Вещий Олег. Глава 10. Кража

               
               

     Вернувшись домой после неудачной поездки Олег не находил себе места.
Выходит, что он не просто трус, а еще эгоист. Доехать до больницы, где работала Ольга, и не отважиться войти в Храм страждущих и немощных. После укоров, нашелся повод для оправдания самому себе. Если бы они встретились, чего он сказал ей? Что хочет избежать призыва и потому пришел. Нет, все-таки правильно он поступил. В больнице должны работать самоотверженные люди, а не он. Он готов ради писательского  труда пожертвовать частью жизни. Лучше прожить тридцать – сорок лет, но счастливых, отданных любимому делу. Антон Павлович прожил сорок с небольшим и создал целое собрание сочинений. А они с ним почти коллеги. Чехов – врач, а он – несостоявшийся медбрат. Профессию он себе не выбирал, мама пыталась уберечь его от трудностей, а вышло все наоборот. Ему сейчас очень трудно. Военкомат наступает на пятки, мама чуть ли не каждый день напоминает ему о финансовом кризисе, единственный друг втихомолку подсмеивается над ним. Что ему делать?
Вот так и просижу, глядя в окно, словно спящая красавица, а почитатели литературы так и не дождутся желаемого. Единственный из написанных им романов автобиографичен. Ему не требовалось ничего выдумывать, Олег писал о человеке, целенаправленно идущем к своей цели. Преодолев многочисленные препятствия, его герой добился популярности. А он сам, чего он хочет? Последнее время Олег часто размышлял над этим. Так ли неистово он стремиться к славе? Встречный вопрос: зачем? Разве ему не все равно, что о нем думают окружающие, в конце концов, их совсем не интересует, что он думает о них. Кто они такие, его современники? Алчные, жестокие, подлые и лицемерные создания, зачастую бесцельно прожигающие жизнь. Для таких обидеть человека, хотя бы чуть-чуть непохожего на них, проще простого. Он сам, чем отличается от них? Он – неудачник, этим объясняется его неприязнь. Когда человеку не везет, просыпаются все темные стороны его натуры, которые, кстати, есть в каждом, без исключения. Знатоки психологии советуют никого не винить в собственных неудачах, а действовать, преодолевая трудности, бороться за свои интересы. Все это он выполнял, результат нулевой. Он объехал почти все московские издательства, предлагая свои сочинения. В ответ он слышал: «Мы не печатаем произведения неизвестных авторов», и «Слишком неоправданный риск». Другие отвечали вопросом: «Где гарантии, что вы – гений?» или «Сколько предоплаты вы можете внести?». Неужели они, эти чертовы издатели, не понимают, что талант, в большинстве случаев, вынужден начинать на пустом месте?! Все они прекрасно осознают, только не жалеют рисковать. А риск, как известно, благородное дело, и без риска не бывает побед.
     Звонок в дверь отвлек его от невеселых размышлений. На пороге стоял Женька. Без всяких вступлений он начал, - У меня к тебе дело, - однако, непосредственно к нему лучший друг перешел лишь, после того, как удобно уселся на диване. Бросив мимолетной взгляд на интерьер, заметил, - А у тебя все по-прежнему. Слушай, Олег, выручи, дай деньги в долг.
- У меня их нет.
Искренность, написанная на лице ответчика, не позволяла усомниться в его правдивости, но факты, которыми владел Зарубин, были на его стороны, - Но ты же две недели назад получил расчет и отпускные.
- Получил, - согласился Олег, - Но я их отдал матери.
Такого поворота событий Женя не ожидал. Получить на руки приличную сумму и все отдать?! – Меня не перестает поражать твоя пионерская честность! Ты думаешь, твоя мать оценит сыновье великодушие. Да все люди эгоисты, даже по отношению к своим близким.
К излишней импульсивности друга Олег уже успел привыкнуть, но сейчас тот напоминал скандалиста, намеренно провоцирующего собеседника на ответную реакцию. Кончик длинного, тонкого носа Зарубина зачесался. Женя с силой нажал на него указательным пальцем, и едва не пожалел об этом. Очки, которыми он  дорожил из-за красивой оправы, соскользнули с переносицы и упали. Одно из стекол треснуло, что привело Евгения в неистовство. Он внезапно вскочил с места, вперив рассеянный взгляд в первое, что встретилось ему на пути. Олег быстро смекнул, чему может угрожать опасность. – Женя, подожди психовать. На что тебе нужны деньги?
