном цеху, ничуть не грела. Понятно. Его лихорадит от неизвестности, а вовсе не от холода. И в одиночестве он уже сидит второй час, хотя ранее, такого не бывало. В сортир приходилось ходить парой, в бане, в столовке – везде он пребывал на виду, с той лишь разницей, что ранее за ним следили явно, сейчас исподтишка. Зачем? Ему перестали доверять. Надо доказать хозяевам свою преданность. Но как? 
Одиночество угнетало. Он непременно должен слышать стрекотание швейных машинок, кропотливое сопение наемных работников, наблюдать движение автопогрузчика с расходным материалов – все это одновременно происходило под бдительным оком видеокамер. Оглядываясь, он прошел весь цех, с удивлением и тревогой подмечая, что часть рабочих мест пустует. Такое случалось редко, а представить, что этому предшествовало, совсем не хотелось. Обычно бдительное око надсмотрщиков фиксировало любые нарушения рабочего процесса. Сейчас же в цехе, кроме его одного из охранников никого не было. Затравленные лица гастербайтеров еще больше насторожили Зимина. В воздухе ощутимо витало напряжение, оно тяготило, рождая дурные предчувствия. Если бы бравому подполковнику Александру Зимину несколько лет назад сказали, что он будет внимать знакам мира невидимого, Зимин расхохотался бы наговорщику в лицо. Двадцатилетний опыт работы в правоохранительных органах плюс железная логика – вот  чему он привык доверять более всего. Сейчас кто-то свыше нашептывал ему, в приглушенном голосе он различил интонации супруги Лиды. Вероятно, он решил, что все это – обычное дело, как известно, родственники частенько мысленно обращаются друг к другу, но Лидия, любимая супруга, родившая ему двух сыновей, умерла три года назад. А голос, тихий и выразительный, слышался ему, как наяву. Он предупреждал о грядущей опасности, предотвратить которую было не в его силах. Да, именно так Лидонька и говорила: «берегись, Шунечка. Люди всегда стараются казаться лучше, чем они есть на самом деле». Голос звучал настолько явственно, что Зимин непроизвольно улыбнулся, лишь только глаза его оставались по-прежнему печальными. Ему не пришлось уходить со службы, которой Александр посвятил почти половину своей сознательной жизни, если бы Лидонька, со всей своей проницательностью, не разложила бы по полочкам создавшуюся неблагоприятную ситуацию, и без сомнения, дала бы ему дельный совет.
Пройдя весь цех в обратном направлении, Зимин очутился перед дверью, где были заперты Упырь и Подушкин. Пока глаза Александра привыкали к темноте, он почувствовал, что в роли наблюдателя он выступает ни один. Тот, другой, быстро отступил в тень. Цех и подсобные помещения Зимин исходил из конца в конец, и знал, что скрыться можно лишь в одном положении, потому, последовал за укрывшимся в темноту. Снова у него был повод для удивления. Конкурент его исчез, такой вывод сделал Зимин, после того, как наткнулся на тупик. Сомневаясь в собственных выводах, Зимин кропотливо ощупывал каждый сантиметр стены, ведущей в обратном направлении. Согласно результатам обследования, ответ был однозначным: вход в подсобное помещение недоступен. Когда с внутренней стороны одного из подсобных помещений раздался стук, Зимин решил, что ему показалось, и на всякий случай, вел себя, по-прежнему осторожно, наблюдая за происходящим.
Вопреки слаженности рабочих манипуляций, среди гастребайтеров было заметно волнение. То тут, то там, отдельные члены рабочего коллектива опасливо оглядывались по сторонам. Бдительные очи Зимина разглядели одно из упущений охраны. Оконный проем в левом углу не был полностью закрыт жалюзи. Осталось лишь выяснить: что там виднелось? Но исполнить задуманное у Зимина не вышло. В цех ввели вереницу незнакомцев, которые находились под присмотром людей с автоматами, и, словно заколдованные, не сводили испуганных взглядов с холодных черных дул. Зимин, пятясь, направился в сторону подсобных помещений. Вновь доставленную рабочую силу усаживали по местам, при этом автомат действовал наподобие указки. Все, как на подбор, коренастые, с опущенными головами и висящими без дела руками, вновь прибывшие послушно исполняли приказания. Никто из них не осмелился ослушаться. Зимин не сомневался, что так будет продолжаться далее, пока запущенные в производство механизмы не отслужат свой век.     Очутившись все в том же коридоре, беглец почувствовал, что рядом кто-то есть. Постепенно осмотревшись, Зимин понял, что рядом происходит какое-то движение. Присутствие постороннего выдавало учащенное сопение. Простояв, прижавшись к стене, с минуту, Зимин уловил приближение человека, который также, как и он, старался не обнаруживать своего присутствия. Противостояние продолжалось до тех пор, пока Зимина не коснулась волна зловония. Долго гадать не пришлось, от кого она исходит. Из местных знакомых лишь один человек частенько страдал несварением желудка. Не успел Зимин обратится к обладателю испорченного дыхания, как рядом прошептали, - Есть, где уединиться?
