Убийство в Синем квартале-3

При подъезде к зданию Второго отдела из Главной диспетчерской, где они провели больше часа из-за напыщенного начальника из Политотдела, Орфевр задремал. Он только что кончил колкий разговор с судьёй-прокурором Чан Ши, а Штерн был не из разговорчивых. За весь их совместный путь он не проронил ни слова, что немного удивило следователя. В присутствии напарника тот был более словоохотлив.
В слегка затуманенном сознании старой ищейки проматывались сцены юности вперемешку с фантазиями и несбывшимися мечтами. Вот первый комиссариат, где он работал – не большой и гулкий от телефонных звонков, далее пробежали годы учёбы в юридическом институте, невеста со старшего курса, его перевод на юг к пальмам и морю, их расставание, дети. Нет. Это уже мечты, да и расстались они не правильно, не по человечески. Машина затормозила, Орфевр тут же отмёл дрёму.
- Сразу после с докладом ко мне, - наказал он.
Штерн молча кивнул и поехал прочь от крыльца. Орфевр взглянул на небо, испещрённое лентами облаков и с вздохом начал взбираться по ступенькам. Солдат в проёме между толстыми колоннами его поприветствовал. После тяжёлой старой двери на проходной считали информацию с карты. Решётчатая дверь после звукового сигнала разблокировалась, следователь прошел, наконец, внутрь.
Особая группа занимала правую половину третьего этажа. Взобравшись на второй, ему на глаза попался улыбчивый брюнет Мартин Нэрмор.
- Долго вас пытали? – дружелюбно и тихо проговорил Орфевр, взяв соседа по утренней лекции за локоть.
- Не больше, чем обычно, - ответил Нэрмор. - Я подозреваю, что существуют некие нормативы на подобные дела. Они треплют языком практически одно и тоже время всякий раз. Занимательно, правда?
- Вы считали?
- Да, - кивнул оперуполномоченный, - вас же не было. Нужно было убить время.
Следователь оглянулся на проходящих вверх трёх полицейских, немного недовольно покачал головой, якобы говоря языком жестов «ну, что вы такое говорите».
- Извините, служба зовёт, - сказал он, продолжив путь на трёх ногах.
- До встречи, месье Орфевр, - улыбаясь, попрощался Нэрмор.
Надпись на крашеной стене «О.Г.1/2» близ перегороженного решёткой входа в длинный коридор обозначала местоположение Особой группы. За решёткой в ярко освещённой каморке сидел дежурный, стерегущий проход с турникетом. Приблизившись, Орфевр заметил, что он смотрит вниз и работает челюстями.
- Приятного аппетита, - сказал следователь, пробежав кончиками пальцев по стеклянному окну с надписью над головой дежурного «пост охраны». Полицейский сперва проглотил то, что жевал и только потом поднял взгляд.
- Здравия желаю, товарищ следователь! А ключа нет.
- Борисов значит на месте?
- Так точно. Кх.
На узком столе перед дежурным лежал недоеденный питательный батончик коричневого оттенка. Из упаковки доносился мясной аромат. Синтетическая пища – точнее пищазаменитель – прочно вошла в рацион Полигона. Не смотря на непрезентабельный вид эти батончики, оказались вполне сносными, тем более недавно не было и их. Однако следователь был про себя не сказано, доволен, что отведал у Хельги Стааргард обычной еды.
- Товарищ Шомбург у себя? – спросил Орфевр, сделав шаг к турникету.
- Нет, его вызвал директор Гренвилл на срочное совещание в комендатуру.
- Опять? – вырвалось у следователя.
Страж промолчал. Он нажал на кнопку, и турникет вышел из блокировки. В очередной раз, воспользовавшись личной картой, следователь Орфевр спокойно прошёл. Ему нравился коридор открывшийся дальше. Здесь было тихо по сравнению с беготней, царящей в остальном здании, ухоженно, чисто, в небольших рекреациях даже стояли живые растения и комнатные цветы. Преодолев половину сокрытого в дневной тени коридора, в том числе приёмную Шомбурга, где секретарь руководителя группы о чём-то громко шептался по стационарному телефону – «наивный, зачем шептаться там, где слышал даже мысли» - Орфевр достиг своего кабинета. Дверь была открыта.
В комнате раздавалось посапывание. Хозяин левого стола у стены Андрей Борисов лежал на истёртом диване с деревянными подлокотниками и спал. То ли стук палки об пол, то ли скрип половицы разбудил соседа, однако как только Орфевр вошёл, Борисов вскочил.
