Брошенка

Под  восьмое Марта, Клава Рожкова и ее одноклассники сидели в библиотеке детдома. Они готовили сюрпризы - поздравления учителям и своей воспитательнице Кире Сергеевне. Каждому хотелось сделать что-то необыкновенное. Клава клеила корзиночку из цветной бумаги. А ее подружка Галя Лосева предложила начать поздравление воспитательнице словами: «Дорогая мамочка, Кира Сергеевна…» Кто-то из ребят вспомнил свою маму. Разговор пошел о мамах. Тут Клаве захотелось всех удивить.
- А моя мама самая красивая, самая лучшая! – воскликнула она.
- Ой, где она, твоя мама?! Ты ее, хотя раз видела?! – ехидно засмеялся Вовка Смоляков. – Ты же брошенка!
Клава побледнела и вскочила: - А ты, а ты…, - и, не найдя, что сказать в ответ, бросилась на Вовку с кулаками.
Вошедшая в библиотеку Кира Сергеевна разняла их. Чтобы погасить конфликт отправила девочек покататься на санках.
Клава выбирала самую крутую горку, ложилась на санки и мчалась вниз. Санки переворачивались, она со смехом барахталась в сугробе.
Из приемного отделения вышла дежурная нянечка и позвала ее:
- Клавочка, к тебе пришли! Иди в спальню и переоденься.
- Не-е, я так! – радостно закричала Клава и бросилась в приемное отделение. Она на ходу гадала, кто бы мог к ней приехать. Потому что за все годы ее пребывания в детдоме никто и никогда ее не навещал. Она знала, что после рождения мать оставила ее в роддоме. И все же в сердце жила надежда: «А вдруг»! Растрепанная, в шапке набекрень и вся в снегу Клава влетела в приемную. За столом сидела заместитель директора детдома Раиса Алексеевна и беседовала с незнакомой женщиной, одетой в норковую шубу. Рядом с ней была девочка помладше Клавы года на два.
- Вот и наша Клава, - улыбнулась Раиса Алексеевна. Женщина с удивлением рассматривала Клаву. Потом подошла к ней и погладила по голове:
- Мы за тобой приехали, Клавочка. Это твоя сестренка Людочка.
- Так Вы моя ма…, - Клава не закончила, разрыдалась. Вместе с ней плакали Раиса Алексеевна и Зоя Григорьевна. Так звали женщину, решившую удочерить Клаву…
Прошел месяц. Зоя Григорьевна привезла Клаву назад в детдом. Девочка с улыбкой вошла в спальню. Подруги окружили ее, затормошили обрадовано.
- Мама Зоя уезжает в командировку на месяц. Вот я и приехала погостить к вам, - пояснила свой приезд Клава.
А в это время Зоя Григорьевна нервно говорила Раисе Алексеевне и Кире Сергеевне:
- Понимаете, думала, что Людочке сестренку обрету. А она с ней грубит, берет без разрешения ее игрушки, вещи. И, вообще, она неуправляемая. Иду с работы, а соседи мне говорят: «Ваша Клава антенну на крыше чинит». Я в ужас пришла. Как она могла забраться на пятиэтажный дом?!
- Все ясно, Зоя Григорьевна, - сказала Раиса Алексеевна. – Только мы Вас предупреждали насчет характера Клавы.
А Кира Сергеевна не выдержала и сказала в сердцах:
- Она же не собачка, которую можно взять и вернуть. Как Вы можете так поступать с ребенком?! Зоя Григорьевна, Вы же в душу, израненную одиночеством, плюете!
Прошел месяц. Клава ходила грустная, и все смотрела на дверь приемного отделения.
- Наверное, моя мама заболела, - сказала она подружке Гале. – Я ей позвоню.
Они пробрались в дежурную комнату, когда воспитатель ушел на обход по этажам. Клава набрала номер.
- Слушаю, - прозвучал голос Зои Григорьевны.
- Мамочка, почему ты за мной не приезжаешь?! Я скучаю по тебе, Люде, - заплакала в трубку Клава. Вместо ответа послышались частые гудки. Клава набирала еще несколько раз номер телефона. Стоило ей произнести: «Мама Зоя», как на другом конце провода снова звучали прерывистые гудки.
На другой день Клава решила позвонить через 07. Она убедила себя, что «восьмерка» сломалась, поэтому мама Зоя не может ей ответить. Добрая телефонистка междугородней станции, выслушав плакавшую Клаву, набрала ей нужный номер.
Несколько дней подряд Клава со слезами просила в молчавшую трубку забрать ее домой. И вместе с ней плакали телефонистки междугородней, невольно ставшие свидетелями неутешного детского горя.