Брезгливо поморщившись, Зимин эхом произнес, - Где?
Это я тебя спрашиваю: где? – заметив, что невольный собеседник его сторонится, Подушкин прибавил, - Надеюсь, когда ты найдешь место получше, снабдишь меня набором для чистки зубов.
Зимин не скрывал своей брезгливости, - Интересно, чего ты здесь делаешь?
- Тебя ждал. Я обдумал твое предложение, у меня есть встречное.
- Так, может, - Зимин костяшками пальцев указал на чертог, откуда недавно выбрался Подушкин.
- Там Упырь. Бормочет нечто невразумительное.
- А ты, каким образом оттуда выбрался?
Усмехнувшись, Игорь обдал Зимина волной зловония, - А разве не ты открыл дверцу?
Настала очередь удивляться Зимина, - Нет.
- Значит, это сделал кто-то другой. Какая разница, раз некуда идти, пойдем.
Очутившись в знакомой подсобке, пара застала Упыря все в той же сомнамбулической позе.
- Этот, вряд ли, тебе помог бы выбраться, - осмотревшись, Зимин добавил, - Да, здесь и присесть-то негде.
Подушкин пожал плечами, - Я сидел рядом с Упырем, - спохватившись, Игорь прибавил, - Тебя это, конечно, не устроит.
- Да уж. А чем он занимается?
Вздохнув, Подушкин не стал сдерживаться, - Мучается от очередной глупости, а тем, кто задает глупые вопросы, стоит к нему присоединиться.
Зимин не стал молча проглатывать обидное замечание, - По-моему, ничего невразумительного я у тебя не спрашивал, а всего лишь хотел уточнить.
- Ладно, чего ссориться. У нас с тобой одна цель – выбраться отсюда. Ты что на этот счет думаешь?
Прохаживаясь туда-сюда мимо сидящего на корточках Подушкина, напарник его походил на все того же дотошного следователя, с его привычкой не раскрывать рта, пока не созреет окончательное решение. Все свои рассуждения он держал при себе. А, вообще, кто такой этот Подушкин, чтобы ему верить? Может он подосланный, потому ведет себя, пренебрегая опасностью? Боится ли он сам? Пожалуй, да. Лешка и Валерка уже не маленькие, но без его поддержки им не обойтись. Пытаясь представить их встречу после долгой разлуки, Александр уже рисовал в воображении русые вихры Алешки и радостную физиономию младшего. Осталось лишь протянуть руку и … всякий раз сыновей от него заслоняла Лида. Почему она противиться их встрече?
- Что решил?
- У нас мало шансов. Без жертв не обойтись.
- И кому ты отводишь роль жертвы?
Вместо ответа Зимин вздохнул.
- Это не ответ. Выходит кто-то спасется ценой жизни другого? Закон выживания.
- Закон подлости. Она будет процветать пока существует человечество.   
Здесь, на территории полно наблюдательных постов, да здесь охраны больше, чем работников. Всех успеют перестрелять.
Обреченность, звучавшая в голосе Зимина, передалась его собеседнику. Короткая пауза в разговоре пошла на пользу обоим.
- Думаю, надо действовать хитростью, уловив внезапно вспыхнувший интерес в глазах Зимина, Игорь продолжал, - Воспользуемся сходством с кем-нибудь из охранников, мне бы еще оружие заполучить и машину. Мы сбежим отсюда на машине. У тебя есть права?   
Прищуренный взгляд исподлобья, нахмуренный лоб, весь в глубоких складках, и Зимин вновь превратился в опытного следователя, перед которым поставлено нелегкое задание. – И у тебя они есть. Каждый человек на что-то имеет право.      
