Лодыжка Евы. Глава 10

               

     Как прекрасно проснуться ранним летним утром в постели рядом с любимым человеком. Адонит обещал, что целый день проведет в Леоново. Пластичные пальцы Ларисы осторожно коснулись пересохших губ, какой же он страстный, и как непохож на ее прежнего. В Адоните есть что-то первобытное, дикое. Прежде, чем приручить, его непременно стоит разгадать. Даже учитывая его взрывной характер, предсказывать его еще труднее, чем землетрясения. Необузданный норов в нем уживается с непостоянным долготерпением, главное, с ним никогда не бывает скучно. Пока ее ласковый зверь спит, Лариса воспользуется моментом. Усевшись в кресле напротив, она положила на колени альбом для рисования. Грифель в ее тонких пальцах стал умелым инструментом, но и тот казался ей несовершенным. Передать в черно-белых тонах всю органичность, индивидуальность образа, под силу лишь мастеру. Ворочаясь, Адонит устраивался поудобнее, порой выбирая причудливые позы, Лариса терпеливо выжидала. Сейчас он напоминал смертельно уставшего человека, спустя несколько минут, это будет уже развалившийся в неге дикий кот. Сложнее всего передать отдельные детали, именно они создают целостность всей картины. Сжатые кулаки, выдвинутый вперед подбородок, раскиданные, словно для прыжка мускулистые ноги, Адонит замер перед решительным броском. Бледно-серый тон слишком светел для плотно сомкнутых тяжелых век, затеняя их, Лариса так увлеклась, что от усердия высунула язык.
-  Врубель за работой. Долго еще позировать, любимая?
На лице художницы отразилось мимолетное недовольство, - Ты меня напугал, гадкий, лежи тихо, не ворочайся.
-  Только, если ты пообещаешь, что портрет никто кроме меня не увидит.
Лариса кивнула головой, - Для меня это – небольшая жертва. Знаешь, почему я взяла в руки грифель? Желаю высказать мое к тебе отношение в нетрадиционной форме.
Следуя ее пожеланию, не менять положения тела, Адонит из-под полуприкрытых век любовался Ларисой. Еще ни одной женщине не удавалось так ловко манипулировать им. Она упряма, своенравна и злопамятна, все это он отверг бы, обнаружив в другом человеке, но Лара способна превратить свои недостатки в достоинства.
-  Ларочка, как ты думаешь, почему один человек влюбляется в другого?
Еще несколько штрихов, и портрет окончен. Лариса встала с кресла, потянулась, расправляя затекшие члены. Вопрос Адонита не был для нее неожиданностью, она сама ни раз размышляла над непредсказуемостью любовных страстей, - Наверное, человек видит в другом то, чего он сам лишен. Похожие друг на друга люди, вряд ли, долго проживут в согласии, как бывает по любви.  Напротив, противоположности притягиваются, а ты, как считаешь?
-  Может быть, ты и права. Оказывается, ты у меня – философ.
-  Это плохо?
-  Плохо, что ты многое из того, что я предлагаю, воспринимаешь в штыки.
-  Я люблю тебя таким, какой ты есть, и я согласна быть твоей противоположностью. Лариса хитро прищурила глаза и добавила, - Обещай, что ты сегодня исполнишь … четыре моих желания.
-  А три тебя не устроят?
-  Нет, только четыре.
-  Это почему же такая точность? – Адонита начинала забавлять настойчивость Ларисы.
-  Не терплю банальностей, - поймав недоверчивый взгляд, Лариса уточнила, - Это не о тебе. Хочешь знать, чем ты меня задел? Уродством, да, именно, уродством. Красотой сегодня мало, кого удивишь. Полюбить красавца легко, а вот урода …
Адонит присвистнул, - Стало быть, с уродом все ясно. Никуда не денется, а красавчик убежит, так?