- А, это вы Жуль, - выдохнул следователь Борисов.
- Да это я. Добрый день, - поздоровался Орфевр и принялся стаскивать своё серое пальто. Он не любил раздеваться в кабинете, предпочитая гардероб у проходной на первом этаже, но тот оказался закрыт.
- Добрый, - буркнул Борисов. Вид у него был очень измученный. – Думал отдохнуть часов после ночной. Сколько сейчас не скажите?
- Час двадцать девять, - поведал Орфевр, скользнув глазами по механическим часам на левом запястье.
- Вот чёрт, - раздосадовано мотнул растрёпанной головой Борисов. – Скоро опять на работу. Эх, это так угнетает, дорогой Жуль Карлович.
Следователь Орфевр проследовал в свою половину кабинета, огороженную сквозным стеллажом, заваленным юридическими справочниками, кодексами, учебниками и прочим. Ещё немного места отводилось для классических романов – страсти старого следователя. Развалившись в своём мягком кресле на колёсиках, Орфевр включил компьютер и уставился в окно перед собой. Поверх коробок зданий, покатых и плоских крыш пролетала точка далёкого вертолёта.
Пока Борисов одевался и рассказывал о том, что случилось в его дежурство, Орфевр с досадой обнаружил, что ни Главная диспетчерская, ни доктор-криминалист Ласад пока ничего не прислали. Решив заняться текучкой, он внимательно вчитался в показания по совсем другому делу, даже не заметив, как его сосед покинул кабинет.

Пройдя ещё круг по комнате, Штерн лишь пожал плечами. На полу были следы, грязь, пятнышки крови. Ни одна из панелей на стенах на его потуги не поддалась. Выйдя к лестнице, он решил пройтись по второму этажу. Сквозной коридор с высоким потолком прорезал пустующие цеха. На полу лежал многолетний не потревоженный слой пыли. Если убийца уходил здесь, то ему пришлось бы лететь или идти по потолку.
- Я же говорил, товарищ старший лейтенант, он мог уйти только так как пришёл,- сказал молодой Хосни, когда полицейский спустился к выходу.
- Цыц, - отозвался Марк Штерн. Улыбка юнца показалась ему через чур уверенной и наглой.
«Камеры точно показали, что никто из переулка не выходил», - эта мысль звенела в ушах старшего лейтенанта.      
- Я могу закрывать? – спросил Хосни, когда они вышли на свежий воздух.
Штерн кивнул. Он внимательно глянул в обе стороны от себя. Справа совсем рядом был выход из переулка между отвесными скалами корпусов. Куда-либо умыкнуть было  на первый взгляд тяжело.
- Послушай, - начал, было, Штерн.
- Да?
- Нет, ничего.
Старший лейтенант отчаянно пытался думать сам и не терпел помощи, когда в ней не нуждался. Для начала он попробует сообразить самостоятельно, хотя бы минут пять-десять.
Ветер играл яркими листьями. В воздухе стояла прохлада. Штерн застегнулся потеплее и двинул влево, внимательно посматривая на старые стены. Обвалившаяся плитка, растрескавшаяся штукатурка, битые окна. Он шёл ровным шагом, пытаясь представить, как убийца убегает всё дальше от ржавой двери. Неожиданно здание по правую руку закончилось, через десяток метров начиналось точно такое же. Тогда как по левую, казалось, тянулось бесконечно. Расстояние между корпусами обильно заросло колючим кустарником обвившемся вокруг нескольких плакучих берёз, всё ещё сохранивших часть своего лиственного костюма. Старая сетка ограждала проулок от зарослей. Штерн оглядел кусты со сморщенными ягодами и не нашёл никаких признаков, что здесь проходил, точнее пролезал, человек.
- Товарищ старший лейтенант, - послышался сбоку голос его провожатого, - разрешите мне подогнать машину. У нас лучше далеко не удаляться от них.
- Что, угонят? – насмешливо спросил полицейский.
- Нет, но…
- Но колёса спустят. Понял. Неужели всё так плохо? – Штерн направился дальше, не оборачиваясь. Он слышал, что районы, наполненные переселенцами, буквально кипят. Те растеряны, озлоблены, пытаются наладить привычную для себя жизнь, и сталкиваются с укладом так сказать «коренных» жителей - группы которых ещё недавно ненавидели друг друга, а теперь вместе ратуют против новоприбывших.