Подушкин его перебил, - Брось. Ты прекрасно понял, о чем я говорю. Ах, да … ты же подполковник, стало быть, располагаешь полным комплектом: жена, квартира, дети, дача, авто. Мне от тебя немного надо.
- Я тебя прекрасно понял. Даже, имея опыт вождения, пустив в оборот твою хитрость, нам отсюда не выбраться.
Нахмурив брови, передразнивая своего подельника, Игорь вступил с ним в противоречие, - Откуда такой пессимизм? Не верю, что ты никогда не рисковал.
- Рисковал, и ни раз, но не ставил под угрозу чужие жизни. От одного нашего неверного шага могут пострадать все, кого ты презрительно называешь гастребайтерами.
- Ах, какой ты чувствительный. Разве в милиции работают не целеустремленные карьеристы? Хотя, прости, ты совсем не похож на экранный образ капитана Жеглова.
- А вот тебе не удалось достичь цели. Я остаюсь при своем мнении, придется отложить задуманное.
- Откуда тебе известна моя цель? Разве тебе понятны нужды обычного человека, когда не ведаешь: где и что перекусить, и, вообще, не помнишь, когда последний раз ел, где укрыться от непогоды. Крадешься в темноте, словно пес бездомный, любой встречный в тебя может чем-нибудь запустить, и непонятно, за что? Ну да, раньше я любил заливать, но теперь … Ты знаешь, что такое быть некому не нужным, даже своим близким?
Игорь увлекся. Незаметно для него, число его слушателей увеличилось. Свесив ноги с импровизированной кровати, Упырь во все глаза уставился на Подушкина. Их взгляды встретились. Два брошенных, некому не нужных человека, но какие разные, подумал Зимин. В душе его постепенно просыпалась неприязнь. Зачем он связался с этими отходами человеческого общества? Два опустившихся создания, утративших человеческий облик, если он здесь останется, ему не избежать подобной участи. Развернувшись, он направился к двери.
Каким-то шестым чувством Подушкин угадал его намерения, - Подожди.
Зимин молчал. В его холодных серо-зеленых глазах Подушкин прочел приговор себе и Упырю. – Один сбежать хочешь?
Надо было бы соврать, негоже ему ответ держать перед мусором, но тут к Игорю присоединился Упырь, преградив Зимину путь. Что-то в сознании последнего дрогнуло, - Нет, но второго дубля не будет, поэтому подготовиться надо, как следует. Видя, что парочка не отступает, Зимин добавил, - Встретимся еще раз, я сообщу, где.
От внимания Подушкина не укрылось, как безошибочно двигалась рука Зимина, не минуя оттопыренного внутреннего кармана, где, как догадался Подушкин, лежал пистолет. Этого оказалось достаточно, чтобы сделать правильный выбор. Минута молчания после ухода Зимина длилась целую вечность. Каждый думал о своем, но вопрос родился у обоих одинаковый, ответ на него для каждого был свой.   
Решить мало. Надо действовать, а еще, надо подумать, к чему приведут эти действия. Здесь у меня есть кусок хлеба, крыша над головой. Жизнь, упрощенная до предела, серые будни рядового члена общества. А кто сказал, что я – гений, а разве вокруг люди? Все, как и миллионы лет назад, выживает сильнейший, потому права на его стороне.
     Бежать? Бежать, без оглядки … Но я не могу отсюда убежать, но и не хочу здесь оставаться. Раздобыть оружие – вот главное, а уж сумею ли я пустить его в ход, зависит от меня. Убью всех, кто встанет на моем пути и даже его.
- Как ты думаешь. Новеньких уже расселили?
Тишина рождала новые вопросы. Возможно, о них позабыли? Жгучая боль, пронзившая его внутренности, вызвала гримасу на лице Игоря. Желудок  так немилосердно напоминал о себе. Потирая живот, Игорь согнулся вдвое.
Упырь от неожиданности потерял дар речи, изумленно наблюдая за выбранным поневоле приятелем. Подушкин продолжал стоять все в той же вынужденной позе, боясь вздохнуть. Прошла минута, и боль постепенно отпускала своего избранника. Подушкин осторожно распрямился, медленно опускаясь по стенке, - Ой, не дай бог, кому-то такое вынести.