Лариса не спешила с ответом. Стоя у окна, спиной к Адониту, она замерла. Адонит буравил ее взглядом. Недавнее упрямство любимой его восхищало, а теперь он был готов проучить Ларису. Женщина – существо зависимое, эмоции в ней плещут через край. Ее показное безмолвие может обмануть постороннего, но не его, - А ты не боишься, что я обижусь за урода?
-  Мне известно, чего ты опасаешься, – отвечая на вопросительный взгляд, она добавила, - Этого не будет, я никогда не брошу тебя, - его лицо было так близко, что Лариса не удержалась и поцеловала Адонита.
Он отнесся к ласке довольно равнодушно. – Зачем ты подсыпала снотворное в чай?
-  Разве непонятно? Хотела удрать, а ты не отпускал меня, - после короткого молчания, Лариса произнесла, - Мне нужно было проведать дочь.
Адонит пожал плечами, - Я не желаю делить тебя не с кем, тем более с твоими родственниками.
-  У меня никого нет, кроме Ларины. Тебя я люблю совсем по-другому. Детей, даже взрослых продолжаешь любить, чтобы не случилось, может быть, даже по привычке. А, может, потому, что они – частичка тебя. Каким бы дьяволом человек не был, себя он не в силах возненавидеть. Любимого мужчину не станешь делить не с кем, в том числе, и с собственными детьми, и если из горящего дома можно было бы спасти только одного, не знаю: кого бы я выбрала в первую очередь? Дети в определенный период жизни  становятся чужими, особенно, когда у них появляются свои дети. Я мечтаю о внуке, может быть, он заменит мне Ларину.
Ловко она ушла от ответа, причем, сделала это вторично. Чаем со снотворным она не собиралась угощать именно Адонита, он выпил его случайно. Захотелось пережить сильные ощущения, которые возможно получить, лишь подвергнув опасности жизнь любимого человека. Неоконченный разговор не давал ей покоя. Адонит не оставил свои подозрения, и даже сейчас, спустя час после разговора испытывающее поглядывает на нее. Ну, чего же он молчит, чего не бросит ей в лицо: отравить ты меня хотела. Вместо этого он заботливо укрывает ее от палящих лучей солнца, спешит выполнить любую ее прихоть, ведь самого его так и подмывает учинить ей допрос.
-  Доня, не терзай ты мне душу, выговорись, - встав у входа в беседку, Лариса перекрыла любимому все пути к отступлению.
Тяжело опустившись на скамейку, Адонит потупил взгляд. Ничто, ни поникшие плечи, ни плотно сомкнутые губы, не выдавали гнетущего волнения, живой Адонит ничем не отличался от каменного, и лишь едва приметное шевеление пальцами обнаруживало неуверенность вопрошаемого, - Лариса, я … очень люблю тебя, и прежде чем ответить, я … дозволь, я поцелую тебя крепко.
Сильные руки крепко обняли ее, затем два тела слились в одно, и Лариса позабыла о былых разногласиях. От жаркого поцелуя потемнело в глазах. Силы небесные, вот так, прижавшись друг к другу, со стучавшими в унисон сердцами, провести бы всю оставшуюся жизнь.
-  Лара, хочешь, я угадаю: о чем ты мечтаешь?
Она ответила ему благодарным взглядом.
-  На свет может появиться наше с тобой продолжение. Не возражай, ты еще молодая, и медицинская наука шагнула далеко вперед. Ребенок – наше будущее счастье…
-  Нет, неужели ты не понимаешь, что любовь шире, чем обычное продолжение рода?! Ты рассуждаешь, как все, банально. Когда-то я любила Велистрата, но общая дочь Ларина не смогла скрепить наш союз. Между мужем и женой всегда будет существовать скрытая взаимная ревность из-за общего ребенка. Не спорь, я прошла через это, и не желаю тебе такого испытания. 
Прогулка рука об руку не принесла желанного удовольствия, Адонит здесь, рядом, но ощущение близости больше не волновало. После того, как они миновали аллею, ведущую к дому, Адонит остановился, - Не могу я так, Лара. Идем, как чужие.