По нерешительности, отнюдь не свойственной его приятелю, Олег догадался, что-то здесь не так, и наводящие вопросы, вряд ли, облегчат ситуацию, - Женя, мне хочется помочь тебе, но не знаю, как это сделать. Может, как-нибудь, я смог наскрести тысячи две, но .., - вместо продолжения Подушкин лишь вздохнул.
- Меня это не спасет. Если бы знал, если бы только мог почувствовать весь ужас моего положения, - Зарубин неожиданно смолк.
Олег не торопил его, знаю по опыту, что Жене нелегко исповедоваться. Для того, чтобы расположить его к откровенности, надо совсем немного, создать домашнюю обстановку, окружив его заботой. Вскипятив чайник, Олег заглянул в холодильник. После вчерашнего нашествия маминых подруг на его полках осталось совсем немного: кусок пешехонского сыра, остатки краковской колбасы и немного сливочного масла. В крайнем случае, можно было предложить Женьке пельмени, но сперва нужно выяснить его желания. – Есть будешь?
- Нет, я не голоден. С утра не ел, и не хочется. Я не только аппетита, покоя лишился. Почему я должен кому-то отдавать воинский долг, мне претит все то, что связано с солдатской муштрой. Из-за какого-то досадного недоразумения с меня требуют деньги, не так, чтобы с ножом у горла, но попробуй, не отдай.
Олег перебил друга, - Я слышал, что компания с призывом закончилась. Тебе повестка пришла?
Продолговатое лицо Зарубина вытянулось еще больше. Он так разгорячился, что, казалось, позабыл о разбитых стеклах, - Неужели, я буду дожидаться пока она придет?! Тогда один выход -  вниз головой с балкона. Я все привык делать заранее. Заранее предвижу, что может случиться, если меня исключат из Академии, - уловив, что друг его не понимает, Зарубин пояснил, - Я зачет завалил в  третий раз. В Академии существует негласное правило, более трех раз несдача – отчисление.
- Но у вас платный ВУЗ. За пересдачу зачета на платной основе денег много не возьмут. Правильно я считаю?
- Прежде, чем меня допустят к пересдаче, нужно заплатить кое-кому и не две тысячи. Главное, что я ограничен в сроках.
В голосе Олега звучало сомнение, - Ты говоришь о даче взятки? Но это противозаконно.
- Большинство решений граничить с законом. Если меня исключат, будет еще хуже.
- Не понимаю, что может быть хуже тюрьмы?
Зарубин вспылил, - Причем тут тюрьма?! Мне нужны деньги срочно. Олег, сколько ты мне можешь дать? – Женя слезно умолял приятеля о помощи.
Олег колебался. Он никогда не видел друга таким несчастным. Повинуясь моментному импульсу, Подушкин скрылся в своей комнате. Здесь, на книжной полке, в томике собраний сочинения Золя был его сейф. Он пока некому не говорил, что получил расчет и отпускные на прошлой работе за отработанные полгода. Эти деньги – его вклад в собственное будущее. Олег поклялся самому себе, что потратит их исключительно во благо творчества. Чтобы сдержать благой порыв, Олег отвел взгляд от книжной полки. Нет. Ему жаль друга, но расстаться со своей мечтой, еще тяжелее, чем потерять его.
     Возвращался Олег на кухню с каменным лицом. Взглянув на приятеля, Женя обо всем догадался. – Олег, что мне делать? Я не могу сказать родителям об угрозе отчисления, Настя мне не верит.
Скользкий взгляд, казалось, проникал в самые глубины его души. Под его гнетом Олег уже был готов к саморазоблачению. В дверь позвонили.
- Не открывай, - попросил Зарубин.
- Это может быть мама, - парировал Подушкин.
Зарубин заметался по кухне, будто искал для себя укрытие. Забежав в туалет, он заперся. После этого Олег отворил входную дверь. В гости к нему пожаловала Настя Зарубина.
- Привет. Можно войти?