- Моя болезнь еще страшнее. Говорят, такое выделываю в отключке, - и тут, словно опомнившись, Вячеслав произнес, - Что это мы с тобой, как старухи, о болячках говорим, - опустившись на корточки, рядом с Игорем, Слава продолжал, - Ты кем раньше работал?
- Работал, - безразлично отозвался Игорь.
- Есть хочется. Пора нам отсюда выбираться.
- Пора, - согласился Подушкин. Толкнув дверь плечом, он не сразу
сообразил, отчего нет результата. Две ошалелые физиономии уставились
друг на друга, - Ты что-нибудь понимаешь?
Вячеслав отрицательно покачал головой, но отступать не собирался.
Навалившись на дверь всем своим тощим весом, Упырь внезапно вышел из
себя, - Я не хочу здесь оставаться!
- И я не хочу. А разве у нас есть выбор?
Вячеслав не унимался, - Почему я должен терпеть скотское отношение?
Меня не устраивает эта дебильная работа! Я физрук по образованию,
бывший спортсмен. Еще совсем недавно у меня был дом, любимая девушка, -
сглотнув подкативший к горлу комок, Вячеслав равнодушно уставился на
стену и продолжал, - Здесь приходится выживать, а я желаю, чтобы со мной
считались, - красноречие иссякло, и Вячеслав умолк.
Подушкин не спускал с него настороженного взгляда. Судьба свела его с
неуравновешенным, непредсказуемым человеком. Мало того, что в любой
момент его могут скрутить судороги, а это светопреставление не для 
слабонервных, Игорь не чувствовал себя в безопасности. Когда Упырь
уставился на него в упор, Подушкину стало не по себе. Злость, смешанная
с затаенной ненавистью, вызвала у опасливого Игоря страх. Дверь, ведущая в
коридор, по-прежнему была закрыта. Опираясь спиной о преграду,
Подушкин выжидал. Упырь медленно приближался, отступать было некуда,
- Ты чего? – наконец, с пересохшим горлом, выдавил из себя Игорь. Не
отрывая взгляда от наступающего, Подушкин понял, что Славка смотрит
куда-то мимо него. Легче от осознания этого Игорю не стало. Он почти
ничего не знал о противнике. Их случайно свела судьба, а избавиться от
его общества Подушкин желал целенаправленно, но как, если даже
посоветоваться не с кем. Игорь повторил свой вопрос, и опять не услышал
ответа. Медленно пятясь по стене, он отстранялся от приближающегося
Упыря. Его отчужденность более всего пугала Подушкина. Он готов был
кричать о своем страхе во всеуслышание. Еще больше он испугался, когда
костлявые пальцы сомкнулись на его шее. Кольцо сжималось, в глазах
Игоря потемнело. В последний момент мелькнула мысль о самозащите.
Мгновение спустя он чувствовал облегчение, так, словно он очутился на
свободе. Ни к чему не обязывающая поза позволила ему расслабиться.
Вроде, как лежит он на раскладушке, на собственном балконе. Вокруг
сплошные удобства, вот только соседка сверху, не кстати белье надумала
встряхивать после стрики. Удушливые брызги, будто надоедливые мухи, не
давали ему покоя. Была бы у него, как у настоящих мужиков, любящая жена,
заслонила бы его от стиральной заразы. Жена, дом, интересная работа –
жизненные ценности, которых он лишен, и, вообще, думать о которых он не
намерен. Ему нужен покой, лежать бы и ничего не делать – предел мечтаний.
Нарисовав в воображении картину полной безмятежности, Игорь махнул на
мнимое благополучие рукой. Нет, это не для него. Погружаясь в ленивую
дремоту, Подушкин отрешился от всего окружающего. Вдруг сильный удар
по животу вывел его из состояния небытия. В упор на него уставились две
пары глаз. – Долго будешь валяться? Поднимайся.
Кроме Зимина Подушкин увидел незнакомого охранника, настроенного
враждебно. Прежде, чем покинуть место заточения, Игорь оглянулся.
Оказывается, он сидел здесь в одиночестве. В цехе, который ему пришлось
миновать под присмотром надсмотрщиков, он не приметил чего-либо
необычного.
- Шустрее ступай, и не зыркай по сторонам, - среагировали на его
любопытство.