-  Пойдем, присядем, - Лариса направилась к скамейке. Адонит нехотя направился за ней. – Объясни, что с тобой?
Разгребая носком туфли гравий, Адонит молчал. В этом машинальном движении было нечто безнадежное.
По его молчанию Лариса поняла, Адонит обиделся, - Доня, в каждом человеке живет ребенок, нет ничего удивительного, что тебя потянуло в детство, именно так я объясняю твое навязчивое желание иметь ребенка. Дорогой, ты представляешь, что это такое, дитя в доме?
-  Хочешь испугать трудностями? Лара, мы наймем няню, ты будешь присматривать за ней, а она за малышом.
-  А ты – за мной, да? – не без ехидства поинтересовалась Лариса.
-  Как ты не поймешь, ребенок – наше будущее. С ним мы никогда не состаримся.
-  Может быть, с ним твой радикулит пройдет, а взамен седых станут расти новые волосы?
-  Ты все утрируешь, с тобой трудно разговаривать.
-  Это потому, что я никак не могу тебя понять, пытаюсь, но не получается, - все больше распаляясь, Лариса вскочила, уперев указательный палец в затылок сидящего, - Объясни: зачем тебе ребенок?
Не в силах сдержать волнение, вскочил Адонит и принялся ходить взад-вперед, - Я думаю, что ребенок нужен нам обоим. У меня никогда не было детей, я постоянно занят работой: лаборатория, исследования, научные советы, в голове одни микросхемы, но они не сделали меня счастливым.
-  А ребе…
-  Подожди, - Адонит грубо перебил Ларису, - Я захотел ребенка только после того, как полюбил тебя, без тебя мне ничего не мило. Я буду любить именно твоего ребенка. Согласен пойти на какую угодно жертву ради будущего наследника.
Тихий вздох опередил ответ Ларисы, - Ты меня не любишь.
Адонит опустился на одно колено и взял в свои руки тонкие пальчики Ларисы, - Почему ты так считаешь, Лара?
-  Если бы ты любил меня, желал бы того же самого, что и я.
Покрывая поцелуями руки Ларисы, Адонит, в свою очередь, спросил, - Чего ты хочешь?
-  Я желаю сама решать: что мне делать? Ты мог бы нанять для меня водителя, мне хотелось бы иногда выезжать в город, я лишена возможности общаться с приятельницами, дочерью, наконец.
-  А Фима тебя устроит? Она умеет водить  машину.
-  Это не она умеет, это ты запрограммировал ее, или, как там у вас это называется? Я предпочитаю общаться с живыми людьми, а не с роботами.
-  Ларочка, в отличие от людей, они никогда не подведут, они не способны на предательство. Скажи: ведь ты ими довольна? Ни горничные, ни экономка тебе не прекословят, я ради тебя старался. Хочешь, тебе будет прислуживать моя точная копия?
-  Еще один электронный монстр?
-  Не совсем электронный, точнее …
-  Все! – Лариса закрыла Адониту рот ладонью, - Избавь меня от подробностей. Знаешь, дорогой, мне пришла в голову неплохая мысль. Давай усыновим ребенка.
-  Ну, он уже будет не совсем нашим детищем, - возражение Адонита выглядело неуверенным, - А у тебя есть уже кто-то на примете?
-  Есть, мальчик. Я с юности мечтала о сыне. А тебе кто более симпатичен?
-  Сын – это замечательно, - на лице ответчика промелькнуло мечтательное выражение, которое тут же сменилось недоверием, - А, сколько ему лет?
-  Не знаю, дорогой. Мальчик выглядит достаточно молодо.
-  Ладно, будут у меня очередные выходные, съездим с тобой в город, познакомимся с ним. Идет? – по изменившемуся выражению лица Ларисы Адонит догадался, что она недовольна. – Видишь ли, Ларочка, раньше я никак не могу.