От закутанной в пуховик Анастасии пахло изысканным ароматом. Олег принюхался. Как в лучшем ресторане. Он впервые, не считая того случая, когда она позвала его в свою комнату, видел девушку так близко. Искоса разглядывая гостью, Олег восхищался. Она стала еще красивее, чем раньше. Ее небольшие глаза сегодня выглядели особенно выразительными, и даже чуть-чуть блестели. Олег терпеливо ждал, что ему скажет Настя. Девушка не спешила. Олег нервничал, что там делает Женька? Разрываясь между братом и сестрой, Олег, наконец, решился, - Настя, я скоро должен уходить. Ты что-нибудь хотела?
- Хотела, тебя предупредить. К тебе может пожаловать Женька за деньгами. Мой тебе совет: не давай. Они ему не нужны, хотя он будет тебя убеждать, что он завалил сессию в Академии.
Олег удивился, - А … разве это не так?
- Он уже месяц, как не студент, но об этом, кроме меня, никто не знает. У него была академическая задолженность со второго курса, которую он не сдал в срок. Так, что деньги ему без надобности.
- Трудно поверить в услышанное. Женя – ответственный человек и дальновидный. Он думает о будущем, и не допустил бы исключения из ВУЗа.
- Однако, это так. Женя еще очень скрытен, а когда у него появились финансовые трудности, он стал более мнительным и престал доверять даже нам, своим близким.
То, о чем его предупреждала Настя, уже свершилось, и все-таки, неприязни к другу у Олега не возникло. Наоборот, Женьку было жаль. С его целеустремленностью из него вышел бы замечательный юрист. – Вероятно, он не случайно перестал доверять людям? Настя, тебе неизвестно, как ему помочь?
- Я думала, что он именно тебе, как лучшему другу, поведал, в какую трясину угодил. У меня есть подозрение, что из него тянут деньги.
Настя говорила о брате, а сама глаз не сводила с хозяина дома. Красавчик он, главное, не зазнайка, не то что меньшой братец, - Олег, скажи, почему ты стесняешься носить очки?
Съежившись, будто его уличили в чем-то нехорошем, Подушкин поспешил с оправданиями, - Я? Нет. Тебе показалось. У меня небольшая близорукость, поэтому очки мне требуются, когда шрифт слишком мелкий.
- А что, Олег, тебе повестки из военкомата более не приходили?
- А мне и вовсе они не приходили. Меня мама больше пугала ими, - Олег, памятуя о Женьке, томящимся в сортире, в беспокойстве заерзал на стуле. Женю надо спасать ото всяких неприятностей, и помощь сперва должна исходить от самых близких ему людей, - Настя, а ты сама пробовала помочь брату?
Расслабившись, словно речь шла о каком-нибудь пустяке, Настя по-домашнему забралась с ногами на диван. Откинув голову назад, она уже без всякого стеснения уставилась на Подушкина, который, обычно в присутствии уверенных в себе девушек, чувствовал себя неловко. Незаметно стеснение Олега проходило. Настя, буквально, гипнотизировала его. Олег пересел на диван, чтобы быть ближе к ней. Странно, но мысли о его предстоящем устройстве на работу, объяснение с матерью и даже загадочного исчезновения отца – все отошло на второй план. Перед ним красовалась Настя. Она явно выставляла свои достоинства напоказ, и тут было, на что полюбоваться. Плавные очертания линий лица, слегка выдающиеся скулы, что лишний раз привлекало внимание к выпуклости щек, немного тронутых румянцем, прямой, несколько длинный нос, напоминающий плавностью линий таковой у Женьки, главное же достоинство – глаза, в глубине которых светилось сильное чувство, любовь, и не к какой-нибудь знаменитости, а к нему, обыкновенному человеку.
     Неспешно текли минуты, растворяясь во времени. Олег и Настя не отрывали глаз друг от друга. Легкое прикосновение аккуратных пальчиков, и Олег разомлел. Каждый из них он готов был перецеловать.
- Воркуете, голубки?
От неожиданности Настя и Олег отпрянули в разные стороны. На лицах обоих был написан испуг, смешанный с разочарованием. Разве кто вправе подозревать их в дурных намерениях?
Первой опомнилась Зарубина, - Здравствуйте, Тамара Николаевна, я пришла уговаривать Олега устроиться к отцу, в нотариальную контору.
Бородавка на носу старшей Подушкиной приняла бордовый оттенок, - Пока вы тут любезничаете, нас ограбили. Неужели вы ничего не слышали?
Известие о краже оглушило Олега. Он сам лично, закрывал дверь за Женькой, кроме него в квартире никого не было. Заподозрить друга в неблаговидном поступке Олег не мог. Кому, как ни ему, будущему юристу, известны хитросплетения закона. Подушкин вышел вслед за матерью. – Мама, а что нам делать?