- Всякое бывает, - вымолвил Хосни.
- Иди к машине и стереги тогда, - вполоборота приказал Штерн, не сбавляя шаг.
Быстрые шаги, граничащие с бегом, раздались у него за спиной. Глаза полицейского жадно сканировали фасады. Военный конвой уже осмотрел проулок, по словам Хосни, но очевидно что-то упустил. Или убийца взобрался по отвесной стене на крышу – что на первый взгляд вполне осуществимо, или забрался через люк в канализацию – нет! это проверили в первую очередь, или воспарил, словно птица… Ответ был где-то совсем рядом. Штерн душой и телом чувствовал это.
Выше его головы промахнула желтоватая пожарная лестница. Нет, она поднята высоко. Хотя убийца мог быть и высоким. С другой стороны зияло разбитое окно перегороженное вертикальными прутьями. Штерн снял куртку и попытался протиснуться. Расстояние между прутьями было слишком мало. Уже у выхода из проулка ему на глаза попалась дверь. Подойдя ближе, стало понятно – это не то. Металлическая створка была намертво приварена к косяку.
Он стоял на тихой улице шедшей вдоль неглубокой речушки. На той стороне шумно и низко пролетело два вертолёта в сопровождении нескольких беспилотников. Если бы один из этих малышей пролетал над проулком…
«Надо пройти ещё раз», - решил полицейский, отведя взгляд от качающихся полуголых деревьев.
Дверь, окно и решётка, канализационный люк как-то странно лежит – нет! там проверяли, пожарная лестница. Полицейский подпрыгнул, почти дотронувшись до нижней перекладины. Он задумался, осмотрелся, глянул под ноги. На разбитом асфальте лежали чешуйки отвалившейся жёлтой краски. Почувствовав возбуждение, он подпрыгнул ещё раз и ещё раз. Ухватившись за перекладину, повис на ней всем телом. Что-то щелкнуло, и лестница поехала вниз. Полицейский успел отскочить, едва устояв.
Быстро переставляя руки и ноги, он оказался на площадке на уровне второго этажа. Оттуда путь был только наверх, так как дверь в здание оказалась закрытой. На третьем тоже, а на четвёртом поддалась. Однако он проверил и пятый, так было заперто.
Сразу за дверью красовалось несколько стёртых следов. Осторожно обойдя их, Штерн вышел в коридор с нормальной высоты потолком и зелёными стенами. Он оканчивался лестничной клеткой. Следов видно не было. Здесь пол не покрывала осыпавшаяся побелка. Штерн принюхался, пахло гарью… и мясом. На третьем этаже стали слышны голоса, пройдя немного вглубь пустого цеха, полицейский заметил отсветы пламени из-за большой кучи строительного мусора рядом с высоким окном. Говорили на непонятном ему языке, шёпотом то тише, то громче. Звучало голосов пять, ещё кто-то постоянно кашлял. Поверх всего многоголосья слышалось странное бурчание. Сначала появилась необычная тень, потом фигура, вставшая спиной к Штерну, закутанная в лохмотья.
Штерн устроился за колонной и наблюдал за этой сутулой фигурой. Решив вызвать подкрепление, он достал левой рукой телефон из куртки, а правой держал взведённый пистолет. Неловко взятый телефон неожиданно выпал и громко в тишине цеха ударился об пол. Шёпот мгновенно умолк, Штерн выругался и с оружием на перевес выступил из-за укрытия.

Следователь Орфевр изучив маршруты убитого распорядителя за последние три месяца, пришёл к выводу, что в проулке он останавливался раз в две недели. В остальные дни он его проезжал без остановок. Данные из Главной диспетчерской прибыли недавно, но он уже успел ко всему прочему просмотреть в ускоренном режиме во второй раз часть записей с камер в районе преступления. Видео ничего пока не давали. С маршрутом машины Птухина было другое.
Не обращая внимания ни на сообщения службы информации, разносящиеся из громкоговорителей за окном, ни на топот в коридоре за закрытой дверью Орфевр пристально вглядывался в жёлтую ломаную линию обвивавшую Охран-зону. Вдруг он выяснил ещё одну закономерность.
- Хм, - издал звук следователь.
И тут же ему позвонили.
- От вас ни слуху, ни духу, Ваньков, - с лёгким укором сказал следователь.
- Простите, - отозвался оперативник. – Но у меня для вас есть кое-что очень интересное