Куда его вели, Игорь даже не догадывался, а потом, не все ли равно. На
этой своей жизни он крест поставил. Чего человеку надо? Пища самая
простая и доступная, минимум удобств и покой.
- Смысла у тебя в жизни нет. Вот, чего тебе не хватает, - внушал ему
Зимин.
- А…а где я?
- Где надо, не беспокойся. 
 Закуток, куда его привели, походил на мало комфортабельную конуру.
Складной стул и стол, скатанный на полу матрас, высвобождал в дневное
время минимум жизненного пространства, точку в интерьере ставило
крошечное, зарешеченное окошко, расположенное почти у самого потолка.
Зимин и Подушкин облегченно вздохнули, лишь только их оставили вдвоем.
- Здесь и повернуться сложно. Чего-нибудь обязательно заденешь.
- Это неважно, я жить здесь не собираюсь. Готов действовать? – без всякой
паузы спросил Зимин.
Изумление, написанное на рано постаревшем лице Игоря, было равнодушно
воспринято его собеседником. Но, если Зимину безразлична его реакция,
зачем спрашивать? Игорь решил подыграть ему. Опущенная голова, поза
обреченного человека – Подушкин за считанные мгновения преобразился, -
Не уверен.
- Ладно. Пойдем, отведу тебя на рабочее место.
И тут Подушкин пожалел об опрометчивости. Если Зимин его сейчас уведет,
неизвестно, будет ли у него повод для разговора. – Саш, я сказал, не подумав.
Я давно хочу бежать. Но ты сам говорил, что это нереально, - последнее
слово Игорь выговорил по слогам. Он руководствовался страхом услышать
согласие в ответе Зимина.
- Говорил, это было в присутствии Упыря. Я не могу его представить даже в
роли кандидата на побег. Он же ненормальный.
- Ты правду говоришь? – Игорь никак не мог поверить вновь обретенной
надежде.
- Пойми, сбежать отсюда можно, имея сообщника.
- А как же смотровые вышки по всему периметру?
Опустившись на единственный стул, Зимин не сразу отважился изложить
собственные соображения, - У меня давно есть план, и роль жертвы, а,
учитывая опасность, без нее не обойтись, я отвожу, - Зимин намеренно
сделал паузу, в течение которой Подушкин порывался изложить собственные
варианты, но это не потребовалось. Александр не стал более испытывать
терпение вероятного подельника и выпалил, - Упырю. Он будет служить
прикрытием.
- Но Упырь – не дурак. Как ты его уговоришь на побег?
- Это – моя проблема. От тебя требуется неукоснительное соблюдение моих
инструкций.
Последняя фраза пришлась Подушкину не по душе. Ему Зимин отводил роль
безропотного ассистента, стало быть, он будет, как запасное прикрытие. –
Попробую, - неуверенно ответил Подушкин.
- Не чувствую энтузиазма в твоих словах. А ведь бежать я задумал сегодня.
Ответ Зимина поверг его в шок. Подушкин не ведал, радоваться ли ему или
сомневаться в успехе задуманного, - Что я должен делать?
- Я отведу тебя в медсанчасть. Ты будешь изображать приступ тяжелого
заболевания. Далее, с аналогичными жалобами, в медсанчасть обратиться
Упырь. Вдвоем вы прикончите врача. Упырь облачиться в его одеяния, а ты
превратишься трупом. Потом мы с Упырем грузим тебя в маршрутный фургон,
где уже складирована парочка настоящих трупов, и вывозим отходы с
территории базы. В случае возникновения непредвиденных ситуаций, Упырь
послужит приманкой для погони.
- Согласен, - откликнулся Подушкин, вовсе, не будучи уверенным в
положительном исходе. В его представление услышанное более походило
на телевизионный детектив, с элементами зрелищности, сценаристом
которого являлся новичок, а он собственные интересы ставил превыше
всего. И все-таки, ему стоило принять предложение Зимина.
Через некоторое время Игорь уже пребывал на осмотре у врача. Изображать больного не потребовалось. Он действительно чувствовал себя плохо.
Медработник проявлял к нему искренний интерес, был внимателен к его
проблемам. Осторожно ощупав его живот, врач изрек, -  У вас обострение
гастрита, а еще сильно увеличена печень. Вы любите выпить?