- Тебе, не знаю. Я звоню в милицию.
Растерянный сын выведывал у матери, - Много пропало?
Разгоряченная Подушкина отмахнулась от расспросов, Олег вернулся к Насте, которая вдруг спешно засобиралась, - Я пойду. Если тебе будет нужна помощь, обращайся, только не к брату.
Расстроенный прерванной романтической встречей, Олег бродил по их малогабаритной двушке, краем уха вслушиваясь, как его мать объясняется по телефону. Как обещала, мама звонила в милицию. Раздумывая, стоит ли посвящать следователя в то, что в гостях у него был школьный друг, Олег взвешивал все «за» и «против». Проще естественно ответить так, как было на самом деле. Если солгать, то наступит момент, когда истина даст о себе знать. Но его принципиальная честность создать Евгению лишний повод для беспокойства. Милиция, конечно же, не оставит его без внимания.
- Олег!
Оторвавшись от окна, где он разглядывал прохожих, Подушкин побрел в комнату к матери, - Ты звала?
- Присаживайся. Будем разговаривать.
Со времени отсутствия отца комната родителей осиротела. Узбекский ковер на полу, большая двуспальная кровать, картины на стенах, спальный гарнитур с милыми безделушками, ненавязчиво дополняющими незатейливый интерьер – все это выглядело совершенно обыденно, если бы не напряженность, которая следовала за Олегом по пятам. Опустившись на краешек кровати, Олег насторожился.   
- У меня пропали двадцать тысяч и ювелирные украшения. О том, где все это лежало, знали только мы с тобой.
Олег испугался. Неужели мать подозревает его в краже, - Мам, ко мне пришла Настя, и мы не покидали моей комнаты.
Тамара Николаевна не сводила с сына глаз. Под гнетом ее пронзительного взгляда Олег смутился. Мама не верит ему. Хуже всего будет, если она отправиться к Насте и станет терзать расспросами ее, - Мам, ты сомневаешься?
- Олег, я хорошо тебя знаю, ты на кражу не способен. В исключительных случаях любой человек может стать не в меру забывчивым. Ты мог забыть закрыть дверь на замок, вошел вор, вероятно, уже побывавший у нас в доме. Судя по отсутствию беспорядка, незваный гость неплохо ориентировался. Кто, кроме Насти у тебя был сегодня?
Олег молчал. Он не скажет матери о визите Женьки, -  Никого.
- Врешь.
- Не спрашивай у меня, мама. Не могу сказать.
- А мне, что прикажешь делать? Может, это ты взял?
- Я не брал! Почему ты мне не веришь.
- Потому, что ты не договариваешь. Откуда мне знать, может, ты уходил в туалет, Настя в это время могла зайти в спальню.
- Но она же не знала, где, что лежит!
- Не кричи. Я не глухая. Ты мог ей подсказать.
Олег был поражен маминым предположением. Подобное можно было сделать, если в лучшем случае, относишься к человеку безразлично. Но они же близки друг другу. – Зачем?
- Меня это не интересует. Мне нужны деньги и мои украшения. Я жду до завтра. Если ты мне не расскажешь всего, я подаю заявление в милицию, - последние слова Тамара Николаевна произнесла на пороге спальни.
Оставшись в одиночестве, Олег обхватил голову руками. Не мог Женька украсть, не мог. Мать что-то говорила о незакрытой на замок двери. Не исключено, что пока они были наедине с Настей, в квартиру вошел кто-то чужой. Мама и он вели такой обособленный образ жизни, что, вряд ли, обзавелись бы врагами или завистниками. Временные рамки, в течение которых могла иметь место кража, ограничивались часом, не более, хотя вдвоем с Настей они забыли о времени. Час … Порой хватит пяти минут для того, чтобы поживиться чужим добром. Но тот, кто это сделал, прекрасно ориентировался в их квартире. Однако, даже самый талантливый вор может оставить следы. Выдвигая ящики тумбочки, Олег не нашел упомянутой шкатулки. Любопытно, где мама хранила деньги? Не стала бы она оставлять такую приличную сумму в одном из ящиков тумбочки, она всегда все просчитывала наперед, и, конечно же, не исключала возможности их исчезновения. Тихонько приоткрыв дверь спальни, Олег прислушался. Темнота в коридоре, тихо в его комнате, и лишь на кухне кипела жизнь. Ароматы, достигшие его носа, привели его, словно на веревочке, на кухню. – Мам, какая вкуснятина!