-  А сегодня? Ты же хотел ребенка.
-  Но я не могу вот так неожиданно, мне настроиться надо.
-  Ясно, - Лариса демонстративно развернулась и направилась к дому.
Адонит печально смотрел ей вслед. Они с Ларочкой перестали понимать друг друга, и произошло это как-то незаметно, уж для него, точно. Вот ведь, живет прекрасная женщина в свое удовольствие, и забывает, а, может, перестает принимать в расчет, что не все желания легко осуществимы. Увы, это – плата за красоту, и взиматься она будет с него, Адонита.
Голубое небо затянулось тучами, но возвращаться не хотелось. Адонит медленно побрел к сторожке охранника, следовало проверить: как Вадим выполнил его указания. Труп девчонки, подобранный ими в лесу, должен быть уничтожен.
Хозяйским взглядом, пройдясь по кустам боярышника, Адонит приметил: подстрижено неровно. Был бы Ганс человеком, решил бы, что он размечтался, но робот всего лишь машина, ему неведомы чувства и фантазии. Свирид сказал бы: «микросхема барахлит», и частично оказался бы прав, а я сделаю по-другому. Старика Ганса отправлю на пенсию, а садовником оформлю подарочек коллег. Вот потеха будет, просыпается благоверная, а муженек кустики ровняет. Адонит улыбнулся, представляя себе эту картину. А вот еще, одна подходящая: Вадим, точно заводной, ходит вдоль ограды туда - сюда, с каменным выражением лица. Труп девчонки он должен был накрыть непрозрачным полиэтиленом. Сейчас посмотрим. В сторожке царил идеальный порядок. Легкий переносной столик, два стула, аквариум с рыбками и средства защиты, аккуратно расставленные вдоль одной из стен. Ничего лишнего, вот именно, ничего, а прикрывал это ничего ворох полупрозрачной пленки, а у ограды – все тот же безмозглый Вадим. Адонитом мгновенно овладело раздражение. Хлопнув дверью, он вышел из сторожки, и направился к охраннику. – Стоять!
Резкий, громкий окрик заставил Вадима исполнить приказание. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, он оказался лицом к лицу с хозяином.
-  Где труп, который я вчера оставил в сторожке?
С тем же неприступным выражением Вадим смотрел на Адонита. Привычная исполнительность охранника взбесила его еще больше. Адонит кинулся в сторожку и через несколько секунд уже тряс перед невозмутимой физиономией Вадима скомканным полиэтиленом, - Что это такое, я тебя спрашиваю? – минута ожидания показалась вечностью. Пленка полетела в лицо Вадима. Адонит обошел вокруг сторожки, нигде никаких следов. Но не мог же труп испариться?! Огорошенный происшедшим, Адонит продолжал кружить вдоль ограды. Чужой проникнуть на территорию Леонова не мог, потом, кому нужен посиневший труп? А может … от внезапности пришедшей в голову мысли, Адонит застыл на месте. Нет, это невероятно. Он уже обошел половину усадьбы по периметру, все бестолку.
-  Доня, что это ты, словно потерянный кружишь. Пригласил бы, прогулялись вместе.
-  Ларочка, прости, я не заметил тебя сразу, - Адонит мельком взглянул на нее, - Ты отдохни, я скоро.
-  Отчего отдохни? Я не устала, что случилось?
-  Мне сейчас некогда, Ларочка, - Адонит, не отрывая взгляда, шел, уткнув глаза в землю.
Лариса наблюдала за ним, озабоченно нахмурив брови и, наконец, не выдержала, - Так не пойдет. Живем с тобой вместе, давай, делись своими секретами.
Адонит торопливо приблизился к ней, взял за руку, - Лара, не хотел я говорить тебе. Девчонка, которую мы с тобой из леса привезли, пропала. Вадим ничего не знает, самому искать приходится.
-  Ты на дурака электронного ответственность не перекладывай. На что тебе сдалась эта девчонка?