Игорю пришлось многое поведать из своей прошлой жизни. Параллельные
Расспросы врача не выглядели навязчивыми. К концу разговора Игорь
ощутил симпатию к доктору, и решил, что теперь настала очередь врачу
исповедоваться. «Доктор, еще один пациент», - достигло слуха Подушкина.
Несколько секунд спустя в больничные чертоги втолкнули Упыря. Памятуя о
той задаче, которую возложил на них Зимин, Подушкин болезненно
поморщился, что тут же не укрылось от внимания доктора.
- Что-нибудь не так?
Подушкина опередил Упырь, - Это со мной не так, голова раскалывается,
сил больше нет терпеть, - ссылаясь на болезненные симптомы, Упырь
делал это так наигранно, что доктор быстро понял, болезнь существует
лишь в воображении мнимого больного. Подушкин задался вопросом, как
же поступит врач, раскусивший притворство Славки? Я бы, на его месте,
выгнал обманщика с позором. Секунду спустя его осенило. Это что же
значит, и меня нужно гнать взашей?! Предположение обескуражило Игоря,
от волнения на лбу его выступил пот. Он обманул не только доктора, он
лжет сам себе, что гораздо хуже.
- Давление у вас слегка повышенное, а чтобы голова вас не беспокоила,
вот вам таблетка.
Открытое, честное лицо доктора располагало к доверию, Подушкин
пребывал в растерянности. Стрелка настенных часов, что висели рядом с
зеркалом, медленно приближались к оговоренному Зиминым времени.
Для себя Игорь решил, он не будет следовать инструкциям Зимина.
Врачебный осмотр закончен, рекомендации получены, но уходить двое
пациентов не торопились. Не выпуская из поля зрения Упыря, Подушкин
приглядывал за доктором, что-то быстро пишущем в журнале.
- Пора, – прошептал рядом сидящий Славка.
- Ага, - еле слышно согласился Игорь.
- Я погашу свет …
Подушкин смекнул, что хотел сказать Упырь, и опередил его, тем более, что
выключатель находился с его стороны. В наступившей темноте Игорю
послышался шум, перешедший в грохот. Бежать, скорее, без оглядки, чтобы
не видеть всего ужаса происходящего. Одноэтажный домик медсанчасти
находился в некотором отдалении от цеха, склада готовой продукции и
даже от смотровых вышек, которых Подушкин старался избегать.
Очутившись за порогом медсанчасти, он остановился. Где-то его должна
ждать машина под управлением Зимина, но ничего подобного на
маршрутный фургон Подушкину на глаза не попадалось. Что теперь ему
делать, он не ведал, но был уверен, что обратной дороги нет. Поеживаясь
от промозглого ветра, Игорь блуждал вокруг медсанчасти. Если его попытка
окончится успехом, то, как скоро его кинутся искать?
Старые ботинки давно промокли, ледяной дождь со снегом хлестал его
по лицу, проникая за воротник телогрейки, так, что, вскоре Подушкин стал
стучать зубами. Из-за холода он позабыл о ноющей боли, от которой его не
смог избавить визит к врачу. В который раз обходя вокруг медсанчасти,
Игорь решился. Надо пойти погреться. В маленьком домике до сих пор
не было света. Стараясь ступать тихо, Подушкин щелкнул выключателем.
Ничего не изменилось, вероятно, свет перегорел. По-прежнему было тихо.
Глаза Игоря быстро привыкли к темноте, и разглядели накинутую на лавку
белую простынь. Шестое чувство нашептывало: «возьми».
Выйдя за порог медсанчасти с накинутой на плечи простыней, Игорь
поначалу боялся ступить шаг, но постепенно к нему пришло осознание того,
что в этом слепящем куске белой материи, неприметном на фоне снега,
неровным слоем покрывшем землю, его спасение. После того, как Игорь
накинул ткань на голову, он стал походить на большой снежный сугроб.
Среди однообразного снежного пейзажа ему не удалось разглядеть ничего
похожего на маршрутный фургон. И все равно, он вырвется отсюда, пусть
даже ему придется заплатить за свободу немалую цену.
И даже после того, как от холода у беглеца онемели руки, Игорь не
оставил мысль о бегстве. Последнее, что пришло ему в голову, прежде, чем
он отключился, где находятся ворота, которые откроют для него дорогу
к жизни? К ночи снегопад усилился, ветер, наоборот, стих, и матерчатый
сугроб мало, чем отличался от окружающих неровностей.