Тамаре Николаевне, как хорошей хозяйке, было приятно получать комплименты. За показной сердитостью, он сумел разглядеть, что мама рада его появлению, - Угостишь?
На плите шкварчала картошка с салом и свиные отбивные, на столе дожидалась своей очереди тарелка с овощным салатом. – Выпить хочешь?
Олег не скрывал своего удивления, - С какой радости, мама? Не вижу повода, - и тут Олег вернулся к волнующей его теме, - А вдруг это отец сделал?
- Не знаю. За месяц с лишним своего отсутствия он мог потерять ключи от квартиры, мог проиграться в карты, хороший повод для кражи. Нам без этих денег не прожить. Ты же не хочешь, чтобы у нашей семьи появились долги. Судя по тому, что воры не оставили следов, кражу совершил аккуратист. Среди моих знакомых таковых нет.
Олег не унимался, - Мам, а кого ты подозреваешь?
- У меня к тебе встречный вопрос. Скажи, Олег, часто к тебе приходит Настя?
- Нет, а почему тебя это интересует? – в интонациях голоса Олега проскальзывала настороженность. Теперь он боялся за друзей, к ним Олег причислял и Настю.
- Думается мне, что она неслучайно пришла. Пока она тебя отвлекала разговорами, в гости мог заявиться ее брат, и он-то, как раз …
Олег перебил, - Как ты можешь! Женя никогда не давал повода. Ты его знаешь с детства, ты всегда ставила его мне в пример, - разгорячившись, Олег забыл про вкусный ужин.
Сидевшая напротив Тамара Николаевна терпеливо воспринимала возмущение сына, - Ставила. Пока он не скатился на нижнюю ступень социальной лестницы. Да, да, Олежек. Представь, я пару раз видела Зарубина за выпрашиванием подаяния. Я намеренно подошла ближе, и хорошо его разглядела. В роли нищего действительно выступал твой друг. В потрепанной телогрейке, замотанный в грязный шарф и поношенных солдатских ботинках. Я видела его с расстояния четырех метров, и он не мог меня не заметить. Когда он узнал меня, даже не смутился, и не поблагодарил, когда я бросила ему мелочь. Зарубин нуждается в деньгах, он – главный подозреваемый, - подытожила Подушкина, отправляя в рот аппетитный кусочек свинины.
Олег отказывался верить в услышанное. Чтобы Женька, такой деловитый, самоуверенный, предусмотрительный и просить подаяние, - Мам, может, ты его с кем-нибудь перепутала, ведь много похожих людей.
- Ну да. Только случайно встреченные, незнакомые люди не стали бы отворачиваться от меня, испытывая чувство досады.
- Откуда тебе известно о его чувствах? – в реплике Олега звучала обида за друга. – Мам, подумай, зачем Женька станет прикидываться нищим? Он - студент, с уверенностью смотрит в завтрашний день, и в семье у него все замечательно. Мам, ты, наверное, ошиблась.
- Я видела его два раза в нищем обличье. Один раз можно перепутать, но два…, - Тамара Николаевна, разведя руками, умолкла.
Олег молчал, оставаясь на стороне друга. Свои сомнения он, пожалуй, обсудит с Настей, в осведомленности которой она не сомневался. Устремив взор мимо своей полной тарелки, он рисовал в воображении неприглядные картины, увиденные им ранее. Группа нищих, вповалку спящих на остановке, вызывала, скорее, отвращение, чем жалость. Груда сумок с тряпьем, которыми была уставлена лавка, сделала их ложе более удобным, однако, пассажиры, ожидающие транспорта, страдали от назойливого присутствия бродяг с их незатейливым хламом. Неказистое имущество бомжей источало мерзкий запах гнили, вперемежку с нечистотами. Вообразить Женьку среди всей этой гадости? Нет. Скорее, мать можно представить в роли артистки. А вдруг она все это придумала? За эту мысль Олег уцепился, как за соломинку. – Мам, получается, ты себе лютых врагов нажила, - поясняя, Олег добавил, - Тебя несколько раз пытались обворовать.
Пытались. Да я хитрее, смекнула Подушкина, - Сынок, какие у меня враги? Завистники, так, по мелочам.