-  Она мне нужна не больше, чем тебе. Я не желаю, чтобы к нам вдруг нагрянули представители правоохранительных органов  с постановлением на обыск, - Адонит не сводил с Ларисы вопросительного взгляда.
-  Как ты любишь все усложнять, дорогой. Не понимаю: когда был труп, ты переживал, как от него избавиться. Теперь нет трупа – нет проблемы.
-  Соображаешь, что ты говоришь?!
-  Не ори на меня, я прекрасно слышу. Значит, на меня у тебя времени нет, а гулять вдоль забора, пожалуйста, - Лариса выдернула свою руку и зашагала в противоположную сторону. Удаляясь друг от друга, Лариса и Адонит время от времени оборачивались.
Она, естественно, права, ему следовало отложить все свои дела и отправиться в город. Лара не так часто его о чем-нибудь просит. Напрасно он поделился с ней своими подозрениями, женщин надо беречь от неприятностей. Впрочем, какое ему дело до всех женщин, когда у него есть Лара.
Когда-нибудь они поссорятся по-настоящему, зря она так разошлась. Адонит ни в чем перед ней не виноват. Умирающую девчонку подобрала именно она, но …точно также мог поступить и он, Адонит, и уж, конечно, не потому, что этот ощипанный цыпленок хоть сколько-нибудь привлекателен. – Ой! – невольно вскрикнула Лариса, споткнувшись. У ее ног лежало человеческое тело. Лариса опасливо попятилась, - Адонит! – что есть мочи закричала испуганная женщина. Свой призыв она повторяла снова и снова, пока тяжелая ладонь не опустилась ей на плечо.
-  Что с тобой, милая?
-  Там кто-то лежит, - Лариса показала пальцем в сторону препятствия.
Адонит  на глазах у оцепеневшей Ларисы подошел к лежавшему ничком телу. Прежде, чем перевернуть его ногой, Адонит пристально присматривался. Улыбка превосходства перекосила его широкий рот, в то время, когда черные глаза оставались беспристрастными. – Это – Ганс.
-  Но разве роботы умирают? – задала вопрос Лариса, и лишь после до нее дошло: что за глупость она спросила.
-  Искусственный интеллект рассчитан на определенный запас прочности. Я сейчас скажу Вадиму, он уберет это. Знаешь, Ларочка, мне пришла в голову блестящая мысль, мы отправляемся в город.
Она согласно кивнула головой и в знак благодарности прижалась к его груди. Так хотелось услышать из любимых уст, что все будет хорошо, почти так же, как в той сказке, которую она для себя сочинила. Жаль, что сказки с чудесным концом, несбыточны, как и ее нелепые фантазии.
Казалось, она всего лишь прикрыла глаза, а прошел почти час, как они в пути. На шоссе полно автомобилей, вероятно, они уже подъезжают к городу. Скоро она увидит Ларину, убедится, что с ней все в порядке, и уедет обратно в свою глушь. Уедет? Но кто ей запретит остаться в городе? В городе у нее своя квартира, на банковском счете есть кое-какие накопления. На первое время хватит, если жить скромно.
-  О чем задумалась, Лара?
Перед ответом Лариса улыбнулась. Сейчас ей предстоит выдать нечто правдоподобное, это будет экспромт, и надо, чтобы он нашел отклик в сердце Адонита. Улыбка лишь начало, дальше она смиренно потупит глаза и вздохнет.
-  Не кривляйся, здесь не театральные подмостки, не надо ничего придумывать, прошу тебя,- пару секунд спустя Адонит добавил, - Прости, я не хотел тебя обидеть.
-  Не хотел, а обидел. Ты ведь не знаешь, о чем я думала, - Лариса особо выделила слово «о чем».
-  Пусть поздно, но я … признаю свою ошибку. Может быть, нам попытаться завести собственного ребенка?