- Мам, давай с тобой договоримся. Я постараюсь выведать подробности у сестры Жени, а ты не станешь пока заявлять о краже в милицию.
- Его можно было поймать с поличным, при сбыте моих украшений. Сестра его предупредит, конечно, и он заляжет на дно. Еще один вариант – провести обыск в квартире Зарубиных. Хотя, Женя, наверное, не совсем дурак, и не станет хранить краденное у себя дома.
- Мам, тебе бы в милиции работать. Ты любого вора выведешь на чистую воду.
Любого, ни любого, а простофилю какого-нибудь обязательно отыщу, злорадствовала Тамара Николаевна. Телефонный звонок призвал мать и сына к вниманию. Каждый из них воспринял его по-разному. Олег воодушевился, может, это из издательства? Тамара Николаевна, напротив, насторожилась, но, несмотря на беспокойство, в собственные опасения не желала никого посвящать. – Меня нет, - перед тем, как Олег поднял трубку, бросила она.
Звонила Настя и предлагала встретиться на нейтральной территории. На вопросительный взгляд матери Олег отреагировал с выгодой для себя, - Мам, это – Оля, моя новая знакомая. Просила приехать к ней в больницу, - поражаясь, с какой легкостью он лжет, ответил Подушкин.
- Понимаешь, Настя. Я совсем заврался. Сказал матери, что иду навстречу к новой знакомой, а сам пришел к тебе.
В маленьком кафе, где они встретились, из посетителей, кроме них была компания подростков, обращающих на себя внимание шумным поведением. Все наносное в молодости, что плещет через край, в этих одетых в темные одежды пятнадцатилетних парнях, возможно, отсеется с возрастом, юношеские забавы перерастут в нечто большее. Сейчас, пока молодость бескомпромиссна, окружающим приходится мириться с ее слабостями, которые она выдает за силу. Не решаясь открыто наблюдать за возмутителями спокойствия, Олег бросал на них редкие косые взгляды. Настя, тем временем, не спускала глаз с самого Олега. Выходит, напрасно она надеялась. У него уже кто-то есть. Во взгляде, которым девушка преследовала его, Настя ничего не скрывала. Ее чувства к Олегу выдержат любые испытания, даже вероломную соперницу, - Олег, ты давно ее знаешь?
После того, как подростки от презрительных взглядов перешли к насмешкам, Олег совсем потерялся в догадках. А если поганцы перейдут к открытым действиям? – Может, мы пойдем куда-нибудь еще? -  предложил Олег.
Мысли Зарубиной были заняты совсем другим. Перед тем, как бороться за свое счастье, надо оценить свои возможности, - Олег, она кто?
Шумная компания поднялась из-за стола. Олег напрягся. Почему он вовремя не ретировался. Будто испытывая его терпение, парни неторопливо рассредоточились по залу. Теперь он был окружен со всех сторон. Ругая себя за неосмотрительность, Олег прикидывал, хватит ли ему времени для того, чтобы вызвать подмогу? Дополнительное беспокойство вызвало поведение резко смолкнувшей «черной» молодежи. Неизвестность грозила страшными последствиями. Проследив за Олегом, Зарубина поняла, о чем он думает, - Это ребята с соседнего дома. Они – меломаны, и мы с тобой им не нужны.
Объяснение Насти вскоре нашло подтверждение. Один из парней включил магнитофон, безапелляционный голос затянул: «следи за собой, будь осторожен». Олег облегченно вздохнул, теперь, наконец, он сможет выяснить интересующие его моменты, - Настя, а Женя с вами живет, то есть, дома?
Настя улыбнулась в ответ, - Живет, его никто не выгонял. А почему ты об этом спрашиваешь?
- Да так… это все еще неопределенно, - вспомнив о звонке Насти, Олег спросил, - Ты мне что-то собиралась сказать?
- Хотела предупредить тебя. Женька сейчас страшно злиться на нас с тобой, поэтому, если он тебе скажет что-нибудь обидное, не обращай внимания. Лучше всего, забудь.
Олег удивился, - За что Женька может на меня обижаться?
- Я ему рассказала о том, что твоя мама собирается звонить в милицию, о ее подозрениях, - простодушно пояснила Настя.
- Зачем ты это сделала? – возмутился Олег. – Ты хорошо знаешь своего брата. Он не станет мириться с несправедливостью.
- Поэтому и сказала, - перебила Настя. – Я уверена, Женька не причастен к краже.
- Однако, моя мать думает по-другому.
- Догадываюсь, - не удержалась Зарубина. – Она и меня считает причастной к исчезновению. Хуже всего, что она собирается делиться необоснованными подозрениями со следователем. Женька из-за этого начал психовать.
- Он психовал из-за того, что моя мама уличила его в  нищенстве.
Настя потеряла дар речи. Олег, верно, шутит, или, его матери показалось. – Она что, с ума сошла? Как бы Женя не нуждался в деньгах, ему в голову не придет выпрашивать милостыню, - было заметно, что Настя ужасно обижена, только неизвестно на кого больше: на Олега или его мать?
- Понимаешь, когда он ее увидел, попытался стать неприметнее, выходит, он не желал, чтобы мама его узнавала. Зачем бы он стал скрываться от незнакомых ему людей?
- Я убеждена, Женька никогда и ни за что не станет нищенствовать и красть.
Олег вздохнул, - Прямо камень с души свалился. Я тебе верю, но моя мама?
- Постарайся переубедить ее.
- Как?
- Это тебе лучше известно.
- Она упрямая. Переубедить ее может лишь наша совместная встреча, - на свой страх и риск Олег выбрал этот вариант решения проблемы, потому, что другого не видел.
- У нас дома грядет целый скандал. Твой следователь станет приставать с расспросами ко всем членам нашей семьи, даже к одиннадцатилетней Ксюше. Или, может, твоя мать и ее подозревает?
Не только скандал, но и обыск, о чем Олег благоразумно умолчал. – Зачем ты так! Настя, хорошо бы сегодня вечером всем собраться и поговорить. Давай зайдем за Женькой.
- И что мы ему скажем? Он начнет орать еще, не выходя из дома. Не уверена, что мне удастся его уговорить.
- Настя. Надо что-то делать. 
Зарубина в ответ только пожала плечами. Пару секунд спустя она полюбопытствовала, - Много у вас пропало?
- Мать называет разные суммы, то двадцать, то тридцать тысяч и ювелирные украшения.
- Из-за таких мелочей она готова пойти на скандал?!
Кафе постепенно наполнялось вечерними посетителями. Большинство из них приходили парами, за соседним столиком расположился мужчина. У него еще не было пары, он пытался ею обзавестись. По его безразличию к меню, а главное, по тому интересу, который он не скрывал к Насте, было заметно, что он зашел в скромную обитель с определенной целью.
- Надо любым способом помешать твоей матери обратится в милицию. Ты же нам друг, Олег, вспомни об этом, - убеждала его Настя.
Олег молчал. Сейчас своим слезным призывом Зарубина решила его дальнейшую судьбу. Ему придется расстаться с отложенными двадцатью тысячами, и срочно отыскивать еще десять. Но где он возьмет ювелирные украшения? Разве только…
Мысль, мгновенно пришедшая ему в голову, оглушала своими последствиями. Получается, он добровольно затягивал петлю на своей шее.
Настя, почувствовав недоброе, накинулась на Олега с расспросами, - Олежек, дорогой, что ты замышляешь?
На Подушкина было страшно смотреть. Он будто постарел на три десятка лет. На гладком, как бумага лице, обозначились морщины, веки потяжелели и сдавили глаза, так, что они превратились в щелки. Даже рука, которой Олег подпирал голову, слегка дрожала. Наконец, Подушкин промолвил, - Скажу, что это я украл деньги, а ювелирные украшения подарил своей девушке.
- А если твоя мама потребует их вернуть? – с вызовом спросила Настя, злость которой простерлась на новую знакомую Олега.
- Скажу, что свадебный подарок не принято возвращать.
Настя открыла рот, но слова так и не сорвались с ее языка. Разговор затих, каждый думал о своем. Настя о несбывшихся планах на счастливую личную жизнь, Олег – об утраченных деньгах, на которые он рассчитывал, - Настя, а как ты считаешь, Женька не мог ….
Подушкин не успел договорить, как получил категоричный ответ, - Нет. Он никогда, ни при каких обстоятельствах не взял бы чужого. 
Настя ушла, а Олег еще долго сидел, пребывая в подвешенном состоянии. Он солгал, и этим огорчил Настю, а проблема так и осталась нерешенной.