Вопросительный взгляд Ларисы наткнулся на непроницаемый профиль Адонита. Шоссе, на котором лавировали автомобили, как встречные, так и попутные, целиком завладело его вниманием. Прошла минута томительного ожидания, прежде, чем он соизволил ответить, - Лара, у меня была возможность пораскинуть мозгами. Когда мы с тобой только затевали разговор о наследнике, не подумали, что в таком возрасте, я имею в виду себя, опасно заводить ребенка. Если со мной что-нибудь случиться, ты останешься одна с маленьким на руках.
-  Заводят собаку или кошку, а ребенок – дар Божий. Во-вторых, я еще не старуха, и помирать не собираюсь. В-третьих, не гони так, иначе мы врежемся. Делай, что я тебе говорю, после светофора поверни налево, проедешь два дома и у третьего остановишься.
Адонит оторопел. В кои веки Лариса позволила себе отдавать приказания, следует напомнить: кто в доме хозяин?
-  Поворачивай. Ты, что считать разучился?!
Они очутились в соседнем дворе, но даже здесь автомобиль продолжал накручивать круги.
-  Что все это значит? Ты это делаешь, чтобы позлить меня?!
Навстречу им разгонялся автомобиль. Еще несколько мгновений, и они столкнуться. -  Тормози!!! - завизжала Лариса.
Визг тормозов предшествовал сильному удару, за которым наступила тишина. Как только Лариса приоткрыла глаза, ей представилась картина в багрово-красных тонах, сменившаяся чернотой. Она летела по бесконечно длинному коридору, впереди маячила знакомая фигура в белом одеянии. Лариса протягивала навстречу руки, губы сами собой что-то шептали. Она миновала людскую толпу, все лица имели одинаковое выражение. Ларисе удалось выхватить из общей массы лица родителей, чуть поодаль – лицо погибшего еще в детстве младшего брата. Но вот, кого она не ожидала увидеть, так это Адонита. Ему еще рано умирать, он не закончил набирать, проверять, изобретать … чего там еще с микросхемами делают. Видения исчезли, так же неожиданно, как и появились. Лариса почувствовала, как ее ощупывают снизу до верху, пытаются расстегнуть на ней кофточку. Когда чьи-то влажные пальцы в резиновых перчатках нажали ей на скулы, Лариса не выдержала, - Прекратите! Я не разрешаю прикасаться к себе.
-  Я – врач. У вас где-нибудь болит?
 Голос говорившей показался Ларисе еще более отвратительным, чем ее объятия. Лариса попыталась отстраниться, но вражеского полку прибыло. До нее долетели обрывки фраз: «Она неадекватна». «Довести начатое до конца». «Куда ей, ну-ка мы испробуем на …»
Лариса не расслышала последнее слово, но поняла: ее хотят сделать подопытной.
-  Лежите спокойно. Мы вам поможем.
Лариса попробовала приподняться, но ощутила слабость и вынуждена была опуститься на носилки. На ее запястьях закрепили ремни, Лариса ошалело следила за манипуляциями, которыми ее подвергали. Когда рядом с ней появился светящийся монитор, Лариса не выдержала, - Я на вас в суд подам.
Дотошная тетка парировала, - Если останетесь живы.
Короткая вспышка, и Лариса превратилась в натянутую струну. От боли у нее перехватило дыхание, но сознание сохранило ясность. В суд она на костоправов все-таки подаст. Неожиданно ей полегчало, и она обратила благосклонный взгляд на людей в белых одеждах. Неплохо сработано.
-  Ну, как полегчало?
-  Я чувствую себя гораздо лучше. Я пойду домой.
-  Нет. Вас сейчас доставят в медико-диагностический центр, обследуют, а далее..
-  Я здесь живу недалеко. Вы, что меня не слышите? – Лариса перевела недовольный взгляд с распахнутой двери реанимобиля, через которую только, что вышел один из медиков, на оставшуюся с ней, - По какому праву вы меня держите? Сейчас же отпустите меня!
Врач не отвечала. Лариса заохала, но ее причитания не возымели никакого действия. – У меня занемели руки. Развяжите меня, пожалуйста, прошу вас, - Лариса подкрепила свою просьбу слезами.
-  Я немного ослаблю вам ремни.
Она наблюдала за тем, как врач выполняла свое обещание. Теперь ремни, опутывающие запястья, позволяли вынуть руку из петли, о чем спасительница даже и не подозревала. До слуха Ларисы донеслись крики, кого-то звали.
-  Я сейчас вернусь, - с этими словами врач покинула пострадавшую.
Повезло, решила она. Освобождение далось ей легко. Первые шаги Лариса сделала без труда, давала знать о себе травма. На улице начинало темнеть, количество припаркованных автомобилей увеличивалось. Чтобы не упасть, она хваталась за все, что встречалось ей на пути: деревья, стены гаражей, даже за чье-то плечо Лариса умудрилась схватиться. Более всего она опасалась, что ее заметят надоедливые медики.
-  Мама, мамочка, что с тобой?
Заботливые руки помогли сохранить ей равновесие, Ларина не унималась, - Мама, отвезти тебя в больницу?
-  Нет, - решительно произнесла Лариса, - Отведешь меня домой и вернешься, узнать: как Адонит?- Лариса не обратила внимания на вопросительный взгляд дочери. Скорее, она догадалась о недовольстве Ларины. – Адонит – мой будущий супруг. Я тебе о нем ранее рассказывала.
Ларина всегда послушная, прикусила губу.
Насупилась, решила Лариса. Ничего, переживет. -  Ларина, ты можешь идти быстрее?
-  Я думала тебе трудно быстро идти. 
Обе женщины вошли в подъезд, и тут же застыли, как вкопанные от душераздирающих женских воплей.
Первая опомнилась Ларина, - Замолчите! Вы перепугаете соседей с нижних этажей.
Женщина, к которой обратилась Ларина, заметила, - Это вы кого хотите, напугаете со своим ходячим мертвецом.
Вслед зашедшим в лифт еще долго неслись возмущенные крики, но Ларина с матерью игнорировали их.
-  Боже мой, на кого я стала похожа! Неудивительно, что эта дама так громко орала, - Лариса, вертя головой, с любопытством разглядывала себя в зеркале.
-  Мама, ты уверена, что у тебя ничего не болит? – с беспокойством в голосе спросила Ларина. 
-  Что за дурацкий вопрос! Легкое сотрясение мозга и ссадины, так, ничего особенного, все равно, в больницу не поехала бы.
-  Но, мама …
-  Не спорь со мной, с детства не выносила запаха карболки и людей в респираторах, фу!
Маму не переспоришь. Ларина хотела поухаживать за ней, но Лариса отказалась. Памятуя о наказе матери, Ларина отправилась выяснять: как самочувствие маминого кавалера. Дойдя до соседнего двора, где она увидела раненую маму, Ларина удивилась, не обнаружив на месте аварии не только самих столкнувшихся автомобилей, но и реанимобиля. Исчезли все, именно это Ларина сообщила матери.
-  Как такое могло случиться, ты это себе представляешь?!
Ларина была расстроена не меньше мамы, - Не знаю, мамочка. Не осталось даже следов аварии, как будто ничего и не было.
Обклеенная пластырем, Лариса разглядывала себя в зеркало. Ну, зачем она накричала на Ларочку, она так ее выручила и в будущем может быть ей полезна. Красивые волосы, без единой ниточки седины, всегда были ее гордостью, Лариса кропотливо перебирала каждую прядку ради того, чтобы удостовериться: хорошо ли она смыла кровь? По серебристой поверхности зеркала вдруг пошли круги. Изображение женского лица сменилось картиной, которая заставила учащенно биться сердце Ларисы. Среди лежавших в больничной палате был обмотанный с головы до ног бинтами Адонит.